Под Музыку (на конкурс)
О Музыка!
Она одна нас утешает бесконечно.
В ней наша видится судьба…
И муки наши отражая,
Она нам всё же обещает
Слияние с законом вечным
И с поколений чередой
И укрощает нашу боль.
,Ольга Поленц
Под Музыку
Вчера вечером в телепередаче «Голос» одна девушка пела песню «Реквием» на стихи Марины Цветаевой. Мы сидели на кухне и пили чай, а эта песня катилась по стране и накрывала её своей волной. Мама прослезилась и я тоже, а отец сказал: мурашки по коже…
В нашем небогатом доме(комнате общежития в шестнадцать квадратов) почти всегда звучала музыка. Розембаум, Малежик, Абба и бесконечное множество детских сказок и песен. «Бременские музыканты», «О попе и работнике его Балде», «По щучьему велению», «Крошечка-Хаврошечка», задорные песни Шаинского. У нас был дорогой проигрыватель пластинок, но родители никогда не запрещали нам его включать, и дни напролёт пока они на работе - мы с сестрой слушали музыку!
Однажды я поставил одну из «взрослых» пластинок, которая давно привлекала меня необычной обложкой с четырьмя поющими лицами и растекающимся из сот мёдом, - она ошеломила меня! Это был сборник the Beatles «Вкус мёда». Я сам открыл его – в пять лет! Я слушал его целыми днями, слушал и прыгал по дивану. Помню, как однажды в один такой момент в дверь постучали - я спрыгнул, открыл дверь и снова заскочил на диван. В дверях стоял и удивлённо смотрел на меня сосед Серёжа Белик, а я продолжал прыгать под музыку. В ту минуту я впервые в жизни почувствовал себя каким-то особенным, умеющим то, что другие не умеют.
***
Мне десять. Хожу в школу. Учусь неплохо, получаю пять и четыре, но по правде говоря, не за способности. Я не очень умный, медленно соображаю, едва успеваю за остальными и почему-то всегда сомневаюсь(подглядываю в тетрадки одноклассников). Осенью, отправив нас в школу, мама поступила в педучилище на преподавателя рисования. Денег мало и поэтому она ещё подрабатывает там сторожем и дворником. Часто после школы мы идём к ней с ночёвкой - там мы едим, делаем уроки - мы с Викой свои, а мама – свои. По вечерам к нам приходит папа и помогает маме переписывать конспекты и откидывать снег, - а мы играем в спортзале, бегаем по длинным коридорам, бродим по кабинетам.
Больше всего мне нравилась каморка художника Сергея Ивановича - полумрак, запах масляных красок, стопки рисунков, полки заставленные поделками студенток, горшки из папье-маше, «каргопольские» игрушки из пластилина, мрачные зимние пейзажи Сергея Ивановича. Однажды он остался допоздна и написал Викин портрет - годы спустя я увидел его на стене в коридоре гимназии во время олимпиады среди школьников по черчению с подписью «Вероничка».
Однажды мамин преподаватель музыки проверила Викин слух и чувство ритма и сказала, что ей можно идти в музыкальную школу. Мама скопила денег и купила пианино, а папа с друзьями затащил его к нам на четвёртый этаж – это был настоящий праздник! - и с тех пор в нашем доме появилась живая музыка! Мне кажется, я до сих пор помню все мелодии, которые она играла - она играла, а я подпевал. В том же году я узнал, что мои одноклассники - Дима, Денис, Максим и Андрей пошли в музыкальную школу - учиться на баян. Самым главным заводилой был Андрей, - он первым и принёс в школу баян, на котором они по очереди играли. Когда я рассказал об этом маме она спросила: может и ты пойдёшь учиться с ними? - я ответил, что баян мне не нравится.
- А на пианино?
- Нет! Что я буду как девчонка!(видимо я так решил из-за того, что Вика играла на пианино).
Позже, классе в пятом я захотел учить английский, - наверное, потому что на нём пели Битлз.
***
Мне семь, кажется. Сегодня я первый раз в жизни был у зубного. Один зуб очень сильно болтался, но никак не хотел выпадать и начал болеть. Врач очень долго со мной провозился - и мама принесла меня домой на руках. Я лёг на диван, подтянул поближе магнитофон и слушая Челентано уснул.
