Запах мёда
Акт первый. Картина первая.
После третьего звонка: сначала тихо, потом всё громче звук метронома (две четверти с сильной второй долей), потом на его фоне начинает звучать «Песня Сольвейг». В зале медленно гаснет свет и на занавесе все четче проявляются два лица, обращенные друг к другу: «Он» и «Она» (компьютерная графика). Сначала более четче «Он», потом «Она», потом «Он», «Она». Шум волн, крики чаек. Звучит голос:
- В жизни есть место всему: дружбе, любви, надежде, отчаянью, счастью и горю, наслаждениям и страданиям.., многому чему ещё и даже самой жизни, но увы всему этому когдато приходит конец... Но нет конца воспоминаниям... На свете есть много грустных пьес и у каждого из нас есть своя, и почему-то, чаще всего, тоже печальная... Если Вы влюблялись, - вспомните. Уже влюблены или об этом только мечтаете, уже ей радуетесь, или только её ждёте... Вам сюда, Вы пришли по адресу, ...что бы узнать тайну «запаха меда...». Говорят, что сыграть на сцене любовь — очень трудно, а в жизни - практически не возможно. Но, мы все же попробуем.., попробуем все вместе...».
Занавес открывается:
Время современное. Лето. Утро. Просторный кабинет. Слева светится проем высокого окна с легкой полупрозрачной занавеской. Занавеска плавно колышется, как от легкого ветерка из не закрытой форточки. Стол. На столе легкий беспорядок (нотные тетради, блокноты, листы бумаги, ручки, карандаши), очки, компьютер, метроном, коробочки с лекарствами, портрет жены, настольная лампа. В правом углу стоит открытый кабинетный рояль. У окна стоит «Он» (в домашней одежде), скрестив на груди руки, задумчиво, смотрит в окно и слушает. Звучит (продолжает звучать из компьютера) «Песня Сольвейг»
Стук в дверь. Входит Ника, в фартуке и полотенцем через плечо.
Ника: - Утра доброго! Как “мы» сегодня?...
Он: - Вашими молитвами...(Подходит к компьютеру и выключает музыку, ставит на паузу)
Ника: - Вижу, не плохо.
Ника: - Папа, ты, что - спал в кабинете? ...На этом старом диване? ...Не раздеваясь?...
Он: - А, что тебя больше всего смущает?
Ника: - Что на старом диване!
Он: - Ничего удивительного: Я — старый и диван у меня старый. Уверен, что у тебя дома, твой диван - «средних лет».
Ника: - Только разница в том, что я на нем сижу, а не сплю в сапогах! «Заметьте! - Не я первая начала». (Подходит к столу, возмущенно качает головой) — а на столе все такой же бардак! (берет блокнот или оторванный лист из блокнота, читает и комментирует)
Звенит в голове, как струна,
Высокой, свистящею нотой
И кажется слышу слова,
Которые сам напророчил. - Как-то корявенько...
Зеленые два огонька
Глядят на меня, не мигая, Это, я так поняла, про нашего дачного Кота, про Кузю?
Он: - Это Про Фраерка, Кузи уже давно нет.
Ника: - Немеет и стынет рука
И сердце всё крепче сжимает. (она вопросительно смотрит на Него)...
Он: – Сколько раз можно говорить, это мои фантазии! У меня именно такие «эротические фантазии»!
Ника: Лежу на кровати, курю - Ты снова закурил?
Он: - ...и запил и загулял!
Ника: - И жду: когда «голос» услышу..., Ну это вообще...
И тело оставит в Раю
Мою не уютную душу... По-моему — истрёпанная фраза.
Он: - Знаю. Зна-ю! Зачем пришла?
Ника: - Ну, во-первых: я тебе привезла подарок! Вчера было поздно, да и, прямо с самолета, потом «всучу», то есть я хотела сказать, вручу!
Он: - Я понял. А, во-вторых?
Ника: - А, во-вторых: тебе, что на завтрак? Мы с Ликой, уже перекусили. Хочешь тебе принесём сюда?
Он: - Хочу.
Ника: - Я кое-что привезла вкусненького... или это лучше на обед?
Он: - Полностью доверяю вашему вкусу и выбору. Не забудь, мне кружку зеленого чая с мятой.
Ника: - Мы так и знали! Лика сейчас подвезет. Тогда, я здесь, на столе, немного уберу.
Он: - Зачем?
Ника: - Ну, надо же освободить место. Или прикажете накрыть на полу?
Он: - Лучше бы— на диване. После паузы: - ...Как Андрей? Почему без него?
