Джеф

Знакомство

Женя стояла перед океаном. В её ушах гремел шум обрушиваемых на берег волн, стук сердца, крики птиц и внутренний голос:

- Ну зачем тебе туда лезть? Ты же уже сегодня каталась. Ты океан всего как пять дней увидела!

- Ты же знаешь, серфинг – моя мечта! Я десять лет об этом мечтала! И пока я на Тихом океане, должна использовать все возможности. Я просто посмотрю, как другие серфят!

И чтобы голос не успел возразить, Женя быстро застегнула лиш вокруг ноги и бросилась в океан. Первой же волной её снесло с доски. Но она тут же вынырнула, тяжело дыша, открытым ртом заглатывая воздух, снова залезла на доску и погребла дальше. Сердце так и колотилось!

Но вот она там, где волны только начинают вставать. Здесь можно отдышаться. И осмотреться.

Вокруг слышится речь на испанском, английском, французском и даже шведском, который она учила в инязе пять лет. Женя высматривает, кто говорит по-шведски. А, вон, два белобрысых веснушчатых подростка.

Вдруг рядом раздаётся всплеск: это пеликан нырнул всего лишь в метре у ее доски ... «Боже мой, – думает Женя который раз за эти последние четыре дня – я в Тихом океане. Учусь серфингу. Как в кино. Круче, чем в кино». Внезапно ей кажется, что все эти люди вокруг и она – одна большая, красивая, счастливая семья, внутри которой нет проблем, болезней, депрессии и нереализованных желаний.

И тут же ей снова становится страшно. Она оглядывается, нет ли плавников касаток в океане. Не отнесло ли её вперед к обрушивающимся волнам. Потом снова успокаивается. «Я просто посмотрю» – повторяет она упрямо.

Больше всех берут волны местные, что сидят у камней. Они встают на волну раньше всех и свистят тем, кто пытается разогнаться после.

Затем её внимание привлекает мальчик лет двенадцати. С улыбкой, без страха, он следит за волнами и, заметив место, где они только начинают рождаться, тут же гребет туда. За пятнадцать минут он, играя, ловит штук восемь волн!

А ещё симпатичный бородатый брюнет. Он тоже смотрит на волны так, как будто есть только они и он в этой игре. И так же легко и грациозно, как мальчик, разворачивает свою доску и ловит волны!

Женя мысленно аплодирует им. Потом чувствует, что пора возвращаться в сёрф-кемп. Ей еще волосы нужно успеть помыть перед ужином. И Анна обещала сегодня вечеринку!

На берег она выгребает без приключений. Только собирается отстегнуть лиш, как видит того самого брюнета. Он вылавливает свой серф совсем рядом с ней. И вдруг, не успев даже подумать, она кричит ему:

- Hello!

Парень оборачивается.

- Your surfing is very сool! I like your style! (Ваш серфинг великолепен. Мне нравится ваш стиль!)

- Брюнет смущается, улыбается и отвечает на неуверенном английском с раскатистым «ррр»:

- I didn’t surf for four months, broke my ankle. It is my third time after the break... (Я не серфил четыре месяца, ломал лодыжку. Это мой третий раз после перерыва...)

- O it is really cool! I am sorry, but can you help me please? (О, это круто! Я прошу прощения, но может вы смогли бы мне помочь?) Серфинг – это моя мечта уже десять лет. А я приехала из России всего на три недели. У меня было четыре урока в сёрф-кемпе, но мне нужно больше практики! Можете вы покататься со мной? Мне просто нужен кто-то, кто может сказать: «Эй, греби-греби, ты можешь сделать это!» Мне, правда, это очень-очень нужно.

- Парень долю секунды смотрит на нее с замешательством...

- Вы хотите, чтобы я учил вас серфингу?

- Yes...

- Когда?

- Когда это удобно для вас?

- Дайте мне подумать... завтра.. нет... У меня урок игры на гитаре, давайте в понедельник в шесть утра, в это время не так много людей. Подойдет?

- Yes! I can! Thank you very-very much! What is your name?

- Jeff!

 

Три волны

Будильник звенит в пять тридцать. Женя быстро, чтобы не разбудить соседку по номеру, выключает его. За окном ещё темно, холодно, и зябко бьет на ветру листьями пальма.

«Боже, и какого черта я договорилась так рано! – думает Женя, – И Джеф, наверняка, проспит, и я не высплюсь к основному занятию...».

Всё тело ноет. И все-таки Женя хватает доску и выскальзывает из виллы, где, кроме неё, всё спит, на улицу, а затем на пляж. Песок ещё холодный. Белые рыбацкие лодки скользят по серебристому океану. Но небо, где пеликаны летят строем, как истребители, уже начинает светлеть...

