Возвращение Петухова, или космические попаданцы Шамиля Идиатуллина

(Шамиль Идиатуллин. Возвращение «Пионера». М., АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022)

Не так давно мы разбирали сборник фантастических произведений Шамиля Идиатуллина. За это время редакция Елены Шубиной успела выпустить ещё одну книгу данного дважды лауреата премии «Большая книга». Новейший буквопродукт называется «Возвращение «Пионера». И тоже представляет собою научную фантастику.

Написание романа (а это – роман) заняло время с марта по май 2021 года, о чём свидетельствует датировка в конце текста. То есть, три месяца – и роман! С одной стороны, такая скорострельность – хороша. Видно, что автор – обязательный, к контракту относится серьёзно, сроки соблюл.

Можно вспомнить великих. Вот Оскар Уайльд, например, писал «Портрет Дориана Грея» всего три недели. А Борис Виан выпузыривал свою «Пену дней» тоже три месяца, и тоже с марта по май – только 1946 года. Ну, и Идиатуллин – туда же, к мастерам скорострельности примкнуть хочет, обозначил не без похвальбы, для вечности, сроки исполнения задания. Помните бессмертную триаду Гомер-Мильтон-Паниковский? Только у нас получается Уайльд-Виан-Идиатуллин.

Оскар Уайльд создал за три недели очень красивую легенду, которая, скажем так, вштырила ширчитмассы не только Британии. Виан за три месяца вообще изобрёл свой безумный мир, что, в принципе, не представимо за такие сроки. А что же вывалили на прилавки дуэт Идиатуллин/Шубина? Вдруг что-то по-уайльдовски красивое и по-виановски безумное, но нежное?

Тем более, у героя нашего обзора есть некая преференция. Он ведь – дважды лауреат big-цацы «Большая книга», а Уайльд с Вианом – никакие не лауреаты, а гопники, уголовники. Оба – судимые. Один пошёл под суд за аморальность, другой – за написанное. А Шамиль Шаукатович – человек благонравный.

Фигни а приори не напишет.

***

Но давайте посмотрим, чем удивит нас цацконосный маэстро. Итак, на старте мы напарываемся на двойной пролог. Но это не такие вот введения в роман, когда обрисовываются вводные реалии и сеются зёрна, из которых вырастет основное действие. О нет!

Тут перед нами, скорее, вставленные в самое начало финальные клиффхангеры – сюжетные крючки. Типа, знаете, «чудище обло, озорно и лаяй бросилось на меня и я швырнул лопату ему в пасть». Ну, например. А дальше читатель должен оказаться заинтригован и бодро шуршать страницами в поисках того, откуда взялось чудовище, и чем закончилось побоище. Приём, на самом деле, весьма нехитрый, школярский, рассчитанный на невзыскательного читателя. Клиффхангер-старт чуть получше похмельного пробуждения героя в первой главе. Стартом с самого интересного места пользуются либо графоманы второго уровня (чуть более умелые, чем совсем уж новички), либо авторы массовой литературы, либо строкогоны из «Автор Тудэй», которые понимают, что логическим началом читателя не привлекут и раскошелиться не сподобят.

Но, конечно же, понимаем мы, великий маэстро-цацконосец неспроста воспользовался таким вот приёмом. Это, конечно же, ирония. Или часть блестящей мозаики.

Смотрим.

В первом прологе мы наблюдаем диалог в самолёте, когда некий Сергей узнаёт в соседе по креслу пацана, который «тридцатью шестью годами раньше конкурировал за место участника экспериментальной исследовательской группы Министерства общего машиностроения СССР, проходившей в давно уничтоженных документах под кодом «КБПД «Пионер-12».

Ну, чего? Заинтриговало? Как-то не очень, да. Тем более, что тот самый Сергей в дальнейшем повествовании никакого участия не примет, будет упомянут исключительно вскользь: «Сергей, даже набрав роста, мускул (а что нам, лауреатам, правила русского языка? – Л.Р.) и брюха, остался чуханом…» Собственно, это и всё про Сергея, которым интриговали на старте. Ружьё не выстрелило.

Видимо, от понимания слабости представленного введения автор решается ввести ещё один пролог. Там у нас три неназываемых пионера 1985 года пекут в костре картошку и тем морально готовятся к полёту в космос. Читатель, заставший времена СССР, конечно же, должен вспомнить романтическую детскую кинофантастику – «Отроки во Вселенной», «Большое космическое путешествие», где правильные пионеры утверждают в галактике принципы добра и бла-бла-бла. Вот только советские «вселенские отроки» изъяснялись-таки русским языком, а не ботали по фене, произнося что-то вроде: «Фигли тут выпендриваться?», «Кончай базар!», «Очко на минусе». Нет, понятно, пионеры в реале могли загнуть и похлеще. Дело в другом – в том, что представить такие фраерские приблатнённости в устах героев «Большого космического путешествия» невозможно. Не та эстетика.

