loki_loki Loki Loki 31.08.22 в 14:45

Кто не спрятался

Максим Сергеевич Игнатьев очень любил командировки. Во-первых это отличный способ попутешествовать за чужой счет, во-вторых можно отдохнуть от семейной жизни, а в-третьих...

В-третьих, как говаривал его отец — «Не стоит срать, где потом жрать». И он неукоснительно придерживался этого принципа с тех пор, как не мог больше удерживать своего демона в узде. Когда не было возможности сбежать по рабочим делам, он уезжал подальше за город. Стравлял пар и возвращался обратно.

Но его всегда тяготили эти поездки. Нужно было что-то придумывать на работе, врать жене, а думать в периоды, когда у тебя в голове уже свистит от бушующего там «нечто», требующего новых эмоций, занятие не из легких. Да и ехать наугад, в слепой надежде найти необходимое, тоже — такое себе приключение. Иногда он возвращался ни с чем и приходилось буквально убивать себя в спортзале, чтобы только невероятная усталость заглушила зудящее чувство неудовлетворения и шипящей злости.

Но сейчас на его лице блуждала мечтательная улыбка. Он знал, что не сегодня, так завтра, найдет все необходимое. Не надеялся, не рассчитывал, а именно знал. Командировки никогда не подводили. Особенно летом и особенно в небольших городках, как этот. Люди в них были более доверчивые, а его обезоруживающее, чуть потерянное выражение лица — «Простите, я у вас первый раз в городе и, наверное, заблудился. Не могли бы вы мне помочь?» — моментально располагало к себе. Дальше уже дело техники.

И только очень опытный психиатр смог бы разглядеть в этих пронзительных голубых глазах легкую тень, которую отбрасывало то самое «нечто», живущее в голове. «Нечто», поглощавшее настолько, что под конец каждого «приключения» Максим полностью переставал контролировать происходящее и приходил в себя уже в самом конце. Раздетый, перепачканный чужой кровью, с медно-металлическим привкусом во рту, он аккуратно собирал залитую спермой одежду (и свою и чужую). Оттирал, как мог, влажными салфетками подсыхающие бордовые пятна с лица и рук. Переодевался в чистое и растворялся в гуле взлетающего самолета или мерном постукивании колес поезда. 

В свои сорок лет он выглядел очень даже хорошо. Стройное подтянутое тело, моложавое скуластое лицо, тронутое легким загаром и темная шевелюра без намека на седину, о которой сокрушались его одногодки на работе. Только дурацкие усы немного портили всю картину, но чего только не сделаешь ради небольшой маскировки. Максим поправил висящий на плече небольшой рюкзак с вещами и отправился вниз, по тенистой улице, навстречу теплым желтым лучам заходящего солнца. Чуть поодаль стояла хрущевка с небольшими признаками жизни. На паре балконов сушилось белье, а из нескольких окон доносился звук работающего телевизора. С другой стороны дороги рядком шли брошенные хозяевами частные дома, огороженные покосившимися оградами и буйно разросшимися кустами молодой черемухи. 

На скамейке у дома сидел лысоватый мужичок средних лет в старомодном вельветовом пиджаке и совершенно не подходящих к нему черных брюках. Но больше всего бросались в глаза огромные военные ботинки зашнурованные прямо поверх штанин.

«Интересно, какой у него размер? — подумал Максим подходя ближе — Пятидесятый? Пятьдесят второй?»

«А больше есть? Чемоданы в соседнем отделе, молодой человек» — он вспомнил старый анекдот и улыбнулся про себя.

— Вечер добрый! Не заблудились?

Приятный баритон с легкой хрипотцой не вязался с внешним видом, а внезапный вопрос сбил с толку. Он чуть было не ответил, что мол да, не поможете пройти...

Но спохватился, осекшись на полуслове. 

— Да, то есть, эммм... нет. Просто, гуляю. 

Максим растянул уголки губ стороны, изображая приветливую дружелюбность — Добрый вечер.

— Вы там пацанят моих не видели?

— Простите, там — это где?

— Ну в доме соседнем. Вы в окно смотрели, думал может их увидели. Вечно убегают подлецы, среди всякого хлама поиграть.

— А, нет — он покачал головой — не видел, извините.

— От поганцы — мужчина вытащил из кармана пачку папирос, достал одну, смял у основания и вставил в рот, обнажив желтые неровные зубы — Никакого сладу с ними нет. 

