Синие звонки (сеанс 1 – первичный)

[ сеанс 1 ]

.

– Ну привет, придурок.

Это голос Влади из «Касты».

– Ну здоров, говнюк.

А это Шим из «Касты» ему отвечает.

– Чё гундишь, продуло?

Снова Влади.

– Да иди на йух.

Опять Шим.

Это трек с альбома «Об изъяне понятно». Обрезанный и зацикленный припев, если быть точным. Годный трекан, кстати. Только звучать он сейчас никак не должен. Вернее, не может он сейчас звучать.

– Вот решил набрать, делать было нехер.

Тогда почему звучит?

Может, глюк?

– От души, брат.

Или сон?

– Да тасуй орехи.

Точно сон.

Под спиной шершавый матрас – простынка сползла. Мураши по коже – одеяло съехало. Видать, замёрз во сне, вот и кошмарит. Укрыться получше, до самого носа одеяло натянуть – и всё пройдёт.

– Ну привет, придурок.

Или не пройдет.

– Ну здоров, говнюк.

Подушка под головой мокрая насквозь. Вспотел? Плакал во сне?

– Чё гундишь, продуло?

Так, стопэ. Уже ведь проснулся. Тогда с хера ли этот музон всё ещё играет?

– Да иди на йух.

Ирка ворочается рядом. Тоже слышит? Пинается ногой под одеялом. Аййй! Холодная какая. Ну теперь по-любому проснулся.

– Вот решил набрать, делать было нехер.

Или не проснулся?

– От души брат.

Снова лягается и ворчит что-то под нос Ирка. Словно ей поддакивая, зачавкал соской и заворочался Дениска в своей кроватке у стены.

– Да тасуй орехи.

Бред какой-то.

Голоса Шима и Влади звучат под лёгкий биток в тишине комнаты. Отцы русского хип-хапа переговариваются в потёмках, подсвеченных лишь Денискиным ночником в виде баскетбольного мячика.

Голоса, музыка и примешанное к ним жужжание доносятся откуда-то снизу. Кажется.

Перевернуться, свесить руку с кровати, пошарить ладонью. Хлоп-хлоп по полу – ничего, только ворс ковролина под пальцами. Ещё раз хлоп-хлоп рядом – вот оно, твёрдый вибрирующий прямоугольник щекочет подушечки. Поднять его и первым делом на ощупь отключить звук.

Лёжа на животе и не отрывая щеки от подушки, подношу экран к одному раскрытому глазу – фокусируюсь.

Телефонные звонки посреди ночи дизориентируют и раздражают. Матерясь про себя, жмуришься от слепящего света экрана, пытаясь разобрать на нём имя того, кого хочется проклясть до седьмого колена. Трёшь и щуришь глаза.

Но сейчас мои глаза широко раскрыты. Буквально физически чувствую, как увеличиваются в них зрачки. Ведь на экране телефона написано: «БРО вызывает».

Экран то гаснет, то загорается. Искажённое рябью помех изображение рассыпается на пиксели и собирается вновь. Одновременно с экраном, вспышками мерцает Денискин ночничок.

«БРО вызывает».

Смартфон ходит ходуном в моей руке совсем не от вибрации. Большой палец трясёт так, что едва получается попасть им по кружку́ с трубкой.

Свайп вверх – принять вызов.

– Ну привет, придурок.

Это не Влади и не Шим. И даже не Хамиль или Змей, другие чуваки из «Касты».

Это мой друг Денис, a.k.a. Мрачный Дэн. Это его голос. Голос, который последнее время звучит в каждой второй паре наушников и раздаётся из каждой третьей магнитолы.

Но сейчас Дэн не читает свой рэп, он со мной здоровается.

– Ну привет, придурооок! – снова звучит из трубки его голос.

– Н-ну з-здоров, г-говнюк. – а это мой голос. Вернее, то заикатое сипение, в которое он превратился.

– Шо, спишь, бро? – говорит Дэн.

И вот тут уже не выдерживаю.

Завершить разговор. Отбой, отбой, отбой – долблю по сенсорному экрану. А потом жму на кнопку выключения телефона так сильно, что аж затрещал его корпус. Затихшая трубка падает из рук на пол. Вместе с погасшим экраном сначала ярко вспыхивает, а потом тоже гаснет ночник-мячик.

Если вам хоть раз посреди ночи звонил синий в слюни друг, то вы понимаете, о чем речь. Приседание на ухо, несвязная болтовня, мычание, молчание, «Ты меня понимаешь?» – знакомая история, да?