Тем временем, точка зрения смещается куда-то вбок. За детишками у костра наблюдают двое взрослых. Они рассуждают (ни за что не угадаете) о том, должны ли дети по космонавтской традиции мочиться на колесо автобуса. Приходят вот к чему:

«Мочиться все равно придется. Перед стартом-то как иначе.Это у американцев подгузники, знай под себя ходят. А у нас даже дети не ссутся».

После этого уринарного диалога больших дядек повествование куда-то упрыгивает, и мы узнаём, что дети совершили скачок во времени, и на космодроме видят чьи-то не те флаги.

Случается у критиков такой штамп: «Автор убил двух зайцев». А тут мы понимаем, что этими странными прологами автор убил не каких-то там ушастых. Он убил вообще всё. Теперь мы, читатели, тупо уже знаем, что там дальше страниц на двести вперёд. Зачем?

Художественного замысла в этих автоспойлерах нет никакого. А есть состояние несвежести замысла. Когда тот повращался какое-то время в голове у автора, оформился в синопсис, оказался отправлен на переделку, успел осточертеть. И автор, получается, уже не смотрит на свою историю свежим взглядом. «Как ты меня достала, долбаная история!» - думает он. Все этой истории тайны потеряли свежесть и загадочность, стали самоочевидны. И как итог мы видим ноль интриги, спойлер на старте.

***

Впрочем, первая часть (из восьми) почти примиряет читателя с текстом. Идиатуллин въезжает в привычную колею, разработанную в его давнем премиальном романе «Город Брежнев». Как и там, в «Возвращении…» перед нами – будни пионерлагеря. Всякие детские микроконфликты. В общем, читать можно. Хоть и по второму, по сути, разу.

Но какая-то разница всё же есть. Эти дети – сплошь спортсмены-вундеркинды. Они должны пройти некий отбор, а потом отправиться в «Артек». Ожидаешь, конечно, ядрёного янг-эдалта, адреналина, азарта. Что-нибудь вроде «Голодных игр» на артековском фоне – почему нет? Но спортивный янг-эдалт дважды лауреат не то не тянет, не то ленится описывать. Отбор заканчивается, не начавшись. При этом теряются единственно интересные характеры. Остаются совершенно безликие и правильные.

Эти дети, как мы уже знаем, попадают в отряд юных космонавтов. Им предстоит лететь – на Луну? Марс? Солнце (в тёмное время суток)? Нет! Никогда не угадаете! На комету Галлея!

Почему летят именно дети? Потому что организм взрослого человека дальнего космического путешествия не выдержит, а у детей, особенно дружных со спортом, шансы есть.

«Ладно, - думает читатель. – Летите, соколы, орлами!» И надеется зачем-то читатель, что ждут этих пионеров в космосе приключения. Там ведь любую супер-кракозябру можно придумать, только держись.

Но куда там! С космических приключений дважды цацконосец соскакивает, как и с «Голодных игр» - быстро и неинтересно. Просто выстрелили в комету, та поменяла курс, и перестала лететь прямо на Землю. Вот и все межзвёздные авантюры. Это не то, что не Кир Булычёв. Это даже не ультра-трэш Юрия Петухова (кто читал, никогда не забудет).

Впрочем, огород городился не за этим. Дети, как мы знаем, из пролога-спойлера, попадают в будущее. С орбиты Юпитера приземляются прямо в подвал. Не разрушая здание! До таких поворотов сам Петухов не додумывался. Да и сюжеты у идиатуллинского предшественника (назовём уж вещи своими именами) были поинтересней. И детишкам в космосе Юрий Дмитриевич поддал бы огоньку приключений, столкнул бы с призраками-фантомами, с галактическими птеродактилями! Но нет! Необъяснимое приземление космической калоши в подвале – и хватит с вас! А то ишь!

Но вот дети в будущем. То есть, в современном автору 2021 году. Заглядывать за горизонт событий – хотя бы в 2025 год, мы не можем. Нам бы с современностью справиться.

В какой-то момент читатель понимает, что автор-цацконосец вообще не знает, что с этими детьми в будущем/настоящем делать. И он ведёт их на официальный фуршет.

«На тарелках теснилась сборная команда царских, буржуйских, заграничных и обкомовских столов. Там были бутерброды с соленой рыбой, красной икрой и колбасой пяти сортов, не вру, и семь сортов сыра, в том числе такого, в котором я сроду не угадал бы сыр, и ломтики разного мяса, и запеченные куриные ножки, и шашлычки с мой палец величиной, и помидорки с мой ноготь…»

Ну, и там дальше ещё много. Обратите внимание на практически полное отсутствие в перечне каких-то образов. Ярких, передающих впечатление детей! Чтобы и у читателя слюнки потекли, чтобы сорвался читатель среди ночи в сторону холодильника. Но это перед нами – лишь ассортиментный перечень – без фантазии, без образов. Если не считать, конечно, совсем не аппетитные палец и ноготь.

