Прядильщицы судеб

Тихая ночь, жужжание веретена, пение чистейших женских голосов, повествующее о славных победах и страшных катастрофах, о великих мудрецах и кровавых разбойниках, о снах и грезах. Три фигуры за вечной, непрекращающейся работой. Три мойры, три богини судьбы: Клото, Лахесис, Атропос...

Торжественность и возвышенность таинства создания человеческих жизней нарушается звуком громкого падения стула и неразборчивым матом в темном углу. К свету, распространяя запах перегара, выходит сгорбленная старуха.

Как она была прекрасна когда-то: сияющая, как солнце, плавная, как морская волна. Глядя на это опустившееся создание, невозможно поверить, что именно она готовила пряжу для нитей судьбы. Нескончаемые века однообразия, одиночества, человеческих страхов превратили ее в вечно пьяное, саркастичное существо. Достав из шкафа очередную бутыль, она усаживается на пол и смотрит за уверенными движениями мойр, которые даже не обращают на нее внимания, увлеченные работой. С каждым глотком ее все сильнее охватывает глухая обида. Единственное доступное ей развлечение — путать сплетенные Клото нити, связывая их в узлы или отдирая друг от друга, перемешивая между собой, заставляя людей прикипать душой, терять любимых и жизненные ориентиры.

Наблюдая за созданным хаосом, она смеется и затягивает дребезжащим голосом «Барыню» (хотя скорее что-то другое, более греческое), пьяно икает и выходит из пещеры покурить, прихватив при этом единственный глаз сестер.

Глаз мойр... Сколько охотников за ним кануло в Лету за прошедшие тысячелетия. Но их печальная участь не может остановить новых героев, желающих изменить свою судьбу.

— Тише ты, медведь косолапый, включи фонарь и хватит топтаться по моим ногам! — Андрей был готов пнуть потащившегося с ним в горы неуклюжего Василия. — Сидел бы дома, что тебя со мной понесло?

— Да ладно, Андрюх, что ты? Я ж извинился уже, что на палец наступил. А сюда я и так собирался, с тобой или без тебя. Карту год составлял, точно здесь это место, нюхом чую.

— Я вот что-то ничего не ощущаю, пещера как пещера. Я и поинтереснее видал. Взрослый мужик уже, тебе бы девку нормальную, а ты всё в сказки веришь, клад ищешь!

— Это не клад, а артефакт, в сотый раз повторяю! Ты ж знаешь, я кандидатскую писал по мифу о мойрах. Сначала самому смешно было, а потом, начал анализировать информацию, сравнивать источники, выявлять несостыковки, даже карту аномалий магнитного поля региона нашёл. По всем данным выходит, что пещера искомая не в Греции, а здесь, у нас под боком.

— Вот и говорю, бабу тебе надо, живую, настоящую бабу, а не старух мифических, — скинув рюкзак и удобно устроившись на камне, Андрей закурил.

Вася с детства завидовал товарищу. Казалось, что другу хорошо везде: в любой ситуации он оказывался героем-победителем. Вот и сейчас, в темной сырой пещере, после двухчасового подъема в гору, тот выглядел как герой экрана. Даже капли пота на лбу напоминали киношный грим, переливаясь в свете фонаря россыпью жемчужин. Полноватый и близорукий Вася мог лишь исполнять роль верного оруженосца блестящего рыцаря, не ища для себя ни славы, ни девичьей благосклонности.

— Эй, милок, угости сигаретой, — из глубины пещеры в свет фонарей вышла неопрятная женская фигура.

— Твою мать! — Андрей подавился дымом от неожиданности. — Уважаемая, вы здесь как оказались?

— Тебе б лучше мою матушку не поминать, батю — тоже не рекомендую! — старая женщина зашлась неприятным смехом. — Живу я здесь, отшельница или как вы там сейчас это называете?

Мозг Василия, притаившегося в тени валуна, работал со скоростью мощного компьютера: «Она, точно она! Только вот кто из мойр? Клото, Лахесис, Атропос? Почему в таком виде? Не может древняя богиня, пусть и почти забытая, выглядеть как старая бомжиха с теплотрассы. Ещё и сигарету закуривает. Неужели богини перешли на пятидневку с часовым обедом и пятиминутными перекурами? Бред какой-то!»

Мужчина незаметно потянулся к фонарю и выкрутил свет на максимум. В руке у старухи что-то блеснуло. Не зря перед походом в горы Вася раскошелился на новые очки: дорогие диоптрии помогли рассмотреть бережно удерживаемый морщинистой ладонью глаз.

— Сынок, чего ты меня подсвечиваешь? Я тебе не проститутка автострадная! Хорошо с вами, за табачок спасибо, но пора и честь знать, — с неожиданной легкостью женщина скользнула в темноту пещеры.

— Андрей, это она! Мойра! И глаз в руке, ты что, не видел? — Вася неуклюже и слишком медленно поднимался на ноги. Ловкому и быстрому товарищу не было нужды повторять дважды: стремительным движением он нырнул вслед за старухой, выхватывая её силуэт налобником.

Будто на замедленном воспроизведении Василий наблюдал, как женщины слегка воспарила над пещерным полом, а в следующий момент под сводами раздался её пронзительный оглушающий вой, которому позавидовала бы и банши. Где-то глубоко внутри горы от неожиданности Атропос щелкнула ножницами, разрезав вьющуюся нить в неположенном месте. Для Андрея этот щелчок прозвучал громче этого леденящего кровь крика. Он сделал ещё один неуверенный шаг в сторону старухи, захрипел и упал бездыханным.

Женская фигура на глазах меняла очертания: она стала выше, исчезли грязные лохмотья, сменившись длинным черным платьем, вместо седых косм по плечам рассыпались густые локоны, одутловатое лицо стало моложе и поражало прекрасными строгими чертами. Лишь на месте глаз так и зияли чёрные провалы, затягивавшие душу Василия.

