Песочный человек (ч. 2)

*****

Матвей выбирает из коробки большую желтую пуговицу. Пуговица жужжит и летает над столом. 

— Мотя, это у тебя самолет?

— Нет, — пуговица взмывает чуть выше.

— Вертолет?

— Не-а, — пуговица выделывает замысловатые фигуры в воздухе.

Матвею шесть лет, у него расстройство аутистического спектра. Мне нужно наладить с ним контакт. 

— Что же это? Неужели ракета?

Он смотрит на меня, как на умственно отсталого:

— Это желтая пуговица.

******

В отличие от меня, Ирина Дмитриевна, специалист по песочной терапии, действительно обладала суперсилой. Стоило ей достать что-нибудь из кармана, как самые сложные дети отвлекались от истерик.

— Смотри, что у меня есть, — показывала она издалека обычный камешек, и ребенок, перестав верещать, словно его выключили, завороженно шел за ней в кабинет.

Я тоже пробовал. Набрал разных камешков на заливе, и получил первым же в лоб, а вторым в глаз.

— Ничего, бывает, — утешила меня Ирина Дмитриевна, — Приложите что-нибудь холодное. На кухне в морозильнике есть пакет с горошком, держим специально для таких случаев. Возможно, нужно поискать другие варианты переключения внимания. Я начинала с дождевых червей. Найти на улице червяка или гусеницу было редкой удачей и большой радостью. Не бойтесь экспериментировать.

Я не хотел экспериментировать, я собирался разобраться, как это работает. Все равно мне нужно было пройти курсы квалификации. Без каких либо сомнений я выбрал песочную терапию. 

Первое, чему нас научили, что лучше всего брать вулканический песок для шиншилл. Он очень чистый, правильного тонкого помола и продается в банках — удобно носить с собой, если понадобится. 

— У вас тушканчик или шиншилла? — спросили меня в ветеринарном магазине.

— Дети, — сухо ответил я.

Игра с песком при кажущейся примитивности — вполне рабочий способ контакта с подсознательным, особенно для пациентов, с которыми нет возможности установить вербальный контакт. Пока ребенок лепит куличики или строит свои миры, рисует или просто водит руками по песку, выбирает из специально предложенных фигурок те, которые ему больше всего подходят, выстраивает игру с ними, можно наблюдать, интерпретировать и анализировать. 

Я прошел полный курс, получил сертификат и немедленно приступил к практике, изловив Лину. Лине было уже восемь. Она почти не говорила, если не было особой необходимости, и умела тихонько свистеть.

— Поработаю с детской агрессией, — демонстративно поставил я в известность Зою Павловну.

Я выбежал из кабинета на восьмой минуте, после того, как девочка метко засадила мне в лицо деревянными грабельками. Хорошо, что реакция у меня уже выработалась, и я успел увернуться. Удар пришелся не по глазам, а всего лишь в нос. 

— Бляяя-стяще, Лина!

Материться при детях нельзя. Кто знает, что будет, когда и если они заговорят.

— Горошек в морозилке, — напомнила мне заведующая. 

— Песочный человек, — резюмировал Гоша, наблюдая, как я счищаю с себя влажными салфетками вулканический песок для шиншилл.

Я еще толком не начал, а уже устал. Я терпеть не мог детей, а они меня. Я был не на своем месте и хотел вообще другого.

— Олег Александрович, спасайте, — Зоя Павловна заглянула в кабинет, когда я формулировал заявление об увольнении, — Четвертую характеристику за сегодня пишем для ПМПК, уже шарики за ролики заехали. 

ПМПК — это психолого-медико-педагогическая комиссия. Наши дети чаще всего проходят ее перед поступлением в школу.

Короткие кудрявые волосы дефектолога Тамары Наумовны были всклокочены, под глазами лежала осыпавшаяся тушь.

— Для Васи Серова характеристика. Его страшно расстраивает, когда материал сложен и непонятен. Написала, что он фрустрируется, но это же как-то не по-русски. Тогда он что? Испытывает фрустрацию? Чувствует себя фрустрированным? Фрустрирует? Говорила мама, учись на филолога. Как лучше написать, Олег Александрович?

— Пишите правду, — мне было непонятно, зачем эти эвфемизмы, — Когда материал непонятен или сложен, ребенок ложится на пол, мяукает и кусает педагогов за ноги.

*******

Со Степой легко. Он спокоен и улыбчив, на занятия пришел с двухлетней сестрой. Очень любит Гарри Поттера.

Для своих шести лет и диагноза «ранний детский аутизм» он неплохо развит, но все простейшие задания даются ему с огромным трудом. Когда он уходит, я читаю его карту. Семь лет, одиннадцать месяцев, диагноз — умственная отсталость.

После четвертого занятия он разбивает в туалете лоб об раковину. Я везу его в месте с мамой в травму. Там я держу Степу на руках, пока доктор накладывает швы.

Степа не плачет и не вырывается, только тихонько попискивает.

— Какой ты молодец, настоящий мужчина! — хвалит его ассистирующая медсестра.

— Мальчик, который выжил, — говорит Степа тоненьким голосом, — Пришел умереть.

Доктор застывает с иглой в руках, потом дрогнувшим голосом объясняет, что шрам на лбу теперь будет защищать.