День

День стерт до дыр, как простынь новобрачных —

следы стыда, соль боли, пот побед.

На кухне — хлеб, обёртки от конфет,

под абажуром плещется табачный

слоистый дым турецких сигарет.

День стар, как дед, ковавший день победы.

Ему пора, давно уже пора

туда, где с поля боя медсестра

снесёт в санбат его, его соседа,

и всех его мальчишек со двора.

День промелькнул, как двадцать пятый кадр

набившего оскомину кино,

и вот уже в окне темным-темно,

сеанс окончен, пуст кинотеатр,

прокатчик спит, охранник пьёт вино.

День утонул в потоке волхвования,

рождение моё предвосхитив.

Младенец был дотошен и пытлив —

впивался в пульс сосков самосознанья,

ареолу до крови прокусив.

День пуст, как ум сиятельного Будды,

тяжёл, как крест побитого Христа,

с утра всегда, как с чистого листа,

он начинает путь из ниоткуда

в знакомое до боли никуда.