Мой мальчик (на конкурс)
Мне было пятнадцать лет, когда отец однажды апрельским вечером, пришёл домой с молодой и красивой женщиной.
- Знакомься-Татьяна Сергеевна,-пытаясь улыбнуться, осторожно сказал он.
-Юра,-тихо ответил я, и почему-то очень сильно покраснел и разволновался.
Я сразу догадался, почему папа знакомил меня с этой стройной женщиной.
Год назад умерла моя мама. Она долго болела, ей делали несколько операций и два месяца мы с папой ходили к ней в больницу. Нам разрешали приходить к ней в палату. Я хорошо помнил мою худую, изнурённую болезней молодую маму. Всё равно красивую! Я запомнил её такой. Странно, но сколько я не пытался вспомнить её в домашней, обыденной обстановке, или в нарядном платье, в туфельках на высоком каблучке, мои воспоминания всегда возвращались к событиям последних двух месяцев перед её смертью. Мама лежала в постели, бледная и грустная. Мы с папой иногда с разрешения врачей, поднимали маму с постели, усаживали её обложив подушками и усевшись напротив на стулья рассказывали новости из жизни за окном. Она сидела перед нами в длинном белом саване, из которого торчали тонкие руки и виновато смотрела на нас. Мама, кажется, понимала, что она умрёт. Может быть поэтому, слушая мой рассказ о моих школьных успехах, она не моргая смотрела на меня и как будто не слышала, о чём я говорил. Потом, когда её не стало, я понял, что она меня просто запоминала, размещала в памяти мои черты лица, взгляд, улыбку, собираясь взять с собой... Она умерла в больнице в апреле. Снег уже растаял. Утро начиналось с весёлого чирикания воробьёв. Ветки на деревьях тяжелели от набухших почек, в которых притаились ещё юные, липкие листочки, собравшиеся через неделю- другую распрямить свои зелёные крылышки, и наполнить мир свежестью и радостью. Для меня апрель теперь самый тяжёлый и безрадостный месяц. Месяц, который забрал от меня маму.
Татьяна Сергеевна, кажется заметила моё смущение и улыбнувшись сказала:
-Мы обязательно подружимся. Правда, Юра? - она протянула мне руку.
Я вдруг испугался этого жеста и взглянул на папу. Он перехватил мой обречённый взгляд, и словно поддерживая, подмигнул мне. Я робко поднял руку.
После смерти мамы, папа мне стал очень дорог. Я видел, как он переживает и страдает. Мне ничем не хотелось его огорчать. Поэтому я старался, чтобы в школе ко мне не было никаких претензий. Отец часто был задумчив и сосредоточен и, опустив голову курил на балконе. Я был уверен, что он вспоминал маму и может быть в чем-то винил себя в случившемся. Чтобы как-то отвлечь отца от невесёлых дум, я подходил к нему с дневником и показывал свои хорошие оценки.
Мы привыкали жить вдвоём. Без мамы. Иногда я просыпался с мыслью, что сегодня надо обязательно навестить маму в больнице. Но вдруг вспоминал, что её нет. От этой печальной мысли становилось горько на душе и перед глазами появлялся образ мамы, лежащей в палате: она сидит предо мной в длинной рубашке и смотрит на меня.
За прошедший без мамы год, отец никогда не приходил домой поздно, и ни разу не приводил в дом женщин. Я за это ему очень благодарен. Папа понимал меня, он тоже видел мои переживания, и думал не только о себе. По выходным дням мы вдвоём ездили на мамину могилу. Я смотрел на надгробье с её фотографией и не мог поверить в то, что здесь под моими ногами, на небольшой глубине, в земле лежит моя мама. Но может быть её там нет! Говорят, что мёртвые возносятся на небеса и там они все живут, и с верху наблюдают за нами, живыми. Лучше пусть будет так. Я поднимаю голову и смотрю в небо. Мне хочется помахать рукой маме, но при отце я стесняюсь это делать. Мысленно я говорю: » Мама я тебя вижу.»- и улыбаюсь небесам. Улыбаюсь маме.