А вон и Джеф в своей белой лайкре! Сидит на песке у перевернутой лодки напротив спасательной вышки. Он поднимает руку в знак приветствия. Женя подходит ближе и видит, что Джефа бьёт дрожь от утренней прохлады.

- Сори! Я немного опоздала.

- It is ok! Yfff, it is really cold today! What do you know about surfing? (Ничего! Сегодня холодно! Что вы знаете о серфинге?)

- Ну, я училась серфингу в Москве в бассейне месяц... но вообще почти ничего.

- Тогда я для начала расскажу о серфинге, well? Первое. Серфинг – это, прежде всего, гребля! Ты должен puddle, puddle, puddle, если хочешь выгрести на волну. Второе, ты должен правильно лежать! ... Вот так!

Джеф быстро ложится на доску, выгибается вверх и вытягивается, чтобы продемонстрировать ей, как правильно лежать.

- Третье, правильный заскок! Вначале – задняя нога, потом – передняя и не торопясь, встаешь на согнутые ноги. Нельзя распрямляться быстро, как сжатая пружина!

Женя несколько раз ложится и встаёт на доску на песке, отрабатывая правильную позицию, прогиб, заскок, чувствуя себя при этом немного глуповато.

- Good! Good! Теперь можно идти! Let’s go!

Она выгребает на лайн-ап[i] и уже оттуда наблюдает, как Джеф надевает ласты и плывет к ней. Только он доплыл, пошли реально большие волны.

- Ты готова? Вот идёт хорошая волна! – Джеф уже собирается её толкнуть.

- Нет-нет, Джеф, – в горле у Жени пересохло, она ещё не видела таких огромных волн. На уроках в сёрф-кемпе их инструктора выбирали места с маленькими волнами – мне надо привыкнуть к обстановке.

- Конечно! Конечно. Когда будешь готова и увидишь волну, которая точно твоя, скажи мне.

- Хорошо!

Женя глубоко дышит. Проходит минут пять и она говорит.

- Вот теперь я готова, Джеф.

- Отлично, смотри, вот идет твоя волна!

Джеф толкает её. Женя чувствует, как обгоняет волну, как та начинает расти под ней и одновременно её доска устремляется вниз… Женя медленно выпрямляется, глядя в ту сторону, куда собирается ехать. Лиш запутывается вокруг пальца, но она отлично проезжает всю волну. И возвращается, вся дрожа от возбуждения! У неё получилось!

- Молодец! Смотри, вот снова идет твоя волна!

Он толкает её на волну побольше! Ух...  вот это ощущение! Будто съезжаешь с огромной горы, дыхание захватывает... Но, то ли она испугалась, то ли выпрямилась чересчур быстро... Но, только съехав с волны стремительно вниз, Женя упала, и её замесило... Вынырнула с открытым ртом, и тут её догнала вторая волна, хлестнув ей прямо в горло большую порцию солёной воды...

Она выгребла к Джефу, дрожа от адреналина.

- Отличная работа – заулыбался он, покачиваясь в волнах и потирая замерзшие в лайкре плечи, – очень хорошо, что ты так быстро развернулась. Это очень важно в серфинге – быстро принимать правильные решения.

Ещё через пятнадцать минут она на третьей волне доехала почти до берега! Боже мой, я, это я, я – серфлю! Боженьки мой, спасибо, спасибо тебе! Спасибо тебе, Джеф! Спасибо, Вселенная! Всё, хватит на сегодня, надо закончить серфинг этим чувством радости и победы. И, энергично помахав рукой замёрзшей фигурке Джефа в океане, она помчалась в сёрф-кемп, к Хосе и Анне, к ребятам.

 

Из дневников Жени

9 января

Я всего несколько дней на океане, но эта жизнь мне кажется гораздо более реальной, чем всё то, что было до этого в Москве. Всё как будто умыли: цвета стали ярче, звуки – громче, эмоции – сильнее. И почему-то здесь всё кажется таким простым. А в Москве – таким сложным. Я вспоминаю, как в детстве бабушка, гуляя со мной, говорила: «Я – старая, больная, не могу за тобой бегать. Гуляй вокруг скамейки, где я сижу». И вот пока другие дети катались с горки, бегали по двору, хохотали в песочнице, я нарезала круги вокруг лавочки.