Максим развел руками, картинно вздохнул, как-бы сочувствуя случайному знакомому.

— Вы их ежели увидите — услышал он уже в спину — скажите что отец ищет, да гневается. Чтоб домой по шурику двигали, ужин скоро.

Он рассеянно кивнул и пошел дальше.

В самом низу улица делала резкий поворот налево и там Максиму открылось просто невероятное зрелище. На пустыре, которым заканчивалась дорога (по сути оказавшаяся подъездной), раскинулась серая махина восьмиэтажного здания, состоявшая из одинаковых серых кубов. Складывалось ощущение, что дом, как конструктор, сложил огромный ребенок, причем сделал это не очень аккуратно и часть кубиков выпирала наружу, а другие, наоборот, были утоплены вглубь. По центру виднелся невысокий, в пару этажей, центральный вход. Слева и справа расположились два жилых крыла, широким полукругом уходившие назад. Венчали это архитектурное безумие покосившиеся от времени буквы — «Г_сти__ца Чай_а». Несколько минут Максим изумленно смотрел на памятник советского постмодернизма. Большая часть окон была выбита и местами из темных провалов выползали жирные мазки черной сажи, придававшие странному дому еще больше нелепого гротеска. 

Когда-то, брошенную гостиницу обнесли высоким забором из металлических щитов. Сейчас он был похож на рот старика, в котором оставшиеся зубы скорее подчеркивали отсутствие всех остальных.

Максим подошел ближе и услышал нешуточную перепалку.

— Я тебя убил!

— А я тебя!

— Но ты же умер!

— А я из последних сил!

— Сань, так не честно, скажи ему!

Он осторожно выглянул из-за остатков забора и увидел трех мальчишек, лет десяти, яростно споривших об исходе воображаемого сражения посреди заросшего высокими кустами пустыря.

— Ну вообще, если из последних сил, то можно.

— Да блин! Вас и так двое! Нельзя из последних сил!

— Тоже верно. Я не знаю короче.

— Да ну вас в пень. Надоело.

Мальчик бросил на землю палку, которая, очевидно, была его оружием.

— Погнали в прятки, только не выше третьего этажа и слева!

Он вдруг сорвался с места и побежал в сторону стеклянных дверей, крикнув через спину:

— Кто последний, тот корова!

Двое других секунду удивленно посмотрели друг на друга, а затем припустили следом возмущаясь ему вдогонку

— Стой, гад! 

— Так нечестно! Ты первый побежал!

Когда они скрылись в здании, Максим нырнул в дыру, оказавшись на пустыре. В голове нарастал знакомый зудящий гул. Он вытер вспотевшие ладони о спортивные штаны, огляделся по сторонам и пошел за детьми. Трое. Подумать только, он даже не мог предположить такую удачу. Ежу понятно, что именно про них спрашивал тот странно одетый мужик. Да и насрать. На обратном пути разберется с ним отдельно. 

Уголок губы дернулся и опустился чуть вниз.

Главное сейчас поймать всех троих. Пускай попрячутся, а он их найдет. О да. Еще как найдет. Между пересохших губ мелькнул кончик языка. 

Где-то внутри него уже вовсю ревел хаос. Мысли лихорадочно дробились на отдельные образы слайды. Застывшими картинками они смешивались в длинную беспорядочную вереницу событий, толкаясь и неприятно царапая череп. 

Пустырь. Поезд в котором он ехал. Жена. Странный мужик. Секретарша на работе со своим вечным декольте до пупка. Шлюха. Рюкзак со сменными вещами. Опять поезд. Он. Кто он? У него когда-то было имя. Глупое такое, идиотское имя. Большие стеклянные двери, заляпанные грязью так, что за ними ничего не было видно. Нож. Скоро он поест. Да, наконец-то. 

По лицу пробежала судорога, почти неуловимо изменив его внешность. 

Двигаясь неожиданно плавно, как кошка, Максим проскользнул в объятия темного просторного холла. Чуть постоял, давая привыкнуть глазам к полумраку. Закинул вторую лямку рюкзака на плечо, на случай если придется догонять маленьких сорванцов, и пошел в сторону левого крыла. Он поднялся по небольшой лесенке и оказался в длинном изогнутом коридоре со входными дверями по обеим сторонам. Некоторые из них были выбиты и валялись прямо поперек полуистлевшей красной ковровой дорожки. Максим прислушался к пыльной тишине. Если он начнет методично обыскивать каждый номер, то ему рано или поздно улыбнется удача. Начинать с самой первой комнаты наверное было глупо, но и пропускать ее, в надежде, что там никого нет, тоже не самый умный поступок. Поэтому осторожно приоткрыв первую-же дверь, Максим вошел в прихожую, заглянул в темный туалет, потом в основную комнату. Нагнулся проверить под кроватью. Пусто. В номере напротив процедура повторилась с таким-же результатом. Ничего страшного, это просто вопрос времени. Пусть его и не так много. Он успеет. Дверь с цифрой «3» валялась на полу. 

