Лемминги. Финал

Среди гаражей наблюдалось необычное оживление. По засыпанной гравием дороге один за другим проходили люди. Они не двигались вместе. Судя по всему, они даже не были знакомы.

Каждый новый приходящий сбивался с шага, увидев пешеходный мост. Действительно, нельзя было не удивиться тому, что в таком безлюдном месте начали собираться... Гуляющие? Они бесцельно бродили по мосту, косясь друг на друга и разглядывая надписи на перилах. Двое вообще уставились на покрытие моста, как зачарованные. Кто подходил поближе — замечал у них под ногами рисунок. Окружность с тремя закрашенными точками, отдалённо похожая на череп.

Когда на мосту собралось едва ли полтора десятка человек, раздался свистящий звук.

Все подняли головы, как по команде. Свист перешёл в атональный мотив. Пронзительный звук нёсся с другой стороны оврага, где за забором стояли корпуса старой фабрики.

Группа на мосту начала движение. Те, кто были ближе к забору, сошли с моста первыми. Остальные двинулись следом, задрав голову. Как-то сама собой образовалась шеренга, первые из идущих уже исчезли в кустарнике.

Шеренга молчала. Когда посреди забора обнаружилась дыра, никто не крикнул: «Эй, сюда». Шли, не спрашивая соседа: «Тебе тоже слышалась на днях эта музыка?». Каждый внимал молча, словно мелодия говорила нечто важное лично ему.

Когда шеренга почти скрылась за рабицей, к ней быстрым шагом присоединился ещё один опоздавший.

На крыше фабричного корпуса стоял человек в чёрной мешковатой куртке, штанах хаки и берцах. Ветер раздувал ему капюшон. Жары человек будто не замечал: припав губами к металлической панфлейте, он раскачивался из стороны в сторону. Мелодия рывками вздымалась в воздух.

Наконец он опустил флейту.

Перед ним стояла группа из примерно полутора десятков человек. Его взгляд метнулся по собравшимся, после чего незнакомец нахмурился.

— Не девятнадцать, — пробормотал он. — Ладно, погнали.

Человек в чёрном поднял руку. Заговорил зычным голосом:

— Вы собрались здесь по своей воле. Нашли меня. Со мной — найдёте освобождение. Возможно, вы не признавались себе в этом, но вы хотите свободы от всего, что окружает вас, касаясь кожи. Вы стараетесь не думать об этом, но ведь тянет же вас, манит эта страсть — причинять себе боль, а? Видите, я прав. Вы бессознательно, как бы вопреки себе пытаетесь выдернуть себя из жизни, почему? Потому что жизнь лишь прелюдия для смерти. Человек предназначен для Бездны. Мы вышли из хаоса и вернёмся в него. Подобное тянется к подобному.

Тянитесь к Бездне, жаждущие боли, ибо там вы получите желаемое!

Я — тот, кто поможет вам пройти эту грань. Я способен сломить остатки сопротивления вашего бренного человеческого «я». Всё, что вам нужно — это дать мне согласие. После этого я дарую вам свободу. — Он облизал губы. — Просто скажите Бездне «да». Я уже вижу и слышу её, а вы?

Слушатели стояли, потупившись. Кто-то нерешительно мялся на месте. Ответить не посмел никто.

Только один человек, стоявший позади всех, высоко поднял голову. Вслух-то он не сказал ничего, но губами непроизвольно шевельнул.

Илья видел перед собой леммингов. Кто-то здесь полностью обратился, а у кого-то и хвост не успел прорезаться. И впереди всех тоже стоял лемминг: крупный, заматеревший. Совсем забыл, бедняга, что такое быть человеком.

Илья молчал. Он просил не словами, а всем своим существом. Чтобы все здесь услышали нежный серебристый звон, как Илья его слышит. 

Пронесись над кошмаром, звон! Пробуди от наваждения!

Тогда Илья увидит перед собой людей — настоящих людей, а не комья грязной шерсти. Почувствовав, что могут сами выбирать свой путь, они спустятся и отправятся по домам. Не будет чёрной краски в завтрашней газете, и в послезавтрашней не будет, и пускай не только в этом городе, но и во всех остальных больше не услышат о том, как люди вывернули свои жизни наизнанку...

И он зазвенел.