***
Десятый класс - время, когда надо начать задумываться о профессии, которой будешь заниматься всю жизнь. Я почему-то пошёл в физмат, хотя ни в физике, ни в математике ничего не смыслил и очень много нервов потом потратил, чтобы заработать по ним четвёрки. До чего всё это было странно…и глупо.Я почти ничего не успевал понять. Хотя кто его знает, в чём она рука судьбы?… С детства Я с удовольствием ходил на английский, в кружок резьбы по дереву, любил поломать голову над чертежами, летом всегда много читал, но в ключе какого-то «будущего» об этом всём никогда не задумывался.
Дима с Пашей после девятого пошли в техникум – Дима на электрика, Паша на строительство железных дорог, но вряд ли кто из нас троих всерьёз думал тогда о каком-то там будущем, профессии и тому подобному – у нас была наша группа и мы думали лишь о том, чтобы играть.
***
Одиннадцатый. Половина восьмого утра. Зима, туман мороз, – идём с Денисом по Чурапче(ул. Чурапчинской) - в замёрзших руках задубевшие чехлы(гитара и барабаны). Идём мимо школы, просыпающихся окон, остановок с рабочими, встречая на пути плетущихся в школу одноклассников, сообщая, - у нас репетиция.
Заходим к Паше, звоним - выскакивает в одних трусах, заспанный: Блять, я проспал! Я быстро! Поднимаемся к Диме – после долгого ожидания, что-то ворча, в дверях появляется Димон, садится на корточки и продолжает ворчать, а мы с Дэном злим его, прикладываясь ледяными руками. Через несколько минут из лифта уже выходит Паша - и мы долго ждём Диму, - ждём, ведь без него репетиции не выйдет, - он пока единственный из нас пишет музыку, партии для всех нас. И вот покуда все жильцы на работе мы спускаемся в подвал и до обеда играем. Курим, обсуждаем и опять играем.
А теперь поздняя весна одиннадцатого класса, мы стоим возле ДК - взбудораженно молчим, курим, переглядываемся, - за спиной несколько лет упорных поисков, в душе что-то немыслимое. Пять минут назад, там на верху в студии нас прослушал Вася, - звукорежиссёр, организатор всех местных рок-концертов, человек стоявший у истоков нерюнгринского рока. От волнения у Дена из рук постоянно вылетали палочки… но мы не останавливаясь продолжали играть, а напротив листая страницы с нашими текстами сидел Вася. Когда мы доиграли он сказал, что ему понравилось. Сейчас, по прошествии многих лет, я думаю, что он был просто ошеломлён…тем, что девятнадцатилетние ребята сумели создать такое! А ещё мне кажется, он думал, что всё таки не зря снова вернулся в Нерюнгри, что он здесь действительно нужен... И вот мы стояли возле ДК полные немыслимой радости, волнения и тревоги - главной темой разговора был возможный отъезд Дениса для учёбы в Новосибирске. Теперь, после года подготовительных курсов, построенных планов(и,наверное, очень серьёзных расчётов родителей)…Денис ещё очень плохо играющий на барабанах говорит нам, что он остаётся. Уже через пару лет он начнёт крепко и здорово играть.
На днях говорили с ним по телефону, - он рассказал, что переслушивая недавно наш альбом впервые обратил внимание на Пашины тексты и удивился их глубине, а ещё вспомнил один летний вечер, когда мы все вместе стояли на мосту между Комсомольской и Чурапчой и спорили с ним, спорили о том, что он редко бывает на репетициях, - не горит, так как мы…
Тем летом мама ездила с Викой в Благовещенск поступать в универ и привезла мне несколько кассет. Среди них была одна особенная – «Black Moon» Emerson, Lake and Palmer. Там на мосту я долго рассказывал ему о своём восхищении их музыкой. И он загорелся.
«Димон»
Седьмой класс. Сентябрь. После летних каникул из Смоленска вернулся Андрей и привёз с собой гитару и кассеты - Кино, Наутилус, Алису, кажется Чайф. На уроках труда всеми нами очень любимый Виктор Александрович разрешил включать магнитофон - так мы открыли русский рок. К тому времени парни уже вовсю играли на баянах, - Дима даже ездил в Якутск выступать на конкурсах.
