Время цвета апельсина (часть восемнадцатая)
И вот среди этого балагана я заметил молодую красивую девушку, которая скучала одиноко возле барной стойки. Мне показалось, что её бросил парень, увлёкшись другой барышней, благо выбор был велик. Я решил подойти к ней и её развеселить. Она не прогнала меня, когда я сел рядом, и я стал её рассказывать о том, как мы с Виталием весело проводим время. Ей эта тема показалась интересной, и она повернулась ко мне, чтобы лучше меня слышать. Содержание моих рассказов не были оригинальными. В них мы с Виталием в основном шли в какое-нибудь культурное заведение и пили там водку, или коньяк, в зависимости от погоды и времени суток.
Со временем я заметил, что выражение лица моей новой знакомой стало меняться. Оно мрачнело с каждым моим словом, пока мне самому не стало страшно. Теряясь в догадках, что же такого я сказал, я решил всё-таки узнать, а с кем это я сейчас говорю.
- Простите, а вы подруга невесты? – задал я глупый вопрос, хотя теперь это уже не имело никакого значения.
- Вообще-то я мама невесты, - гордо ответила моя собеседница, и ушла, оставив меня возле стойки в недоумении. А не сказал ли я что-нибудь лишнее, - пронеслось у меня в голове, но тут же вылетело оттуда, поскольку меня позвали за наш столик, обнаружив моё исчезновение.
А через неделю мне позвонил приятель Виталия Рашид, и дал мне понять, что я Виталия просто подставил.
- Ты понимаешь, что у него начались проблемы с тёщей ещё до того, как он реально что-то сделал, что ей могло бы не понравиться? – грозно спросил меня Рашид.
- Честно говоря, не понимаю, - признался я, - мне и в голову не могло прийти, что я про Виталия могу сказать что-либо плохое.
- Теперь знай! Он на тебя очень зол, и лучше тебе ему на глаза не попадаться!
Я прикусил язык и стал покорно дожидаться своей участи. Ну, захочет Виталий меня побить, пусть бьёт. Но только морально. Но Виталий, как потом оказалось, и не думал этого делать. Он вообще очень миролюбивый человек. Хотя некоторые шероховатости с тёщей у него были. Но они быстро улетучились. Что касается меня, то я до сих пор не помню тёщу Виталия в лицо. А вот голос не забыл, его очень сложно перепутать.
Рассказав эту поучительную историю гостям, мы вернулись к теме вечера, а именно к моему дню рождения. Проводить конкурсы и розыгрыши было ни к чему, но до гостей была доведена очень важная информация.
Всем присутствующим было объяснено, что они приглашены на нашу свадьбу, о дате которой всем будет сообщено дополнительно. Старый рокер стал спаивать Галю, надеясь её соблазнить. Но Галя могла перепить любого мужика, и поэтому рокер скоро сидя заснул. Я попросил не обращать на него внимания. Ему было хорошо.
А в конце вечера я читал свои стихи. Отдельные произведения, собравшиеся уже слышали, а теперь я прочитал целой компании сразу. В нашей секции поэтов осенью должны были начаться заседания. Я записался на апрель, раньше всё было занято. Но, почитать вслух заранее, нельзя было опускать такую возможность.
Тебе понравилось летать, пока ты спишь,
Попутный ветер поднимает в облака.
Ты видишь город многоцветьем пёстрых крыш,
И на твоей руке лежит моя рука.
Туда, где солнце, продолжаешь ты свой путь,
Багровым заревом рождается рассвет.
А ты в движении зажмурилась чуть-чуть,
Ты ожидала той минуты столько лет.
Сев на крыло одной из многих птичьих стай,
Тебя уносит вихревой поток вперёд.
Ты точно знаешь, что земля имеет край,
И кроме нас двоих, никто там не живёт.
Ты спишь уютно на подставленном плече,
И улыбаешься полётам наяву.
Когда мы вместе, не стоит вопрос зачем
Летать вдвоём? И что так люди не живут.
Мне вежливо поаплодировали. Потом я почитал ещё несколько своих стихов, которые вошли в один литературный сборник, вышедший в Новокузнецке. Именно там меня стали издавать впервые. Одним словом, все были довольны тем, что я наконец-то нашёл ту самую женщину, которая выйдёт за меня замуж. Апельсинка тоже сказала тост в мою честь, о том, как же ей со мной повезло. Перед тем, как гости ушли, мы ещё раз напомнили им, что регистрация у нас 13 октября, и что на этот день им категорически запрещается планировать что-либо ещё.