— Ты этого хотел, дитя? — раздалось в голове оторопевшего мужчины. Плывущей навстречу ему красавице больше не нужно было пользоваться обычной речью, чтоб быть услышанной и понятой.

— Нет! Нет! — Василий сорвался на крик. — Зачем ты это сделала? Ведь это ты его убила, я всё знаю! Ты не богиня, ты — исчадье Тартара!

— Ты прав, я — не богиня, я сама Судьба. Те три воплощения, которым поклонялись смертные, лишь куклы, в которых я вложила частичку себя. И мне очень не нравится, когда смертные пытаются меня одурачить. Да, я слепа, но при этом всё вижу и знаю. Вот ты, дитя, шёл ко мне с единственной просьбой: изменить твою никчемную жизнь. Ты же в шаге от самоубийства, от тебя пахнет смертью.

— Это так, — чуть слышно выдохнул ссутулившийся мужчина.

— А ты мне нравишься. Мне давно прискучили эти типичные герои, типа твоего товарища. Почему все считают, что я балую только сильных и смелых красавчиков? Они хороши только для ваших модных боевиков.

— Ну меня ты что-то не больно обласкала по жизни, — буркнул осмелевший Василий и сразу пожалел об этом. Стены черепной коробки были готовы взорваться от раскатистого, смеха Судьбы.

— Я весьма благосклонна к тебе, посмотри на своего товарища! — на секунду фигура задумалась и в голове мужчины снова раздался смех, на этот раз тихий и переливистый. — У меня есть предложение, дитя. Я слегка погорячилась, оборвав нить жизни твоего друга, а вселенная не терпит пустоты. Займи его место, ведь ты мечтал об этом с самого детства, я слышала твои молитвы. Не встреть ты меня здесь, завтра ты бы покончил с собой, у тебя даже таблетки в верхнем ящике стола приготовлены. Ты станешь Андреем, а Василий умрет здесь. Как же хорошо я придумала!

Женский силуэт совершил грациозное танцевальное па, радуясь затее. Порой скуку бессмертия может развеять лишь новая игрушка.

Вася оторопело смотрел на ликующую Судьбу, но ему было не весело. Казалось бы, предложенная сделка была тем, о чем он грезил. Но треклятый дух противоречия нашептывал: «Согласишься и станешь пешкой, ручной обезьянкой, выполняющей любой трюк по команде дрессировщика».

Спустя неделю по маленькому загородному кладбищу шла странная траурная процессия. Посетители с удивлением смотрели вслед веренице рыдающих барышень. Казалось, хоронят директора модельного агентства, иначе откуда взяться этой кавалькаде красавиц.

Когда церемония закончилась, а участники покинули кладбище, сторож Егорыч решил посмотреть, кого же провожали с такой помпой. С черного мрамора памятника на него взирал красавец с голливудской улыбкой. «Ишь ты, совсем молодой был, что ж судьба таких хлопцев забирает? А я вот всё живу и живу. Вот добрые люди и стопочку тебе поставили. Только зачем мертвым водка, Андрюх? Она живым нужнее!» — сторож залпом хряпнул водку и поморщился. Жизнь заиграла новыми красками, а болевшая с утра голова неожиданно прошла. «А что, ещё повоюю, какие мои годы!»

Вася не пошёл на похороны. Умом понимая, что не виноват в смерти друга, Василий всё же чувствовал, что не сберег его. Слишком самоуверен и решителен был Андрей, чтоб при встрече с Судьбой не попробовать «ухватить её за хвост».

— Ничего, старая карга, ты меня ещё полюбишь. Ты — всего лишь скучающая и пресыщенная вседозволенностью баба. Я не стану твоей очередной марионеткой, хоть что мне теперь предлагай.

Мужчина задумчиво смотрел на горсть таблеток и пустой яркий пузырек, призывающий строго следовать инструкции. «Интересно, что видишь перед смертью? Говорят, что вся жизнь проносится перед глазами, а мне то и вспомнить нечего!» В унитазе зажурчала вода, унося пилюли в путешествие по трубам канализации. Василий вышел из дома, щурясь от весеннего яркого солнца.

«С этого дня я — хозяин своей судьбы!»

Где-то в недрах глубокой пещеры лилась тихая песня, утопая в журчании белого водопада. Иногда раздавался короткий металлический звук ножниц, разрезавших не просто нить, а время и пространство. В дальнем углу, прикладываясь к тускло мерцающей бутылке водки, играла сама с собой в шахматы неопрятная костлявая старуха. Резким движением руки она сбросила фигуры с доски и направилась в сторону занятых пряжей женщин. Даже когда беснующаяся фурия выкрикивала проклятья, брызгая слюной, их лица оставались бесстрастны и одухотворены, а движения точны и грациозны.

— Это я вас создала, вы всего лишь големы, слепленные по моему подобию и обязаны мне подчиняться! Смотрите на меня, когда я говорю! — Судьба металась между безмолвными фигурами, круша всё на своём пути. Буря улеглась внезапно. Глядя на последствия погрома, старуха оскалила в смехе желтые острые зубы. «Ничего, пусть приберут заодно», — думала она, удаляясь в свой угол. Вскоре оттуда раздался громкий храп, иногда прерываемый жалобными вскриками и бормотанием.

— Девочки, когда же это закончится? Я так больше не могу, скоро с ума сойду! — прошептала Клото, всплеснув руками.

— Тихо ты! — Лахесис приложила палец к губам. — не приведи все боги, разбудишь мать. Иди подмети лучше. Сегодня как раз твоя очередь. Заодно прихвати из погреба вина и сыра, обеденный перерыв ещё никто не отменял!