Лидером в классе был Андрей, я тоже всегда стремился к этому, а он, мне кажется, просто сам по себе был ярким и талантливым. Со временем станет так, что он окажется в стороне, отучится в техникуме, пойдёт в армию, где ему придётся не сладко, несколько лет отслужит по контракту, после возвращения снова возьмётся за гитару и создаст классную панк-группу «Лета не будет» - настоящую дружную компанию, где нет лидера и песни пишут все и все поют, по-простому, по-гаражному.
Денис с детства был умницей и любителем совершать добрые, полезные дела - отремонтировать крыльцо подъезда, сделать переход через теплотрассу для соседской старушки, - за что мы звали его «Пионером».
Дима с первых классов был аутсайдером, поэтому я с ним не общался, мало того, любил при всех над ним шутил. Он был самым сильным в классе, из-за чего лидеры других классов часто вызывали его драться. Он часто побеждал, но всё равно оставался в стороне. А я как раз наоборот гордился тем, что легко с ними общаюсь. С Димоном всегда происходили какие-то каверзные стечения обстоятельств - то учитель неправильно назовёт его фамилию и прочтёт «Чайник», то сам он скажет что-то нелепое, - и все мы долго будем шутить… Он учился плохо, но не потому, что был глуп, - ему не нравилась учёба. И вот опять он стоит у доски и в десятый раз повторяет первую строчку невыученного стиха, получает двойку, несёт дневник, а глаза уже мокрые, потому что знает, что дома получит от отца. И вот ведь он знал это заранее - и всё равно не учил! Однажды его сосед, ученик по гитаре и наш после ухода Паши гитарист Макс расскажет, что в те годы Димон любил гулять с ними - с детьми, и был очень активным там в своей жизни; что он, не имея своего компьютера, тем не менее, был первоклассным игроком, и когда они не могли пройти какой-то уровень, всегда звонили ему; что кроме того, он был одним из чемпионов школы по плаванию. Однажды учитель литературы при всём классе поблагодарит его за то, что защитил на улице её сына. И скорее всего, этот мир, где Митёк казался нелепым и уязвимым существовал только в моей голове и только мои шутки были злыми, а остальные шутили над ним, но по-доброму.
Однажды на трудах я увидел, что он слушает в Андрюхином плеере какую-то шумную музыку, увлечённо отстукивая на коленях - рядом лежала кассета «Bleach» Нирваны(музыку, которой я никогда не слышал). Я начал над ним усмехаться, но ему было всё равно, - он весь был там…и я отчётливо помню то чувство, которое во мне возникло, когда он на меня посмотрел – силу духа.
Каким-то странным образом эта музыка нас подружила. По вечерам я стал засиживаться в одной компании из его подъезда и вот однажды, собираясь домой, решил подняться за этой кассетой. Он был очень удивлён. В разговоре обронил, что начал учиться у Андрея играть на гитаре и даже сочинил недавно свою первую музыку, - сочинил из тех аккордов, что ему показали. Я тоже что-то уже умел играть, но то, что он сочинил «свою собственную музыку» меня ошеломило. Своей гитары у него не было, и я исполненный нетерпения пригласил сходить ко мне. И вот мы выходим из его подъезда – вместе, идём по его двору и он говорит, что и не думал никогда, что я нормальный и со мной можно общаться. Почему-то помню как сейчас весеннюю свежесть того вечера. К десятому классу я почти утратил связь с той компанией, и виной тому, видимо, стала Музыка.
Однажды в кабинет трудов заглянул бычок-Ваня и с ним весёлая толпа охломонов, - махнул Димону. На перемене была драка, - Дима промахнулся и со всей силы ударил стену. Два месяца ходил в гипсе.
