ПЯТЬ ПРИЧИН НЕ ЧИТАТЬ ШИШКИНА

(М. Шишкин «В лодке, нацарапанной на стене»; М., «Редакция Елены Шубиной», 2022)

У нас именины сердца и утро в сосновом лесу: «РЕШка» осчастливила публику читателя сборником шишкинской эссеистики. К книжке прилагается реестр причин для срочного с нею знакомства: не прячьте ваши денежки по банкам и углам!

Реклама, по Оруэллу, есть громыхание палкой в помойном ведре. Однако нынче Елена Данииловна со товарищи превзошли самих себя: настолько петросянистых реприз даже они не выдавали. Запасайтесь попкорном: давненько не брал я в руки шишек.

«1. Сборник эссе, посвященных культуре, от автора культовых романов “Письмовник”, “Взятие Измаила”, “Венерин волос”».

Автор, значит? Здравствуй, жопа, Новый год! Хорошо, если в трех упомянутых книжках удастся наскрести три сотни строк, написанных лично Шищкиным: сплошная литературная кадриль, плавно переходящая в пир духа.

«Взятие Измаила» процентов на 90 состоит из раскавыченных цитат. Древнерусская «Повесть о Карпе Сутулове»? – налицо: «и разжигаяся к ней плотию своею и глаголаша к ней: спокойной ночи». Набоковский рассказ «Подлец»? – как живой: «схватил хлеб, засопел, сразу измазал пальцы и подбородок в сале». И так далее. Центон заметили, но не оценили. Но вскоре награда нашла героя.

«Венерину волосу» предшествует эпиграф из Варуха, сына Нерии: «И прах будет призван, и ему будет сказано: “Верни то, что тебе не принадлежит”». В итоге все свершилось по писаньям: и призван был прах, и было ему сказано. Причем, не единожды. Первым М.Ш. уличил в плагиате поэт Александр Танков, отыскав дословные совпадения романа с мемуарами Веры Пановой. Второе действие комедии имело быть на вручении «Нацбеста-2005»: координатор премии Виктор Топоров мягко указал членам жюри на… э-э… близкое родство «Венерина волоса» с «Толмачом» Гиголашвили. Ничего, «Нацбест» дали: пострадавший претензий не имел.

«Письмовник» – еще один центон. Сюжет – переписка во времени – родом из американской мелодрамы «Любовное письмо» (Hallmark Hall of Fame Productions, 1998). А сеттинг, по слову Мартына Ганина, был прилежно скопирован из книги Дмитрия Янчевецкого «У стен недвижного Китая».

У обвиняемого не нашлось иных аргументов, кроме невнятно-цветистой риторики: «Как же много кругом озлобленных людей. Они никак не могут понять, что я пишу не их, а очень другую прозу. Я делаю литературу следующего измерения».

Кабы еще и гонорары за литературу следующего измерения платили соответственные – какие-нибудь нанотугрики, что ли…

«2. Михаил Шишкин – известный прозаик, лауреат премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Русский Букер”».

Тут не поспоришь: многих лычек кавалер. И проза вполне премиального качества. Фоностилистика до полусмерти измучена лютым поносом – никакой линекс не поможет: «с рукавами», «с рукописи», «с рулем», «с русскими». Персонажи азартно предаются членовредительству: «Она бросила в меня злые глаза». Законы физики отменяются: «Рисовые поля залило водой, там полно змей. Они извиваются у самой поверхности, и на воде подолгу видны их следы».

Литературная премия в наше время равносильна клейму «брак». И Шишкин на ровном месте – лишнее тому подтверждение.

«3. Коллекция историй о писателях и автобиографические тексты, включающие воспоминания и рассуждения о русской и мировой культурах в контексте друг друга».

Вообще-то, на поверку все авторские размышлизмы рано или поздно выруливают к вариациям на тему интеллигентской народной песни «Раша – параша». Зря вы так, Михаил Павлович. Не стоит рубить сук, на котором сидишь. Где еще можно невозбранно крысятничать? Я другой такой страны не знаю. Джордж Харрисон в проклятом Буржуинстве за «непредумышленный плагиат» судился шесть лет и заплатил $1 599 987 штрафа. А вам в России за прозу следующего измерения три литературные премии пожаловали. И отнюдь не в нанотугриках.

Ладно, дело прошлое. А нынче публику ждут леденящие кровь истории. Вот, например:

«Катастрофа у мамы в школе случилась, когда к власти пришел Андропов. Старшеклассники хотели провести вечер памяти Высоцкого. Коллеги маму отговаривали, но она разрешила. Вечер состоялся. На директора написали донос. Школе устроили показательную порку, чтобы другим было неповадно».

