Лето. Июль. Жара

Июль.

Утро.

Жара.

Захарка, потирая заспанные глазёнки, входит в кухню. В кухне хлопочет баба Граня. Увидев Захарку, баба Граня достаёт откуда-то из-за печки большую кастрюлю, переворачивает её кверху дном и ставит на стул, сверху на кастрюлю кладёт свёрнутое вчетверо полотенце.

— Иди-тко, садися, унучек, я табе пенков дам!

Захарка послушно взгромождается на получившуюся конструкцию. Смотрит в окно.

За окном растёт малина. В саду жужжат пчёлы. В приоткрытую форточку влетела жирная муха и теперь бьётся о стекло, тщетно пытаясь выбраться наружу. Захарка смотрит на муху.

— На-тко, покушай! — баба Граня ставит перед мальчиком большую тарелку, полную розоватых пенок, снятых с малинового варенья, что баба Граня варит в огромном тазу. Варенье уже сварено, и теперь остывает.

Пенки с варенья — самое вкусное! Вкуснее даже, чем само варенье.

Захарка берёт большую ложку и начинает есть.

Ему нравится приходить по утрам в кухню. Нравится смотреть, как хлопочет по хозяйству баба Граня. Нравится сидеть на перевёрнутой кастрюле и доставать до высокой столешницы, словно он взрослый мужчина, а не маленький семилетний мальчик.

Баба Граня ласково смотрит на внука. Лицо у неё в морщинах, и когда она улыбается, морщины собираются кверху, а около глаз расходятся лучиками. Глаза у бабы Грани добрые.

Кряхтя, в кухню входит дед. Он присаживается к столу и начинает откашливаться. Он всегда так делает. Дед уже старый, и у него больные лёгкие.

Откашлявшись, дед смотрит в окно. Взгляд его останавливается на бьющейся о стекло мухе.

— Помоишная! — со значением произносит дед.

Баба Граня тоже смотрит на муху.

— Не, не помоишная, — возражает она деду.

Дед хмурит седые кустистые брови. Он не любит, когда с ним спорят.

Прищурившись, дед принимается разглядывать муху более внимательно. Баба Граня смотрит на деда.

— Ну помоишная же! — наконец авторитетно заявляет дед. — С помойки прилетела, ну!

— Не, не помоишная! — стоит на своём баба Граня.

— Помоишная, говорю! — начинает злиться дед.

— Не, не помоишная! — не сдаётся баба Граня.

Дед густо краснеет и начинает недовольно сопеть. Он всегда краснеет и сопит, когда сердится. Так проходит минута или две.

Внезапно дед выхватывает из таза с вареньем большой черпак и что есть силы лупит им бабу Граню по лбу. Капли варенья разлетаются по всей кухне. Одна из них попадает Захарке на подбородок. Захарка лениво стирает каплю указательным пальцем. Затем облизывает палец. Варенье вкусное.

Баба Граня от неожиданности теряет равновесие и тяжело садится на стоящий позади неё стул. Но садится не в центр стула, а значительно левее, на самый краешек.

Повинуясь законам физики, стул заваливается набок и с грохотом падает. Баба Граня, лишившись опоры, отчаянно пытается ухватиться за краешек стола, но это ей не удаётся, и она падает вместе со стулом.

Дед победно смотрит на поверженную оппонентку.

— Ну что, не помоишная?! — язвительно спрашивает он, стараясь вложить в свой вопрос как можно больше злорадства.

Баба Граня молчит.

— А я тебе сразу сказал, что помоишная! — не унимается дед. — А ты всё: «Нет, не помоишная, нет, не помоишная!» Да где же не помоишная, когда именно помоишная? Дура бестолковая! — завершает он своё обличительное выступление.

Баба Граня внимательно следит за черпаком в его руке.

— А тогда, помнишь? В каком годе-то это было? — внезапно вспоминает дед что-то. — В восьмидесятом? Вроде, олимпиада тогда ещё была. Или нет? А, да какая разница! — машет он свободной от черпака рукой. — Помнишь, прихожу я тогда с работы, а у тебя Ванька-сантехник сидит. И, главно дело, ноги-то у него — босы! И рубаха расхристана! Пузо голое с-под рубахи торчит. И дышит он как-то тяжело. А в доме тогда, главно дело, холодно было! Я ему — ты чего это расхристался? Холодно ж! А ты — жарко, взопрели ноги у Ваньки, вот и разулся он! Я тебе — холодно! А ты мне снова — жарко! А где ж жарко, когда холодно? А Ванька глядит на меня и лыбится нагло так. Жарко ему, видите ли! Всем, главно дело, жарко, одному мне холодно! Моржи вы все, что ли?

Дед в сердцах швыряет черпак обратно в таз. Баба Граня провожает полёт черпака завороженным взглядом. Капельки варенья снова летят в разные стороны. Но на этот раз они оседают на стенках таза и медленно стекают обратно.

— Пойдём, Захарка, рыбалить! — говорит дед и, плюнув себе под ноги, покидает кухню. Захарка нехотя вылезает из-за стола и направляется вслед за дедом. Проходя мимо бабы Грани, видит её улыбающийся взгляд в лучиках морщин и улыбается в ответ. Затем выходит.

Баба Граня трогает себя за лоб. На лбу осталось пятно варенья. Как давеча Захарка, баба Граня стирает его пальцами и лижет их. Удовлетворённо кивает:

— В самый раз сахару. Больше не надоть.

Потом смотрит в окно. О стекло бьётся муха. В саду растёт малина.

Лето.

Июль.

Жара.