Лекарь Бо (на конкурс)

Бухта Бо (часть 1-я)

Эта бухта всегда звалась Обезьяньей. Здесь пираты латали паруса, заделывали пробоины кораблей, а контрабандисты прятали товары. Берег был завален иссохшими на солнце обломками досок, сгнившими канатами, разбитыми бочонками и выцветшим тряпьём. На горах высохшего на солнце хлама обитали сотни обезьян. Они строили гнёзда в разломанных ящиках, устраивали шумные свары из-за какой-нибудь драной матросской робы, ловили крабов или беспечно спали на горячем песке. Высаживающиеся, время от времени, на берег пираты, давали пушечный залп по пляжу, что бы отогнать к джунглям хвостатых хозяев.
В один из тёплых октябрьских вечеров 1660 года в бухте бросил якорь фрегат под чёрным флагом. От него отвалила шлюпка с двумя гребцами. Ругаясь на чём свет стоит, пираты вытащили лодку на песок и выволокли на песок троих полумёртвых моряков.
***
— Одним из этих несчастных был я, — Папаша Бо прикурил от свечи и откинулся на шёлковые подушки дивана. – Чёрная оспа, сэр! Обычное дело для этих мест. Честно сказать, другой капитан просто вышвырнул бы нас за борт на корм акулам, а не ссадил на берег. Добрая тебе память, капитан Рене! Пираты оставили нам ржавую абордажную саблю, полбочонка рома, саквояж с моими медицинскими инструментами и библию. Вот так я и оказался здесь.
***
Судовому врачу Бо, которого тогда ещё никто не называл Папашей, было 23 года. Отучившись несколько лет в пригороде Саутгемптона на ветеринара, он влачил нищенское существование, перебиваясь случайными заработками у местных фермеров. Несмотря на упорный труд и любовь к животным, дела шли из рук вон плохо. Вот почему загорелому вербовщику из Картахены потребовалось всего полчаса и три кружки эля, что бы уговорить юного Бо подписать контракт на работу в колонии. Окрылённый мечтами о собственной ферме, ветеринар взошёл на палубу брига. А через три недели, стоял на той же палубе, но уже в качестве пленника.
— Выбор, джентльмены, небогат, — равнодушным голосом говорил капитан пиратского судна, вышагивая перед шеренгой взятых в плен матросов и пассажиров. – Любой может стать членом моей команды или отправиться к чёрту за борт. Матросы, честно признаюсь, вы никудышные, но пригодитесь. Однако если тут найдётся костоправ, то, клянусь, этот парень будет принят, как король.
— Я доктор, сэр, — сделал шаг вперёд Бо.
Отдалённая перспектива быть повешенным за пиратство пугала юношу меньше, чем немедленная смерть в море, кишащем акулами.
— Верный поступок, сынок, — ободряюще хлопнул его по плечу капитан. – С каждой добычи будешь получать равную со всей командой долю, плюс «офицерская четверть», как лекарю.
***
— Так я оказался на пиратском судне капитана Рене, — вздохнул Папаша Бо. – Слава Богу, мне не пришлось убивать честных моряков, на суда которых мы нападали. Во время абордажа я орудовал ланцетом в каюте, а не карабкался на борт корабля с саблей в зубах. И сейчас, на склоне лет, могу сказать, что совесть моя чиста.
***
Сорокапушечный галеон, на котором пришлось ходить Бо, грабил в основном небольшие каботажные суда, обходя стороной хорошо охраняемые караваны. Оттого работы у молодого врача было немного. Раненые появлялись, когда команда, отправлялась покутить в какой-нибудь лояльный к пиратам порт. Тут уж только успевай поворачиваться, вправляя вывихи и накладывая швы. Бо с удивлением отметил, что лечить людей ничуть не сложнее, чем домашний скот. Боялся он лишь того, что кто-нибудь обратится к нему с жалобой на лёгкие, почки или рези в животе. Где брать порошки, а, главное, какие?
Однажды на Тортуге знакомый матрос указал на слепого неопрятного старика, сидящего, привалившись спиной к стене таверны.