-Ты не будешь возражать, если я буду жить с вами?-говорит Татьяна Сергеевна, не выпуская мою руку из своей цепкой и настойчивой.
Она заглядывает мне в глаза. В них любопытство и настороженность. У неё такой внимательный взгляд, что я не могу отвести глаза, чтобы снова посмотреть на отца и заручиться его поддержкой. И вдруг я понимаю, что от моего ответа зависит как раз его судьба. Мой ответ важен не столько для женщины, сколько для папы. Он стоит сейчас за спиной Татьяны Сергеевны, которая заменит ему мою маму, и с волнением, затаив дыхание ждёт моего приговора. В квартире, кажется, остановились даже часы, а все предметы в комнатах, от дверного коврика, до люстры застыли в ожидании моих решительных слов.
Я не могу сказать, что со мной произошло в тот момент. То ли, ощущение собственной значимости, то ли желание, в который раз не огорчать отца, или авантюрный интерес узнать, что из всей этой затеи получится, в мгновение ока развеяли страх и смущения, и я вдруг бодро и весело ответил:
-Конечно, а то нам скучно с папой вдвоём.
Разве я мог предположить, что моё согласие, на союз с Татьяной Сергеевной, разрушит папину жизнь. Но тогда, он радостно и восторженно воскликнул:
- Вот ответ настоящего мужчины! Я же говорил, Танечка, что он мировой парень и всё понимает.
- Я рада, - улыбнулась Татьяна Сергеевна, и выпустила наконец мою руку.-Показывайте, мужчины, ваше убежище.-Она смело ринулась в комнаты, расточая свой новый запах, заглушая и вытесняя остатки маминого былого присутствия.
В первую ночь после нашего знакомства я не мог долго уснуть. Меня очень беспокоил вопрос, как обращаться к Татьяне Сергеевне. О том, чтобы называть её мамой не могло быть речи. У меня есть одна единственная мама и всегда ею останется. Назвать женщину моего отца мамой, было бы с моей стороны предательством. К тому же мне не три года и даже не шесть, когда ребёнка можно в чём-то убедить или обмануть. В августе мне исполнится шестнадцать и делать из меня несмышлёныша я не позволю даже отцу. Но посоветоваться кроме отца мне не с кем. Утром я улучил минутку, когда мы остались одни и рассказал ему о своих размышлениях. Он посмотрел внимательно на меня и удивлённо ответил:
- Татьяна Сергеевна. А как ещё ?
-Спасибо, пап! Я тоже об этом думал.
Сама же Татьяна Сергеевна на эту тему со мной не говорила. Моё обращение к ней по имени и отчеству её устраивало и не обижало.
Честно говоря, Татьяна Сергеевна оказалась очень тактичной и ненавязчивой женщиной. Она не докучала меня расспросами о школьных делах, о моих друзьях, о моих увлечениях. У меня сложилось мнение, что она меня старается не замечать или без необходимости попадаться мне на глаза. Нет она не стеснялась и тем более не боялась меня. Она просто давала мне возможность привыкнуть к ней, к её постоянному присутствию в квартире, голосу, интонациям, походке. Татьяна Сергеевна, как бы преподносила себя порциями, кусочками, чтобы я мог не спеша попробовать и оценить каждый из них. Мне нравилась её манера поведения и я был благодарен ей за деликатность, проявленную ко мне в первые месяцы. Когда я стал оценивать её душевные качества, то невольно обратил внимание на её внешность. Папе надо отдать должное, что он выбрал несомненно красивую женщину, под стать нашей маме.