И в последний год в Москве я сама себя привязала к такой лавочке. Пашу на трёх работах и при этом во всем себе отказываю. Я взвалила на себя бабушку, потому что мама сказала: хватит с меня, двадцать лет я на вас пахала, теперь у меня своя жизнь! А мне вот она явно недодала. Любви, присутствия своего, внимания! И этот ремонт, который я вела два года, потому что болезнь у бабушки в последнее время развилось до такой степени, что она сама уже ничего не могла. Но самое главное, конечно, то, что я живу с человеком, которого не люблю, потому что так безопаснее! И это всё, конечно, тоже, потому что меня воспитывали старики. Этого нельзя, гулять допоздна нельзя, с мальчиком в кино нельзя, к подружке на ночевку нельзя, – потому что как бы чего не случилось!

В свои двадцать четыре я не умею радоваться жизни! Боюсь влюбляться в тех, кто мне по-настоящему нравится, потому что «как бы чего не случилось». Ну всё, не хочу об этом думать сейчас! Пойду лучше купаться в бассейн!

12 января

Вчера после серфинга мы с моей соседкой по сьюту пошли гулять, а навстречу – Джеф! На мотороллере и с гитарой в чехле.

- Hello!

А я ему неожиданно для себя:

- Джеф, ты играешь на гитаре, а я пою!

- Good! Я как раз хотел пригласить тебя на вечеринку сегодня!

Оказалось, что в Пуэрто приехал из Берлина джазовый пианист, между прочим, русский, Миша! И разные ребята собрались в одном концептуальном местечке на джем-сейшн. Кто-то играл на барабанах, кто-то на саксофоне, Миша на синтезаторе, Джеф – на гитаре. Несколько человек пело. И я тоже спела две свои любимые джазовые песни. Это было круто! А сегодня утром я снова пошла кататься до основного занятия и с помощью Джефа и его друзей поймала три волны! Пусть маленькие, но сам факт: это я-то – неспортивная, хилая – сама поймала три волны в Тихом океане! Сама! До сих пор в ушах шум волн и «puddle-puddle» Джефа! Кажется, я снова начинаю любить жизнь! Спасибо тебе!

14 января

Вчера после серфинга Джеф пригласил меня позавтракать в кафе к своему другу. Такой милый пенсионер-немец. Чем-то похож на большую рыбу. Очень спокойный. Оливер! У него вкусные круассаны и какие-то невероятные булочки. А еще много herbal teа и всяких полезных джемов.

- Джеф, – спросила я, – ты просто батарейка, пружина, как давно ты уже серфишь?

- О, – ответил Джеф, – совсем недолго. Три года! А мечтал об этом всю жизнь, с тринадцати лет, когда впервые увидел картинку серфера в журнале.

- А сколько тебе сейчас?

- Тридцать девять!

- Не может быть, я думала тебе двадцать семь - двадцать девять!

- Да, а сбрей бороду, и совсем подросток – грустно усмехнулся Джеф.

После этого я задумалась! Человеку почти сорок лет. А он ничем не занимается, кроме серфинга и уроков гитары. А я пашу на трёх работах. А если мы начнем встречаться, а он себе что-то сломает, да и работы у него нет нормальной! Не значит ли это, что я снова взвалю его на себя и потащу? Ну вот снова забежала вперёд! Почему я не могу просто наслаждаться тем, что есть здесь и сейчас? К чёрту!

14 января

Сегодня мы ездили с Анной кататься на лодке в открытый океан. Увидели кита, и я даже поплавала с дельфинами в открытом океане!!! Боже мой, за эти полторы недели у меня сбылось больше мечт, чем за последние десять лет!

15 января

Не вижу Джефа уже второй день! Зато сегодня пришли очень большие волны, и мы поехали на красивейший пляж Каризоллийо. И там я познакомилась с замечательной семьей. Тоже русские! Максим и Настя. Максим – фотограф, у Насти свой блог о путешествиях, поэтому они могут жить, где хотят. У них трое детей и, кстати, третьего, сына, Настя родила всего две недели назад здесь, в Пуэрто-Эскондидо, прямо дома. И уже пошла серфить! Они такие классные, открытые, сразу пригласили меня на завтрак!

18 января

Утром я снова ходила на спот, но Джефа не было. Уже третий день его не вижу. А волны были огромные: тудух-тудух по берегу!

 

Завтрак

«Большая игуана, мама, смотри, игуана, мама» – вопил кто-то за чёрной тяжёлой дверью, пока Женя нажимала звонок. Через полминуты дверь, наконец-то, распахнулась и на пороге возникла Настя. Мокрая, в одном купальнике, и на руках – её крошечный новорожденный сын, весь в складочках и тоже мокрый.

Женя не знала, что говорить по такому случаю. Вообще-то она не очень любила детей, и даже не представляла, что они могут быть. Поэтому она только пробормотала:

- Прости, я не поздно?