— Глянь-ка, док, на эту развалину. Поди, слыхал о нём? Весельчак Иоганн – собственной персоной!
Бо заворожено уставился на местную легенду. Сотни раз он слышал о враче Иоганне, спасшем не одну тысячу раненых моряков. Старые пираты, бывало, с гордостью показывали шрамы от ужасающих ран.
— Если бы не Весельчак, — уверял каждый, — кормить бы мне крабов на дне.
Подойдя к сидящему, Бо почтительно откашлялся.
— Сэр, — обратился он. – Не позволите ли угостить вас стаканчиком рома?
Старик оживился и позволил. Расспрашивая его о былых походах и подливая в кружку, Бо осторожно поинтересовался, нельзя ли взять у знаменитого доктора несколько уроков.
— Какие уроки? – хрипло рассмеялся тот. – Жалей несчастных моряков и оттяпывай им конечности, только если не будет другого выхода. Признаюсь тебе первому, — Иоганн перешёл на шёпот. – В старой доброй Германии я был коновалом. Кастрировал хряков и принимал роды у кобыл. Наша жизнь – презабавнейшая штука, коллега!
***
— Старик дал мне ещё один ценный совет, — Папаша Бо заговорщицки подмигнул. – Бросить охапку сушёных водорослей и фунт хинина в бочонок рома, а, затем, потчевать этой настойкой пациентов, на что бы те ни жаловались. Весельчак Иоганн уверял, что никакая местная хворь не устоит перед таким лекарством.
***
Шли дни. Галеон капитана Рене рыскал вдоль берегов, выискивая добычу. Пираты, валялись на палубе, играя в кости или рассказывая друг другу бесконечные морские байки. Единственным развлечением оказывались краткие стоянки у островков, где можно было пополнить запасы воды, набрать черепашьих яиц или подстрелить парочку диких свиней. Бо выменял на Тортуге несколько книг по медицине и дни напролёт читал. Лёжа ночью в крошечной душной каюте, он грезил о собственной ферме. Правда, теперь он видел себя не с трубкой у пылающего камина, а с чашечкой кофе на залитом солнце балконе. Внизу сверкают каплями росы листья апельсиновых деревьев, ревут молодые бычки в загоне, а с плантации сахарного тростника ветер доносит пение работников.
Если бы не вынужденное безделье, то, можно сказать, что дела у пиратов шли не так уж плохо. Перемен хотел, пожалуй, только капитан Рене, жаждущий настоящего дела. И случай не замедлил представиться.
***
— Как я уже говорил, сэр, — Папаша Бо в последний раз затянулся сигарой и положил окурок в хрустальную пепельницу, — наш капитан был не самым плохим парнем. Если команда судна не оказывала сопротивления, то их оставляли в живых. Мало того, иногда Рене распоряжался забрать только треть товара. Он считал местные воды своей вотчиной и не столько грабил, сколько собирал дань. Клянусь, по сравнению с другими, мы были просто ангелами!
***
Двухмачтовая шхуна, возникшая из утреннего тумана, тотчас же принялась убирать паруса. Загремели якорные цепи, а толстяк на капитанском мостике радостно замахал шляпой. Выскочивший из каюты Рене, сунул шпагу в ножны и рассмеялся.
— Чёрт тебя раздери, Антонио, — заорал он. – Ты преследуешь меня?!
— Встреча с таким сеньором, всегда радость, — донеслось со шхуны. – Позвольте угостить Вас завтраком, капитан.
***
— Этому португальскому торговцу Антонио, видимо, на роду было написано, постоянно встречаться с нами, — развёл руками папаша Бо. – В первый раз мы обобрали его до нитки. Однако не прошло и месяца, как опять столкнулись нос к носу. Капитан Рене, как я уже говорил, любил проявлять великодушие, и Антонио отделался лишь частью товаров. Каково же было наше удивление, когда спустя десять дней мы опять наткнулись на его неказистую шхуну. На этот раз капитан даже не стал останавливать судно. Галеон прошествовал мимо португальца, а пираты, сгрудившиеся у борта, размахивали шляпами и выкрикивали приветствия растерянному Антонио. С тех пор, пожалуй, ни одного рейда не обходилось без встречи с португальцем. Многие даже уверовали, что он приносит удачу.