Туалет.

Комната.

Кровать.

Взявшись за ручку четвертого номера он почти физически ощутил на себе чей-то взгляд, моментально обернулся и наткнулся на три пары внимательных детских глаз. 

Мальчишки стояли в проеме, ведущим обратно в холл и молча разглядывали незнакомца. В шортах, рубашках с коротким рукавом и сандалиях на босу ногу. Один из них шмыгнул носом, утирая лицо рукой. Максим озарился улыбкой.

— А, вот вы где! А ваш папа меня за вами послал. 

Шаг навстречу.

— Велел передать, что уже... — он чуть запнулся, вспоминая непривычное слово — ...гневается и ждет вас на ужин.

Еще один шаг.

— Пойдемте, я вас провожу.

— А зачем тебе нож?

— Какой нож? — Максим остановился, показывая руки — У меня нет никакого ножа, не говори ерунды. Пойдемте, у меня своих дел еще навалом, кроме как вас искать.

— Он врет — продолжая разглядывать мужчину сказал второй мальчик.

— Ага — согласился третий.

Он начал заметно злиться. Мелюзга совершенно его не боялась. Нет, это было даже хорошо, с одной стороны. Не будут убегать. Но как эти поганцы смотрели на него... Словно на жука в банке. 

— Значит так, детишки, ну-ка... 

— Ты злой — перебил его первый мальчик — но это хорошо.

— Папа не разрешает играть с добрыми — снова добавил третий. 

— Хотите поиграть? Ладно. И во что же вы обычно играете?

— В прятки и догонялки — весело улыбнувшись ответил второй.

— Отлично, значит я вас уже нашел и почти догнал!

Максим сделал широкий шаг вперед, оказавшись от детей всего в паре метров.

— Ты глупый — первый был, напротив, умилительно серьезен. 

— Все злые глупые — поддержал его третий.

— И почему это я глупый?

Максим, уже не утруждая себя улыбкой, собрался преодолеть оставшееся расстояние и схватить мелкого наглеца.

— Потому что догонять будем — МЫ.

Лицо первого мальчика внезапно набухло, подернулось рябью и нижняя челюсть, как тяжелая масляная капля, поползла вниз. Он поднял руки к лицу. Собрал пальчики щепоткой и ткнул с размаху в широко раскрытые глаза. Секунду повозился, пытаясь ухватиться получше. Из-под пальцев брызнули тоненькие струйки крови, заливая кровавыми слезами детское личико. Раздалось влажное «Чавк» и, обрывая бордовые струны нервных окончаний, он выдрал себе оба глазных яблока. Мальчик протянул руки к мужчине, сжимая вырванные глаза пальцами.

Бешено вращающиеся зрачки замерли и уставились на Максима.

— Я тебя наааашеееееееееееел!

Протяжный вопль из уродливо растянутого рта отшвырнул Максима назад, приложив спиной о дверной косяк пустующего номера. Он тяжело осел, хватая ртом воздух, но уже через секунду вскочил и замер, чуть пригнувшись, изучая внезапных противников. Второй мальчик, тот что задорно улыбался, не меняя выражения лица прыгнул на стену со стороны мужчины и медленно пополз к нему.

— Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана!

Не дожидаясь развития событий, Максим рванул дальше по коридору, снимая на ходу рюкзак. «Нечто» внутри него бушевало от восторга. Еще бы. Наконец-то нашелся кто-то, кого он не просто убьет, а победит! За все эти годы ему до смерти надоели безропотные овцы, которые покорно шли за ним на убой. Меньше от этого убивать не хотелось, но последнее время чего-то не хватало. И теперь он понял чего. 

Азарта схватки, которая, конечно же, закончится его неизбежной победой. Хотя, надо признаться, детишки попались непростые. Но все же дети, куда им тягаться с таким опытным хищником, как он.

