Покаяние с пригоршнями пепла

Не люблю высказываться от лица виртуальной общественности, поэтому всё, что будет изложено ниже — исключительное ИМХО. Хотя что-то мне подсказывает, что многие узнают себя.

Каюсь — моя тяга к перфекционизму в большинстве случаев сродни прокрастинации. Как говаривал кот Матроскин: «Средства у нас есть, у нас ума не хватает».
Вот и у меня зачастую есть что рассказать, но всегда нужен ментальный пинок, чтобы открыть текстовый редактор.

По мнению дуэта Олдей, любые конкурсы вредны, так как они лимитируют тему, жанр и объём. ЖрутЬ время на самосуд и комментирование. Рассудком я понимаю, что мои любимчики правы, но при этом конкурсы для меня — тот самый необходимый пинок.

Как этот процесс происходит обычно у меня: увидала что-то посильное и интересное, зафиксировала дедлайн и начала размышлять. И если объём не превышает десяти тысяч с пробелами, то к написанию я, будьте уверены, приступлю за пару часов до дедлайна.

И при чём тут, казалось бы, перфекционизм?

Потому что я пишу всегда набело, мне не требуется корректура и редактура. Вот как оно родилось, так нехай и будэ. Только крупную форму «нахрапом» не взять, отсюда и комфортный объём до 25к. Но если даже авторский лист я способна осилить за двенадцать часов, то уж точно не за два, оставшихся до дедлайна.

В результате я вижу фальшь, вижу провисы динамики, персонажей-функций, «авторскую» речь в диалогах, не выпуклых героев. Но успокаиваю себя, что сделала всё возможное — и отправляю текст.

Единственная прелесть такой методики при анонимном участии — не приходится долго ждать первого раунда. А потом в комментарии приходят другие конкурсанты...

Да, читателей на всех писателей не припасли, поэтому и читаем мы друг друга, и оцениваем худлит именно как авторы. И вот эти самые авторы начинают мне, скрытой под маской анонимности, отвешивать люлей, перечисляя всё то, что я понимала — нет мотивации персонажей, слабый намёк на обострение конфликта, недостаточно резонансный финал.
И когда маски снимают, я, как овца на заклание, иду со всеми соглашаться.

Нуачо не согласиться, если люди правду написали? По сути, они выступили донорами — потратили время не на написание нетленок, а на комментирование моей шЫдевры в надежде, что мне это пойдёт на пользу.

Не, не пойдёт. Потому что я в очередной раз открою текстовый редактор, когда до дедлайна останется два часа...

Я считаю, что бесполезной критики не бывает, даже когда она высказывается в саркастичной и неконструктивной форме. Критика даёт возможность получить множество мнений.

И когда меня в десятый раз тыкнут носом в тот факт, что я построила недостаточно мостиков для читателей, дабы недосказанность сюжета не стала шарадой, я в десятый раз посыплю голову пеплом и буду каяться. Огрызнусь слегка, но тут же опять покаюсь.

Я — писатель-мазохист. Мне нужно больше критики! Правда, от её количества лучше писать не стану, потому что прокрастинацию не победить.

Но в какой-то момент каяться надоедает — ведь я уже знаю о всех недочётах, мыслимых и немыслимых. И очень хочется поднять голову и сказать: «Я художник, я так вижу!»

Собственно, остаётся вопрос: авторы — твари дрожащие или право имеют? Как часто вы оправдываетесь перед писательским сообществом (не читателями, именно читающими авторами), и как много пепла высыпано вами собственноручно на повинные головы?