Да, она была красивая женщина. Мне пятнадцатилетнему пацану, у которого уже кучерявились волосики под мышками и на лобке, было интересно и любопытно не просто смотреть, а наблюдать за Татьяной Сергеевной. Я старался скрыться в своей комнате, когда она выходила из ванной, с накрученным на голове полотенцем, разрумяненная, в легком халате, между полами которого, загадочным рисунком показывались голые гладкие ноги выше колен. Из своей комнаты, в узкую щель в двери, я затаив дыхание смотрел на её розовые ноги, надеясь, что халат распахнётся шире и мне посчастливится увидеть нечто большее. Нечто большее… Что?
Всё, что я видел о сексе в интернете и у одноклассников дома на дисках, оставалось для меня выдумкой, преувеличенной картинкой и неправдоподобными кадрами. И всё же в сознании отпечатывались запоминающиеся моменты, они возникнув позднее в памяти, волновали меня, возбуждая зреющие мои органы любви и страсти. И когда я подглядывал за Татьяной Сергеевной мне, обученному видео просмотрами, было известно умозрительно что там у неё, но в то же время представлялось великой тайной, что там скрыто на самом деле, и как выглядит то, что прячет от глаз дурацкий халат. Я понимал, что поступаю неприлично. Но оправдывал себя тем, что таким постыдным образом познаю красоту женского тела. Настоящего, не из интернета и видео, а тело красивой женщины, с привлекающими взор скрытыми тайнами и загадочными округлостями.
Кажется, отец стал тоже меньше уделять мне внимания. Я не обижался на него, понимая, что мы последнее время были вместе достаточно часто. Татьяна Сергеевна стала для него не просто желанной женщиной, а новым человеком, и в условиях семьи, неизвестным и непредсказуемым, поэтому он обязан был находится с ней, если не постоянно, то регулярно, чтобы фиксировать и запоминать её взгляды, пристрастия, поступки, и одновременно сравнивать с маминой манерой поведения.
Появление Татьяны Сергеевны пошатнуло наш союз с отцом, который укрепился за последний год. Мы всегда были вместе: на прогулках, в магазине, даже свой отпуск папа проводил со мной. Он заменил мне маму, оставаясь отцом, ежедневно уделял мне внимание, интересовался моими школьными и личными делами, проявляя заботу и любовь. Женщина, появившаяся в нашей жизни, хорошо понимала, что никогда не станет мне матерью, что через два года я всё равно упорхну из дома, поступлю в университет и самостоятельно стану вершить свою судьбу. Она, конечно, взяла на себя все бытовые проблемы по ведению домашнего хозяйства и справлялась с этим превосходно. К нам с отцом Татьяна Сергеевна не просто пришла, а приехала-у неё своя машина, симпатичная синяя «Хонда», в которой лежали два чемодана с её одеждой и личными вещами. Поэтому она была вполне мобильной женщиной и возвращаясь с работы, обязательно везла пакеты с продуктами и необходимыми предметами для дома и семьи. Она была весёлой женщиной и старалась создавать атмосферу уюта и благополучия. Татьяна Сергеевна не делала каких-то сверх усилий, чтобы казаться заботливой и внимательной, не пыталась удивить изысканными блюдами или подарками, она вела себя естественно, без кокетства и притворства.
Папа немного изменился и печать заботы и задумчивости скоро сошла с его лица. Женщина, находившаяся рядом с ним вдохновляла его и придавала уверенности. Я иногда наблюдал за тем, как он разговаривает с Татьяной Сергеевной, как смотрит, как реагирует на её слова, и вдруг приходил к выводу, что он притворяется. Он хочет угодить ей, казаться любящим и трогательным. Я понял, что он боится потерять её. Глядя тайком из своей комнаты, как папа обнимает Татьяну Сергеевну, целует ей шею, я неожиданно вспомнил, что отец так нежно никогда не обнимал и не целовал маму. По крайней мере до её болезни. И тогда у меня возник вопрос: зачем папа привёл в наш дом эту женщину? Для кого? Для себя или для меня? Если для меня, то он должен понимать, что она мамой для меня не станет. Если для себя, то его притворство рано или поздно она почувствует, поймёт и уйдёт от него. Уедет. Как приехала, так уедет, забрав свои чемоданы. Но задавая себе эти вопросы и отвечая на них, я ловил себя на мысли, что мне не хочется, чтобы Татьяна Сергеевна покинула нас.