Ника: - Жив-здоров, все в порядке. Дня через три, прилетит. ... внезапно задержали, видимо надо срочно попугать 7-й флот США. Ты не возражаешь, мы поживем у тебя на заливе?...
Он: - Вот, что значит «отрезанный ломоть»: «у тебя на заливе»... У нас!
Ника: - Отвыкла. Для меня теперь: «У нас» - это далеко, далеко — на Дальнем Востоке.
Он: - Вы у себя дома и будьте, как дома. К стати, я тоже собирался туда на недельку, другую. Поезжайте и возьмите с собой Лику, я по позже. (Ника останавливается и вопросительно смотрит на Него?) - Ничего, ничего — разберёмся, не маленький.
Ника: - Папа..., не харахорься...
Он: - Я скоропостижно выздоровел!
Ника: (машет рукой) - Знаю: и стал безнадежно здоров...
Он: - Все! Решено! Езжайте! Мне надо побыть одному...Там, сейчас, за хозяина наш кот и сторож Кирилл.
Ника: - Тот, что - Фраерок? Какая-то странная кличка? Почему?
Он: - Это, не ко мне. Это, к Кириллу.
(входит Лика, вкатывает передвижной столик с завтраком. Он сидит на диване) — Мне прямо сюда! «Вот мой парадный подъезд, по торжественным дням...».
Лика: (сестре) - Я и нам по чашечке привезла, посидим все вместе, как раньше.
(раскладывают, садятся: Он перед передвижным столиком на диване, Ника в кресле, за столом, Лика на стул-вертушку у рояля)
Ника: - Папа, я сегодня хотела бы съездить к маме, на Никольское, а потом к подруге в Купчино, я возьму твою... (шлёпает себя по лбу) нашу!, машину?
Он: - Увы! Машина «на заливе». Возьми такси, а лучше в метро. Хотя сейчас, по городу, лучше всего ездить на самокате.
Ника: - Придется. (внимательно осматривает кабинет) Папа, ты не находишь, что здесь уже пора сделать ремонт?
Он: - Не нахожу, я ничего не терял, и не считаю..., не читаю и не пишу.
Ника: - А, если подумать?
Он: - Выбрось из головы! И не надо меня волновать. Мне это вредно!
Ника: - Хитрюга. Была бы моя воля...
Лика: - Папа. А может и правда, сделать ремонт? Маленький, маленький?
Он: (с чашкой подходит к окну и долго в него смотрит, после паузы) - Так, вот, что, «мои прелести»! Идите-ка вы.., пока я вас не послал: «далеко и по-женски»....Хотя, нет! (как-будто, что-то увидев за окном) Помечтайте тут без меня, а я сам... пожалуй, пойду-ка... пройдусь, давно, знаете, не гулял. Прямо моя погода: и не холодно, и не жарко, а главное, - и не сыро!
Лика: - Не забудь переодеться!
Он: - (уходя) А вы не вздумайте здесь что-нибудь передвигать (Уходит).
Лика: (в след, кричит) — Не забудь взять с собой мобильник! (говорит для себя) На всякий случай...
Вдвоём.
Лика: - Он стал таким рассеянным. Представляешь, однажды пошел прогуляться... в своем домашнем халате. Возвращается и мне говорит: - Иду себе так важно и вдруг замечаю, что все на меня как-то странно смотрят, будто у меня ширинка расстегнута. Осмотрел себя и вижу, что я в домашнем халате, да еще и с закатанными штанинами. Как закатал, когда ноги мыл, так и забыл раскатать. И в таком виде он дошел почти до «Обводного». И смех, и грех...
Ника: - Все хочу у тебя спросить: сестренка, скажи, ты правда окончательно решила, что все.., что назад уже дороги — нет?
Лика: - Я это решила тогда, когда уходила. И теперь, тем более, менять своего решения не собираюсь.
Ника: - И, все таки, - не понимаю. У вас все так хорошо начиналось... «...вызываем в Москву...». И вдруг...
Лика: - Почему вдруг? Все началось постепенно, когда у него появились деньги. Большие деньги... Сначала он устраивал свои оргии на охотах, на рыбалках, в «банные дни», потом перенес их на дачу, потом в загородный дом, в Стрельне. ...А, когда он для себя решил, что самый прибыльный бизнес — это власть!, совсем с «катушек слетел». Он начал на все и всех смотреть, только с точки зрения: нужно ли это ему или не нужно, для достижения его целей... Хорошо, что дети, к этому времени, уже перебрались учиться, в Лондон, и ничего этого не видели и не видят.., пока не видят.
Ника: - Ты с ним пыталась поговорить, объясниться. У него, что появилась другая?