***
Вчера на работе во время ремонта конвейера парни слушали с телефона песни Михаила Круга. Когда звучит эта музыка, я вспоминаю годы учёбы в институте – эту музыку слушали многие. Я уже не сумел тогда встроиться в общий поток, - поэтому вспоминаю те годы как самые сложные, тревожные, до краёв наполненные душевным волнением. Не знаю почему, я всё время попадал в поле зрения самых глупых и наглых - вряд ли только из-за длинных волос и пробитой клёпками куртки. Что-то ещё есть такое…что-то витающее в воздухе. Никогда, наверное, не забуду… Огромный, глупый, нескладно набитый дворовыми штампами, исполненный бессмысленной силы и жажды её проявить… Однажды мне стало так тесно, что я и не знал уже куда деться. Ходил в забытьи и отчаянии, приходил с учёбы и сразу ложился спать, и всё время только думал, думал, думал…
Век за веком канут в реку.
А мы поём, а мы цветём.
А мы растём!
Мы дорастём до земли
И будем жить как корабли
Вдали от этих пыльных мест.
А надоест - так мы ль не мы?!
Где этот миг?
Где белый флаг?
Где наш последний смелый шаг?
Однажды утром перед учёбой услышав эту песню Павла Кашина, - я перестал искать слова и дал ему отпор. По-своему как умел. Вряд ли он что понял, - но почувствовал. Быть может, то был ангел-хранитель…
А в песнях Круга я теперь не вижу ничего «такого». Мне кажется в них много искренности и глубины.
***
Было одно лето...кажется после восьмого класса. Мы впервые за многие годы поехали всей семьёй в отпуск на Украину к бабушкам. Мама тогда получила отпускные за два года. Учителем рисования она так и не стала, потому что на такую зарплату в девяностые семью было не прокормить, отец тоже получал мало - и она пошла работать крановщиком на вредное производство. В то лето я впервые проехал на поезде через всю Россию(прям как Дэвид Боуи). Мы жили в доме, где родился отец и слушали музыку на магнитофоне оставшемся от его юности. У меня было всего две кассеты – легендарная, гремящая тогда на весь мир «The Fat of the Land» Prodigy и сборник лучших песен Ивана Кучина - и для меня не было между ними никакой разницы, а когда надоедали и они - мы слушали радио. До чего это было здорово – быть таким свободным.
***
С Пашей мы познакомились в девятом классе. Это произошло легко и просто и опять же на "трудах". Просто встретились и заговорили. Поводом были наши одинаковые и единственные во всей школе рюкзаки – жёлтые с надписью the Prodigy и эмблемой группы - «муравьём». Оказалось, год назад их семью переселили из старого города(места, где образовалось когда-то первое в районе поселение рабочих - наших родителей приехавших сюда с большой земли строить новый шахтёрский город Нерюнгри). Он учился в одном из параллельных классов, был красавчиком и нравился многим девушкам, и наверное, за это же не нравился многим парням - в тот год только и было слышно, что он постоянно с кем-то дрался. И наверное, чаще всего побеждал, - он был спортсменом и к девятому классу уже много лет занимался карате. Он показался мне удивительно простым, очень открытым и ужасно бодрым. Оказалось – он тоже слушал «Мумий Троль».
«О, Музыка…»
Вспомнил вдруг один день. Зима, автобусы впервые стали платными. Узнав, что у «Агаты Кристи» вышел новый альбом, иду пешком через весь город на рынок, - иду, потому что не могу ждать. Утро, пустой город, метель и серое небо. Стою в тамбуре кинотеатра – греюсь перед обратной дорогой. В кармане у меня настоящее сокровище – альбом «Чудеса».
К тому моменту я знал наизусть почти все их песни и добрую половину «Наутилуса». Помню слушая их, нередко задумывался, пытаясь понять, представлял образы, но смысла не находил и думал: когда-то я пойму… А потом когда понял, - подумал - лучше бы не понимал. Я хочу сказать, что когда понимаешь не очень много, слушать гораздо интереснее. «Во многой премудрости – многая печаль».
А есть песни с таким смыслом…исходящие и уходящие в такую глубину что…Их можно никогда не переслушивать, они всегда там, когда-то найденные, обретённые… «Любовь никогда не перестанет...»