***
Капитан Рене скомандовал убрать паруса и спустить на воду шлюпку. Переодевшись, сам сел за вёсла и отправился с визитом к странному знакомцу. Вернулся Рене только к полудню и немедленно объявил общий сбор.
— Все мы свободные люди, — начал он, — волею судеб попавшие на эту посудину. Именно поэтому я хочу, что бы сегодняшнее важное решение вы приняли сами.
И капитан поведал, что сообщил ему за затянувшимся завтраком толстяк Антонио. Оказалось, что терпение губернаторов колоний, корабли которых Рене беззаботно грабил уже несколько лет, наконец-то лопнуло. Каждый крупный порт снарядил военный корабль, и со дня на день они готовы выйти в море, что бы начать охоту на надоевшего капитана.
— Я знаю, что большинство из вас уже скопило изрядный капиталец, и не собирается зря рисковать собственной шкурой. Можно преспокойно вернуться на Тортугу и несколько лет провести в праздности, тратя денежки и попивая ром. Если захотите, нам ничего не стоит покинуть эти воды и продолжить охоту вдали от берега. Но, я предлагаю иной путь!
***
— План капитана был чертовски прост и дерзок, – продолжал Папаша Бо. – Противник собирался одновременно выйти из портов, встретиться и уже оттуда начать охоту на нас. Рене же предлагал подстеречь один из кораблей и захватить, застав врасплох. Затем, сделав крюк, вернуться на Тортугу, набрать ещё людей и продолжать пиратствовать, имея уже два судна. Признаюсь, что я без колебаний выбрал бы берег, однако, глядя на возбуждённые лица моряков, решил промолчать. Слишком долго эти горячие головы сидели без дела. Беднягам уже мерещилась целая пиратская флотилия, грабящая караваны, груженные золотом и сокровищами.
***
Местом засады была выбрана небольшая глубокая бухточка. Что бы войти в неё, корабль должен было четверть мили идти, почти касаясь бортами береговых скал. Бросив якорь, Рене приказал со всей поспешностью снимать пушки, а канонирам готовить позиции на утёсах. Команда проработала всю ночь, утопила несколько орудий, но к рассвету ловушка была готова. Теперь всё зависело от мастерства капитана и выдержки моряков. Подняв паруса, галеон вышел из бухты и двинулся навстречу охотникам.
***
— Я был уверен, что стоит нам выйти в открытое море, как немедленно покажется вражеский парус. – Папаша Бо покачал головой. – Все чертовски устали, но никто и не думал отдыхать. Моряки стояли вдоль бортов, обшаривая глазами пустынный горизонт. Некоторые забрались на ванты, в надежде первыми увидеть приближающихся охотников. Я же расхаживал по своей каюте, проверяя и перекладывая медицинские инструменты. В десятый раз принялся скоблить операционный стол. Мысль о том, что сегодня мне, скорее всего, придётся впервые воспользоваться пилой, пугала больше, чем исход сражения.
***
Прошло два дня. Команда, спавшая урывками, была близка к сумасшествию. Тут и там вспыхивали ссоры. Ожидание становилось невыносимым.
— Ждём ещё сутки, — глаза у Рене ввалились, и выглядел он, как после попойки. – Может быть, проклятый португалец соврал. Может быть, эти мерзавцы прошли мимо нас ночью. Может быть, у вашего капитана вместо головы кокосовый орех. Как бы там ни было, завтра в это же время грузим на борт пушки и уходим ко всем чертям на Тортугу.
— Парус, — моряк, подбежавший к капитану почему-то говорил шёпотом, словно боялся спугнуть увиденное.
Рене бросился на капитанский мостик.
— Фрегат, — принялся отрывисто выкрикивать он, рассматривая появившееся на горизонте судно в подзорную трубу. – Шестьдесят тридцатидвухфунтовых орудий. С полсотни солдат. Настоящая крепость!