Тут как раз такой случай. С той лишь разницей, что мой друг Денис, чей вызов я так по-хамски сбросил, он… Как бы это… Короче, мне до сих пор стыдно за то, что я отмочил на его похоронах.

Такие дела…

[ в теч. 4 мин. Молчит полулёжа не моргая смотрит в потолок ]

Такие дела, док. Кстати, вы не против, если я буду называть вас «док»?

[ отв. ]

Класс. С детства хотелось так обращаться к врачу. Ну знаете, типа, как в Голливудских фильмах. Круто же звучит, да?

Слушайте, зачётный у вас диктофон, док. Кассетный – настоящий олдскул.

[ улыбается ]

Кстати, зачем он? Честно говоря, это немного напрягает. Как же там конфиденциальность, врачебная тайна и всё такое?

[ поясн/разъясн проц. Зап/документ сеанса ]

Доверительный подход, значит. Что ж, давайте попробуем, раз так. И раз уж у нас тут доверие,

[ изображает пальцами кавычки ]

Давайте вы не будете постоянно поглядывать на часы, хорошо? Это напрягает даже больше диктофона.

[ поясн/разъясн проц. Отм/фикс сеанса ]

Ок, понял. Ну, так сколько у нас там времени до конца?

[ улыбается ]

Простите док, не удержался. Ладно. Всё. Давайте продолжим.

[ вопр. ]

Да, вы всё правильно поняли. То был только первый звонок. Я бы даже сказал: первый звоночек. Если вы понимаете, о чём я.

[ вопр. ]

Второй звонок, вернее разговор, продлился немного дольше.

Принимаю вызов. Из трубы снова его голос:

– Ну привет, придурок. – Дэновская фирмовая манера речи с ленцой, будто он накуренный. Хотя почему «будто»? Дэн обычно на постоянке дует, точнее дул.

– Н-ну з-здоров г-говнюк. – я же на постоянке обычно не заикаюсь.

– Шо, спишь, бро?

Да какой там спишь? Сон не то, что рукой сняло, скорее кулаком выбило. Вышибло вместе с надеждой, что всё происходящее мне просто снится.

– Блин, сорян, бро. Шо-та я день-ночь попутал. – Немного шокает, слегка окает. Южный говор, от которого Дэн вроде бы избавился, но стоит ему немного пыхнуть, и говорок этот непременно вновь появляется. То есть появлялся.

– Я так… Чисто потрепаться, бро. Шо-та мне как-то… Не знаю как сказать… Я вот чё подумал… Чел, ты здесь ещё?

Не сумев проглотить застрявший в горле ком, хриплю что-то в ответ.

– Слушай, бро, такая муть… Даже не знаю… – фоном из трубки доносится тихий плеск и журчание воды. – Короче, решил тут почиллить немного. Курнул, прибухнул, передёрнул само-собой – всё, как я люблю. Да-да – опять бухой в ванну полез, не нуди, бро. В общем, так разомлел в горячей воде, что не заметил, как задремал… Очнулся, когда уже начал воду ноздрями тянуть, прикинь? Едва не захлебнулся, реально… Вот ты только не начинай это своё «Я ж тебе говорил, дятел!», ладно? Оно знаешь… Повезёт-не повезёт…

Телефон вдребезги об пол. Дениска ревёт навзрыд. Ирка кроет меня матом.

Третий и четвертый звонки – по аналогичной схеме. Итого: два разбитых телефона и три ночных скандала за неделю.

 

[ вопр. ]

Да, потом слегка попустило. Получилось немного успокоиться и трезво поразмыслить над ситуёвиной.

Можно сказать, что к пятому звонку я морально подготовился: сходу зарычал в трубу, что найду и закопаю этих конченых шутников. Переломаю пальцы тому, кто хакнул Дэновский номер. Вырву язык и порву пасть тому, кто копирует его голос.

«Ушатаю каждую тварь, что причастна к этому пранку!» – ору я.

В то время, как из трубки голос с идеально подобранным Дэновским тембром изображает обеспокоенность: «Воу-воу, бро! Ты чё несёшь? Чел, ты меня пугаешь!»

С поразительно точно скопированной интонацией он имитирует озабоченность: «Ты чем там, упоролся, мэн? Тебе полюбасу надо сменить барыгу, дружище!»

Стараясь его не слушать, всё кричу, проклинаю, угрожаю.

Орать так можно, пока не сядет голос или не сорвутся связки. Логичнее же обратиться в офис к сотовому оператору, верно?