Лика: - Другие! Я же говорю, что для достижения его целей в его голове нет места для пустяков в виде любимой женщины. Только «деньги-власть-деньги». Он просто упивается чувствуя власть над другими. Прямо, второй Троекуров... И вот однажды я поняла: что даже если сейчас всё, каким-то чудным образом, изменится к лучшему, что он, вдруг всё поймет и станет прежним, то я сама уже не смогу его принять, как прежде, принять и простить. Слишком много накопилось.
Ника: - И как он к этому отнесся? Подозреваю, обрадовался?
Лика: - Почти. «С пониманием». Открыл мне счет в банке, для меня и обслуживания расходов на учебу детей и отдал мне ключи от нашей старой квартиры в Купчино. А так же, предупредил: пока, ни какого развода он мне не даст, это, видите ли, может помешать его имиджу. И слово нашел, какое-то... не наше, которое никак не соотносится с нашими понятиями совесть и честь. Но, для меня это уже вовсе не принципиально, не столь важно.
Ника: - А что важно?
Лика: - Сейчас меня больше волнует судьба детей.
Ника: - К стати, как поживают мои племяшки-потеряшки?
Лика: - Вот, вот! Мне кажется, что я их теряю. Они все больше и больше становятся от меня далеки. Они все больше и больше становятся какими-то чужими, не нашими, как иностранцы. Они и думают уже не так как я, как мы...
Ника: - По-моему, ты преувеличиваешь. Обычный период их взросления и обычная проблема «отцов и детей». Наш русский дух — неистребим, вернуться и все станет на свои места.
Лика: - Надеюсь. Очень на это надеюсь.
Ника: - Меня интересует, как ты сама? Как думаешь дальше жить?
Лика: - Не знаю Пока, не знаю... Главное, я свободна, опять свободна...
Ника: - Свободна... Как же?.. Эта свобода называется одиночество!
Лика: - Нет худа без добра. Я оказалась как раз нужна, очень нужна, сейчас папе. Его сильно скрутила эта проклятая аритмия. Сейчас ему необходимо, чтобы постоянно кто-нибудь был с ним рядом, а тут — я. .
Ника: - «...И весело, весело зажили под одной крышей два одиночества»...
Лика: - Ты о чем?
Ника: - Представь себе, я знаю, что говорю. Если бы ты знала, как это тяжело быть в квартире одной, особенно, когда Андрея нет дома, когда он в походе... Пристально и долго смотреть и смотреть в окно, и втайне, - где-то глубоко-глубоко в себе, - все-равно, надеяться, надеяться на чудо... И чувствовать, как потихоньку сходишь с ума. ...Где-то, за окном, происходит все, все то, что тебе не доступно и никогда не будет доступно. Там: ссорятся, влюбляются, дерутся, похмеляются, смеются и грустят... Всегда опаздывая, спешат за детьми в садик или в школу. (берёт подушечку с дивана и держит как ребенка…) По вечерам их купают и читают им на ночь сказки, готовят им еду, меряют им температуру, смотрят как они растут и сокрушаются, что снова и снова им надо покупать новую одежду... Словом, живут обычной жизнью семьи.., семьи, где есть дети...
Лика: (Подходит к сестре сзади, обнимает её за плечи) - А, ты не думала о том, что можно было бы взять ребенка из... усыновить или удочерить?
Ника: - Думала. Но, пока я думала — состарилась.......Я тебе вчера ничего не сказала... сейчас, кажется, самое время. Присядь. Понимаешь... Словом, у Андрея, оказывается, есть сын... Мы сами об этом недавно узнали... Первая любовь.., он уехал учиться.., у обоих амбиции.., от него скрыла.., потом сама быстро вышла замуж. И все бы окончательно «устаканилось», да «мир не без добрых людей» - нашептали. И он сам захотел найти своего настоящего отца...
Лика: - ...И?
Ника: - ...Нашел! Через бывших курсантов-однокурсников, нашел.
...Хорошо, что сам Андрей тогда был в походе... Сначала, меня просто чуть не разорвало на две части: одна моя часть хотела его просто растерзать, а вторая.., расцеловать........ Его тоже зовут Андрей, Андрей Андреевич. ...Я его смогла удержать всего пару дней: все рассказала, показала город... Ты знаешь, он мне понравился. Они очень похожи. В конце лета снова прилетит к нам, на недельку, ведь они так и не увиделись... Что ты молчишь?
Лика: - ...Я тихо радуюсь (Встает и обнимает сестру).
Ника: - Ты думаешь, это возможно?..
Лика: - От чего — нет?
