Как опровергнуть норманнистическую теорию

История – наука весьма запретная. И грифов секретности в ней не меньше, чем в какой-нибудь ядерной физике. Другой вопрос, что эти «грифы» более заметны, иногда просто прут в глаза как несуразности исторического повествования и изложения событий.

Но от этого тайны истории не становятся более доступными. Мало того, если для познания тайн физики применимы вполне рациональные инструменты – эксперимент, расчет, построение модели, то историческое исследование то и дело натыкается на некие иррациональные преграды. Мол, вот эту тему рассматривать, обсуждать и пр. можно. А вот сюда уже нельзя. Тут уже все решено и прописано инстанциями, более высокими, чем историческая наука и наука вообще. И не дай бог усомниться в том, что Россия – не родина слонов: будут оскорблены самые возвышенные и патриотические чувства охотников раннего неолита.

Можно только порадоваться тому, что представители естественных наук не питают абсолютного пиетета в отношении «священных коров» науки исторической в лице ее утвержденных свыше догм и постулатов, и, иногда, привносят свежую струю в этот род исследований. Примером может послужить довольно объемистая и совсем недавно ставшая доступной в интернете монография «Рюриковичи от Хрёрика до Ивана: как опровергнуть норманнистическую теорию».

Собственно, об опровержении здесь можно говорить лишь в том плане, что до сей поры норманнистическая теория существовала как бы сама по себе: ну есть она и есть. Кому-то нравится, кому-то нет – ну и господь с ней! Все это было настолько в «старине седой», что давно превратилось в абстракцию, предмет чисто теоретической дискуссии.

Автор же «Рюриковичей...» использует идею норманнского завоевания (или «призвания варягов») как отправную точку в попытке объяснить природу Российского государства. Ту самую природу, благодаря которой карликовое княжество вдруг расползлось в охватившую 1/6 часть планеты империю. Но, увы! При этом на большинстве этапов своего развития предпочитающую внешнюю экспансию внутреннему, собственному саморазвитию. Пребывающей при огромном внутреннем ресурсном и нравственном, интеллектуальном потенциале постоянно в состоянии «догоняющей и обгоняющей».

В какой мере вина в том варяжской общины, пришедшей 1000 лет назад к власти и вынесшей на этатический уровень повадки норманнской вольницы, ориентированной на экспроприацию добра любого попавшего в пределы досягаемости населения?

Интересной находкой автора является идея о непосредственном происхождении запорожского и донского казачества от поселившихся в Северном Причерноморье викингов и унаследовавших их обычаи и «способ производства». Сравнивая описания «руси» ибн Русте и Запорожской сечи Гоголя; автор создает у читателя картину полной идентичности. И приходит к выводу, что варяжский талант к захвату и подчинению, унаследованный казаками, превратил их в главную развивающую силу Русского государства. Но в то же время и наложил негативный отпечаток – ослабление способности к интенсификации внутреннего производства, стремление к экстенсивному развитию и признание этого пути единственно достойным и возможным.

Но так ли уж велико варяжское влияние на природу русского государства? В конце концов, норманнские династии или группировки брали власть почти во всех странах Европы: Данло в Англии, Нормандское герцогство во Франции, Королевство обеих Сицилий в Италии. И все эти страны смогли более менее благополучно свернуть на интенсивный путь развития.

Так, может, исключительную роль в развитии российской государственности сыграло монгольское нашествие? Полуторавековое высасывание из страны всех соков и политическое подчинение экономически и социально более отсталому сюзерену?

Таким образом, автор противопоставляет два периода русской истории:

Варяжский – внесенное извне, отстраненное и отторгнутое от народа государство, постепенно с народом сближающееся;

Монгольский – с вынесением центра государственного служения за пределы страны и «ордынофикацию» Руси во времена Ивана Грозного.

Соответственно, автор рассматривает Донской поход 1380 г. и краткое воцарение Дмитрия Самозванца как первые попытки либеральной или протобуржуазной революции.

Книга написана живым и несколько ироничным языком, оставляющим у читателя шанс на сомнение: а насколько автор сам верит в свои выкладки? В то же время такой подход вполне закономерно заставляет читателя усомниться и во всех вариантах «Кратких курсов…» и начать искать альтернативы не только официальной версии, но и версии «Рюриковичей от «Хрёрика до Ивана…»