Родительское собрание
В четвертом «Б» проходило родительское собрание. Но вместо того, чтобы скорчившись сидеть за ученическими столами и со скукой внимать разглагольствованию учительницы о необходимости укрепления дисциплины и поднятия успеваемости, родители томились в коридоре под дверью класса. Новая учительница объявила, что собрание будет состоять из индивидуальных встреч с родителями за закрытой дверью, как принято теперь во всем цивилизованном мире. Вся информация о ребенке будет передаваться исключительно родителям и никому больше не придется краснеть за двойки и единицы своего отпрыска перед всем обществом, и наоборот, родителям отличников будет не перед кем надуваться от гордости за своих зубрил и пай-деточек.
Как будто бы все было задумано хорошо, но на деле получилось, что вместо того, чтобы продлиться положенные сорок минут, собрание затянулось и превратилось в долгое и бессмысленное сидение под дверью. Вместе со взрослыми в очереди сидели и трое учеников, самых страшных хулиганов четвертого «Б», которых в виду их плохого поведения учительница велела мамам привести с собой.
Время тянулось медленно, и люди начали скучать и раздражаться. Особенно нервничал рыжий полный мужчина, который явно куда-то спешил, так как все время нетерпеливо поглядывал на часы, закатывал глаза и смотрел на всех, кто был в очереди впереди него с неприкрытой ненавистью. Наконец, он не выдержал и объявил на весь коридор:
- Да что это за собрание такое дурацкое. Учительница ерунду выдумала, а мы как дураки столько времени теряем. Где ее взяли на нашу голову? Прежняя была гороздо лучше.
- Ой, и не говорите, - тут же отозвалась женщина с хозяйственной сумкой. – Наказания какие-то дурацкие выдумала. Моя дочка разговаривала на уроке, так она ее заставила сто раз написать в тетради « На уроке нельзя разговаривать, потому что это мешает другим детям слушать учителя».
- А моему тоже самое устроила, - вступил в разговор еще один папаша. – Заставила сто раз написать «Когда учительница входит в класс, дети должны вставать». Он, видите ли, не сразу встал, когда она пришла.
- Действительно, - сказала молодая, хорошо одетая женщина. – Сто раз, это очень жестоко. Ну, пусть пять, десять раз, но сто? Это же просто издевательство над детьми.
- А давайте пожалуемся на нее директору, - предложил рыжий. – Вот прямо сейчас и напишем коллективное письмо.
- Точно, - обрадовались все. - Давайте напишем, и о собрании тоже расскажем.
Однако несмотря на общее одобрение, никто не вытащил бумагу и не потянулся за ручкой. Все продолжили сидеть как сидели, а рыжий опять нервно забегал по коридору. Вскоре ему в голову пришла еще какая-то идея, так как он вдруг резко остановился и решительным шагом направился к лысому мужчине, сидевшему под самой дверью, и бывшему первым в очереди.
- Можно вас на минутку, - вполголоса сказал он ему. – У меня к вам деловое предложение.
Тот удивился и нерешительно оглянулся на дверь, боясь пропустить очередь, но все-таки любопытство пересилило, и он отошел вместе с рыжим за угол коридора.
- Я очень спешу, так как у меня в восемь часов важное деловое свидание, если не успею, потеряю кучу денег, - сказал рыжий. - Не могли бы вы уступить мне свою очередь, а я вам, разумеется, заплачу, - быстро прибавил он, видя, что лицо счастливого обладателя первой очереди вспыхнуло от негодования.
Первым порывом лысого было с возмущением отказаться, но потом в его глазах мелькнула заинтересованность.
- Сколько? – быстро спросил он.
- Триста, - так же быстро ответил ему рыжий.
- Пятьсот, - твердо сказал лысый.
- Четыреста и больше не дам, - так же твердо ответил рыжий.
- Идет, - согласился лысый. – Давай деньги.
Оглянувшись по сторонам, рыжий вытащил бумажник, отсчитал четыреста рублей и сунул их лысому. Тот положил их в карман и кивнул, подтверждая, что сделка состоялась. Рыжий вышел из-за угла, вальяжной походкой подошел к стулу под самой дверью и с видом хозяина жизни уселся на него.
- Здрасьте, пожалуйста, - заволновалась женщина с хозяйственной сумкой, сидевшая рядом и бывшая второй. – Чего это вы тут уселись? Это не ваша очередь.
- Была не моя, стала моя, - нахально ответил тот и еще больше развалился на стуле.