- Нет, нет, скорее рано – усмехнулась Настя, – мы только что встали. Поздно вчера легли. Были на родео.

- На родео? Здесь есть родео? – удивилась Женя.

- Да, Анна вас не возила? Очень крутое!

Они прошли по дорожке через дворик с кактусами в песке и зашли внутрь очень уютного, цветастого casa [дом. – пер. исп.]. Женя уже незаметно для себя, называла здесь все дома, как и Анна, casa.

Вон там бассейн – показала Настя на открытую дверь, – но давай я сейчас быстро уложу Ваню, а ты пока можешь посмотреть фото, которые недавно снял Максим. Тебе понравится. Он снимал наших знакомых серферов из воды здесь на Ла Пунте!

Настя раскрыла перед ней Макинтош, навела мышью на нужную папку и убежала. А Женя так и села. На первой же фотографии, которую она открыла, перед ней выгребал на волну Джеф.

Когда Настя вернулась, Женя уже три раза прокрутила фото и снова задумчиво остановилась перед первой.

- Это наш знакомый, Джеф – начала Настя.

- Я знаю – перебила Женя. – Он учил меня серфить. Благодаря ему я поймала сама три волны!

Да уж, ты здесь совсем освоилась – подняла брови Настя, – наверно, останешься здесь жить, как ваша хозяйка Анна. А Джеф, вот, совсем недавно сидел здесь, на твоём месте. Говорил, что эта фотография, где он с улыбкой выгребает после проезда на серфе обратно на волну, понравится его матери. И она увидит, что он – счастлив.

 

Из дневников Жени

19 января

Вчера я опять не видела Джефа. И улетели ребята, приезжавшие на две недели. Весь сёрф-кемп опустел. Анна и Хосе тоже уехали по своим делам. Сижу вот и не знаю, чем заняться. Места не нахожу. Вот вчера Настя сказала, если я здесь останусь, чтобы заходила в гости. Я думала об этом всю последнюю неделю. Что, собственно, держит меня в Москве? Ничего! Недавно мне написал Денис: возмущается тем, что не пишу. Да не хочу я ему ничего не писать. Не его дело, с кем я здесь общаюсь! Он ещё и допытывает, кто дал мне деньги на поездку. Какое право он имеет меня об этом спрашивать? Я настолько устала в Москве, что поняла, если что-то не сделаю эдакого, то просто свихнусь! Пора хотя бы одну свою, не чужую, мечту исполнить! До сих пор не верю, что я здесь! Мне кажется, вот-вот проснусь и услышу шарканье тапочек бабушки. А Джефа нет, и я не знаю, что делать. И до самолёта осталось всего четыре дня. Здесь, в Мексике, всё полно огня, всё такое брутальное, настоящее – всё то, чего я всегда хотела и всегда избегала! Господи, как бы я хотела остаться. Я ведь могу давать уроки английского, к примеру... или переводить... да вот даже тут, в сёрф-кемпе у Хосе и Анны. О, Боже мой, Оливер! Как же я сразу не догадалась! Они же с Джефом – друзья!

 

В пекарне

Шел одиннадцатый час утра – самое пекло. Голыми пятками в шлепках Женя ощущала жар от асфальта. Она поразилась двум серферам, которые вышли ей навстречу из ресторанчика, босиком, в одних шортах. Звенели цикады, зной будто поднимался вверх от домов с закрытыми ставнями. Но вон уже и собачья гостиница, мимо которой они проезжали с Джефом. В тени под деревьями над мисками с водой привязано две собаки. Женя повернула налево, прошла еще несколько домов, и наконец, увидела маленькую белую bakery с черной дверью. Зазвенел колокольчик. Оливер за витриной упаковывал в белую бумагу хлеб чете очаровательных миниатюрных пенсионеров-швейцарцев, судя по их выговору. Проводив пару, он приветливо улыбнулся.

- Рад вас видеть, Жения.

- Hello, – Женя смутилась, – мне пожалуйста, чашку травяного чая и круассан...  Оливер, простите, вы не знаете случайно, где Джеф? Мне скоро уезжать. Хотела попрощаться.

Оливер налил чай, поставил тарелку с круассаном и сказал очень спокойно:

- У Джефа вчера ночью был эпилептический припадок. Обычно после этого он спит двенадцать-четырнадцать часов. Должен уже скоро проснуться.

Женя не знала, что ответить. Боже мой, ну почему у неё такая карма? Почему ей вечно попадаются больные неудачники? Она была уверена, что встретила, наконец, сильного парня... А он – эпилептик. Но, может быть, у него не такая уж сильная форма эпилепсии? Что ей теперь делать? Вот тебе и всё просто. Боже мой, Боже мой – Женя вдруг осознала, что сидит и качает головой из стороны в сторону.