Команда сгрудилась на палубе, с восторгом и страхом слушая его. Капитан повернулся, мгновение помолчал и как-то буднично произнёс, — Заметили нас и прибавили парусов.
Стало так тихо, будто Рене только что сообщил о конце света.
— По местам, собачьи дети! — бешено заорал капитан и, вырвав из-за пояса пистолет, пальнул в воздух.
***
— На фрегате, — усмехнулся Папаша Бо, — наверняка решили, что имеют дело с недоумками. Наш галеон заметался, кренясь и заваливаясь на бок. Со стороны могло показаться, что команда или пьяна, или обезумела от страха. Расстояние между кораблями стремительно сокращалось и, дабы посеять ещё большую панику, с фрегата ударила носовая пушка. Мы же на всех парусах мчались в сторону берега, словно наше судно решилось выброситься на скалы. Преследователи подошли так близко, что стали слышны команды, отдаваемые офицерами.
— Убрать паруса, — скомандовал Рене, вцепившись в штурвал.
И мы, кренясь на борт, ворвались в узкий проход, соединяющий бухту с морем.
***
Капитан фрегата, которого охватил азарт охотника, преследующего раненую дичь, не раздумывая, направил своё судно вслед за пиратами. Теперь, главным для него было, не дать противнику повернуться бортом и произвести залп первым. Впрочем, шансов на победу у преследуемых не оставалось. Значительный перевес в количестве и калибре орудий не оставлял пиратам ни единого шанса. Фрегат, вспенивая воду, нёсся меж отвесными стенами. Пятьсот футов, четыреста, триста! Впереди сверкнула гладь бухты и галеон со спущенными парусами. Солдаты, заполнившие палубу, издали победный вопль. Пираты покидали своё судно, видимо, пытаясь найти спасение на берегу.
— Верхняя палуба, стрельба картечью, — успел выкрикнуть капитан фрегата.
И тут скалы справа и слева словно взорвались. Канониры капитана Рене, до сих пор прятавшиеся в расселинах, дали первый залп. Стальной шквал, снося всё на своём пути, промчался по палубе сначала справа налево, и, спустя минуту, слева направо. В воздух взметнулись тысячи щепок, вырванных из бортов картечью. Изорванные снасти и клочья парусов ещё падали в воду, когда судно врезалось носом в каменную стену и со скрежетом поползло дальше. Последнее, что увидел сквозь пороховой дым умирающий капитан фрегата, были пиратские шлюпки, отчаянно гребущие к его кораблю.
***
— Человек не должен видеть того, что творилось на палубе, — сказал Папаша Бо и надолго замолчал. – Рене добился своего. Мы захватили фрегат, который не получил ни единой пробоины. Мало того, канониры с нижних палуб, так и не истратившие ни фунта пороха, перешли к нам на службу. Однако до сих пор не могу забыть крики умирающих солдат, которых пираты сбрасывали с бортов в воду. В тот день всеобщего ликования я поклялся, что при первой возможности покину эту проклятую службу.
***
Немало времени ушло на то, чтобы снять орудия со скал и починить фрегат. Фортуна, несомненно, улыбнулась Рене, однако, он ни на минуту не забывал, что вскоре весь объединённый флот начнёт на него охоту. Поэтому, капитан, не зная отдыха, метался меж двух кораблей, ругаясь и подбадривая моряков. Измученные пираты глухо роптали. Некоторые, обессилев, заваливались спать, однако офицеры пинками поднимали их и заставляли работать. На вторые сутки Рене был вынужден объявить всеобщий отдых, пригрозив, что лично застрелит того, кто решит напиться.
***
— Какая уж там выпивка, сэр! – Папаша Бо махнул рукой. – Мы попадали на палубу и мгновенно уснули. Загляни тогда в бухту враги, болтаться бы всем на реях. Однако не успел я провалиться в сон, как меня разбудил капитан.
— Малыш Бо, — голос Рене звучал устало и, казалось, что он не приказывал, а просил. – Возьми с собой двадцать человек и отправляйся на берег. Поищите там пресной воды и фруктов. Прихватите ружья, может быть, подстрелите что-нибудь. Через двенадцать часов снимаемся с якоря и, чёрт его знает, когда вновь увидим землю.