- Это как понимать? – заволновалась очередь, - вы почти что позже всех пришли, чего это вы вдруг стали первым? А вы чего молчите? – обратились они к бывшему первому. – Это же ваша очередь.
Но тот только молча отвел глаза и стал заинтересовано рассматривать детские рисунки на стене.
- Да он ему деньги сунул, я сама видела, - визгливо закричала женщина с хозяйственной сумкой, по видимому, любившая и умевшая заводить склоки. – Вот сейчас за углом дал.
- Как это дал деньги? – снова заволновались все. – Выходит и здесь в школе тоже можно за деньги все купить?
- Ну, насчет всего не знаю, - сказал рыжий, - но очередь купить это вполне нормально. У нас сейчас свободный рынок, товарно-денежные отношения, так что все в порядке. Захотел и купил.
- Что значит захотел и купил? – нервно сказала молодая хорошо одетая женщина. – Я, может быть, тоже не могу здесь сидеть и тоже хочу очередь купить. Товарищи, те, кто впереди, кто хочет продать мне свою очередь?
- А сколько дашь? – заинтересованно спросил чей-то дедушка, сидевший пятым.
- За пятого больше двухсот не дам, - твердо сказала женщина. – За первого бы дала пятьсот.
Услышав про пятьсот, лысый повернулся и на его лице отразилась досада.
- Что, небось, продешевил? – злорадно обратился к нему еще один родитель, по виду простой работяга. – А ты расторгни сделку, таких жадных нужно учить, - добавил он, указывая на рыжего.
- А вот и расторгну, - заявил лысый. – Давайте пятьсот пятьдесят и забирайте очередь, - сказал он женщине.
- Как это? – возмущенно закричал первый покупатель. – Я этого не позволю. Вы уже мне продали.
- Ну, продал, а теперь передумал. Чего это я буду деньги терять.
- Но так же нельзя, деловые люди так не поступают.
- Еще как поступают, - обрадованно закричали зрители, наслаждаясь унижением повергнутого хозяина жизни. – У нас свободный рынок и товарно-денежные отношения.
- Но я же деньги уже отдал.
- Ну и так что, заберешь их назад, Мужик, верни ему.
- На, бери свои деньги, - разошедшийся лысый швырнул рыжему его купюры. – Дамочка, давайте пятьсот пятьдесят и забирайте очередь.
- Подождите, подождите, - вдруг вмешался, подощедший несколько минут назад человек в длинном пальто. – Я тоже хочу эту очередь купить. Я вам дам семьсот, - и он вытащил из кармана толстый бумажник.
- Да что же это такое, - теперь уже возмутилась женщина, - да как вы смеете, я же раньше вас договорилась.
- Получила? – обрадовался рыжий. – Так вот, я даю семьсот пятьдесят.
- Стойте, - закричал сидевший в углу и все это время отчаянно скучавший совсем молодой парень, по видимому, чей-то старший брат.
- Стойте, - повторил он, расталкивая всех и пробираясь вперед. – Все должно быть по правилам. Я объявляю аукцион и буду его вести. Так вот, - обратился он к рыжему, - вы даете семьсот пятьдесят, прекрасно. Итак, семьсот пятдесят, кто больше? У нас есть прекрасная первая очередь, купивший заходит самое позднее через пять минут. Кто даст больше?
- Восемьсот, - выкрикнула хорошо одетая женщина, на ходу пересчитывая деньги.
- Прекрасно, у нас есть восемьсот, - парень окончательно вошел в роль ведущего аукциона. – Кто больше? Не жалейте денег, господа, очередь сейчас подойдет.
- Восемьсот пятьдесят, - объявил человек в длинном пальто.
- О.Кей, кто больше? Кто дает больше восьмисот пятидесяти? Нет желающих?
- Я даю тысячу, - поглядев на часы в отчаянии сказал рыжий.
- Замечательно, - одобрил парень. – Кто-то хочет прибавить?
Все молчали, потрясенные суммой.
- Тысяча - раз, тысяча - два, тысяча, -он сделал паузу, как и полагалось на аукционе, – три. Все, продано. Давайте рассчитывайтесь, у нас все по-честному.
Рыжий вытер со лба пот, достал деньги, рассчитался и опять пошел к первому стулу. На этот раз никто не возражал.
- Одну минуточку, - вдруг закричала женщина с хозяйственно сумкой. – Я тоже хочу продать свою очередь. У меня вторая.
- Вторая – это не первая, - резонно заметил аукционист, - поэтому начнем торги, скажем, - он призадумался, - с трехсот рублей. Кто хочет купить?