Ника: - Мне кажется, что я бы смогла... (садится в кресло и машинально заводит метроном, запускает его с функцией сильной второй доли (щелк-динь).
Лика: - Ты знаешь, последнее время, папа стал его часто включать, особенно по ночам. Я иногда подхожу тихонько к двери, что бы послушать, как он..., и слышу как щелкает метроном... А потом он начал сам с собой подолгу разговаривать...,
Ника: - По-моему, он и раньше этим занимался.
Лика: - Нет — не читать вслух написанное, как он говорит: «пробовать на зуб», а именно разговаривать. При чем, такое ощущение, что там, (с ним), кто-то действительно (еще) есть, что он не один. И тоже чаще по ночам. Мне становится даже страшно..., а, вдруг и правда...
Ника: - Что, правда?
Лика: - Что, он там не один.
Ника: - Приехали! Я же говорю, что одиночество — это такая зараза, она ни кого не щадит. Ты бы себе нашла кого-нибудь, а, то, ведь и правда «крыша поедет». Что, никого подходящего «на горизонте» нет?
Лика: - Нет.
Ника: - Что совсем, совсем — нет? Хотя бы, для «обмана организма»?
Лика: - Нет! Одни «шалопаи»!
Ника: - Как же, как же, помню, помню: «...выйди замуж, но только не за шалопая»! Ладно, разберёмся. (Останавливает метроном). - А, что с папой — действительно всё так серьезно?
Лика: - Приступы его мучают все чаще и чаще. Последний раз он просто свалился у двери в кабинет кардиолога. Пошел к доктору сам, мне с ним - не велел. Хорошо, что дело было в поликлинике и его тут же доставили в реанимацию... А если бы где-нибудь на улице..., подумали бы, что пьяный...
Ника: - А, что доктора?
Лика: - «Главное — это возраст, возраст, возраст, а это, как известно, не лечится».
Ника: - Значит, эти все таблетки (перебирает, на столе, коробочки с лекарствами) только «для поддержки штанов»?...
Лика: - Получается, что — так.
Ника: - А, операцию, не предлагали?
Лика: - Возраст...
Звонок в дверь.
Ника: - Он, что забыл взять с собой ключи? (встает и идет к двери). Я открою.
Лика: Ника, постой. Это может быть Виктор. Он меня уже достал: надо встретится, надо встретится... А, я — не хочу его видеть...(Закрывает лицо руками).
Ника: - Знаешь что.., поди пока в библиотеку. Посиди там. Разберемся. (подводит Лику к двери библиотеки, закрывает за ней дверь. Видит ключи торчащие в двери, затворяет, и ключи кладет себе в карман. Уходит).
Входят: Ника и Виктор. Он дорого одет, но несуразно: (примерно: рубашка в полосочку, пиджак в клеточку, желтый галстук и длинный-длинный шарф невероятной расцветки, в руке скрученный носовой платок, что-то вроде пачки долларов) и охранник (одет «классически»).
Ника: - Я тут прибираю, пока их нет. Проходи, садись. Каким ветром?
Виктор: - Успеется - «все сядем». Экая досада! А, у меня совершенно нет времени ждать!
Ника: - Что-то — важное? Оставь записку. А, хочешь, передай на словах. Я же не чужая?.. Пока...
Виктор: (взволновано ходит по комнате: от рояля к двери библиотеки). - Какие записки? Дело очень важное и срочное.
Ника: - Для кого? Для тебя?
Виктор: - Ну, ты, как всегда. Мне, правда не до шуток. Дело-то для неё пустяковое: надо слетать со мной в Москву, буквально на один день.., на несколько часов.
Ника: - Любопытно, что же такое важное и срочное её ждет в Москве?
Виктор: - Понимаешь, я долго добивался, - ты не представляешь чего мне это стоило, - очень важного для меня приема.., на самом высочайшем уровне. И вот, мне назначено.., на завтра.., после обеда!
Ника: - Ну, и «каки-таки» проблемы?
Виктор: - Мне туда надо прибыть с супругой!.. Это обязательный «ритуал»!
Ника: - Понятно. В чем проблема? Возьми с собой секретаршу или её подругу.
Виктор: - Ты не понимаешь! Там будет пресса! Я там должен именно с ней «засветиться»! Ведь эти журналюги все-равно разнюхают и тогда скандал, этого сей час мне никак нельзя. Очень ответственный момент.
Лика: - А, что нельзя сказать, что, мол, уехала... на курорт, или в творческую командировку, заболела, в конце-концов!
Виктор: - Можно! Но, кто поверит? Там очень серьезные люди. А, потом эти журналюги, они же первые за это зацепятся и начнут «копать». Надо все сделать предельно правдоподобно.