Но согласно предоставленным оператором данным, оказалось, что мне не поступало никаких звонков с указанного номера. Да и сам этот номер заблокирован по письменному заявлению родственников абонента.

[ вопр. ]

Да что я только не делал, док.

Например, пытался снять на видео момент звонка. Гоу-про, камера другого телефона, да вообще любая цифровая камера – она тупо ловит глюк и выключается за мгновение до того, как начинает звучать рингтон. Рингтон, которого уже и в помине нет на карте памяти. Этого трека «Касты» нет ни в одной из моих музыкальных библиотек. Да и самих библиотек тоже нет – удалены.

Стоит ли говорить, что всевозможные антиспам- и антишпион-приложения, смена номера и самого телефона тоже не дали никаких результатов? Любые попытки найти разумное объяснение – всё порожняк. Только логика по швам потрескивает.

Смотрите.

[ показывает кнопочный мобильный телефон устаревшей модели ]

Вот это стало последней каплей.

Когда посреди ночи голоса Влади и Шима зазвучали из динамика этой, даже не поли, а монофонической шарманки – на этом моё логическое мышление и сломалось на фиг.

А когда накрывается уверенность в естественном порядке вещей – крепнет вера в сверхъестественное, хоть братьев Винчестеров зови. Сам не замечаешь, как уже пялишься в хрустальный шар на спиритическом сеансе или ставишь свечки в церкви.

Очевидно, раз мы с вами беседуем, гадалки-экстрасенсы и попы-священники помогли мне только в одном – расстаться с бабками.

Вот только не надо так скептически хмыкать, док. Для многих психоаналитик – последний, к кому стоит обращаться. Без обид.

Можно сколько угодно прикидываться, что мы живём в светском государстве, но это в других странах депрессия – уважительная причина не выходить на работу. У нас же это «придурь» и «да не парься ты». Там шизофрения и паранойя – диагноз. Тут – клеймо. Мы – русские. Нам легче поверить в то, что нас путают бесы, чем признать наличие у себя ментальных расстройств. Отлетевшая кукуха – это намного страшнее любых оживших мертвецов.

Кстати, о них: помимо вагона вредных привычек, мой покойный друг имел ещё тележку идиотских.

Где-то за полгода до смерти он повадился релаксировать в горячей ванне, хорошенько перед этим удувшись и упившись. Находясь в этом угашенном и распаренном состоянии, он периодически мне названивал прямо из ванной, чем меня не слабо так подбешивал. Все эти разговоры в духе:

– Ну привет, придурок.

– Ты обсаженный опять?

– Ну привет, придуроооок!

– Обсаженный. И походу, в говно.

– Не хошь со мной здороваться, да?

– Небось опять в ванне плещешься? Ты же так утопнешь когда-нибудь, олень.

– Та не ругайся, мам.

– Да иди ты в жопу. Чё там хлюпает у тебя? Ты лысого гоняешь что ли?

– Я больше так не буду, мам.

– Какая же ты отбитая алкота.

– Та, тасуй орехи.

Ну и тому подобное…

Беда таких «синих» звонков в том, что зачастую никто не воспринимает их всерьёз.

Пока Дэн что-то говорил мне – я посреди ночи искал по магазинам клубнику для Ирки.

Пока он чем-то со мной делился – я прерывал соединение и продолжал штукатурить будущую детскую.

Пока он обрывал мой телефон, поставленный на беззвучный режим – я отсыпался после работы.

Пока я вёз беременную Ирку на море по туру выходного дня – Дэновский размокший труп медленно раздувался до слоновьих размеров.

По заключению экспертов, смерть наступила в результате острой лёгочной асфиксии в следствие заполнения всех дыхательных путей большим количеством жидкости.

В общем, всё выглядело, как несчастный случай. Трагичная, нелепая и нелицеприятная случайность.

Если вы вдруг не поняли, мои опасения на счёт Дэновских водных процедур подтвердились. Как в воду глядел, так сказать.

Помимо трупа моего бро криминалисты обнаружили в ванне пустую литрушку из-под «Ягера», которая, как буёк, болталась в воде у синюшных волосатых ног. Ещё нашли лежащий на плиточном полу бонг с прогоревшими бошками индики в чаше. Нет, эксперты не брали пробы, просто я знаю, что Дэн юзал только этот сорт. Там же на полу, возле свисающей из ванны распухшей руки, валялся ещё не разрядившийся смартфон с лесбийским порно на паузе.

Конфиденциально там, не конфиденциально, но та часть общественности, что следит за рэп-движухой, быстро стала в курсе того, что Дэнни-бой отправился в мир иной на полном расслабоне.