2
У меня начинались каникулы. Я успешно перешёл в одиннадцатый класс и мне предстояло целых три месяца быть свободным человеком. Отца радовали мои оценки и он хотел сделать, что-то приятное для меня.
-Куда хочешь съездить? - спросил он.
-Один? - удивился я.
-Ну, да! - немного смутился отец.-Ты взрослый парень, совсем скоро шестнадцать уже будет.
Я сразу догадался, что папа летний отпуск собирался проводить с Татьяной Сергеевной, но без меня. Если бы мама была жива и здорова мы все вместе на две недели полетели бы в Турцию или в Хорватию. Последних три года родители брали отпуск вместе. Папа уже к этому времени у знакомых из турфирмы заказывал путёвки и нам с мамой оставалось только собрать самое необходимое для путешествия и отдыха. Неужели это время никогда уже не повторится?
-Я на всё лето поеду к бабушке,-неожиданно даже для себя сказал я.
-На всё лето? - не то удивился, не то обрадовался отец. - Тебе не будет там скучно?
Бабушка Анастасия Семёновна-мама отца жила в другой области в небольшом посёлке. Последний раз мы виделись, когда она приезжала на похороны мамы. Она жила в уютном домике, с палисадником, в котором бабушка выращивала самые разные цветы и гордилась своим занятием. На огороде бабушка непременно высаживала огурцы, помидоры, картошку. Когда у родителей от отпуска оставалась ещё пару недель, они обязательно мчались к бабушке, прихватив, конечно, меня, где мы помогали ей пропалывать и поливать гряды и наслаждаться плодами своего труда, пробуя первые огурчики под свежую, рассыпчатую картошку. Мама всегда была у нас в первых рядах. Вставала рано и тормошила нас с папой, заставляя просыпаться и браться за дела, пока солнце, как говорила бабушка «не жаркое». Мама всегда весёлая, подвижная и неугомонная не давала нам покоя и мы с папой спасались от её «нарядов на работу» -это тоже бабушкины слова, убегая с удочками на реку. Если мы возвращались с уловом, то получали прощение и помилование, но если ничего не приносили, то получали, как говорил папа «наряд вне очередь». Весело было нам тогда. Тогда. Когда-то давно.
-Буду помогать бабушке. Скучать не придётся. - ответил я.
-Раз ты так решил…,-отец положил руку мне на плечо. - Бабушка будет рада твоему приезду. Мне пока отпуск не дают.
Папа мне соврал насчёт отпуска. Он не хотел его брать или собирался ехать куда-нибудь к морю с новой женой. Зря он так со мной. Я не маленький и всё понимаю. Сказал бы откровенно, что ему необходимо ехать только с ней. Кажется, я начинал злиться на отца, поэтому чтобы он не видел моего раздражения и недовольства, улыбнулся ему и просто сказал:
-Всё нормально, пап. У бабули ничуть не хуже, чем на море.
Отец улыбнулся в ответ.
-Мы будем тебя по выходным иногда навещать.
Он сказал: «МЫ», а я вдруг сразу вспомнил маму.
Вечером отец поведал о моих планах Татьяне Сергеевне. Она как будто на мгновение задумалась и неожиданно предложила отвезти меня к бабушке.
-Замечательно! - воскликнула она. -Ты предупредишь свою маму о нашем приезде, а Юра познакомит меня с ней. Мы сразу убьём двух зайцев, не правда ли? –женщина весело и вопросительно посмотрела на отца.
