То-о-оска! (на конкурс)

Из родной деревни Андрей всегда уезжал с двоякими чувствами. С одной стороны – облегчение, впереди – что-то новое, интересное, а с другой – сожаление… Тут-то всё родное, с детства знакомое. Вроде скукота, но пройдёт какое-то время и опять потянет в эти таёжные места… Словами не объяснишь. Да и не надо. Погостил, и ладно, приедет ещё.

– Спасибо, что помог, – обнимает его при расставании мать.

– Тебе спасибо, – шепчет ей на ухо Андрей. – Береги себя.

Как только «желтоглазая» Газель останавливается, мать одной из первых прорывается в салон, чтобы занять место. Ему остаётся только поставить огромную сумку с деревенскими разносолами рядом с ней. Через считанные секунды они поменяются местами. Ещё раз обняв сына, она выйдет из салона и будет ждать пока микроавтобус не тронется. К этому времени уже водитель возьмёт плату за проезд и подозрительно окинет взглядом два задних места. Двое молодых людей уже пустились в обсуждение своего героического прошлого. Обоим им лет по двадцать. Кто такие Андрей не знал – слишком молодые. Никогда прежде не видел он и свою соседку. Чуть-чуть за двадцать ей, наверное, вся такая миниатюрненькая. В чёрной куртке. Со спортивной сумкой. На остановке стояла вдалеке. Уткнувшись в смартфон. Вот и сейчас пальцем перекидывала новости, с кем-то переписывалась, видимо, сообщая, что выехала, скоро будет. И опять мытарила новостную ленту. Краем глаза прочитал один из заголовков: «Передумал, а уже поздно»: Европа пересматривает отношение к трансгендерам».

Впрочем, было сейчас не до неё. Подрастающее поколение, окопавшееся сзади, обсуждало вчерашний день, похоже. Оставалось только позавидовать их смелости и силе, и скромно молчать. Кто они и кто он. Никого не чмырил, по шее никаким козлам на танцах не давал… И уж тем более в экспроприации чьёго-либо кровно заработанного замечен никогда не был. Да и вообще тихоня, не драчун, не обольститель женских сердец… С годами, правда, чуть набил шишек, научился находить общий язык с людьми, женился в двадцать семь (сыну уже четырнадцать), но… Но на Рики на Мартина не тянул, на «Оскар» не выдвигался, французам не забивал. В общем, обтесался мало-мальски, окончил филфак, нашёл себя в журналистике, более уверенно присмотрелся к жизни. Много интересного оказалось вокруг. И очень многое он старался зафиксировать в памяти, чтобы потом перенести в блокнот. Фиксировал и сейчас. Про неизвестную ему, домашнему ребёнку, мужицкую жизнь всегда было интересно послушать. И сравнивать: много ли он потерял, уделив кучу времени прочтению книг. В большинстве случаев выяснялось, что не так уж и много. Даже, наоборот, сберёг. Зубы все на месте, челюсть не сломанная, «лампочку» не стряхнули, в карты родительские деньги в энном количестве не спустил, от пьянок и похмелья сутками не страдал… А все эти разговоры – с желанием собеседника принизить, обсмеять, а чаще всего нагнуть под себя – по большому счёту ни о чём. Информации, как правило, ноль и у тех, что были постарше: ну армия с её абсурдностью, ну машины с их ремонтами, ну запои с разборками из-за ерунды… И что? К машинам он равнодушен, армия – пустая трата времени (и это не его слова). По сути, когда разберёшься: одно раздувание щёк, бесконечная игра бицепсами, переходящая в игру «кто кого»… То-о-оска!

Куда интереснее было посмотреть кино, почитать книжки, газеты, журналы. Когда хочешь стать писателем, это очень важно на начальном этапе. А он хотел. Поэтому и учился у классиков, современников. Та самая книжная серия «Классики и современники» была для него знаком качества. Но учился осваивать узы писательского искусства он всё же у авторов книг детективного жанра, у тех самых фантастов, которые тоже искали для себя что-то такое, что не имеет отношения к происходящему вокруг. Тянуло их в мир неразгаданный и необъятный. Лично его тянуло недолго. Написал пару фантастических рассказов. Замахнулся на повесть, обломав зубы, понял, что не в тот флаер опустил свой изнеженный зад. Реальный мир всё же куда интереснее, богаче… Сколько там людей! Характеров! И каким смачным языком при желании всё это можно передать на бумаге! И мужицкие разговоры как десерт к остальным блюдам – вполне даже ничего.