Максим нащупал в ворохе одежды деревянную рукоятку, мрачно усмехнулся, доставая любимый нож. Над головой промелькнула тень и третий мальчишка, прямо на ходу, свалился ему с потолка под ноги. Мужчина кубарем полетел вперед, раскидывая по дороги вещи. Но нож остался в руке. Покачиваясь он снова поднялся на ноги.

— Будешь резать, будешь бить, все равно тебе водить!

В длинном прыжке от стены протянулась вторая детская фигурка. Она взгромоздилась ему на плечи и с размаху вонзила неожиданно длинные когти Максиму в ключицу. Он зарычал от боли, схватил паршивца одной рукой и ударил наугад ножом назад. Крутанулся на месте, не выпуская мальчишку впечатался спиной в стену, продолжая яростно колоть. Ногу обожгла внезапная вспышка боли. Бросив взгляд вниз увидел, что другой поганец почти целиком захватил в челюсти щиколотку. Максим дернул ногой, пытаясь сбросить ребенка и почувствовал еще один укус, в шею. Уму непостижимо! Маленькие сволочи вцепились со всех сторон и жрали его, как какой-то кусок мяса! Взревев от ярости, он схватил обеими руками мальчишку, грызущего ему горло. Швырнул со всей силы о противоположную стену. Поднял выпавший нож и несколько раз ударил в голову нижнего. Тот отскочил в сторону, зашипев от боли. 

Максим сделал шаг вперед, намереваясь от души пнуть шипящую на него тварь, но раненая нога предательски подогнулась и он неуклюже завалился на бок. Тут же перекатился в сторону, уворачиваясь от очередной атаки. Челюсть, набитая маленькими кривыми зубками, лязгнула в считанных миллиметрах от лица. Уперевшись руками в пол, он подтянул себя к стене и сел. По крайне мере сзади теперь никто не нападет. Под ногой натекла уже небольшая темная лужица, разорванная шея пульсировала, с каждым ударом сердца выплескивая новые порции крови. Кружащие перед ним силуэты двоились, вызывая тошноту. Максим встряхнул головой, вытянул перед собой нож и просипел:

— Ну давайте, суки, по одному! Я жду!

Нечто в голове звенело от ярости и ненависти к проклятым детям. Такого исхода событий не предполагалось совсем. Но все-таки не зря он считал себя хищником. За секунду до нового броска Максим отклонился в сторону и поймал за горло одного из мальчишек. Вколотил его лбом в стену, размахнулся и всадил нож по самую рукоятку в висок. Тварь заверещала, вырвалась, отпрыгивая назад. Ну вот, теперь он остался без оружия. Какой-то влажный комок ударил в лицо, скатился вниз, замерев на груди. Вырванный детский глаз таращился на него снизу вверх. В следующее мгновение острая боль в паху заставила его заорать что есть мочи. Перед самым носом возникла вытянутая почти до середины груди пасть.

— Нашеееееееел! 

Слепой урод впечатал ему в рот свой второй глаз, ухватился за голову и начал колотить затылком об стену.

— Нашеееееел! Нашееееел!!

Максим попытался оттолкнуть нападавшего, скользнул рукой внутрь челюсти и остался без левой кисти.

— Опять вы за свое, чертенята! — прогрохотал на весь коридор знакомый голос — Сколько раз говорил, не играть с людьми! 

Мальчик спрыгнул со своей жертвы и оглушенный Максим съехал на пол, оставляя за собой широкую кровавую полосу.

— Но он злой, па! Смотри, Сашке в голову нож воткнул! А со злыми можно, ты сам говорил!

— Да вижу, вижу. Ну-ка подойди сюда, дай выну. 

Послышалось детское «Ай!» 

— Вот, держи. Мамке отнеси, пригодится. А теперь все брысь отсюда!

Сквозь пелену боли Максим увидел подходящую к нему фигуру в старомодном вельветовом пиджаке. Попытался встать, но от потери крови голова слишком сильно кружилась и он снова опрокинулся на спину. 

Мужчина присел рядом, поцокал языком. 

— Эк тебе досталось то, мдаааа. Ну ничего, погоди болезный, сейчас помогу.

Незнакомец распрямился и следующее, что увидел Максим, был незатейливый рисунок рифленой черной подошвы, с цифрами 52 посередине. 

А еще через секунду тишину коридора нарушил глухой хруст лицевых костей.

Подписывайтесь на нас в соцсетях:
  • 1
    1
    167

Комментарии

Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.