По всему было видно, что её предложение озадачило его и немало удивило. Татьяна Сергеевна сама, без папиной помощи, решила познакомиться с моей бабушкой! Но посредником она выбрала меня и мне такое предложение вдруг понравилось. Я увидел растерянный взгляд отца и его замешательство, но я стал на сторону Татьяны Сергеевны. Мне импонировала её решительность и смелость, с какой она решила влиться в нашу семью, расчищая в ней для себя место. Поэтому я быстро сказал:
-Классное предложение!
-Вот видишь! - подхватила Татьяна Сергеевна,-Юра умный мальчик и всё сразу понял.
Я насторожился. Что она имела ввиду? Но отец своим согласием прояснил мне слова женщины.
-Хорошо уговорили. Вам ещё тоже надо знакомиться. - махнул он рукой.
И тут до меня дошло, отправляя меня с Татьяной Сергеевной, папа надеялся, что поездка нас сблизит и подружит. Ему очень хотелось, чтобы между нами сложились добрые, может быть даже почти родственные отношения. Бедный папа! Знал бы он, что из всего этого получится, он непременно отправил бы меня одного к бабуле на поезде. А разве я знал? Думал ли? Мечтал? Но вот Татьяна Сергеевна, пожалуй, одна знала, чего она хотела.
Папа провожал нас каким-то отрешённым и грустным взглядом, в котором застыла почти детская обида: сами едете, а меня не взяли. Но он сознательно отравил нас двоих, надеясь, что эта поездка поможет нам найти общий язык. Решил нам не мешать и считал, что Татьяна Сергеевна обязательно найдёт тропинку к моему сердцу, к которому никого из женщин кроме матери я не допускал. Я уселся на заднее сидение и махал рукой отцу, растерянно стоявшему у подъезда дома, он натужено улыбаясь, махал усердно нам вслед. О чём он думал в этот момент? Мне, кажется, папа вспомнил время, когда мы все вместе уезжали к бабушке. Он вспоминал маму. Но может быть он вдруг засомневался и пожалел, что отправил меня с красивой и решительной женщиной. Поздно, папа! Мы уезжаем. Я повернулся ещё раз поглядеть на отца. Он почему-то смотрел на небо.
Когда мы выехали за город, Татьяна Сергеевна остановила машину и предложила мне пересесть к ней на переднее сидение.
-Я буду чувствовать себя уверенней, если рядом со мной будет сидеть мужчина,-сказала она, кивнув на переднее место.
Причин отказываться и упорствовать не было ни каких. Я быстро перебрался на предложенное место.
-Замечательно,-улыбнулась Татьяна Сергеевна, и вдруг коснулась рукой моей щеки.
Она завела машину и сосредоточившись на дороге, вырулила на трассу. Женщина смотрела вперёд и как будто забыла про меня. Я же, повернув голову в сторону, смотрел бессмысленно в окно, и сдерживал себя как мог, что бы не касаться своей щеки. Мне очень хотелось потрогать то место, на котором осталось её прикосновение. Я словно слышал гладкие пальцы на моей щеке, и коснувшись лица надеялся притронуться к ним.
-Давай поговорим,-предложила Татьяна Сергеевна, прогоняя мои мысли, и заставляя меня обернуться к ней.
-О чём?
-Расскажи мне про свой класс, например.
Я неожиданно улыбнулся и сказал:
-Спросите уж сразу, дружу ли я с какой-нибудь девочкой, потому что вы, начиная разговор из далека, станете интересоваться моей личной жизнью. Между прочим, мама никогда не спрашивала меня про девочек из моей школы.
