По родительскому недогляду

Двое молча идут в темноте. Лунный свет отражает серебром негатива стокового фото силуэты их аватаров. Пустота сжимает в удушающей мёртвой хватке всё живое вокруг. Ни шороха травы, ни шелеста листвы. Шаги ночных странников еле слышны. Это сын и мать. Ему лет пять-шесть. Он спокоен, тепло материнской ладони в его руке придаёт силы и уверенности, мама рядом.

Вдруг они останавливаются, мать разжимает кисть и уходит. Медленно-медленно растворяется в ночном тумане как в фосфорной кислоте. 

Он не в силах двинуться с места, не в силах позвать. Ужас парализует. Холод сковывает. Его знобит…

— Сынок. Подъём, пора в школу.

Голос матери вытаскивает из дурацкого сна, мучающего со времён детского сада.

Пора в школу.

В школьном вестибюле у информационного стенда притихшей стайкой собрались десятиклассники — выпускники. Вывешены результаты экзаменов. Одни с радостным вскриком подпрыгивают и бьют в ладоши, другие недовольно бурчат. Не расходятся. Продолжают изучать оценки одноклассников. Интересно же… В недоумении поворачивают головы в сторону прыщавого парня в чёрном джинсовом костюме.

Неудачник уныло рассматривает красных лебедей, агрессивно кривляющихся во всех строках с его фамилией. Гаденько извиваясь, скверные птицы вытягивают к нему морды на длинных худых шеях. Просовывают шершавые языки из клювов в уши. Мерзко шипят: 

— Добро пожаловать на пересдачу в следующем году. Тогда об аттестате и поговорим… 

Дребезжание будильника дублирует голос отца:

— Студент, опоздаешь на пары.

Года идут, а школа страшным сном не отпускает.

Он лежит на первом этаже двухъярусной кровати. Не спит. Он это я. Все сны с моим участием от третьего лица, как будто смотришь кино: немое, чёрно-белое, цветное, широкоформатное… разное; повод для его ночных размышлений. Сосед сверху, то заходится лихорадочными всхлипами, то бормочет что-то угрожающе-жалостливое. Достал. Хочется пробить с двух ног в бугор пружинистой решётки. Хочется, но он этого не делает. В глазах благодарного зрителя я хороший. 

«You're in the army now». Опять… Бля…

Внезапно храпящую казарменную тишину разрывает вой сирены. Перепуганный дневальный хриплым голосом заводит бодрящую речёвку:

— Рота подъём, тревога!

Проснулся, как будто очнулся, дома, в холодном поту. Сердцебиение угомонись… Чёрт, на работу пора. А, нет, отпуск… Предгрозовая духота пасмурного лета проникает сквозь запотевшие окна. Чудо-юдо-крокодил в небе солнце проглотил. Ничего, пляж состоится в любую погоду.

Сын вошкается посреди ЛЕГО и гаджетов. Ему шесть лет. Дают больше за рассудительность и увесистость. Хорошо кормим или гены предков-богатырей взыграли.

— Пошли на море! 

— У-р-р-р-а!

По извилистой дороге добрались до малолюдного пляжа. Хмарь затянула небо — не беда. Лето раз в году, отпуск реже. 

Море волнуется раз. Давай, сынок, бултыхайся, кувыркайся; тебе весело, а я с берега покараулю.

Море волнуется два. Держись возле берега, если что, ногами на дно и на берег, да ты у меня селезень водоплавающий, тебя и учить не пришлось. Как первый раз в море зашёл, так сразу и поплыл. 

Море волнуется три. Похоже, течением сносит, не справляешься, сейчас вытащу.

Держись за плечи. Куда дно подевалось? Не дрейфь, салага, поднажми…  Давай, попробуем на спине. Хренушки, один бы, наверное, выплыл, вдвоём нет, хорошо кормим, ничего не выходит. Уносит…

Пока был на берегу видел неподалёку песчаную косу. Можно доплыть. Но видно же, что ты уже всё понял. Нехорошо, передал волнение. Да и ногу или руку не дай бог сведёт, холодновата водица. Не вытащу, не спасу, как тогда?..  Где они удвоенные силы при опасности? Ау!

— Помогите! — кричат дети, барахтаясь среди волн. Не верим, видно же, что играются. Взрослым доверия больше. Пора и мне рот открыть.

— По-мо-ги-те! 

Спасательная вышка прямо напротив. Видимо, знают про гиблое место. Молодой парень подбегает к воде, натягивает ласты, принимает спасательный круг, прицепленный к длинному тросу, из рук своего напарника. Бросается в волны. Плывёт к нам. Всё происходит быстро, как в замедленной съёмке. Линь угрём рассекает прохладные воды. Круг уже рядом. Хватаемся за него. С берега тянут за канат. Вытащили.

Выползли на сушу. Сели на рыхлый песок. Молчим. Пустошь. 

Кто-то должен подъехать, что-то записать… обязаны. 

— Всё нормально? Ладно, идите.

— Спасибо за спасение.

— Маме расскажем? 

— Нет, страшно… Ругаться будет.

Одиннадцать лет спустя. Лето. Пишу рассказ. Мать так и не узнает, не прочитает. Не читатель.

— Что, сынок, дома паришься, сходил бы на море.