Изображая жертву
Возможно, кто-то и не знает, что в Москве есть несколько театров, которые принято называть национальными. В их числе — единственный в мире репертуарный цыганский театр «Ромэн», московский Армянский театр и еврейский театр «Шалом». Не исключено, что в столице существуют и другие сугубо национальные труппы или предпринимались попытки их создать хотя бы на любительском уровне, только я о них ничего не слышал. Впрочем, я и в трех перечисленных театрах никогда не бывал — не было повода и интереса, отсутствовал зов крови, как и сама цыганская, армянская или еврейская кровь в моих жилах, хотя от того же «Ромэна» живу буквально в двух шагах — Ленинградский проспект перейти.
Как легко догадаться, главные отличия подобных театров от других — это подбор актеров, режиссеров и драматургов по пятому пункту (кстати, не всегда), это язык (хотя играют на русском, но поют нередко на языке отцов) и преобладание в постановках национальной темы (тоже не всегда). Но, конечно, репертуар рассчитан на зрителей всех национальностей, а не только на диаспору и любителей экзотики.
Вот и Олег Липовецкий, назначенный в конце прошлого года художественным руководителем основательно подзабытого зрителями «Шалома», надеется, что их театр станет для москвичей местом притяжения. А пока помещение на Варшавском шоссе ремонтируют и реконструируют, а длится этот процесс уже лет восемь, «Шалом» играет на чужих площадках, зато в центре столицы. Благодаря этому мне и удалось недавно посмотреть два спектакля из репертуара обновленного «Шалома». И скоро пойду на третью премьеру. Собственно и нынешнюю колонку я собирался написать об одном из увиденных зрелищ, но понял, что без этой вот увертюры не обойтись.
Когда я прочитал, что Липовецкий (а мы с ним френды в соцсетях) играет моноспектакль с цепляющим, а кого-то отталкивающим названием «Жирная Люба», поставленный по мотивам его же повести «Жизнь номер один», то первым делом наивно подумал, что речь пойдет о какой-нибудь образцовой еврейской тетушке. Или о засидевшейся в невестах карикатурной и колоритной толстушке с арбузным бюстом и усиками.
Нет, Люба — это прозвище альтер эго автора. Герой, от имени которого ведется рассказ, упитанный еврейский мальчик с фамилией Любашевский. А чтобы было обиднее, жестокий одноклассник, а за ним и остальные, называет его Любой и в женском роде — жирная.
Вместе с автором, он же единственный исполнитель, мы проходим путь чуть ли не от младенчества до юности Любы. Со всеми остановками: страхи, радости, мечты, надежды, предательства, травля, первая любовь, отношения с родителями, бабушками-дедушками, сверстниками и учителями, жизнь в провинции... Казалось бы, абсолютно типичная для отечественной и мировой художественной литературы, что классической, что современной, история — «Детство Тёмы», «Детство Никиты», «Детство Левы» и еще несколько полок всевозможных «детств». Отличие лишь в том, что Липовецкий-писатель к себе тогдашнему не то, что ироничен, а беспощаден. Он вытаскивает наружу истории, вспоминать о которых больно, неприятно, а на людях и неприлично. И ловишь себя на мысли: а нужно ли вот так — all for sale? А я бы отважился?
Ну и к этой откровенности и обнаженности души нужно прибавить тот самый национальный колорит, когда зрителю смешно уже от слова Крыжополь — в этот поселок Люба приезжает гостить к деду Давиду и бабе Кларе.
И даже если какие-то эпизоды выдуманы, а пьеса, как и повесть, написана в жанре автофикшн, то в них заставляет поверить Липовецкий-актер. Он виртуозно удерживает внимание зала полтора часа, иногда — очень дозированно — вступая с публикой в диалог, иногда скупыми деталями изображая других персонажей.
Олег — востребованный и крепкий режиссер, лауреат фестивалей и премий, много ставивший в разных городах страны, а до назначения в «Шалом» руководивший театральной компанией в Петрозаводске, в данном случае решил не режиссировать себя. Его тонко направляла и удерживала в берегах режиссер Юлия Каландаришвили. А еще стоит сказать о сценографе Евгении Платоновой: созданное ей пространство с точно найденными деталями помогает играть моноспектакль, где в принципе актера никто и ничто не прикроет, не поддержит.
Я не подглядывал за соседями, но почему-то уверен: плачут на этом спектакле не меньше, чем смеются. Я, правда, только смеялся. Не скажу, чтобы весело.
Долго изображая жертву, герой «Жирной Любы» оказывается в итоге победителем. Вот он перед нами в лице 49-летнего Олега Михайловича Липовецкого, получившего пусть маленький и окраинный, но все-таки театр в Москве, который он отчаянно стремится сделать востребованным. Хотя, как предупреждал Хемингуэй, победитель не получает ничего.
#новые_критики #театральный_обзор #театр_ромэн #театр_шалом #жирная_люба #олег_липовецкий
-
Вот я - строго нет.
Абсолютная и искренняя моя нелюбовь к «цыганщине» распространяется также и на другие мононациональные театры.
Помню, как в одном из городов бывшего Ссср, побывал в хохлотеатре. Это не хуже цыганского, но мне примерно так же не зашло.
За обзор спасибо
1 -
Интересно. Цыганский театр иногда (невольно) посещаю на площади перед Балтийским вокзалом (С-Пб). Ромалы дают бойкое театральное представление под небесными сводами. В "Ромэн" ехать не надо.
1 -
Прочитала комментарий Вячеслава, я как раз люблю такое стихийное что-то, не от профессиональных актеров. И я люблю цыган, приблизительно, как героиня фильма Карнавал, 81г выпуска
По поводу выговаривания на сцене и надо ли такое делать для зрителя...кому-то такое нужно, наверное. Тут такой же вопрос и с литературой, а надо ли читателю узнавать все травмы писателя через автофикшн. Но такая литература находит свою аудиторию, так и с театорм. Тем более, если это талантливо сыграно
1 -
Хороший обзор. Хотя мне уже любой театр осточертел - и автофикшн и какой-нибудь масштабный, все кажется пошлостью ...
1 -
-
Нет, он у нас, как Бродский, регулярно ходит умирать в самые разные места. Ему не до театров.
-
Спасибо за обзор. Я бы с удовольствием посмотрела этот спектакль. Национальные театры нравятся. Цыган на сцене смотрю с благоговением. В жизни отношение неоднозначное. Сыграть на сцене самого себя сложно, мне кажется. Если у Липовецкого это получилось достойно, замечательно. Талантище. Если в зале среди зрителей были люди, пережившие в детстве психологическую травму, этот спектакль для них, я думаю, станет примером возможности изменить свою жизнь, а не опустить смиренно голову перед обстоятельствами.