Я думал, что Татьяна Сергеевна будет оправдываться и говорить, что не собиралась интересоваться моей личной жизнью или, может быть обидится, но она даже не повернула голову ко мне, спокойно смотрела на дорогу и вела уверенно машину, как будто ни о чём меня не спрашивала. Её невозмутимость меня разозлила, а может быть сам разозлился на себя, но, как ни странно, я вдруг разоткровенничался и стал рассказывать про класс, классную руководительницу, которая у нас преподаёт историю и никому не ставит двоек, про одноклассника Виталика, который пишет стихи обо всём подряд и читает их на переменах. За эти стихи ему достаётся от девчонок, потому что он пишет про них с приколами. Но у Виталика есть серьёзные стихи, он их однажды мне читал. Почему-то запомнились четыре строчки:
Вырасти-не проблема,
Что будет потом?
Стать человеком хотелось бы,
А не дураком.
-Умные стихи,-сказала Татьяна Сергеевна, послушав их, и спросила меня,-ты тоже пишешь?
-Нет,-честно признался я,-пробовал, не получается.
Она вдруг повернула голову ко мне и улыбнувшись спросила:
-Так у тебя девочка есть или нет, Юра, а?
Вопрос был неожиданным, но он прозвучал весело, безобидно и без тени любопытства. У меня вдруг возникло, ощущение, что меня спросила не взрослая женщина, а близкая подруга, от которой не может быть секретов.
Татьяна Сергеевна увидела моё замешательство.
-Извини за бестактный вопрос. Можешь не отвечать.
Я, кажется, покраснел и отвернувшись к окну произнёс:
-Нет у меня девочки.
-Эх, ты! Такой видный парень! Девчонки, небось сохнут по тебе, а ты не замечаешь их даже,- она протянула руку и взлохматила мои волосы. - Надо за тебя браться, Юрка.
Я продолжал смотреть в окно и подумал, что Татьяна Сергеевна, умная и хитрая женщина. Назвала меня Юркой, дома она меня так не называла, и сумела узнать о моей личной жизни больше, чем знала о ней моя мама, не говоря про отца. » Надо за тебя браться…»-что она имела ввиду? Будет приводить ко мне девочек для знакомства? Или меня возить к ним?
Мы ехали молча. Я смотрел в окно и думал о Татьяне Сергеевне. Я стал сравнивать её с мамой. Я был уверен, что мама не стала бы «браться за меня», устраивая мою личную жизнь. Она даже об этом не подумала бы. Для мамы я всегда оставался маленьким ребёнком, которому думать о девочках ещё рано. Для Татьяны Сергеевны я чужой, неродной мальчик, с которым можно поговорить на вольные темы. Она была права. Найти общий язык со мной можно было лишь видя во мне равного собеседника. Собираясь жить одной семьёй, нам все необходимо иметь взаимопонимание. Без него возникают пустоты при общении и обсуждении домашних проблем. Я понимал, что ни для отца и, тем более, для Татьяны Сергеевны, уже не являюсь мальчиком, за которого всё давно решено. Моё мнение теперь будет учитываться и с ним они должны считаться. Поездка к бабушке, подтверждала правоту моих рассуждений.
-О чём, Юра, думаешь,-прервал мои мысли вопрос Татьяны Сергеевны.
-О Вас,-не стал врать я, продолжая смотреть на мелькавшие за окном деревья и столбы.
-Обо мне? - удивилась она.-Занимательно! Расскажи, если не секрет, что ты обо мне думаешь. Только честно, хорошо?
Я повернулся к ней, и неожиданно для самого себя спросил:
-Вы любите папу?
Кажется, мой вопрос смутил женщину и она даже сбавила ход у машины. Я видел, как она подбирала нужные слова для убедительного ответа. Но она в свою очередь спросила:
-А меня ты сможешь полюбить?
Теперь наступила моя очередь смутиться и задуматься. Вопрос меня ошарашил. Что она имела в виду? Полюбить как маму? Конечно, не смогу! Полюбить, как женщину? Но…
Она снова прервала мои рассуждения.
