ЯВЬ

Денис появился на свет под Новый, 2000-й год и, естественно, ничего не мог помнить и знать о стране, в которой росла, жила и совершала антиобщественные поступки его мать. Тот факт, что она их совершала, бабушка Варя вбивала в голову Дениса до самой своей кончины в позапрошлом году. Первый такой поступок, и самый ужасный, — мать родила его в шестнадцать лет! Второй — отца ребенка она категорически отказалась назвать, и Денис поэтому изначально был обречен на частичное сиротство, попросту — безотцовщину. Данный факт бабушка подчеркивала каждый раз, когда ей не нравилось поведение внука.
А примерным поведением, к слову сказать, Денис особо-то и не грешил. Маму он частенько вообще игнорировал: пацанка она и есть пацанка. Хотя и не вредная. Только вот, как опять-таки говорила покойная бабушка, «дюже шалавистая». Между прочим, Денис в своем невеликом возрасте уже достаточно объективно понимал (не с чужих слов), что молодой женщине, такой, как его Светка, то бишь, мама, плохо без мужика и не осуждал ее за «шалавистось». Хреново другое! В окружающей среде отыскать подходящего мужика — почти тухлое дело! Более-менее подходящие давно разобраны по законным женам и семьям, а алкашня, бомжота, дармоеды, импотенты у Светки долго не задерживаются.
Бабка говорила, будто при советской власти все мужики вырастали героями, великими тружениками, созидателями, примерными мужьями и отцами. Денис слушал и верил бабушке, а совсем недавно, ну, месяца полтора назад, ему вдруг стукнуло в голову: а почему же тогда рухнула та самая власть? И куда разом подевались все те мужики, что являли собой пример доблести, доброты и геройства? Конечно, Денису еще не хватало знаний и жизненного опыта, дабы попытаться найти ответы на заданные самому себе вопросы. Кстати, вразумительных ответов по данному поводу не могут дать и сонмища новодельных историков, социологов и прочих астрологов. Мямлят, понимаешь, высасывают из пальца взаимоисключающие теории. Только народ в раздрыг и умственное шатание вводят...
Денис собирался стать именно таким мужиком, какие, по бабкиному утверждению, существовали при советской власти. Геройским, добрым, а главное, добытчиком! Мама хоть и пашет в двух фирмах, но велика ли зарплата уборщицы?.. Эти мелкие фирмачи «за грош удавятся, использованную туалетную бумагу в химчистку отнесут»... Светка так выражается, а она, честно говоря, никогда не врет и не скрытничает, как иные знакомые тетки из их двенадцатиэтажки.
Денису ли не знать, чем всякие соседские молодые тетки занимаются по ночам? Денис часто гуляет почти до утра, благо Светка на психику не давит, и видит, как этих теток из иномарок выгружают и суют им за «работу» пакеты со жратвой. А с утра тетки становятся святыми, спиногрызов своих по садикам разводят, а потом шушукаются во дворе, какая Светка шалава и проститутка... Завидуют, что Светке не надо прятаться и лапшу на уши законному супругу вешать.
Где же заработать большие бабки? По «ящику», вон, крутят с утра до ночи всякие киношки про киллеров, барменов, грабителей банков. Вот у гопников этих всяких денег — как мусора вокруг их двенадцатиэтажки! И горб не наживешь, как у Колькиного отца дяди Толи... Пристрелил кого-нибудь по заказу, поторговал «колесами» в баре, «опрокинул» какой-нибудь коммерческий банк — и живи в свое удовольствие, покуда «хрусты» не кончатся.
Денис запросто подался бы хоть в киллеры, хоть в бармены, хоть и в грабители, только по молодости лет не знал, как это провернуть. Возможно, крутили бы по телевизору фильмы, скажем, о программистах, ставших благодаря упорству и целеустремленности миллионерами, о солидных менеджерах, дилерах, юристах, Денис сориентировался бы на них. Однако крутят-то о бандитах, убийцах, мошенниках. И преподносят это не как отрицательное явление, а как умение «жить»!
В конце концов надумал, каким образом можно заработать на «видак», которого у них со Светкой отродясь не было, на цветной телевизор, мобильник и прочие аксессуары «нормальной» жизни, коими в прах кичились сверстники из благополучных семей. Соседские алкаши промышляли цветметом, но его в загаженной природе становилось все меньше и меньше. Алкашам приходилось таскать из дома кастрюльки, самовары, плошки и кружки, обдирать уголки в лифтах. Морока! Намедни одного такого алкаша, Пашку-жениха, мужики поймали в лифте и долго били, так что этот вариант отпадал сам собой.