Несколько лет назад после долгих поисков работы уже совсем отчаявшись и устав сидеть дома под укоризненными взглядами, устроился мастером в одну шарагу – маленькое предприятие по добыче угля. Помню, так страшно было… Утро. Коптящие под окнами самосвалы, мужики простые и прямые, матерящиеся и любящие пошутить про баб и всё такое, грязный пропахший мазутой вагончик, лоснящиеся от пыли табельные журналы, грязный стол и микроволновка, нелепый, хромой слесарь-баптист с кучей книг «Библейских псалмов», принесённых из церкви «для людей»; нагловатые молодые парни - слесаря, сварщики, огромный, громогласный завгар, рассказывающий как «в их годы» уже обкатывал первые в Якутии самосвалы, летел без тормозов с заснеженного спуска, и теперь с уже несгибающимися к концу жизни пальцами, - хвастающий, что сегодня утром у него был секс с «его старухой», и тут я – напрасно старающийся выглядеть «серьёзным», мастер... участка...
Не бывает так в жизни, чтобы совсем не было поддержки, - добродушный, услужливый, интеллигентный не по книгам - дальнобойщик-пенсионер - мой водитель дядь Серёжа…и целый день туда-сюда по карьеру…в чужом космосе…и вот уже ночью вернувшись в вагончик – тишина - за оном весенняя метель болтается в фонаре. Дядь Серёжа обедает, а я включив плеер, опускаюсь на топчан в тёмном углу и вот - всё это мгновенно исчезает – всё кроме флейты из «Орфея и Эвридики» Глюка! Никогда в жизни, - ни в каком другом её дне, я бы не сумел услышать «это»... Музыку способную вместить в себя всю Вселенную…
«Негатив»
Однажды я случайно зашёл к Димону и увидел у него Пашу – они сидели с гитарами. Это было весной в конце девятого класса. Они рассказали, что решили создать группу - я сразу загорелся присоединиться к ним. Так как «гитары» уже были заняты, - мне предложили место на басу –я не раздумывая согласился, хоть и понятия не имел, что это такое. Так всё и началось...
Они жили в одном подъезде, поэтому очень тесно общались, вместе по вечерам играли, слушали музыку. Я из-за учёбы бывал у них не часто, но искал любую возможность вырваться - ведь там кипела жизнь. Каждый раз, приходя, я чувствовал, что многое пропустил, что они уже где-то впереди. Им в то время, как впрочем, и многим вокруг нравилась Nirvana, - я слушал в основном русскую музыку - Земфиру, Сплин, Кино. Но вскоре между нами началось взаимопроникновение! Всё начало стекаться сюда, в Димин коридор – книги, фильмы, впечатления! Дима начал писать песни, одну за другой, одну лучше другой. Со временем начали появляться аранжировки и партии для нас с Пашей. С этих пор, несколько лет мы не останавливаясь росли и делали всё настолько правильно, что даже не верится. Часто выступали в школе, а по вечерам - в подъезде для друзей, вместе пели, читали, гуляли, говорили и конечно слушали музыку. В конце года Паша принял невероятно сложное для него решение – оставить спорт и посвятить себя музыке. Помню, как ему это было непросто, - говорил, что отец очень недоволен, что тренер даже домой к ним приходил, уговаривал остаться. Он согласился, но чуть позже всё равно ушёл. В этом весь Паша.
Лишь недавно я узнал, как вышло, что они с Димой стали общаться. Оказалось, Паша, начав учиться играть, был принят гитаристом в уже сложившейся нашей школьной команде(почему-то многие группы выбирали это назвагние – «Нойз»), - куда его приняли, а потом предложили уйти, и как рассказал Дима «было всё это как-то очень грубо». Всё это время он видел, что мимо ходит чувак с которым они когда-то в детстве ещё в Старом городе вместе ходили в садик, по слухам тоже гитарист. Это был Димон.
Удивительно…всё началось с простой идеи, простого желания и, наверное, простой, но настоящей веры. Наши первые песни были обычными песнями подростков, про несчастную любовь, про наркомана, вспоминающего свою бывшую девушку, про снег за окном и одиночество. У нас не было наставников, мудрых учителей, и высоких эстетических взглядов – мы всё открывали наощупь. Однажды случился взрыв, - Паша сломал об колено кассету с нашими «юношескими» песнями и было решено начать писать рок, писать по-другому и на другие темы - начался поиск.
