Смертное местечко

Тёплое июльское утро. Станица Обливская. Тишина. И вдруг взметнулось со двора Карповых.

— Несчастный я, несчастный, — заголосил Кузьма Петрович, всаживая кулак в грудь. — Боже мой. Как же теперь дальше жить?

И матерком, и матерком, да так, что воздух бурлит и слова в вихрь закручиваются.

Беда! Да видать не малая, если Кузьма Петрович так голосит, что на другом конце станицы слышно.

На крик выскакивает из кухни жена Мария. А как тут не выскочишь, когда муж не знает, как дальше жить. Вчера знал, а сегодня не знает. Забыл? За ночь сдвинулся?

— Что случилось, Кузьма? Грудь разломишь. Успокойся.

— Да как же успокоиться, Марьюшка. — Кузьма чуть не плачет. — Как же успокоиться, мать твою. — Он взводит голос, тот даже трещать начинает. — Пошёл в баню. Взял хлеба, огурчик, помидорчик. В баньке у меня бутылка. Ну, я рот пошире и стакан. Думал щас шарахнет приятно в голове, а оно никакого вкуса. Я второй и второй мимо. Коронавирус проклятый вкус отбил. По телевизору говорят, что он и обоняние, и вкус отбивает, и в каждую клеточку пролезает. Чую смерть моя наступает. Так и импотентом могу стать. Как же ты без этого дела жить будешь? — налегает Кузьма. — Как же я без него жить буду? Это же корень в семейной жизни. От него ростки идут. Не выдержу. Умру.

— Ой, Кузьма, — всплеснула руками Мария, — а как же я без тебя?

Подскочила к мужу, потрогала лоб.

— Холодный.

Засунула руку за пазуху.

— Ледяной.

Провела ладонью по лицу.

— Отходишь.

Заголосила. Слезами брызнула.

— Что ж мне делать? У меня на твою смерть ничего ещё не приготовлено.

И платочком по глазам.

Кузьма опешил.

— Ты что, хоронить меня собираешься?

Подсел голосом, охрип.

— Так ты ж умираешь. Это и гроб нужно готовить, и венки покупать, и могилку рыть, и поминки, и духовой оркестр заказывать. Сейчас побегу на кладбище, чтоб тебе местечко смертное выделили.

Мария метнулась к воротам.

— Стой, — что есть силы заголосил Кузьма. — Ты что? — Взвился. — Ошалела. Смертное местечко.

— А как же без смертного местечка. Без него никак нельзя, — запричитала Мария. — Разве что сжечь, так у нас такой жаровни нет. И гроши большие за твой пепел нужно платить, а потом в горшок собрать и развеять. А где развеять? Выскажи свою последнюю волю.

— Одурела.

Громом прокатилось.

Сорвался Кузьма, не выдержал.

— Я же всё в шутку, чтоб самогона у тебя взять, а ты, мать твою, за правду приняла. Смертное местечко.

Расхохоталась Мария.

— Да это я самогон убрала, а воду налила, решила проучить тебя. Голубчик ты мой. Выпить хочется. Шагай на кухню, стопочку налью.