***
Глубоко в джунгли забираться не пришлось. Кокосовые пальмы росли по всему пляжу, а бегущий со скал ручей, был прохладен и чист. Распорядившись таскать плоды в шлюпки, Бо назначил четырёх стрелков и отправил охотиться. Вскоре из леса послышались выстрелы и ликующие крики. Обрадовавшись твёрдой земле под ногами и отсутствию капитана, пираты довольно быстро загрузили лодки водой и кокосами. Отправив первую часть провизии на корабли, Бо разрешил разжечь огонь и зажарить кабана, добытого охотниками. Шлюпки, тем временем вернулись, привезя с собой ещё двоих моряков, вооружённых ружьями.
***
Братья Фаричелли, были, пожалуй, самыми неприятными типами в нашей команде, — Папаша Бо поморщился. – Невысокого роста, кривоногие, заросшие волосами, они держались вместе, ненавидя всех остальных. На судне не случалось ни одной драки без их участия. Многие подозревали братьев в воровстве у товарищей. Однако каждый раз мерзавцам удавалось выходить сухими из воды. Скорее всего, они вновь затеяли свару, и Рене, от греха подальше, отправил их ко мне.
***
С недовольными лицами братья выбрались на берег и направились в джунгли.
— Эй, Фаричелли, — крикнул им вслед Бо, — не уходите далеко. Через полчаса возвращаемся на корабль.
Те даже не обернулись.
— Пёс с ними, — проворчал кто-то из пиратов. – Даст Бог, наступят на ядовитую змею или наткнутся на ягуара.
Вскоре с фрегата выстрелила пушка, и Бо приказал спешно грузиться. Из джунглей по одному стали выходить охотники.
Когда последняя шлюпка готова была отойти от берега, на песок, сгибаясь под тяжестью тюков, вышли Фаричелли.
— Эй, дармоеды, — крикнул один из них. – Выбрасывайте к чёрту свои кокосы. Мы с братом нашли хижину контрабандистов доверху полную табаком.
— Грузите то, что принесли, — насупился Бо. – И поспешите, капитан не будет ждать.
Братья принялись ругаться, кляня всё на свете. Обещали отдать треть своей находки, но Бо был непреклонен.
***
— На кораблях, тем временем, всё было готово к отплытию. – Папаша Бо, прикрыл глаза, вспоминая. – Капитан Рене прохаживался по палубе галеона, с нескрываемой радостью поглядывая на фрегат. Дождавшись, пока мы погрузим в трюм корзины с провизией, он поднял руку, призывая к вниманию
— Джентльмены, — начал он. – Как я обещал, мы выходим в море и берём курс на Тортугу. Если, не приведи Господь, видим на горизонте вражескую эскадру, удираем от них во все лопатки. Никаких стычек, пока не прибудем в порт. Там каждый из вас получит причитающуюся ему долю от стоимости этого красавца фрегата и сможет преспокойно целый год пропивать её на берегу. Те же, кто захочет стать по настоящему богатым человеком и до старости возить своё брюхо в карете, отправится в новую экспедицию. Теперь нам станут по зубам караваны, гружённые золотом, а не только жалкие прибрежные купчишки. Клянусь, я уже вижу вас, джентльмены, разодетых в пух и прах, на собственных плантациях.
— Ура, капитану, — заорали пираты.
— Поднять якоря, — рявкнул Рене.
***
Возвращение на Тортугу было на редкость спокойным. В первые дни моряки тревожно вглядывались вдаль, в поисках охотников, однако, время шло, а горизонт оставался чист. Лёгкий попутный ветер отгонял дурные мысли и наполнял паруса кораблей. Пираты отсыпались, отдыхая после вахт. Даже братья Фаричелли, обосновавшиеся на носу судна среди тюков с табаком, вели себя на удивление мирно. Бо, собиравшийся навсегда покинуть капитана Рене, скучал в каюте, листая Библию. Денег, скопленных им за время службы, вполне хватало на покупку небольшого дома на материке, но было недостаточно для праздной жизни. Видимо, придётся вспоминать изрядно забытую профессию ветеринара. От этих мыслей его отвлёк стук в дверь.