Интересно было слушать этих гавриков. Теперь они уже бились за Донбасс, упоминали между делом Украину… Герои! Да, не то, что он.

Забитый до отказа автобус, скорее всего, от их повышенных голосов не мучился. Сидела вокруг да около одна молодёжь. Андрей вроде и сам был не старым человеком, но в свои 42 против контингента, чей возраст колеблется от 18 до 25 (водитель не в счёт), ощущал себя пенсионером. А уж совсем отсталым и несовременным чувствовал себя, когда поглядывал на их телефоны и смартфоны. Все с головой ушли в гаджеты и по большому счёту каждому из них было плевать на то, кто с ним сидит рядом (хотя заходили вроде бы вместе, перекидывались фразами, знакомы по крайней мере).

У Андрея был обыкновенный «кирпич». И не потому что деньги жалел, просто не хотел превращаться вот в таких же зомбированных. Плевать им на всё, что происходит за окном микроавтобуса. Да и что внутри – не особо интересует. Не герои, как те сзади, – нечего им обсуждать.

И когда через пару остановок в Газель вошла женщина лет шестидесяти, никто из молодёжи на неё не прореагировал. Сидящие впереди него двое парней ещё усерднее уткнулись в свои гаджеты. Тех, что сзади, видимо, тут же срубил сон – устали после трудов праведных. Ничего не оставалось делать, как уступить место Андрею.

С его-то пяточной шпорой нежелательно стоять долго, но куда деваться, от родного села до города ехать три часа, минут сорок прошло – уже полегче. Не так он воспитан, чтобы сидеть, когда представительницы прекрасного пола стоят.

С высоты «птичьего полёта» размах трагедии раскрылся перед Андреем более полно. Не двое, а трое парней могли уступить место женщине. Один из них с натяжкой мог бы даже быть его сыном.

Минут через двадцать женщина вышла, освободив место. Андрей с облегчением опустился на ещё тёплое кресло рядом с соседкой. Тут же послышалось оживление в заднем ряду.

– А чё ты ебало ему не раскрошил? Зассал?

– Я?

– Ты! Не я же… Он к твоей тёлке подкатил, а ты…

– А ты сам давно не получал в табло? Это наши разговоры, понял? Наши дела! И кто ты вообще такой, чтобы л-л-лезть? Я тебе ясно объясняю, тетерев? И она – не тёлка. Заруби себе на всех местах, где можно.

Доводы, видимо, оказались убедительными. Оппонент на удивление довольно быстро притих. Скорее всего, взятый на грудь градус не переполнил чашу разума. Как раз в этот момент в салон Газели на очередной остановке вошла девушка. От силы лет двадцать пять. Роста маленького, пригибаться ей не придётся. Скромненько встала без каких-либо претензий (должно быть привыкла), взялась за поручень… Пришлось выждать какое-то время и… подняться. Закипела внутри него Андрея обида. Как так? Ну вот ка-а-ак?

– Садись! – как можно громче велел он. – Тебе ещё детей рожать.

Сдерживался Андрей из последних сил. Но то, что должно прорваться, прорвалось, когда он опёрся на больную ногу. Какое-то время можно постоять, а потом уже, мил человек, будь добр как цапля созерцать на этот мир.

– Садись-садись! – поторапливал он. – Девушке место уступить некому. Одни герои! Женский батальон! Когда на фронт?

Тишина стояла гробовая. Сладкая парочка в заднем ряду, словно впала в коматозное состояние. Он всё никак не мог разглядеть их, за высокими спинками было не видно.

…Выходя из Газели на своей остановке, Андрей всё же не сдержался:

– Всех с 8 Марта!

Международный женский день отмечался вчера.