ШЕЛ ПРОЗАИК ИЗ ТУМАНА…

(А. Слаповский «Страж порядка. История болезни»;

М., «Редакция Елены Шубиной», 2022)

Пик популярности Алексея Слаповского пришелся на 90-е. В ту пору даже заклятые друзья Курицын и Немзер дуэтом объявили А.С. одним из самых ярких современных прозаиков, более того, – ключевой фигурой новейшей российской словесности. Первое утверждение сомнительно, зато второе бесспорно. Ну, не то чтобы совсем уж ключевая фигура, но одна из. Как пишут в школьных сочинениях, типичный представитель эпохи.

СЛАПОВСКИЙ КАК ЗЕРКАЛО РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

В свое время Ортега-и-Гассет сформулировал главную коллизию ХХ века: восстание масс. Не так давно Лавровский уточнил: восстание мещан. Для наших широт поправка более чем точна. Все русские революции минувшего столетия были восстаниями среднего класса против аристократии: сначала дворянской, а потом номенклатурной. Потому культурный контекст 1990-х был до оскомины похож на контекст 1920-х. Грех не вспомнить ну о-очень категорический императив Левидова: «Революция есть организованное упрощение культуры. Литература займет ее подлинное место: не поучения, не обличения, а только и исключительно развлечения», – писано это в 1923-м, но вполне годится и для 1993-го.

Слаповский при таких вводных и впрямь оказался знаковым литератором эпохи культурных суррогатов. Точно так же, как Никас Сафронов – знаковым живописцем или группа «На-На» – знаковым музыкальным явлением. Средний класс, чтоб вы знали, не чужд высоких потребностей. Правда, с непременным условием: лишь бы не пришлось поднимать глаза выше плинтуса.

В 90-е публика искренне полюбила саратовского сочинителя: среднестатистическому читателю, по слову Стивена Кинга, требовался литературный эквивалент гамбургера. Российским издателям можно отказать в чем угодно, но не в чутье на конъюнктуру: в рекордно короткий срок бигмаков настряпали на все буквы алфавита, от акунинбургера до топольбургера. Слаповский в меню был дежурным блюдом.

РЕЦЕПТ БИГМАКА

На словах Алексей Иванович не раз открещивался от этого непотребства, декларируя «активное и благородное противостояние диктату рынка». Но на деле оказался более чем к месту: без особых изысков, зато с интонациями массовика-затейника. Плюс к тому важное обстоятельство – в высшей степени не обременителен. «Взвешен и найден легким», – что у пророка Даниила хула, то в российской литературной рыгаловке однозначный комплимент. У А.С. напрочь отсутствуют открытия любого свойства: идейные, стилистические, сюжетные, психологические. Читательскому спокойствию ничто не угрожает: трагедии микшируются, а комедии отдают анекдотом про тещу. Российско-украинский кризис, и тот превратился в ситком с потрахушками («Гений», 2016).

Хотя Слаповскому незачем напяливать рыжий парик – непредумышленно смешон. То перенесет горбачевский сухой закон в 1993-й, то устроит в 1988-м кризис неплатежей. А то… ну, тут уже цитировать надо: «Грудь, вот одна, а вот другая, венерины холмы». Надеюсь, все в курсе, что значит по-латыни mons veneris.

Главный герой всех опусов А.С. – белый шум. В дело идет все, что попалось под руку. В прошлогоднем «Недо» это были пустопорожние диалоги с кассиршами и таксистами – уверяю, еще не худший вариант. В давнем «Походе на Кремль» сгодилась даже этикетка от минералки: «“Вода гидрокарбонатная кальциево-магниевая. ТУ…” Дальше много цифр. Потом: “Содержание основных ионов: гидрокарбонат (НСО₃) – 250-450 мг/дм, кальций (Са₂+) – 10-150 мг/дм, магний (Mg₂+) – не более 100 мг/дм, общая минерализация – 0,3-0,7 г/дм”». Что это было? Product placement?

И, естественно, никакого послевкусия: ни эмоционального, ни интеллектуального, ни даже гидрокарбонатного. Сплошное нечто и туманна даль, за которой видится еще более размытое нечто. При этом все компоненты повествования удачно складываются в комбинацию из трех пальцев. Шел прозаик из тумана, вынул кукиш из кармана… Поэтому едва ли каждый рецензент после выхода очередного слаповского опуса озадаченно чесал репу.

Данилкин: «Как книжке конец, так на вопрос – зачем мне все это рассказали? – слышишь лишь какое-то инфантильное ку-ку».

Василевский: «Повесть написана? Написана. Что сказано? Ничего».

 Дела давно минувших дней… С тех пор читательские запросы успели не раз поменяться, но Слаповский по-прежнему верен себе. Эксцесс исполнителя: уже и гвозди кончились, а он все молотком в стену.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАЛЕНЬКОГО НАПОЛЕОНА

 Первая слаповская книжка вышла в 1990-м. А «Страж порядка», чтоб вы знали, – тридцать третья. И это не считая сценариев. Стахановские темпы наводят на тоскливую мысль о литературном фастфуде. Предчувствие сбывается в рекордно короткий срок и с нездешней силой.

Девку с лобками вместо титек не забыли? – ну, вот вам новое открытие: «Уши у людей двух видов – с отдельной мочкой уха и вросшей в скулу». Ухо? В скулу? Видимо, надо ждать носа, вросшего в жопу. Алексей Иванович, я верю в вас – на меньшее не согласен!