Денис нашел другой! Метрах в трехстах по железной дороге утром ранехонько проходили три-четыре эшелона с чугунными чушками на металлургический завод. Пусть чугун и подешевле цветмета, но зато его такая пропасть, что только не ленись, греби и делай «бабки».
За организацию процесса Денис взялся нешуточно. Подговорил друзей: Кольку Барбоса и Антона Пучка. У Антона был старший брат Серега, а у Сереги была грузовая «ГАЗель» с тентом. Частный извозчик из него получился никакой; все заработанное уходило на бензин и ремонт машины. Серега, как говорится, не нашел свою нишу, не вписался в капитализм. Потому, наверное, сразу же согласился на предложение Дениса. Кольку Барбоса уговаривать вообще не пришлось, а вот Антон маленько струхнул. По природе пацан бздиловатым получился, и только когда Денис четко распределил обязанности, при которых сам он запрыгивает на ходу в эшелон, выбрасывает из вагона чугун, а Колька с Антоном собирают его по насыпи и сносят в посадку, Антон скрепя сердце согласился участвовать в деле.
И дело стронулось. Денис выбрасывал чугунные чушки, Антон с Колькой подбирали их и таскали в посадку, а через пару часов, когда Денис убеждался, что все прошло гладко и они не засветились, вызывали по мобильному телефону Серегу. Машину загружали, катили на приемный пункт и тут же получали наличку. Доход делили поровну.
Денис купил цветной телевизор-«двойку» со встроенным видеомагнитофоном. Сам-то он изо всех сил делал вид, что ничего экстраординарного не произошло, а Светка от восторга едва ли не пузыри пускала. Пацанка, в общем, даром что мать... Вместе ходили по «толчкам», закупали кассеты. Денис — боевики с Ван Даммом, Сталлоне, Шварценеггером, Дольфом Лундгреном, а Светка все больше про красивую любовь с выдуманными латиноамериканскими страстями. Короче, Денис с матерью помаленьку становились такими же, как все россияне из того подавляющего большинства, которое будет сидеть на картошке и давиться «дошираками», лишь бы не выглядеть побирушками в глазах других таких же побирушек.
Беда пришла на третий день после того, как Денис с матерью обзавелись мобильными телефонами. Компания добытчиков уже досконально изучила графики движения грузовых составов на металлургический завод, и все сошлись в едином мнении, что самое удобное время для «работы» — три часа сорок две минуты утра (или исхода ночи). Все нормальные люди спят сладким сном, милицию или железнодорожную охрану тоже сморило от неумеренного потребления пива, собаки и те не брешут, влюбленные парочки, буде таковые еще существуют в природе и блукают по темным окраинам города, уже либо разругались, либо дотолковались насчет секса. По всем прикидкам — идеальный консенсус!
Привычно уцепившись на ходу за скобу боковой лесенки, Денис подтянулся на руках, нащупал ногой нижнюю ступеньку. Порядок! Дальше без проблем. Он перевалился через высокий борт полупульмана, дождался, пока мимо промелькнет верстовой столб с надписью «101 км», и принялся сбрасывать чугунные отливки, похожие на крышки детских гробиков. Все как всегда, ничего нового...
Вагон оказался недогруженным. Приходилось пудовые чушки поднимать на уровень груди, перекидывая их через борт. Маета, в общем. Денис огляделся. Следующий по ходу состава вагон был загружен как надо, «с горкой». Туда! Он вскарабкался на торцевой борт, встал в полный рост, оттолкнулся ногами и прыгнул. Не рассчитал, пожалуй, самую кроху. А может, именно в ту злополучную секунду состав тряхнуло на плохо пригнанных стыках рельсового пути?.. Ноги соскользнули с влажного от утренней росы железного борта. Падая вниз, на сцепку между вагонами, Денис судоржно попытался ухватиться руками хоть за какой-нибудь выступ, но и пальцы тоже лишь скользнули по мокрому металлу.
Состав прогрохотал в направлении столбов молочно-грязного дыма на горизонте, вот уже более ста лет встроенных заводскими трубами в природный ландшафт, и скрылся за поворотом. Денис остался лежать на откосе, а ноги в дранных кроссовках и старых спортивных «тянучках», отрезанные выше колена, на шпалах между рельсами.
Подбежавшие подельники в ужасе замерли над Денисом. Антон втянул в рот выскочившие и повисшие на губах сопли, заскулил вдруг по-щенячьи и рванул с насыпи вниз, в болотце, продираясь сквозь тростники. Колька поглядел Денису в широко открытые глаза, буркнул «не ссы» и потянул с рельсов за окровавленные обрывки штанов Денисовы ноги, бормоча: «Ща, ща, а то, блин, поездом раздавит...»