Книг мы не читали, поэзией не увлекались - зато любили кино. Особенно нравился Стивен Кинг - Паше фильм про машину с живой душой «Кристина», Диме – «Оно», а мне фильм в новой версии по роману «Кэрри». С этих фильмов начался интерес к его книгам и, наверное, книгам вообще(как оказалось мы с Пашей в детстве были читающими детьми). А Поэзию мы нашли в песнях наших кумиров.
Однажды под сильным впечатлением от «Кэрри», чувств возникших к персонажу фильма – забитой девочке-подростку, живущей с матерью-шизофреничкой и ненавидимой одноклассниками - я написал стих, а Дима музыку. Это была одна из наших первых «рок-песен». Однажды много лет спустя в случайном разговоре Паша вдруг вспомнил первую её строчку: «Её глаза глядели в даль, она не знала пути…» и скромно добавил: классная была песня…
Со временем мы все начали писать стихи.
Однажды ночью, когда родители были на работе, я пригласил их с ночёвкой в гости. Я как раз сидел с гитарой и пытался сочинить песню. У меня был текст и я наугад(потому что не понимал, как это ещё возможно сделать) пытался подобрать какие-то аккорды. И вот кто-то из нас предложил попробовать прямо сейчас написать текст. Мы с Димой так и просидели с чистыми листками, а Паша вдруг застрочил и на наших глазах родился текст немыслимой глубины - песня на все времена - «Маршрут».
«Виталя»
Мне всегда не доставало искренности и глубины понимания, и наверное мне не доставало вкуса - мне могли нравится и песни Высоцкого и одновременно популярные песни того времени, пожалуй дешёвые и бестолковые; в то же время я любил слушать и Викину игру, не пропускал ни одного её концерта в музыкальной школе, иногда слушал передачи по радио про электронную музыку советского андеграунда и любимые песни молодости родителей…но могу точно сказать одно – почти всегда, когда звучала музыка, что-то во мне почему-то включалось…какой-то отклик. Часто в юные годы, оставаясь один я включал музыку и наощупь какими-то своими способами общался с ней, - барабанил по столу карандашами или складывал в воображении картины к услышанному, и даже рисовал иллюстрации к песням; иногда узнав от отца названия каких-то групп его молодости, выискивал их кассеты на рынке, привозил к нему в гараж и мы вместе ремонтируя машины, слушали Slade, Sweet, Suzi Quatro, а когда надоедало я уходил гулять в лес, потом возвращался и мы снова что-нибудь слушали. Со временем я стал приносить и свою музыку - Кино, Nirvana, Bob Marley, даже Sonic Youth… Это были простые и удивительные дни.
Вспоминая детство я очень удивляюсь… всё это будто само находило меня. Мертвец» Джармуша в 11 лет, Вангог и Тео, Сид и Нэнси, Нэл, Моя левая нога, Асса. Однажды в пятом классе мой одноклассник Сергей Пупышев подарил мне сборник стихов Вильяма Блейка «Песни невинности и опыта», где я прочёл стихотворение «Притчи ада»: В пору сева внимай, в жатву наставляй, зимой блаженствуй. Телегу и плуг веди по костям мёртвых…
Наверное, что-то подобное происходило и у Димы с Пашей…
***
Однажды осенью в начале девятого класса мы пошли нашим тесным мужским кругом одноклассников в лес. Пили пиво, варили суп на костре, пели под гитару. На обратном пути нам с Антоном повстречались пьяные старшеклассники. Гитару отобрали, сказав, что разобьют, если не споём. Делать было нечего… Они пили портвейн - я пел песни Цоя. Спустя несколько песен один из них прослезился и рассказал, что скоро у них суд и скорее всего их посадят, - предложил выпить и попросил спеть ещё. Через час они допили, а я окоченевшими пальцами доиграл последнюю песню, и мы распрощались без обиды.