Мы не поехали домой, а остались ночевать у мамы. Как обычно бывает на подобных мероприятиях, половина еды осталась нетронутой. Поэтому на следующий день мы занимались с утра тем, что паковали салаты, картошку и мясо в специальные контейнеры, забирая их с собой. Апельсинка всегда подчёркивала, что готовить в маленьких объёмах она не умеет, а тут ещё добавилась небольшая кампания. Так что они вдвоём с моей мамой приготовили еды на неделю.
И ещё одно важное событие произошло со мной в эти дни. Я узнал, что у меня есть сводный брат по отцу, Дима. Он на четыре года меня младше, врач по профессии, женился на поволжской немке и переехал на постоянное место жительства в Германию. Эту информацию мне передала моя мама. Она была в командировке в Калининграде, где проживает наша родственница по линии отца моей мамы. Она-то и передала маме Димины координаты, точнее почтовый адрес.
Мама сказала, что это моё дело, связываться с братом, или нет. Сказала она это мне по телефону, когда я ждал Апельсинку, сидя дома. Апельсинка попросила встретить её на улице и сходить с ней вместе в магазин. И первое, что я ей сказал, когда мы обменялись тёплыми поцелуями, это была информация о брате.
- Да ты что? Так это же здорово! Конечно, ты ему напиши! – Апельсинка была искренне рада. Её старший брат давно уехал в Канаду, работая там промышленным альпинистом. – Я думаю, что он обрадуется.
Я так и сделал. Написал короткое приветственное письмо. Что я есть, и что, если Дима не возражает, мы с ним можем познакомиться. Отправил его и стал ждать ответа.
Но ответа не было. Когда я сказал об этом маме, она спустя пару дней перезвонила, и сказала, что неправильно сказала мне адрес. Перепутала одну букву. Фамилия Димы Флат, Но, вместо т на конце мама написала ф. Поэтому Дима письмо и не получил. Я повторил отправку письма, изменив адрес. И через несколько дней получил ответ. Дима писал латинским шрифтом, потому что в Европе нет клавиатур с русскими буквами. Он написал, что очень рад тому, что я ему написал. Что ему когда-то в детстве однажды сказали про меня одну фразу и тут же пожалели об этом. А ещё он попросил у меня номер моего телефона, чтобы позвонить мне при случае.
Я отправил ему свой номер и взамен попросил от него его фото. Он прислал мне фото своей семьи, где они сфотографированы втроём, с женой и сыном. Ростом Дима не пошёл в отца, он ниже его на восемь сантиметров, но вот лицо у него отцовское. Я же догнал отца по росту, но лицом пошёл не в его родню, а в мамину.
Дима позвонил мне, когда я работал на транспортной проходной. Это была суббота, а значит, мне никто не мог помешать говорить с ним долго. В результате разговор длился почти час. Дима мне рассказал, что закончил Красноярский медицинский институт, как и наш отец, как он работал в родном Ачинске в больнице анестезиологом, как женился, и как потом перебрался в Германию. Но больше всё-таки говорил я, так как Диму интересовали как моя жизнь, так и жизнь отца до того, как развелись мои родители.
Я рассказал ему то, что мне говорила когда-то мама, и что мне удалось узнать у моей тётушки. Очень Дима удивился, когда узнал, что моя мама жила со мной в Ачинске почти год, и только после развода вернулась в Ленинград. Никто ему об этом из родственников никогда не рассказывал.
Но всё-таки главное в нашей беседе было не само содержание, а то, что мы друг друга услышали. Всё-таки нам было уже за сорок лет каждому, и в таком возрасте узнать, что у тебя есть родной, пусть сводный, но брат, это дорогого стоит. Не берусь судить о том, почему наша родня никогда Диме ничего про меня не рассказывала, но теперь нам общаться никто не мог помешать. Я записал в свой мобильный телефон номер брата, но он сказал, что не надо ему самому звонить, это дорого. Ему обойдётся это дешевле намного, и кстати, пригласил меня и Апельсинку к себе в гости. У меня на тот момент не было загранпаспорта, и мы решили, что сначала мы с Апельсинкой решим все свои проблемы с документами, а потом подумаем, когда его навестить.