Ника: - Ну, тогда я не знаю.., значит, не судьба.
Виктор: - Ты все шутишь... А у меня все очень серьезно... Если она со мной не приедет.., для меня это может очень дорого обойтись.., это миллионы, десятки миллионов.., долларов!
Охранник: - Виктор Палыч, Вы велели напомнить: время.
Виктор: - Ника, прошу тебя помоги! Я знаю, ты умеешь, уговори её, за мной не постоит.., потом обсудим, а?...
Ника: - Да... В любом случае, Витя, тебе это дорого обойдется...
Виктор: - Ну, вот и хорошо, вот и договорились. Передай ей: самолет вечером. Машина ее будет все время ждать у вашего подъезда. (к охраннику) Проследи!
Охранник: Сделаю, Виктор Палыч!
Виктор: (на секунду останавливается у двери в библиотеку и дергает за ручку..., потом поворачивается и быстрым шагом уходит. Кричит на ходу:) - Большой привет Андрею! (Уходит вместе с охранником).
Ника: - Кому нужен твой «привет»... (Открывает дверь библиотеки, входит Лика) — Ты представляешь, что он мне предложил?!
Лика: - Я все слышала. Не будем. Проехали.
Ника: - Но, какой — прохвост! Это надо же, - мне предложить...
Лика: - Как я поняла, он еще не знает, что я подала на развод...
Ника: - Представляю, как он обрадуется...
(Звонок в дверь)... - Спокойно. Разберемся. Сейчас я ему все обьясню...
(решительно уходит, Лика собирает посуду на столик...Ника возвращается с бандеролями и конвертами).
- Это курьер приходил. Просил позвонить в филармонию и «Союз». (Рассматривает и читает конверты). - Я так понимаю, что у него «творческий застой»? Ничего нового, все уже было.
Лика: - В музыке — да. Стихи - пишет, но какие-то странные, на музыку их никак не положишь. А потом, ты же знаешь, что «им» сейчас надо, особенно на эстраде? Как он говорит: «Эх, ма!, труль — ля — ля!». Поют все: и кто может, и кто не может, и всем совершенно не важно какой текст: «Что вижу, о том и пою».
Ника: - Так он, что - все забросил?.. Наконец! Вот бы мама обрадовалась!
Лика: - Да... Ни концертов, ни гастролей, ни творческих поездок по стране с авторскими вечерами. Редко на TV, в каком-нибудь желтоватом, потому и популярном, шоу. В чьём-нибудь юбилейном концерте и в узком кругу «знатоков» в «Союзе»... и все, пожалуй.
Ника: - Вот и хорошо. У него это уже все было. Концерты, поездки, гастроли, цветы каждый день, Слава, куча поклонников и особенно поклонниц. Хватит. .
Лика: - А, он, как-будто об этом и не жалеет.
Ника: - ...Мне кажется, что вот это «всё» в жизни ему принесло больше несчастья, чем счастья. Помнишь, ведь не спроста мама уходила от него, когда мы были еще маленькие. И нам с тобой пришлось какое-то время жить у бабушек. Я не знаю, что там у них было, но предчувствую, что эта Слава, ему много чего напортила в его личной жизни...
Лика: - ...Ты знаешь, мне кажется,(Я почти уверенна) что он об этом сейчас очень жалеет и сильно переживает. Он почти ни чего своего не слушает. А слушает такой репертуар, что по спине мурашки, чуть ли не похоронный марш Шопена или Реквием Моцарта...
Ника: - ...И стоит у этого окна и куда-то смотрит...
Лика: - А, ты откуда знаешь?
Ника: - Сегодня утром застала его за этим занятием... звучала «Песня Сольвейг»... Слушай, давай вместе съездим к маме?
Лика: - Давай.
Входит Он.
Он: - Вы все еще тут. Ну-ка, быстренько, освободите помещение, брысь! У меня появилась одна идея.
Ника: - Приходил курьер, я все положила тебе на стол, просил позвонить...
Он: - К чёрту курьеров! Тридцать три тысячи одних курьеров! «Прелести мои», прошу, побыстрее, а то, уже начинаю «рожать»!
Лика с Никой уходят, увозя столик с посудой.
(Садится в кресло, включает на компьютере «Карузо» в исполнении Паваротти, читает и что-то пишет в блокнот, и в нотную тетрадь. Встает. Подходит к роялю, садится, ставит ноты, включает метроном в такт композиции Карузо, запрокидывает назад голову, как-будто задумался...
Затемнение.
Занавес.
Конц первой картины.