Что-о? При Андропове, вечном заступнике Высоцкого в Политбюро? Ей-Богу, ненаучная фантастика. Да и что так слабо, Михаил Павлович? – эка невидаль школа. Надо было попутно и альманах «День поэзии» грохнуть – за стихи Евтушенко о Высоцком. И Всесоюзный кинофестиваль в Ереване разогнать: там актеру за роль Жеглова посмертно присудили специальный диплом и приз жюри. И все это, вообразите, в проклятые и тоталитарные 80-е.

Ну, и прочие страшилки для великовозрастных детишек с диагнозом «злокачественная амнезия»…

«4. Эта проза – блестящий образец эссеистики как особого искусства лаконичного выражения пространной идеи».

Спорное, по-моему, утверждение. Тут все с точностью до наоборот: М.Ш. – мастер пространного выражения скудной идеи. Скажем, 380 страниц «Письмовника» – безбожно затянутое доказательство аксиомы make love, not war. А по большому счету, Шишкин – феномен не литературный, но психиатрический: образец тангенциального мышления, где напрочь отсутствует логическое подлежащее.

Заглавное эссе сборника «Пальто с хлястиком» целиком состоит из авторских фуэте. А давайте поговорим, как писатель предчувствует свою смерть? – хорошо, Михаил Павлович. А можно про пожары 1972 года и дядю Витю, соседа по даче? – да на здоровье. Может, лучше про маму, директора 59-й московской школы? – пожалуйста, никто не возражает. Или про хороших и плохих учителей? – ладно, пусть будут учителя. Нет, лучше про хоккей, про советско-канадскую суперсерию! – мели, Емеля, твоя неделя… А впереди – Пушкин, сам- и тамиздат, первая любовь, старые фотки, Изабелла Юрьева, «Венерин волос» и «Взятие Измаила», борьба с космополитами, вонючий дачный сортир и второе пришествие дяди Вити. Титульное пальто с хлястиком, кстати, тоже не забыто. В оконцовке этой марганцовки неизбежен вопрос: в натуре, об чем вообще базар? – да об том, граждане терпилы, как в итоге сочинитель ощутил себя аж мирозданием и понял: «Единственная возможность умереть – это задохнуться от счастья».

Хотя, что греха таить, традиция у нас такая – гнать фуфло с умной мордой лица. Рецепт подобной прозы был открыт в 1855 году Дружининым:

«Говоря о сапогах, вы можете припомнить трогательные эпизоды своей юности, первую любовь, битву Горациев с Куриациями, наконец, Тезея, убивающего Минотавра, и кольтовы револьверы, продающиеся в магазине Юнкера…»

Одно смущает: у классика это была сатира.

«5. Тексты как спасательное средство из смыслов и слов. “В лодке, нацарапанной на стене” – спасение для тонущих в растерянности и отчаянии».

Да-да. Шишкин, он вообще кто? – совесть нации, утес незыблемых принципов среди гнилой трясины поголовного морального растления. Что и подтверждает денно и нощно, устно и печатно:

«Хороший учитель при любом режиме должен развивать в детях качества, которые помогут им дальше в жизни. Надо влиться в общий поток: ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак, трудом праведным не построишь палат каменных, с волками жить – по-волчьи выть. А плохой учитель будет учить жить по другому закону, закону сохранения человеческого достоинства».

А рассказать ли вам поучительную историю о достоинстве – человеческом и писательском?

Было время, числился Михаил Павлович… ну, не то чтобы правоверным запутинцем, но сочувствующим. О чем также докладывал устно и печатно:

«Россия теперь, слава богу, свободная страна».

«Любое состояние стабильности, даже самой несправедливой, для России лучше, чем попытка эту несправедливость устранить».

А в 2013-м невзначай вспомнил, что гражданином быть обязан – отказался представлять Россию на BookExpo и принялся жечь глаголом и прочими частями речи:

«Страна, где власть захватил криминальный коррупционный режим, где государство является воровской пирамидой, где выборы превратили в фарс, где самозванцы пачками принимают безумные законы, возвращая всех в средневековье, такая страна не может быть моей Россией».

Весь он такой внезапный, противоречивый весь… Впрочем, скоропостижная оппозиционность вскоре разъяснилась. В лондонском издательстве Quercus Publishing в ту пору готовился к выходу перевод «Письмовника» под названием The Light and the Dark. Жизнь удалась, равно и розничная продажа белых ленточек за британские нанотугрики.

Вот я и говорю: как есть утес и эталон. В общем, пример для подражания.

*   *   *

В нормальной системе этических координат все перечисленное для прозаика означало бы невосполнимые репутационные потери и остаток жизни под шконкой. Но российский издательский бизнес – воплощенная аномалия. Зазеркалье, куды там дилетанту Кэрроллу.

Никакой рецензией, ясен пень, тут дело не поправишь. Но если уговорю кого-то сэкономить косарь детям на шоколадки, – буду считать свою миссию выполненной.

#новые_критики #кузьменков #новая_критика #шишкин #аст #редакция_шубиной #плагиат #графомания