Умный дятел
Умный дятел
И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую;
и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. [И стало так.]
… И был вечер, и было утро: день пятый.
Бытие, 1, 20, 23.
Поведение животных и птиц у нас нередко вызывает удивление, недоумение и даже восторг. Хочу поведать случай, который произошел лет 10 тому назад. В то время наша семья проживала в двухэтажном деревянном доме барачного типа довоенной постройки на первом этаже. Жили мы как в лесу. Вокруг дома росли вековые сосны, березы, ели, липы и даже отдельные деревья серого ореха. Это была старая территория бывшего лесного института, который давно уже переехал на новое место и поменял название, а ведомственные дома, некогда ему принадлежащие, остались. В них жили семьи некоторых сотрудников этого учреждения. С тыльной стороны дома жильцы по своей инициативе возделывали небольшие огородики. В зимнее время мы на своем огородике сделали кормушку для птиц, которых прилетало великое множество. Захаживали в кормушку и белки. Для нас с супругой и наших детей это был поистине домашний зоопарк. Обычно в кормушку сыпали семечки и пшено и привязывали по краям кусочки сырого сала. Из окна на кухне мы с удовольствием наблюдали за прилетавшими и приходившими подкормиться лесными «посетителями». Иногда приходилось гонять местных кошек, которые охотились за птицами и даже залезали на кормушку. Крошки со стола мы иногда бросали прямо в форточку, и их тут же подбирали синицы и воробьи. Однажды мы обратили внимание, что под окном среди синиц и воробьев разгуливал большой пестрый дятел. Он тоже пытался клевать крохотные кусочки хлеба. Тогда я решил попытаться немного его подкормить. Что для такой птицы эти крошки? Я взял приличный кусок белого хлеба и бросил его в форточку. Дятел сначала отлетел чуть в сторону, затем вернулся обратно, схватил хлеб и улетел. Через некоторое время он снова прилетел и все повторилось. Видимо, дятлу понравился белый хлеб. Так было несколько раз. Затем мы за обыденными делами как-то забыли про этого нашего «знакомого». Тогда он сам нам напомнил о себе. Сел на забор под нашим окном и начал громко кричать, т. е. издавать обычные для этих птиц резкие громкие звуки. Сначала мы не придали этому никакого значения, но потом все-таки обратили внимание, что уж слишком долго кричит дятел. Я выглянул в форточку. Дятел смотрел на меня и продолжал кричать. Я взял кусочек белого хлеба и бросил около него на снег. Дятел мгновенно слетел с забора, взял хлеб и улетел. Постепенно мы привыкли к тому, что раз дятел кричит, значит пора его подкормить. Потом он даже перестал улетать. «Расправлялся» с хлебом прямо на заборе. Улетал только после двух или трех приличных кусков. Однажды мы были довольно изрядно поглощены своими домашними делами: то ли увлеклись мелким ремонтом в одной из комнат, то ли усиленно занимались с детьми, и не обращали внимания на дятлиные выкрики за окном. Но вдруг услышали сильный стук в стену с тыльной стороны. Дом у нас был бревенчатый, обшитый в некоторых местах досками. Мы сразу насторожились. Решили, что кто-то залез к нам на огород: может быть, не нашел, где вход в подъезд какой-нибудь подвыпивший человек или пошел не той дорогой. Такое у нас иногда случалось. Я быстро выглянул в форточку, но никого не увидел, да и на снегу не было никаких следов. И лишь услышав стук снова, обратил внимание, что на стене вблизи окна пристроился дятел и что называется от души долбил по бревнам и доскам. Только тогда мы неразумные и невнимательные поняли, что ему уже надоело кричать и он решил действовать по-другому… Получив брошенную из окна очередную порцию хлеба, гость сразу притих, пристроился на заборе и, изрядно подкрепившись, улетел. После этого случая мы стали более внимательны к просьбам нашего лесного друга, да и бревна, обшитые досками, возле окна были довольно старые, в некоторых местах сильно потрескавшиеся, поэтому и обстоятельства, что называется вынуждали…
Так продолжалось почти всю зиму. Но однажды произошел совсем курьезный случай. Как-то я нажарил картошки, снял крышку со сковородки и хотел накладывать жаренки в тарелку. Но тут меня позвал кто-то из соседей и я вышел в коридор. Когда вернулся, испытал некоторый шок. Картошка была разбросана на полу почти по всей кухне. Я так растерялся, что не знал, о чем думать и кого подозревать в содеянном. Дома никого не было. Какой-то полтергейст… В сердцах я невольно взглянул на газовую плиту и увидел, что на сковородке сидит наш лесной друг. Мы, видимо, оба растерялись и не знали, что делать. Дятел сообразил первым. Он слетел со сковородки, долетел до стены и сел на пол. Кухня у нас была маленькая, особо не полетаешь. В этот момент я тоже пришел в себя и попытался как-то аккуратно сладить с умной птицей. Как это не удивительно, но дался мне в руки наш гость очень легко, и я его выпустил в форточку. Потом я уже понял, что дятел, видимо, звал-звал, в стену стучать не стал, а обратил внимание на открытую форточку и решил рискнуть… На кухонном столе ничего, кроме тарелок, не было, и тогда он вынужден был подкрепиться необычной для себя пищей – картошкой на сковородке. Возможно, она ему не понравилась. Слишком много ее было разбросано по полу. После этого случая дятел, словно осознавая свою вину, несколько дней не появлялся. Может, были и другие причины. Не могу ничего сказать. По профессии я не орнитолог, повадок и поведение птиц не изучал. Но вскоре все снова вернулось на круги своя. Опять просьбы и кормления.
Помню, заканчивалась зима, но однажды пошел довольно сильный снег. Дятел поклевал сначала хлеб, потом сел на кормушку и подкрепился закрепленным там салом. И видимо так наелся, наклевался, что и лететь ему уже было тяжело. Он зацепился лапами за нижний край кормушки, голову запрокинул назад, а грудь выставил вверх и в таком положении замер. Мы с любопытством наблюдали, что же будет дальше, но ничего не происходило. Дятел продолжал спокойно висеть. Постепенно грудь его и шея покрылись снегом. Прошло 10, 15, 20 минут. Дятла уже полностью замело. Образовался некий снежный силуэтик. Я обратился к детям: «Смотрите, что с дятлом…» Но они в этом снежном силуэтеке уже не могли распознать птицы. Прошло не менее получаса. Я уже стал беспокоится, не случилось ли что с нашим другом. И вдруг дятел, словно проснувшись, стряхнул с себя образовавшийся сугробик и весело и быстро полетел на высокие деревья.
Вот такая удивительная к нам прилетала птица. Происходило все это одну или две зимы. Видимо, дятел уже был в возрасте и заканчивался последний период его жизни, и ему, наверное, не хватало сил, чтобы естественным путем добывать себе корм.
Потом к нам прилетало много других дятлов, и пестрых, и черных, и зеленых, но вот такого умного больше не было.