В этот момент, друзья, я просто закрыл очки ладонью. Я дрожал, икал и ревел от смеха. Не секрет, что Шамиль Идиатуллин – журналист уважаемого бизнес-издания. Понятно, что бизнес-фуршеты он посещает нередко. Но чтобы детей, пионеров туда вести, нужен – ну, не цинизм. Просто так бывает, когда автор никакой жизни не знает, кроме бизнес-конференций и фуршетов. Он так-то добра детям хотел. Покушать привёл. Заодно и проблему питания решил. На будничном для себя банкете.

И, в принципе, почему бы и нет? Из этой ситуации можно было бы высечь комическую искру, столкнуть мировоззрения. Почему бы не разгуляться? Но нет. Дети просто полопали.

Как выясняется, лауреат не владеет созданием эмоциональной атмосферы. Вот он водит своих попаданцев из прошлого по современному миру, но чётко объяснить, что им здесь не нравится – не может. Как раз здесь должен быть чёткий эмоциональный мессидж. Допустим, подростки-хрононавты отчего-то пришли в ужас, что-то их возмутило, да так, что у читателя тоже аж дыхание перехватит. Нет же! Дети пожрали на фуршете, попробовали мороженое, потыцались в Интернет и поняли, говоря языком этих детей, что «ну его на фиг»!

Впрочем, давайте-как процитирую самый эмоционально насыщенный момент. Дети смотрят телевизор, а там:

«…пара огромных полицейских затаскивала в большую черную машину, а потом выводила из машины (играли, наверное, во «входит/выходит». – Л.Р.) небольшую (зато машина – большая. – Л.Р.) девушку, почти девочку (здесь прекрасно всё. – Л.Р.), в джинсах, как у меня, и мешковатой кофте с капюшоном. Ее они вели совсем не бережно, сильно вывернув руки, так что она почти задевала носом асфальт (видно, нос у «девушки, почти девушки» оказался очень выдающимся. – Л.Р.), а капюшон перекрыл ей всю голову (но если вся голова перекрыта капюшоном, то как можно почти задевать асфальт носом? – Л.Р.).

Не устали? Погнали дальше.

«И шли они очень быстро (нос с капюшоном, видимо. Л.Р.). Девушка успевала перебирать ногами, а когда споткнулась и чуть не свалилась, один из полицейских пнул ее коленом в бок – так что ее мотнуло.

- Это что за фашизм? – спросила Инна (пионерка. – Л.Р.) враждебно».

В конце концов, страниц за 80 до конца, у детей вдруг обнаруживаются враги. «Плохие» герои – великое благо для повествования. За хорошего злодея можно простить почти всё. Но плохие парни у нас – оборотни в погонах. Такие вот штампованные бесчисленными ментовскими сериалами канала НТВ коррумпированные сотрудники внутренних органов. До оскомины знакомые из телевизора.

Но плохие менты, по счастью, - тупые. Наши дети дурят их, как удалой напёрсточник делегацию передовиков-агрономов из дальнего колхоза, и сматываются на космическом корабле из подвала обратно в прошлое, чтобы понаступать там на всех и всяческих бабочек и не допустить такого вот будущего с фуршетами, мороженым и оборотнями в погонах. Вольнолюбивый пафос, отягощённый графоманским бредком (давайте уж назовём сию рыхлую буквосубстанцию соответствующим ей термином).

***

Главная проблема редакции Елены Шубиной состоит, пожалуй, в том, что она не предъявляет к своим авторам требований ни по строению сюжета, ни по языку. В трёх прочитанных мною за последнее время «шубинских» романах язык чудовищно убог.

«Беда, коль пироги начнет пекти сапожник», - предупреждал ещё двести лет назад баснописец Крылов. Люди, которые пишут для Шубиной остросюжетную буквопродукцию, категорически не соответствуют ни издательским, ни собственным амбициям. Они просто не умеют этого делать, понимаете? Главное – цацки на пупке чтобы болтались. А пипл схавает, а прикормленные критики – похвалят.

«Возвращение «Пионера» - роман школы Юрия Петухова. Притом, ученик до гуру пока не дотягивает. Многому ещё учиться надо, чтобы на эту ступеньку перебраться. Но мы не учимся. Мы клепаем за три месяца нелепую и скучную халтуру. И почиваем на лаврах, позвякивая цацками.

#новые_критики #лев_рыжков #новая_критика #идиатуллин #возвращение_пионера #аст #редакция_шубиной #графомания