Вот так существо!

— История эта случилась не со мной, а с моим другом, — дед Иван, высокий худощавый мужчина, завернул в бумажку махорку и закурил.

Наши сельские мальчишки, и я в их числе, окружив его, ждали продолжения истории. Каждую субботу мы приходили к нему домой. Истории, которые он рассказывал, были разные, и мы, развесив уши, слушали очередную.

— Михайло был заядлым охотником. Я же, слава богу, бредил рыбалкой и не шёл к нему в напарники.

Дед Иван затянулся и, выпустив дым из волосатых ноздрей, продолжал:

— Тайга — это, брат, не шутка! Заплутаешь… Либо зверь поест. Но мой друг был не из трусов. Он её, как свои пять пальцев знал. За двадцать-то лет тысячи вёрст исходил. Ну вот, как всегда остановился он раз на ночёвку, костёр разжёг. Вдруг слышит позади себя хруст. Глядь назад — никого нет, кроме темноты. Перекоротал Михайло ночь — какой там сон... Часок подремлет, поленьев подбросит в костёр… И так дальше сидит.

Все эти подробности нас утомляли. Дед Иван, конечно, это заметил.

— Вы слушайте, слушайте… Это вам не анекдоты рассказывать. Раз — и готово. Тут надо всё по уму обсказать. Ну вот, осмотрел утром Михайло то место, откуда ночью был слышен треск: ветки поломаны, всё истоптано. Удивился охотник… На этот раз он собирался идти на медведя, а своим дома ничего не сказал, решил им подарок сделать. Весь день пробродил в поисках зверя, и лишь к вечеру напал на след. А после этого быстро с медведем встретился. Увидел его косолапый и на всех четырёх к нему припустил. Вскинул ружьё Михайло — щёлк, щёлк… Что такое? А зверь приближается, совсем близко уже. Не стал дальше испытывать судьбу Михайло, побежал, что было мочи, но чувствует — медведь догоняет. Деваться некуда, надо обороняться. Развернулся и ударил зверя прикладом по голове. Мишка от этого только рассвирепел, лапы вскинул… А позади зверя заметил Михайло ещё одно существо. Огромное. Волосатое…

— Ещё один медведь?! — выкрикнул кто-то из нас.

— Цыц! — окинул всех строгим взглядом дед Иван.

Мы притихли.

— Не лезь вперёд батьки в пекло!

Дед Иван с минуту молчал, выказывая тем самым своё недовольство.

— Шло это существо на двух задних ногах. «Конец мне пришёл», — подумал Михайло и закрыл глаза, чтоб не видеть своей смерти. А когда открыл, увидел, что у его ног, истекая кровью, лежит мёртвый медведь. А существо, где-то метров двух ростом, да вот с такими ручищами, взвыло, как марал, и исчезло в лесу.

— Ага! «Существо»… Вот с такими ещё глазищами, — добавил Борька Савельев и выпучил глаза. — И с такими зубищами, — развёл руки в стороны.

— Ежели не веришь, так и скажи, — спокойно перебил его дед Иван.

— А чё я – ку-ку в такие сказки верить?! — возмутился Борька. — Никаких существ не бывает…

— Не веришь, значит? — дед Иван бросил на землю окурок и хитро заулыбался.

— Нет, конечно.

— Хорошо… Петька! — окликнул старик одного из нас. — Сбегай-ка ко мне в избу.

— Зачем? — не понял Петька.

— Под кроватью коробка лежит. Тащи её сюда…

…— Ну во-о-от… — протянул дед Иван, медленно открывая крышку коробки из-под обуви. Тянул он время специально, словно проверяя наше терпение.

Борька Савельев сделал вид, что ему это мало интересно.

Дед Иван аккуратно достал из коробки что-то бережно завёрнутое в ткань. Он развязал концы, откинул «обмундирование» в сторону, оставив на своих коленях… камень.

— После смерти Михайло нашёл в его сарае, — объяснил он. — Как положил мой друг, вернувшись с тайги после того случая этот камешек, так и лежал он до последнего дня его жизни.

Мы быстро обступили деда Ивана.

— Что это? Что? — загомонили сразу.

— Вот это лапища! — ахнул даже Борька.

На камне и в самом деле как будто остались вмятины от большого и четырёх остальных пальцев ноги.

Мы, поражённые увиденным, молча передавали камень друг другу, трогая углубления руками, как бы стараясь удостовериться, что это явь.

— Ну мне пора, — сказал дед Иван, заворачивая находку обратно в тряпицу.

Мы, притихшие, разошлись по домам.

Я шёл и смотрел на Саяны, а мои мысли возвращались к таинственному волосатому существу.

— Может оно и сейчас там, сидит где-нибудь на вершине горы и наблюдает за нами. А если их целое племя?