В первое мгновенье Денис не испытывал боли. Он достал из нагрудного кармана ветровки сотовый телефон, нашел в памяти хитроумного устройства материн номер, дозвонился и велел достать из заначки под кроватью деньги — двадцать тысяч рублей.
-Купи себе шубу...-прохрипел он затихающим шепотом. — Мне тут, на хрен, ноги отрезало...- и вырубился уже начисто.
В себя Денис пришел в больнице. Через полторы недели. Открыл глаза, уставился в потолок. Ровно посередине сидела большущая черная муха и умывалась. Вот потеха! Сидит, наяривает лапками свою морду и не падает. И чего людям Господь не дал такой конструкции? Будь у Дениса такая способность, хрен бы он сверзился с вагона... Как человек-паук из детской штатовской киношной пужалки...
Денис чуть повернулся на левый бок. У кровати сидела Светка и читала газету.
-Тебе что, делать нечего? С работы выперли? 
Светка подскочила от неожиданности, уронила на пол газету:
— Оттаял? Привет! — и вдруг зарыдала взахлеб.
Ну что ты с этими бабами поделаешь! Ревут по поводу и без повода. А чего реветь-то, ноги не воротишь... Денис отвернулся к стене, всхлипнул едва слышно...
Серьезный разговор с матерью Денис обдумывал долго, почти месяц. Она, между прочим, бегала в больничку каждый день. То его любимых свекольных котлеток притащит с пылу-с жару, то фруктов всяких заморских. Колька тоже наведывался частенько. С любимой Денисом кока-колой и сигаретами. В палате курить не разрешали даже взрослым мужикам. Колька сажал Дениса в больничную инвалидную коляску, вывозил во двор, и там ребята накуривались до одурения. А вот Антон, тем паче, Серега Дениса ни разу не навестили, поскольку оба заявили, что были не при делах: знать ничего не знают, ведать — не ведают...
Светка катала Дениса по больничному парку, когда он решился наконец на откровенный разговор о своем и ее будущем. Попросил подкатить коляску к лавочке. Заставил мать сесть:
— Ты вот что! Ты меня сдай в дом инвалидов. У нас в палате мужик старый лежит. Он давно уже живет в Белевской богадельне. Говорит, там хорошо. Кормят от пуза, на экскурсии разные вывозят. А богадельня стоит над Окой. Красота!
— А головой ты не повредился? Долго думал-то?
-А чего тут думать. На фига я тебе нужен такой? Култышка, обрубок... На тебя ни один алкаш не глянет, коль я буду при тебе!..
-А вот и не угадал! Мне теперь мужики не нужны! Хотя... Колькин отец приходил свататься...
— Да ну! Дядя Толя? — Денис обрадовано улыбнулся. Колькин отец ему нравился. Он работал сапожником в собственной будочке рядом с автобусной остановкой в их микрорайоне. Водку не пил, по бабам не шлялся, имел высшее образование и знал много такого, о чем Денисовы школьные учителя и понятия не имели. Дяди Толина жена и Колькина мать от них сбежала еще пять лет назад. Заявила, мол, на хрен мне нужны такие умные, которые все знают, а денег не имеют...
-Дядя Толя, — утвердительно кивнула Светка. — Говорит, что вам с Колькой будет в жилу вместе-то. А сам он, оказывается, давно на меня глаз положил, только боялся раньше признаться. Ведь он на двенадцать лет меня старше...
Это в корне меняло весь расклад, над которым так долго размышлял Денис. Дядя Толя, дай Бог, чтоб получилось, мужик стопудовый! Он запросто возьмет Дениса себе в ученики. Пусть сапожное ремесло и не приносит миллионы, но сыт будешь однозначно. И одет-обут. Светке вот тогда не придется на двух работах корячиться.
— Ты шубу-то себе купила, как я велел?
Мать чуть замялась, потом махнула рукой и проговорила:
— Она мне теперь не нужна. Завлекать больше некого... Мы тебе сюрприз приготовили.
— Какой еще сюрприз?
— Коляску тебе импортную купили. В складчину. Дядя Толя денег дал, я твои взяла. И Колька свою заначку разбомбил... С мотором коляска! Ты прикинь, она даже по лестнице ездит. Мягкая... Дядя Толя говорит, потом на протезы заработаем. Это когда ты расти перестанешь, а то и смысла нет раньше-то покупать...
Денис хмыкнул. Интересно, куда он теперь расти-то будет? Ежели только вверх...
— Ладно, мам, вези меня в палату. Обед скоро, — и сам вдруг беззвучно ахнул. Ведь он впервые на собственной памяти назвал Светку мамой! И, честно говоря, язык не отвалился.