- Я, - поднял руку человек в длинном пальто.
- И я, - торопливо сказала хорошо одетая женщина.
- Стойте, да что же это творится, - вдруг вскричал работяга, простоявший все время торга с вытаращенными глазами и широко раскрытым ртом. – Получается, что у кого есть деньги, все пойдут первыми, а если я рабочий человек и у меня лишних нет, то я и здесь останусь последним?
- Ну что ж поделаешь, - развел руками аукционист, - так устроена жизнь. Итак, сколько вы даете? – обратился он к потенциальным покупателям.
- Не позволю, - взревел работяга и изо всех сил стукнул кулаком по стене. – Хватит, довольно нашей кровушки попили. Никто не пройдет.
Он бросился к двери и стал перед ней, раскинув руки, как на известной картине Репина «Не пущу».
- Не пущу, - крикнул он и замер там как распятый.
- Позвольте, позвольте, - закричал рыжий, - как это не пустишь. Я что даром такие деньжищи заплатил?
Он ринулся к распятому и попытался оттащить его от двери, но тут же отлетел назад от мощного толчка.
- Ах, так, - страшным голосом закричал он, - задушу.
По его голосу все поняли, что сейчас произойдет убийство и замерли.
- А-а, - вдруг истерически завопила женщина с хозяйственной сумкой, - человека убивают. Да я тебе сейчас все глаза повыцарапываю, буржуй недорезанный.
И, бросив сумку, она ринулась на рыжего, подняв руки с согнутыми пальцами на уровень его лица.
- Хулиганка зрения лишает, моргалы выкалывает, - радостно заржал бывший аукционистом парень, от души наслаждающийся происходящим. Скуки теперь не было и в помине.
- А ты чего подзуживаешь? – вдруг ни с того ни с сего накинулся на него чей-то дедушка, который давно уже хотел принять участие в сваре, но не знал с чего начать. – Вот, вечно они наш народ баламутят, вечно из-за них все начинается, а они в стороне потом.
- Это кто они, это кто они? – пошел на него парень. – Ты о ком говоришь-то?
- Сам знаешь, кто они. Все знают. Мало вас Гитлер убивал, мало мы вам погромы устраивали...
Бац, парень с размаху заехал деду в ухо. Тот пошатнулся и сел на пол.
- Убивают, - снова закричала женщина, до драки сидевшая с хозяйственной сумкой, и изменив направление кинулась с растопыренными пальцами на парня.
Бац, и она отлетела от него на несколько метров и с размаху уселась на колени хорошо одетой женщине. Та, недолго думая, отвесила ей хорошего пинка, швырнув на противоложную стенку и стала брезгливо отряхивать юбку. Почему-то не пинок, а именно это брезгливое выражение лица больше всего задело тетку, и с криком «А, брезгуешь нами» женщина в третий раз изменила направление и кинулась со своими неприкаянными пальцами на обидчицу. Та, быстро схватив свою нарядную сумочку, стала хладнокровно лупить ею бабу по голове, приговаривая «А ну, отвяжись от меня, дура».
Две приличные милые женщины, которые до этого сидели в стороне и вязали, не выдержав, подскочили и стали уговаривать дерущихся, но получив пинки со всех сторон, тоже начали драться.
Через несколько минут дрались все. В коридоре стоял дикий шум, женщины визжали, мужчины матерились, а трое несчастных хулиганов, перепуганные насмерть, в ужасе таращили глаза на дерущихся и громко ревели.
Привлеченная шумом из класса выскочила учительница, сухонькая пожилая женщина очень интеллигентного вида, одетая в строгое темное учительское платье с белоснежным воротничком. Опытным взглядом мгновенно оценив обстановку, она ринулась в гущу дерущихся, схватила их за шивороты и с неженской силой стала расшвыривать по сторонам. При этом она кричала зычным командирским голосом, странным для такого хрупкого телосложения «Немедленно прекратить драку, немедленно разойтись по местам».
Через десять минут в коридоре было тихо и пусто. У стены на стульях одиноко сидели три несчастных хулигана и нервно всхлипывали, так и не прийдя в себя от пережитого ужаса.
В классе, скорчившись за ученическими столами, сидели родители, и с опаской косясь на разгуливающую по классу учительницу, усердно переписывали с доски предложение «Взрослые не должны драться, потому что это нехорошо». Особенно старался рыжий. Ему нужно было успеть к восьми часам на важную встречу, а написать предложение нужно было двести раз.