— Эй, док, — на пороге стоял боцман. – С этими паршивыми Фаричелли что-то неладно.
— Надеюсь, их кто-то прирезал ночью, — невесело пошутил Бо.
— Думаю, тебе стоит взглянуть, — ответил боцман и добавил шёпотом, — ни капитан, ни команда пока ничего не знают.
***
— Взгляните на это божье создание, — Папаша Бо, нагнувшись, подхватил под мышки, спящего у него в ногах мопса. Тот сердито засопел, недовольно косясь на хозяина. – Стоит ему захворать, уверяю Вас, что смогу вылечить беднягу. Совсем другое дело человек. Увидев братьев, мечущихся в бреду, среди собственных испражнений, я растерялся. Мне, привыкшему зашивать сабельные раны и извлекать пули, сделалось по-настоящему страшно. Это могла быть дизентерия, тропическая лихорадка, холера. Всё, что угодно! Я склонился над ними. Тела братьев покрывала мелкая сыпь. Шепнув боцману, не приближаться и не подпускать никого к больным, я бросился в свою каюту. Там, при дрожащем свете лампы, перелистав несколько книг по медицине, я понял, с чем мы столкнулись. Чёрная оспа!
***
— Ты уверен? – капитан Рене не мигая смотрел на Бо.
— Думаю, что через пару дней с ними будет покончено.
— Но, откуда могла взяться эта треклятая оспа? Неужели с фрегата?
— Нет, сэр. Братья на берегу нашли брошенное логово контрабандистов. Видимо, там и подцепили заразу.
Рене прошёлся по каюте. Достал из сундука бутылку рома, отхлебнул.
— Одно радует, что эти твари не ладят с командой. Боцман ты дотрагивался до них?
— Нет, сэр! Услышал стоны и сразу же побежал за доком.
— А ты? – капитан повернулся к Бо.
— Кто-то должен был их осмотреть, — растерялся тот.
— Всё сделал правильно, сынок, — успокаивающе произнёс Рене. – И, как я понимаю, пришла твоя очередь спасать корабль, экипаж и, чёрт побери, себя самого.
— Накроем братьев куском парусины и выбросим ночью за борт, — горячо зашептал боцман. – От этой напасти лекарств не существует.
— Нельзя, что бы они целый день пролежали на палубе, — горячо возразил Бо. – Их надо убрать с судна немедленно.
— На глазах у команды? – хмыкнул боцман. – Думаешь, в экипаже все полные олухи и не поймут, что означают больные, которых вышвыривают в море?
— Док объяснит ребятам, что у Фаричелли какая-нибудь мудрёная зараза, — успокаивающе положил руку на плечо боцману капитан. – Посадим в шлюпку и отправим на берег.
— А, как быть с моряками, которые повезут их? – не унимался тот. – Я к братьям больше на пушечный выстрел не подойду.
— Есть выход, — вспомнил Бо. – Тому, кто переболел оспой, она больше не страшна. У нас в команде двое таких моряков.
— Решено, — капитан вновь приложился к бутылке. – Боцман, готовь шлюпку. А ты док — за гребцами. И, пусть сначала зайдут ко мне.
***
— План сработал идеально, — Папаша Бо почесал мопса за ухом. – Я сообщил команде, что братья заразились тропической дизентерией и сейчас будут высажены на берег. Как мы и ожидали, никто не полез помогать грузить несчастных в шлюпку. Двое матросов, с покрытыми оспинами лицами, помалкивали.
— Прокатись с ними до берега, сынок, — шепнул мне на ухо Рене. – Избавьтесь от Фаричелли, а я прикажу вымыть палубу ромом. И поспешайте!
Папаша Бо, не снимая с колен мопса, потянулся за новой сигарой. Прикурил.
— Когда шлюпка вошла в бухту, один из гребцов попросил у меня глоток рома. Я нагнулся к бочонку и… очнулся уже на берегу. Рядом на куске парусины хрипели умирающие братья Фаричелли.
