Девочки и зверь

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Давно в неведомой стране

мохнат, не обогрет,

жил Зверь, которого страшней

на целом свете нет.

В пещере под землёй сидел

на шкурах в темноте,

и мрачной злобою кипел,

как чайник на плите.

Его увидев, всяк дрожал

в неведомой стране.

Его хвоста сто тысяч жал

сверкали при луне.

Его огромные  клыки

и острые рога

мгновенно рвали на куски

и друга и врага.

Хоть, если честно, то друзей

себе он не нажил –

домой  не приглашал гостей

и в гости не ходил.

О нём твердили, -  «ничего

не может, кроме зла».

Но вдруг, у логова его

ромашка расцвела.

На хрупком тонком стебельке

семнадцать лепестков

при каждом  лёгком ветерке,

как бахрома флажков,

дрожали, и казалось что

вот-вот сорвутся вдаль,

и улетят в страну цветов,

где мир и пастораль.

Зверь выстроил вокруг цветка

как Эверест забор,

а сверху, вместо потолка,

пристроил камень с гор,

чтобы ромашка никуда,

не делась, чтоб была

всё время рядом – заперта

росла бы и цвела.

Он ей одной доверить мог,

что на сердце хранил.

Он поливал её, берёг,

по-своему любил.

Он по ночам ей песни пел,

подчас забыв поспать,

о том, как в детстве он хотел

на сцене выступать,

чтобы смеялась детвора

и хлопала, а он

показывал бы номера,

отвешивал поклон,

и был бы  добрым, а не злым,

но всё пошло не так –

жизнь обошлась жестоко с ним,

и он для всех чужак.

Никто нигде ему не рад,

все – от ужа до льва

бегут куда глаза глядят,

узрев его едва.

Всему виной ужасный вид –

рога, клыки, оскал

и хвост, который ядовит

из-за ста тысяч жал.

А он ни в чём не виноват –

родился он таким,

его ругают и корят,

никем он не любим.

Он лил слова, красноречив,

из сердца родников.

Ромашка слушала, склонив

семнадцать лепестков.

Большой забор и камень с гор

давили ей на грудь,

весь этот долгий разговор

ей не давал вздохнуть.

Лишь на свободе, на ветру

она цвести могла.

И вот, однажды поутру,

ромашка умерла.

Опали наземь лепестки –

семнадцать белых крыл.

У Зверя слёзы потекли,

он жалобно завыл.

 

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Страна от радости кипит –

ура! - приехал цирк,

чьё имя славное гремит

на целый материк.

Жонглёр, атлет, эквилибрист,

шпагоглотатель – гном,

мим, клоун, иллюзионист

в цилиндре золотом

творят такие чудеса

в манеже и над ним,

что сложно доверять глазам

соседским и своим.

Канатоходец  босиком

по проволоке идёт,

факир питается огнём,

колдует звездочёт.

В лучах цветных прожекторов

блистают две сестры –

две укротительницы львов,

отважны и храбры –

летят на хищнике верхом

в горящее кольцо,

потом целуются со львом,

прижав  к нему лицо,

а если надо – головой

ныряют зверю в пасть,

им это дело не в первой –

на зубы шею класть.

Один таинственный талант

(хоть верь мне, хоть не верь)

был от рожденья сёстрам дан –

о том, что думал зверь,

известно становилось им

быстрей, чем глаз моргнёт,

поэтому, они к любым

зверушкам свой подход

могли найти «на ра-два-три»

и, даже, «на раз-два»,

могли друг с другом примирить

сову, лягушку, льва,

удава, выводок горилл,

жирафа, журавля,

короче – всем, кого вместил

наш общий дом – Земля.

Они - дрессуры мастера

всех видов и мастей.

Агуша – старшая сестра,

Ариша – чуть юней.

У них успех, у них аншлаг –

билеты нарасхват,

восторги зрительских ватаг,

фотографов парад.

Про них огромную статью

желают написать…

А сёстры, вместо интервью,

в лес норовят сбежать,

чтоб там, вдали от суеты

смеяться и болтать,

друг другу поверять мечты,

и просто отдыхать.

Однажды утром, в свой досуг,

они гулять пошли,

и невзначай на целый луг

ромашек набрели.

Их жёлтых сердцевин миллион

средь моря лепестков

светил, как солнечный плафон

из белых облаков.

Девчонки тихо прилегли

в ромашковый ковёр,

и, глядя в небо, завели

неспешный разговор

о том, как здорово дружить,

не ссорясь, не бранясь,

о том, как интересно жить,

смеясь и веселясь,

о том, что каждый день красив,

как песня соловья,

о том,  что мир миролюбив,

когда вокруг друзья,

о том, как стрелы-тополя

взлетают до небес,

о том, как  ласковы поля,

и как прекрасен лес,

о водах медленной реки,

текущей в водопад,

о том, что ночью светлячки,

как звёздочки горят.

Ромашки слушали сестёр

и щекотали нос,

а ветер тихо плёл  узор

на ткани их волос…

Но вдруг им слышатся вдали

рыдания и  вой

откуда-то из-под земли…

«Там плачут под землёй –

сестре Агуша говорит –

пойдём, узнаем – в чём

там дело, кто это скулит

и слёзы льёт ручьём».