Снова зазвенел колокольчик. Вошла полная ярко-накрашенная смуглая женщина, похожая на большую какаду. Она подмигнула Жене и залихватски забрала всё, что оставалось – два багета и круассаны. Когда Оливер завернул все в пергамент и проводил гостью, он перевернул табличку с «open» на «cloused», и сказал:

- Женя, если вам интересно, я могу рассказать вам историю Джефа.

Женя кивнула.

Поколдовав с чем-то за витриной, Оливер подсел к Жене с заварником и чашкой:

- Это очень хороший китайский чай. Мне его совсем недавно привез друг...

Оливер потер переносицу.

- Я приехал в Пуэрто четыре года назад. Это хорошее место для пенсионеров. Здесь много огня для наших старых зябких костей. Первый год я делал то, чего не позволял себе всю жизнь. Ничего не делал. Учился боди-борду, смотрел на закаты, бродил, и много наблюдал за людьми. Тогда я и заметил Джефа. Каждый раз, когда я приходил на пляж, он был там. Катался. Потом на полгода уехал, как я понял, работать. Снова вернулся. А я тем временем решил открыть эту bakery. Я давно люблю месить тесто, а здесь хорошего хлеба не купишь.

Женя наблюдала, как жестикулируют руки Оливера. Они действовали на неё успокаивающе, даже захотелось спать.

- Знаете ли, сарафанное радио очень быстро работает в нашей деревне. И скоро все экпаты [от англ. expatriate, т.е. буквально за пределами родины. Сленговое название для иностранцев, поселившихся в другой стране – Прим. ред.] приходили ко мне за хлебом. Вот так же ко мне зашел и Джеф. Один раз, второй. А в третий предложил бартер: он убирается и ездит за продуктами, а я кормлю его завтраками. Женя, за свою жизнь я так и не завёл семьи, так что я был очень рад его предложению. А через два месяца Джеф рассказал про свою болезнь. Кроме меня, здесь об этом никто не знает. Джеф – достаточно скрытный человек.

- Но как можно серфить с эпилепсией? А если припадок в воде случится?

Оливер снова потёр переносицу:

- Джеф предчувствует приступ. За несколько дней у него начинает путаться речь, он не сразу отвечает. Наверно, поэтому он мне всё и рассказал. Он хотел, чтобы кто-то был с ним рядом, когда случаются приступы...

- А как часто они у него бывают? Что-то меняется к лучшему? - перебила его Женя.

- Ну, два года назад Джеф прекратил пить таблетки, занялся йогой. И в этом году приступы стали реже, раз в два-три месяца.

Женя сидела молча. Она представляла, что где-то там за стеной просыпается Джеф. Что он может придти сейчас сюда, не такой, каким она его видела, энергичный, будто сжатая пружина, а медленный, вялый лунатик...фу... опять болезни.

- … Спасибо, я, пожалуй, пойду.

P.S. Из дневников Жени:

Проснулась ночью и услышала шум океана. Да, не было слышно машин и бибиканий мотороллеров, музыки из кафешек, а только глухой и тяжелый шум бьющего о берег океана. И вдруг я вспомнила, как мы встречались в последний раз с сокурсницами. Все рассказывали, как они живут. Одна вышла замуж за американца. Другая работает в Париже. А ты? – спросили они меня. А я? Я опять засмотрелась. Все это время я только смотрела на других и придумывала, как могла бы жить. Но никогда по-настоящему не позволяла себе жить, так как хочу. Но ведь сейчас живу именно так, как всегда хотелось! И я хочу, хочу и дальше, каждое утро слышать вот этот тяжелый шум океана, от которого всё обрывается внутри. И голос Джефа... Нужно сделать, наконец, то, что хочу я, а не мама, не бабушка и не мой страх отойти подальше от лавочки...

P.P.S. Настя и Максим, как обычно открыли черную тяжелую дверь Las Tres Palmas на улицу Алехандро Картенас. Максим скатил коляску с Алиской по ступеням. Затем взял под мышку серф. Настя несла Ваню в слинге. Ярик умчал вперед, как хорошая борзая. «Hello – вдруг услышали они ликующее приветствие, – Komo estas?». И, мимо, на мотороллере с двумя серфами, пронеслись Джеф и Женя.

- Я же говорила, что она останется! – и Настя улыбнулась мужу.

 

 

[i]     Лайн-ап – место, где начинают вставать волны. Отсюда сёрферы начинают разгребаться на волны.