***
Бо, пошатываясь, встал на ноги и увидел в полумиле от себя удаляющуюся шлюпку.
— Эй, — закричал Бо и побрёл к воде.
Голова кружилась и болела.
— Эй, — замахал Бо руками, войдя по пояс в воду.
Плыть за шлюпкой было безумием.
— Ладно, — сказал он вслух. – Сейчас Рене вам задаст. Хорошенькое дельце, забыть на берегу костоправа.
Бо, покачиваясь, повернул к берегу и только сейчас заметил рядом с лежащими Фаричелли, саквояж с инструментами, свой сундук и бочонок.
— Странно, — остановился он. – Я ничего не брал.
Голова болела, мешая собраться с мыслями.
— Наверное, от жары я потерял сознание, и эти бродяги решили, что и у меня оспа.
Бо опустился на песок. Зачерпнул ладонями воды, вылил на голову. Оглядел берег. Пляж был завален иссохшим на солнце мусором. Небольшая стая обезьян таскала из набегающих волн крабов и не обращала на него внимания. Фаричелли, накрытые выцветшим куском парусины, лежали не двигаясь. Рой мух, гудя, клубился над ними. Бо встал, подобрал свои вещи и, катя ногой бочонок, двинулся прочь от умирающих.
***
— Уж не знаю почему, сэр, — Папаша Бо честно округлил глаза, — но я не испугался. Почему-то был уверен, что не заболею этой треклятой оспой. Тем не менее, снял всю одежду и утопил в воде, привалив камнем. Затем вымылся сам, используя вместо мочалки пучок водорослей. Из лекарств у меня был только ром, в целебной силе которого я не сомневаюсь и по сей день. Вот им-то я и лечился до захода солнца.
***
Продрогший до костей Бо проснулся на рассвете. Одежды на нём не было, и Бо с трудом вспомнил, почему. Рядом с открытым бочонком рома лежало штук пять обезьян. Одна валялась совсем рядом, уткнувшись мордой в песок. Бо пихнул её ногой, та заворчала, но так и не проснулась.
— В конце концов, — сказал он сам себе, — буду ловить мартышек на ром. Тем и прокормлюсь.
Бо представил, как сдирает шкуру с обезьяны и его замутило.
Закрыл бочонок крышкой и придавил её валуном. Затем, осторожно ступая меж острых обломков раковин, вошёл в воду и, нашарив на дне одежду, натянул на себя мокрые штаны и рубаху. Пора было начинать думать о жилище и пропитании.
Бо вспомнил, что полгода назад, их галеон останавливался в этой бухте, что бы продать контрабандистам пару дюжин тюков с мануфактурой. Тогда Рене с моряками высаживался на берег и вернулся с запасом свежей воды. Внимательно осмотрев полосу джунглей, тянувшуюся вдоль пляжа, Бо отметил место, где зелень была гуще и ярче. Обжигая ступни о горячий песок, и стараясь обходить обезьяний помёт, он направился туда.
***
— Воду я нашёл без труда. Там же, у родника, подобрал пару кокосов. Напившись и позавтракав, вернулся на пляж. Достав из саквояжа лупу, развёл небольшой костёр. Оставалось последнее, — Папаша Бо перекрестился, — избавиться от братьев Фаричелли. Не будь у них оспы, клянусь, сэр, похоронил бы их, как подобает христианам. Увы, да простит меня Всевышний, пришлось забросать покойников сухими ветками и предать огню. Заметьте, я спасал не только себя, но и несчастных обезьян. И каждого, кто решил бы посетить бухту!
***
Исследуя свои владения, Бо обошёл пляж, и он ему неожиданно понравился. Несколько пугали джунгли, скорее всего, полные насекомыми и змеями. Досок, брошенных пиратами, чинившими здесь суда, хватило бы для постройки сносного жилища. Море было полно моллюсками и рыбой. Спелые кокосы с глухим стуком падали на песок.
— Почему бы и не пожить здесь месяц-другой? – подумал Бо.
В конце концов, Обезьянья бухта не необитаемый остров. Рано или поздно сюда заглянет корабль.