Пошутили и будет. Формально новый опус числится романом, по объему это скорее повесть, а фактически – сборник рассказов, связанных образом протагониста, охранника Эриха Маркова. Отсылка к Ремарку никак не работает – а вы что хотели? У Слаповского вообще ничего не работает.

Однако попытаемся откопать в куче разномастных ненужностей нечто сюжетообразное. Марков – типаж из школьной программы: «маленький наполеон». Пандемия дала ему мизерную власть над посетителями торгового центра – право напомнить: «Масочку наденем, пожалуйста». Дальше все по Булгакову: всякая власть есть насилие. Эрих переодевается в камуфляж и покупает пневматический пистолет, из которого палит по прохожим. Ждете фабульного крещендо и превращения героя в кровавого маньяка? Ага, уже. Не на того напали. Максимум порока, который автор разрешил герою, – царапать по ночам чужие машины. Событийная обязательность – наука не дворянская.

Зато белый шум тут как тут. На заднем плане маячат подружки Маркова: то повариха Света, то художница-алкоголичка Жюли. Слаповский всеми силами норовит поскорее вытолкать их за кулисы. Тёлки покорно исчезают, не оставив по себе ничего, кроме легкого недоумения. То ли девочки, то ли виденья… Им еще повезло: ненужных родителей Маркова суровый автор приговорил к высшей мере.

Тем временем соседи затопили любовно отремонтированную марковскую квартиру. Эрих по прихоти сочинителя отправляется бомжевать, а в финале сходит с ума – шизофрения. Ах да, у нас же история болезни. Ладно, поиграем в Jahrbuch für Psychoanalytik.

Марков в начале повествования – типичный эпилептоид: слегка агрессивен, консервативен в сексе, патологически аккуратен, внимателен к мелким деталям. И одевается соответственно психотипу, предпочитая серый и оттенки коричневого: «пиджак, серый в крапинку, светло‑бежевые зауженные брюки». Немного погодя Марков становится садомазохистом: «Взял плоскогубцы, сдавливал пальцы. Ощущения странные. Сначала больно, потом еще больнее, но вдруг наступает момент, когда так больно, что хочется, чтобы было еще больнее». Тут нет еще греха: аутоагрессия – один из симптомов тяжелой эпилептоидной психопатии. Хотя ничто не предвещало.

Так ли, сяк ли, но в любом случае налицо выраженный склад характера. Однако под занавес Маркова ждет полная и безоговорочная обезличка. Добрый доктор Слаповский сочинил герою на редкость затейливый, не известный психиатрам диагноз: «синдром согласия» – как только собеседник присвоит Эриху какой-нибудь статус, тот меняет стиль мышления и речи. Назовут литовцем – исполнит литовский гимн на языке оригинала: «Lietuva, Tėvyne mūsų…» Назовут Богом – прочтет лекцию о теологии: «У Бога на картинах антропоморфный вид. На самом деле Бог не нечто человекоподобное с руками и ногами, он в каждой молекуле, в каждом атоме…»

 Из ничего не возникает нечто. Откуда все это в голове у бывшего охранника, чей интеллектуальный багаж – ролики о катастрофах да порнушка? Да, Алексей Иванович, не объясните ли, кто платит за лечение пациента М. в частно-государственной клинике? А заодно – как можно «галоперидол скорректировать трифтазином»? – с тем же успехом можно корректировать аджику горчицей.

Теоретически роль всей этой квазипсихиатрической фэнтезятины понятна: диагноз не персонажу, но обществу – мол, конформисты мы все аж до безобразия. Но это лишь теоретически.

ПРОДАВЕЦ ВОЗДУХА

Еще в 2004 году А.С. сформулировал свое писательское кредо: «Чем жиже продукт, тем легче проглатывается». Грузить читателя смыслами? – Боже сохрани. Но при этом надо и невинность соблюсти, и капитал приобрести.

Образец слаповской эквилибристики – «Поход на Кремль»: начинающего виршеписца замочили в ментуре. Несчастная мать с убиенным на руках отправляется в Москву требовать справедливости. По пути к ней присоединяются все, кому не лень, и Mater Dolorosa теряется в фарсовом сонмище статистов с ильфопетровскими фамилиями: Скунсевич, Бездулов, Струдень… А вот и happy end: поэт невзначай оживает – каталепсия, манифестанты расходятся. Вылитый Элиот: not with a bang but a whimper. Да, там еще по ходу дела министр в говне извалялся – готовый сценарiй комической фильмы съ Максомъ Линдеромъ. Чаплин, тот уже предпочитал гэги посложнее. Но оппозиционно до головокружения.

«Страж порядка» изготовлен по той же схеме. Для чего надо было вручать Маркову наследство, знакомить с какими-то левыми тёлками, отправлять в дурку? Всего лишь затем, чтобы в финале показать его правое запястье: «виднелась белесоватая полоса и волоски росли гуще, как всегда бывает у тех, кто постоянно носит часы (он носил их именно там, на правой руке)». Ну, вы поняли: смело, дерзко, злободневно. Но в меру, в меру. Чтобы и Елена Данииловна довольна осталась, и Константин Львович не осерчал.

Достойный итог для текста в шесть авторских листов.

ВЕЧНОЗЕЛЕНАЯ СЕНТЕНЦИЯ

В 1993-м Василевский, рецензируя очередной опус А.С., обронил пророческую фразу:

«Не берите в голову. Это из БИБЛИОТЕКИ НЕ ДЛЯ ЧТЕНИЯ» <выделено автором – А.К.>

Надо же, 19 лет прошло. А будто вчера писано.

#новые_критики #кузьменков #новая_критика #слаповский #страж_порядка #аст #редакция_шубиной #графомания