Руль, скорость, газ, тормоз, меткий глаз
Июль. Полдень.
На порожках дома Близнюковых сидит Колька. Десятилетний пацан. Рыжий, лицо в веснушках и, посвистывая, мастерит рогатку. Воробьёв много. Клюют вишни, яблоки, абрикосы... Словом, хулиганят.
— Ну, погодите, — бурчит он. — Почирикаете. Сделаю вам такую жизнь, что больше хрен появитесь у нас.
Из кухни выскакивает мать. Антонина Павловна. Как и сын. Рыжеватая, с веснушками на лице.
Он спохватывается. Мать сейчас накатит взбучку за «хрен». Точно. Ухо горит. Красное, как чугунная плита печки.
— Нужно съездить на огород за мостами, — говорит Антонина Павловна. — Посмотреть, как там. Батька, видать, не дождёмся. В бусугарне завёлся. Пеши идти далеко, а на машине некому ехать.
— Плёвое дело, — отвечает Колька. — Некому ехать. А я зачем? Ты, мам, не беспокойся. Главное что? Руль, скорость, газ, тормоз. Меткий глаз. А глаз у меня сама знаешь. Глаз, как алмаз. Раз, два и готово. Всех воробьёв в саду перестрелял из рогатки. Рулить машиной по сравнению стрелять по воробьям чепуха. Воробьи летают, а ты попробуй сбить в полёте воробья, машина по дороге ползает. Я сам за руль сяду. С ветерком промчимся.
— Да ты до педалей не дотянешься.
— Ну, да. Не дотянусь, — насмешливо бросаю Колька. — По степи, когда с бахчи едем, так «Москвич» запариваю, что пыль столбом стоит. Батько на баяне наяривает, а я на газок давлю и поём. Ой ты, степь, — раздирая глотку, орёт он.
— Может и водку уже пьешь?
— Водка — плохое дело.
— Степь ровная. А к огороду ехать — там бугор.
— Плёвое дело, — бросает Колька. — Газ посильней. Скорость до предела и мигом выскочим.
— Ну, если так — поедем. Не подведёшь?
— Да за кого ты меня принимаешь, — идёт в атаку. — Я лучше батька во сто раз вожу. Главное что? Руль, скорость, газ, тормоз. Меткий глаз.
Дорога ровная. Гонит. Антонина Павловна нервничает: тише. Колька в ответ: спокойнее, спокойнее, мам, всё будет в порядке. Шофёр первого класса, — заливает.
Бугор. Не так, чтобы высокий, но и не так, чтобы низкий, но машину нужно поднапрячь. Эх. Взлетают на половину. Машина начинает «задыхаться».
— Включай первую, — теребит Антонина Павловна.
Ёлки палки. От нервного возбуждения Колька забыл, как переключиться на первую. «Москвич» с переключением скоростей на руле. Судорожно ищет рычаг переключения передачи на первую скорость, а он, словно сгинул. Машина глохнет и начинает катиться вниз.
— Тормози, — кричит Антонина Павловна. — Там ров. Засядем.
— Спокойно, мам, спокойно.
— Что ты талдычишь: спокойно, спокойно. Сзади смерть стоит. Открывай свою дверцу, а я свою и вываливаемся.
— Там крапива.
— Бог с ней с этой крапивой.
— Как же я дверцу открою? Руль кручу.
— Так крути его туда, сюда, куда угодно, но чтоб остановилась.
В голове Кольки бардак. Вылетело, как же включить первую. Про тормоз тоже забыл. Дёргает ручку на руле в разные стороны. Не получается, он срывается.
— Мать твою....
Машина останавливается на ровном месте. Антонина Павловна смотрит на Кольку. В другой раз он дал бы дёру, но сейчас оставлять мать с машиной?
— Ах, ты загвоздок, — говорит она. — Материться уже научился, а водить не можешь. Главное что? Руль, скорость, газ, тормоз. Меткий глаз.
Затрещина.
— А ты сама попробуй. Машину водить — это не кашу варить.