***
— Что я терял, сэр? – вопросительно поднял брови Папаша Бо. – Со временем побережье узнало бы, что костоправ, плавающий с капитаном Рене, заразился оспой и умер. Год-полтора и никто и не заподозрил бы во мне пиратского лекаря. Вот тогда я бы спокойно смог появиться под другим именем и, забрав свои сбережения, начать новую жизнь. Клянусь, впервые за последние годы я почувствовал, будто с души свалился тяжёлый груз.
— Остаюсь с вами! — крикнул я ближайшей стайке обезьян.
Те даже не покосились в мою сторону, сосредоточенно глядя на море. Повернув голову, я увидел корабль, входящий в бухту.
***
— Пресвятая Дева! – воскликнул Бо. Он прекрасно знал это судно, двухмачтовую тартану, с бортами, выкрашенными зелёной краской. Её капитан, свирепый коротышка Сантьяго, был известен всему Береговому Братству, как отчаянный задира и спорщик. Моряки рассказывали, что когда-то этот капитан ходил на сорокапушечном фрегате, держал в каюте серебряную посуду и собирался жениться на дочери губернатора Ямайки. Однако в один несчастливый день сел играть в кости и, встал из-за стола без гроша за душой. Поклявшись больше никогда в жизни не играть, он с двумя преданными матросами отправился в утлой лодчонке в Сан-Доминго. Вернулись они уже на тартане, гружёной доверху тюками с мануфактурой. На деньги, вырученные от продажи добычи, Сантьяго нанял команду и приобрёл несколько орудий. Назвав судно, в память о неудачной игре, «Гейм», капитан ушёл в море, пообещав через год стать владельцем линейного корабля.
***
— Увы, — продолжал Папаша Бо, — судя по состоянию «Гейма», очередная попытка Сантьяго захватить боевой корабль, с треском провалилась. Паруса на судне висели лохмотьями, а в правом борту зияли огромные пробоины. Видимо, капитан, понимая, что не дотянет до Тортуги, решил чинить корабль здесь, в Обезьяньей бухте. Я подошёл к воде и стал ждать, когда ко мне подойдёт шлюпка, спущенная с «Гейма».
***
— Разрази меня гром, — завопил Сантьяго, узнав стоящего на берегу Бо. – Первая хорошая новость за эти проклятые три дня. Не знаю, какого дьявола ты тут делаешь, приятель, но, клянусь, что рад встрече, как выпивке.
— Какая беда с вами приключилась, дон? – вежливо поинтересовался Бо у капитана, вылезающего из шлюпки.
— Кровь господня! – вскричал тот. – Нас с ребятами чуть было не пустили на дно! И я, капитан Сантьяго — гроза Карибов и ночной ужас Сан-Доминго, был вынужден бежать! Бежать, как какая-нибудь портовая крыса. А добрая дюжина фрегатов гналась за мной, паля из всех орудий. Посмотри, что мерзавцы сделали с малышом «Геймом»! Будь я проклят, если не выслежу этих недоносков и не сожгу всех по одному!
— Кстати, — внезапно прервал проклятия Сантьяго, — Что ты тут делаешь? И, где мой добрый друг, дон Рене? Надеюсь, с ним ничего не стряслось?
— Увы, — грустно улыбнулся Бо, — капитан Рене решил на время покинуть эти воды. Меня же оставил здесь, что бы пополнить запасы лекарственных трав и немного попрактиковаться.
— Практиковать на мартышках? – захохотал Сантьяго, но немедленно осёкся и взревел. – Три тысячи чертей! У меня же половина команды страдает от ран! Старина Бо, само провидение привело нас в эту бухту.
***
— Да будет Вам известно, сэр, — вздохнул Папаша Бо, — не сами снаряды ранят несчастных моряков. Наиболее ужасные увечья наносят куски дерева, которые ядро вырывает из судна. Хороший залп в борт, и орудийная палуба взрывается тысячами острых, как кинжалы щепок. Чтобы куски одежды не попали в раны вместе с осколками дерева, команда вступает в бой, по воз