«Олег»
Мы познакомились в десятом классе. Он учился в параллели и был, наверное, единственным в моих глазах настоящим неформалом в школе. Аккуратно одетый, спокойный, сдержанный в словах - о его причастности к рок-культуре говорили разве что нашивка «Nirvana» на кепке и торчащие из рюкзака барабанные палочки. Он был единственным знакомым мне человеком из тусовки где-то там в центре города и к тому же уже серьёзным музыкантом - барабанщиком панк-группы «Кантузия». Когда он даже вскользь упоминал обо всём «этом» во мне возникало необычайное чувство восторга и любопытства, словно он участник какого-то тайного общества…
Со временем Олег стал приносить мне кассеты(потом он признался - те которые было не жалко), и вскоре, я начал слушал панк-рок. Честно говоря, я почти не понимал этой музыки. Из всего этого в душе осталась лишь одна песня «Не моя любовь» – Элизиум Эй Ди, а все эти «Дистемпер», «Ышо-ышо», «Тараканы», и т.д…я понимал их скорее по-детски, как тех необычных чуваков из голливудских фильмов в кожаных куртках и с цепями на рваных джинсах, которые мне почему-то всегда нравились, но мнения своего не высказывал. Со временем я всё-таки выбрал одну - московскую панк-группу «Пурген». Их музыка была очень «не похожа» на всё, что я до этого слушал. Песни неслись так быстро, что слов было не разобрать, звучали как-то самобытно и крайне естественно - если пелось про помойки, то и звучало как с помойки. Текстов я и не старался понять. А пели они про фашистские конц-лагеря, маньяка «Чикатилу», ужасы нашей цивилизации, но были и весёлые песни вроде «Полёт в мусоропровод» или про «Лётчика Изерли» - мне нравилась их глупая весёлость и простая подача(а вообще, конечно, вряд ли можно сказать почему что-либо нам нравится, если нравится по-настоящему). Понимаю это только сейчас, - наверное, я просто к тому времени устал от глубоко-философских песен «Наутилуса» и «Агаты Кристи». После них песни «Пургена» звучали как простые истории. Паша с Димой тоже слушали панк, но по большей части зарубежный и мелодичный, вроде «Green Day», «Off Spring», «Garbage». К концу десятого класса мы так прониклись всем этим, что начали по-другому одеваться и отращивать волосы.
«Паша»
Весь год в техникуме Паша копил стипендию и к концу первого курса купил барабаны, колонки, и усилитель, а с заработанных летом на пилораме – первую в «Негативе» электро-гитару. Он был очень целеустремлённым, но в то же время озорным и дерзким, - рядом с ним я тоже становился таким. Иногда выйдя рано утром на балкон покурить, он садился за барабаны и будил весь дом! Это было весело! Сколько раз он подбегал ко мне во время затевавшейся с кем-то драки, снимал очки, хлопал по плечу и весело произносил: Чувак, давай!
Дима уехал с родителями в Молдавию. А мы проводили все дни напролёт с Пашей. Он был очень лёгким на подъём, любил всякие авантюры. Мы часто устраивали марш-броски далеко за город в лес, на водохранилище, в заброшенный уже Старый город по местам его детства или зависали где-нибудь в недостроенных с 90-х многоэтажках, - рисовали на стенах, фотографировались. Сейчас мир кажется ужасно тесным, а тогда нашего маленького города нам хватало даже для великих путешествий…
В то лето мы познакомились с панками из Сербора(посёлка «Серебряный бор») и скинувшись аппаратурой дали наш первый рок-концерт – играли для детдомовских детей Нирвану. Паша играл на гитаре и пел, я был на басе, Денис тогда ещё не умевший играть болел за нас в зале - мы были полны радости и веселья. А Паша уже тогда был настоящим рок-музыкантом, полностью отдающим себя во время игры.
«Света»
В начале десятого класса мы познакомились со Светой.
Солнечный сентябрьский день, - день рожденья нашего друга Антона, который мы скромно, но весело празднуем у него на крыльце. И вот изрядно выпив и осмелев, я поднялся к его соседке Ане, - нашей ровеснице, добродушной рыжеволосой девушке тайно влюблённой в Пашу. Она вышла, и смущённая моим поведением позвонила в соседскую дверь, - позвать новую соседку покурить.
Света была лет на пять старше нас, училась в педучилище, в город приехала совсем недавно и почти никого не знала, по вечерам всегда сидела дома, и кроме подруги Вали больше ни с кем не общалась. Только сейчас смутно припоминаю, - это было связано с недавно разбитым кем-то её сердцем. Моя пьяная искромётность и наглость пришлись как-то очень кстати, и через полчаса мы уже все вместе сиде