А ещё общественность узнала, что лучший друг Дэна, он – «лучший друг, ссаный».

Это произошло во время поминального обеда в ресторане. Сразу после похорон.

Когда подошла моя очередь «сказать несколько слов об усопшем», весь выжранный вискарь плескался внутри меня уже где-то на уровне кадыка.

И вот я встаю из-за столика, в руке у меня стопарик.

Из-под бровей оглядываю присутствующих скорбящих. Родня, кенты, рэперы, ди-джеи, битмейкеры, продюсеры, саунд-продюсеры и прочие, кто причисляет себя к дружной, но оглушённой горем, семье Мрачного Дэна.

«Так-так. – думаю. – Про покойных либо хорошо, либо ничего. А вы, живые, хоть и не просили, но вы у меня щас получите».

Тычу пальцем в хайповую поп-певицу, сидящую за соседним столиком:

– Ты, шкура, знать тебя не хочу, за спиной у Дэна ты сосала звукачу!

Перевожу палец на ведущую новостей одного музыкального канала, которая сидит чуть дальше:

– И ты, шкура, говорила, что его член самый классный, а в интервью заявила, что он абьюзер ужасный!

Рты у обеих девушек открываются, глаза округляются. По залу прокатывается негромкий ропот. Мой карающий перст упирается во владельца хип-хоп лейбла:

– Ты, шакал, наживался на его успехе, а ещё по пьяни подкатывал к нему орехи!

Его лицо краснеет. Он запускает в меня стаканом, но промахивается. Стакан со звоном бьётся за моей спиной. Кто-то вскрикивает.

Показываю пальцем на диджея, с которым турил Дэн:

– Ты! Ты… Ладно, ты нормальный чувак.

Несколько голосов что-то негромко бубнят. Никто даже не пытается меня остановить. Народ возмущён, но заинтригован.

Ловлю на себе взгляд старшего брата Дениса – он вперился в меня своими красными зенками. Сам весь прямо набыченный – выжрал, небось, не меньше моего. Сидит, до побелевших костяшек сжимает в кулаке столовый нож. Может, хоть он мне втащит? Должен же хоть кто-нибудь прекратить мою истерику.

Показываю на него пальцем:

– Ты, ушлёпок, чмырил его всё детство, а сейчас разеваешь пасть на наследство?

Брат пытается встать, но его осаживает отец, положив руку ему на плечо. Тут же тычу пальцем в главу семейства:

– Ты, мудак, как тебе вечеринка? Пробухал все его днюхи, побухай на поминках!

Теперь уже отец вскакивает со своего места.

Ну давай уже! Прекрати это! Всеки мне! Выруби меня сейчас же! Иначе я разрыдаюсь прямо у всех на виду!

Отца удерживает мать Дэна, повиснув на его руке:

– Ты мать – чисто номинально, так сказать. По факту тебя этим словом не назвать!

Схватившись за грудь, она оседает на стул и начинает сползать под стол. Отец с братом еле успевают её подхватить.

Не звенят стопки, не стукаются об тарелки ножи и вилки. Люди отложили столовые приборы и снимают мой бухой истеричный фристайл в сториз. Народ хочет досмотреть шоу до конца. Зал замер в ожидании финального панча.

Ох, до чего же отстойно я рэпую.

Мои рифмы – дно. Мои панчи – днище. Мой флоу – днище пробитое. Всё-таки Дэн правильно сделал, что развалил «Тишину».

– А ты, говнюк, – поднимаю голову вверх, смотрю в потолок. – Ты кинул меня, говнюк, среди мудаков, паразитов и шлюх.

Опрокидываю стопку в глотку и тут же изрыгаю из себя всё выпитое поминальное бухло.

Кроме звуков моей рвоты в зале тихо. Пока я, сложившись пополам, блюю на свои «джорданы», чей-то мужской голос негромко произносит:

– Чё про самого себя не зачитал-то? – говорит он. – Лучший друг… ссаный.

Самое время мне заплакать, но вместо слёз только желудочный сок на пол капает.

[ в теч. 10мин. не моргая смотрит в потолок ]

Вы снова посматриваете на часы док. Я так понимаю на сегодня всё?

[ отв. ]

Жаль. До сути так и не добрались. Похоже, не смотря на ваши расценки, придётся посетить вас ещё раз. Запись у секретарши? Ок, док, до свидания.

 

[ сеанс 1 окончен ]

.

[ ПРИМЕЧ: для ознак. с запис. дальн. набл. см. файл: «Синие звонки. Сеанс 2 – заключительный» ]