«Пойдём – Ариша говорит –

быть может, это крот.

Возможно, у него болит

плечо или живот».

Девчонки двинулись на звук,

что шёл из-под земли,

поляну обойдя вокруг,

к пещере подошли,

и видят – горько плачет в ней,

мохнат, не обогрет,

тот Зверь, которого страшней

на целом свете нет.

 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

АГУША: Какой хорошенький зверёк!

АРИША: Мохнатенький какой!

АГУША: Из глаз струится ручеёк

                  на стебелёк сухой.

ЗВЕРЬ:    Какие страшные! Зачем

                  явились вы?

 СЁСТРЫ (вместе):           На зов!

ЗВЕРЬ:     Сейчас я вас убью и съем,

                   клыками распоров.

АГУША:   Ах, бедненький! Не повезло –

                    не знаешь ты добра.

АРИША:  Ты в жизни видел только зло

                    с утра и до утра.

АГУША:  Ромашку белую любил,

                   но воли не давал.

АРИША: Огромным камнем придавил,

                   забором страшным оградил…

ЗВЕРЬ:    Я вас сюда не звал!

АГУША: Тебе неведомо, что без

                   свободы счастья нет.

АРИША:  Свобода – чудо из чудес.

ЗВЕРЬ:     Сломаю вам хребет!

АГУША: Не злись, ведь ты совсем не злой!

АРИША: Давай с тобой дружить!

АГУША:  Смотри – мир славный и большой,

                   в нём так прекрасно жить!

АРИША:  Пойдем! Здесь рядом на лугу

                   ромашки ждут тебя!

ЗВЕРЬ:     Я не пойду! Я не могу!

                   Я злой! Я страшный! Я…

АГУША: Ты хочешь в цирке выступать,

                   смеяться и шутить.

АРИША: Крутить кульбиты и скакать,

                   и детвору смешить.

ЗВЕРЬ:    Я вам об этом не сказал!

                   Откуда вы узна…?!

АГУША:  Мы это видим по глазам –

                   в них нежность, глубина,

                   открытость, смелость, теплота,

                   умение дружить,

                   и красота, и доброта...

ЗВЕРЬ:    В моих? Не может быть!

АРИША:   … и удивительный секрет,

                   который ты хранил,

                   неиссякаемый, как  свет

                   заоблачных светил

                   талант, чтоб всякий – стар и мал,

                   и мир вокруг тебя

                   цветами радуги сиял,

                   ликуя и любя.

ЗВЕРЬ:    Никто мне столько добрых слов

                  вовек не говорил.

                  Из-за рогов, из-за клыков

                  я никому не мил.

                  За что вы хвалите меня?

                   Каким таким чутьём,

                   вы поняли, что добрый я?

АГУША: Кончай болтать! Пойдём!

                 Мы отведём тебя туда,

                  где радость и тепло.

                  Там позабудешь навсегда

                  ты что такое зло.

АРИША:  Там, в блеске цирковых огней

                   сбываются мечты.

                    Ты будешь жить среди друзей,

                    любви и доброты.

*** *** *** ***

Зверь сомневался и пыхтел,

смущался и дрожал.

Он так поверить им хотел!

Но, бедолага, не умел,

и от того страдал.

 

Девчонки, чтоб не тратить слов,

и время не терять,

поцеловали Зверя в лоб,

и стали щекотать.

Захохотал огромный зверь,

оттаял и расцвёл,

и хочешь – верь, хочешь – проверь,

с девчонками ушёл

прочь от пещерной темноты,

от боли и от ран

туда, где ветер и цветы,

и неба океан,

туда, где ждут его друзья

и жизнь другая ждёт,

где цирка дружная семья

объятья распахнёт.       

 

ЭПИЛОГ

Теперь наш Зверь не абы кто!

Заслуженный артист!

Блистает статью, красотой –

причёсан и пушист.

Неповторим, неотразим,

клыкаст, рогами крут.

Агуша и Ариша с ним

танцуют и поют.

С друзьями-львами в чехарду

играет он. Потом

стремглав взлетает  в высоту

под купол шапито.

Клыки его в лучах блестят,

как два серпа луны.

В рога созвездия гирлянд

узором вплетены.

Он обожаем детворой

со всех дворов вокруг.

Для них он – сказочный герой,

и самый лучший друг.

 

Вот так. История проста.

Зверь счастливо живёт.

А яд из тысяч жал хвоста

в аптеку он сдаёт.

Из яда делают бальзам

от всех на свете бед.

Он и большим, и малышам

прописан на обед.

Его приняв, поймёт любой,

что даже у того

кто неприятный, грубый злой,

внутри есть существо,

всегда мечтавшее любить,

быть чище и добрей,

и пользу приносить, и жить

для радости людей,

забыв, что в мире есть вражда,

открыв без страха дверь.

И быть счастливым навсегда,

как наш мохнатый Зверь.

Подписывайтесь на нас в соцсетях:
  • 2
    2
    99

Комментарии

Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.