-Вот видишь, как не просто ответить на такой вопрос,-спокойно сказала Татьяна Сергеевна. - Любовь, Юра, помимо признания «люблю» вмещает в себя много чувств самых разных и противоречивых. Я понимаю твоего папу и это тоже немаловажно. Если я согласилась жить с ним и воспитывать его умного и взрослого сына, то тут одной любви мало. По-моему, здесь ещё надо иметь терпение и выдержку.
-Мы хорошие,-улыбнулся я.
-Не спорю. Славные,-она ответила мне улыбкой. - Но ты должен понять, что важное значение имеет ни моя любовь к отцу, а твоя ко мне. Если ты меня отвергнешь, то вы снова останетесь с отцом вдвоём.
-Как это? - не понял я. - Почему?
-Я не претендую на роль твоей мамы, но очень надеюсь на доброе отношение ко мне. Я не собираюсь подчинять тебя и командовать тобой, у меня нет на это никакого права, но мне было бы приятно, если бы ты прислушивался ко мне, моим советам и женской интуиции.
Серьёзный тон её слов согнал с моего лица улыбку и я теперь немигающим взглядом смотрел перед собой, бессмысленно разглядывая дорогу. Слова Татьяны Сергеевны меня озадачили и даже удивили. Оказывается, благополучие семьи и счастье отца в моих руках. Вот буду пай-мальчиком и слушаться во всём мачеху, и тогда она будет с нами в одной семье, рядом с отцом и любить его. Но если стану ершится, проявлять строптивость, дерзить, и проявлять непослушание, то семейной идиллии придёт крах и отец останется одиноким и несчастным. Дела-а! И тут мне на самом деле захотелось быть дерзким и ехидным.
-У вас текст с собой? - спросил я.
-Какой текст? - она удивлённо посмотрела на меня.
-Текст клятвы для меня, что я должен быть во всём послушным.
-Зачем же так, Юра!?-покачала головой Татьяна Сергеевна.
-Нет! Это вы скажите, зачем ставите условия? Грозите уже, что уйдёте. Значит вы не любите папу. Тогда уходите сразу. Не морочьте нам голову. Жили без вас и ещё проживём. - я сам не заметил, что разошёлся и потерял всякий такт.
Она вдруг резко затормозила, свернула на обочину и остановила машину.
Татьяна Сергеевна повернулась ко мне и я увидел на её глазах слёзы.
-Дай мне шанс, пожалуйста,-очень тихо сказала она. - После смерти мамы, ты остался с папой. Тебе было больно и горько, но ты не был одинок. Нет ничего страшнее в жизни быть одиноким,-она глубоко вздохнула,-до встречи с твоим отцом я была очень одиноким человеком. Одиночество сводит с ума и подталкивает к глупым и дурным поступкам. Я не хочу снова остаться одна,-по её щекам к уголкам рта скатились слезинки.
Мне вдруг стала стыдно за свои слова и неоправданную дерзость. Я понял, что не прав, и совершенно ничего не знаю об это женщине, и о её жизни до нас с папой. Я был к ней несправедлив и даже жесток. Мне неожиданно захотелось припасть к ней, прижаться и сказать добрые и нежные слова, что бы она перестала плакать. Я вдруг поймал себя на мысли, что мне хочется быть рядом с ней и доставлять ей радость. Но мне было невероятно стыдно за мою несдержанность и вздорную импульсивность. Я опустил голову и буркнул: Простите!
Татьяна Сергеевна вытерла слёзы.
-Прости меня тоже. - Она протянула мне руку. - Мир! - И улыбнулась.
Её ладонь тёплая и влажная от слёз несколько секунд держала мои пальцы, и я слышал, как её тепло через руку передавалось мне и расходилось по телу, волнуя и смущая меня.
3
Бабушка нас уже ждала, и видимо сидела у окна не первый час ,глядя на улицу. Она вышла из дома сразу же, как только машина остановилась у калитки.
-Ты меня представишь или мне самой? - волнуясь спросила меня Татьяна Сергеевна.