Апельсинка предложила мне съездить к её брату в Канаду. Вызов она могла получить легко, а я мог полететь с ней, как близкий родственник. Мне эта идея очень понравилось, но опять же, сначала мы должны были расписаться, а потом Апельсинка должна была менять документы в связи с изменением фамилии.
Одним словом, Апельсинка была рада не меньше моего тому, что у меня нашёлся брат. Я, наверное, и сам не осознавал, что приобрёл с появлением брата в своей жизни. Апельсинке было проще, у неё как раз были два брата, причём младший как раз сводный. Её родители развелись, когда Апельсинке был всего один год. Её мама переехала жить в другой город, где и вышла второй раз замуж. От второго брака у неё родился сын, который до сих пор остался жить с мамой.
На работе в эти дни никаких происшествий не происходило. После бурного мая, когда я штамповал подвиги, вторая половина лета ничем не запомнилась. Я развлекался, как мог, в пределах своих полномочий охранника, а по ночам писал стихи. Белые ночи уже закончились, но фонари светили ярко, было достаточно тепло, и я не мог отказать себе в удовольствие написать что-нибудь красивое, посвящённое своей любимой женщине.
Утро плещется туманом,
Разбиваясь о стекло.
Просыпаться слишком рано,
И внутри пока тепло.
По обоям цветом алым,
Пробирается рассвет.
А моя под одеялом,
Улыбается в ответ.
Тени появились в профиль,
И гуляют по стене.
Я варю покрепче кофе,
И, конечно же, не мне.
Ночь прощается устало,
Тратя свой авторитет.
А моя под одеялом,
Улыбается в ответ.
Звон посуды не помытой,
Слишком громкий в этот час.
В спальню дверь давно открыта,
Но не для случайных глаз.
Новый день и всё сначала,
Только дней похожих нет.
А моя под одеялом,
Улыбается в ответ.
Апельсинка всегда одинаково реагировала на мои произведения. Она улыбалась, потом говорила спасибо, и нежно меня целовала. После этого мы на какое-то время забывали о том, что были чем-то заняты. Я уходил от компьютера, а Апельсинка закрывала книгу, которую только что читала. Мы не могли друг от друга оторваться.
Была одна проблема, которую надо было решать, и без вмешательства специалиста было никак не обойтись. Апельсинка не могла забеременеть. Прожив пятнадцать лет в браке до знакомства со мной, она как-то умудрилась пустить это дело на самотёк. Был момент, когда она детей хотела от бывшего, потом не хотела, но сходить к врачам, и узнать, в чём дело, у неё всё никак не было времени.
И дело было не в бывшем её муже. У него был взрослый сын, значит, он был способен воспроизвести потомство. Какой-то процент нельзя опускать на тот случай, что не он был донором спермы при зачатии. Но мы с Апельсинкой третий месяц жили вместе, и она забеременеть тоже никак не могла. Сходить обследоваться Апельсинка отказывалась под тем же предлогом, - надо расписаться и менять документы. С этим у неё были проблемы в том плане, что прописана она была в том общежитии, где когда-то жил её брат, который потом уехал в Канаду. То есть посещать она могла только местные районные поликлиники. Жила же Апельсинка совсем в другом районе города.
Все эти недоразумения Апельсинка пообещала устранить только после регистрации. Я понимал, что для неё это очень важно, и не стал спорить. Единственно, что меня огорчало, что она не может никак забеременеть. Я давно хотел стать отцом, но одному мужчине это не под силу. Женщина может переспать с кем попало, забеременеть, родить, и все будут говорить, какая она умница. Мужчина родить не может, поэтому его все обвиняют, что это он виноват, раз у него нет детей. Я категорически с этим не согласен, но фактически сделать ничего не могу. Уговаривать какую-нибудь Дусю родить от меня ребёнка я никогда не собирался. Только от любимой женщины. Разумеется, если она увидит во мне отца своего ребёнка. Апельсинка, насколько можно было догадаться, это во мне увидела. Маму своего ребёнка я в ней видел давно.
Была у Апельсинки ещё одна вредная привычка, от которой она обещала избавиться, - она курила. Штамп в паспорте для неё был таким шлагбаумом, который не допускал возврат в прошлое. Бросить курить Апельсинка пообещала сразу после регистрации. А пока мы просто получали удовольствие от того, что мы вместе. Пока мы снимали комнату у Риты и Михаила, рядом с нами никого не было.