-Конечно, сами! Вы уже взрослая,-улыбнулся я и, открыв дверь побежал в бабушкины объятия.
Бабушка взволнованная и радостная шла мне навстречу.
-Юра, тебя не узнать. Какой ты стал большой,-она прижала меня к себе и поцеловала где-то за ухом. - Похудел,-сказала она, гладя мои лопатки. - Плохо без мамы.
-Здравствуйте,-раздался рядом голос Татьяны Сергеевны.
Бабушка отстранилась от меня и посмотрела оценивающим взглядом на молодую женщину.
-Таня,-представилась она.
-Очень приятно. Анастасия Семёновна,-ответила бабушка, протягивая натруженную руку, с некоторой неуверенностью и может быть недоверием.
Я смущённо смотрел на это деловое рукопожатие, совсем не похожее на дружеское и уж тем более родственное и понимал, что надо помочь и поддержать Татьяну Сергеевну. Всё-таки ей было сейчас не просто найти расположение бабушки. Она приехала без папы, с которым эта встреча, уж точно, прошла бы теплей. Но папа не стоял рядом с ней в эту ответственную минуту. Он только позвонил бабушке и предупредил её о новой невестке, поэтому, кроме меня, никто не смог выручить Татьяну Сергеевну.
-Бабуль, Татьяна Сергеевна классно водит машину. Мы не ехали, а просто летели, как на самолёте,-затараторил я.
-Так быстро? Тише едешь – дальше будешь. - испугалась бабушка, освобождая ладонь от рукопожатия.
-Так плавно! - воскликнул я.- Если бы папа был за рулём, мы приехали только к вечеру, а Татьяне Сергеевне постовые честь отдавали.
Но бабушка мою шутку не оценила и лишь спросила:
-Что ж отец не приехал? По телефону сказал мне что-то невразумительное и только предупредил о вашем приезде.
Я уже собирался ответить, но вместо меня ответила Татьяна Сергеевна.
-Вы не сердитесь на него пожалуйста, он действительно очень занят на производстве, но обещаем, что через две недели приедем навестить Юру уже вдвоём.
Бабушка вздохнула.
-Проходите в дом,- и пошла первая, открывать калитку.
Татьяна Сергеевна благодарно улыбнулась мне.
-Выручил. Спасибо, я твоя должница, - сказала она.
-Идите за ней, я только возьму сумки, и сразу- в дом,- заверил я Татьяну Сергеевну, направляясь к машине.
Я видел, как она не спеша пошла вслед за бабушкой. Но я не торопился идти за ними и решил предоставить возможность поговорить женщинам без моего присутствия. Мне думается бабушка хотела что-то важное сказать Татьяне Сергеевне,задать ей несколько вопросов, чтоб сложилось первое впечатление о женщине, которую выбрал её сын.
Когда я доставал сумку из багажника, возле меня неожиданно кто-то остановился на велосипеде .
-Привет! - услышал я девичий голос.
Я оставил сумку на месте и повернулся. Передо мной стояла Надя. Мы дружим с ней последних два года.
-Привет! - улыбнулся я.
-Приехал погостить?
-Ага!
-На долго?
-На всё лето.
-Правда? - обрадовалась Надя.
Я смотрел на девушку и заметил, что она изменилась. Исчезла неуклюжая угловатость и отталкивающая худоба. Девушка выглядела стройной и симпатичной. Под коротким, лёгким платьицем хорошо были заметны очертания узеньких трусиков и лифчика. Я ошалел - у Надьки появилась настоящая грудь! Прошлым летом даже намёка на них не было. А сегодня-волнующая округлость. Не какие-то там бугорки или «прыщики», как говорят пацаны, а кругленькая ,симпатичная грудь, которую мне захотелось потрогать. Надя, кажется, заметила мой пристальный, изучающий взгляд.
-Что уставился?
-Давно не видел, целый год. Тебя не узнать.
С Надей я познакомился два года назад у м