Белая Церковь

Осень. Лёгкий туман. Мелкий моросящий дождик. Тусклое, едва пробивающее полутёмные облака солнце. Листья, застлавшие дорогу.

А листья падают, всё падают и падают,

В полёте жизнь еще теплится.

Земли коснувшись, замерли, застыли,

И вечный сон им вечно будет сниться.

По дороге от Москвы до города Одинцова мчался чёрный «Мерседес». Водитель гнал. Ошибка могла стоить жизни, но он не думал об этом. Его захватило неожиданно всплывшее прошлое.

Оказавшись в городе, покружив по улицам, водитель либо не знал их расположение, либо никак не решался подъехать к нужному месту, наконец, остановился возле десятиэтажного дома на улице маршала Неделина. Долго не выходил. Положив руки на руль, а на них лоб, он застыл.

— Так и буду сидеть, — проговорил мужчина. — Приехал — иди.

Он высадился из машины. Лет под шестьдесят. Стройный, высокий с тонкими чертами лица и тревожными серыми глазами.

— Может это сон? Такое бывает со мной, когда я сон принимаю за реальность, а реальность за сон.

Зайдя в подъезд, прошёлся по полутёмному коридору и остановился напротив квартиры три. Он несколько раз поднимал руку к звонку и опускал. Думал, что может увидеть не то, что отложилось в памяти. Прошло ведь сорок лет. Решился.

Он смотрел, как медленно, словно нехотя открывается дверь, впуская всё больше и больше света в полутёмную прихожую. Распахнулась настежь. Хлынул свет. Она. Каштановый волос, волнами сбегающий на плечи. Мужчина облегченно вздохнул и чуть не засмеялся, вспомнив, как он боялся увидеть не то, что представлял.

— Ну, вот, — не отрывая взгляд от лица женщины, которая также внимательно, как и он, рассматривала его, промолвил мужчина. — Как поступать будем? Пожмём руки, обнимемся, поцелуемся или всё ушло?

Женщина растеряно развела руками и едва слышно сказала.

— Не знаю.

Она попыталась улыбнуться.

— А я знаю.

Он крепко обнял её, прижал и слегка поцеловал в щёку. Мужчина чувствовал, как дрожало её тело и слегка водил рукой по спине.

— Проходи, — промолвила она. — Что стоять в прихожей. Я пойду на кухню, поставлю чай или что-то покрепче тебе.

— Нет, — сказал он. — Я с машиной.

Она ушла на кухню, он прошёл в большую комнату, сел на диван, стал осматриваться. Из того, что он помнил, ничего не осталось. Выветрилось. Может, выветрился и он? Зачем звонила?

— Чай готов.

Голос был усталый, выдыхающийся, словно потерянный.

Усевшись за стол, он спросил.

— Как жила?

— Муж умер, сын умер. Уже давно. — Она вздохнула. — Как может жить одинокая женщина. Одинокая, потому что у неё отобрали самых близких. Ты извини. Может тебе больно, а может и нет, что я упомянула о муже. Он был хороший человек. Опора.

— Всё в порядке. Память, — сказал мужчина. — Сорок лет прошло, а я до сих пор не пойму, почему мы расстались. Помню Белорусский вокзал, электричку и уезжающую тебя.

— Я тоже это помню, но почему расстались, — она недоумённо пожала плечами.

— А зачем позвонила?

— Мне показалось, что мы собрались лететь в Сочи, а тебя нет. Я заволновалась, что опоздаем на самолёт. Перепуталось в голове время. Годы. Помнишь, такое уже было с Бердянском, а сейчас повторилось.

— Это странно. Очень странно. Всё странно.

— Что странно?

— То, что происходит. Такое ощущение, что мы не сорок лет назад расстались, а только вчера. Что ты скажешь?

— Я всё это время жила без тебя, но тобой, хотя тебя и не было рядом. Ты где-то был, а где — не знаю.

Мужчина встал, подошёл к окну, потёр правой рукой лоб.

— Мне кажется ты что-то задумал? — бросила женщина. — Ты и раньше так делал, когда что-то затевал.

— Да, Соберу мысли и скажу тебе. Ты помнишь наши отпуска. Киев, Днепр. Питер. Смотровая площадка Исаакиевского собора. 

— Что было, то было. А как у тебя?

— Живу тоже один. Была семья. Распалась. Ничего интересного. Послушай, давай отметим встречу.

— В ресторан хочешь?

— Нет. Это в молодости мы по ресторанам ходили, а сейчас нужно оживить нас. Мы утеряли наше прошлое. Наше, — подчеркнул он. — Его нужно вернуть. Да. Не в тех годах мы, но то, что мы вновь встретились — это неспроста. Нужно обязательно вернуть. Конечно, оно не будет одно к одному, но главное в нашем прошлом должно вернуться. Не трудно понять, что было главным. — Мужчина встал, подошёл к окну и раздвинул шторы. Полутёмная кухня осветилась ворвавшимся светом. — Да, да. Вернуть наше прошлое, чтоб у него было будущее. У меня после тебя ничего особенного не было. Я жил прозаично. Работа, работа. Я многого добился, но оно не приносит мне радости. Нет живых ощущений жизни. Всё тускло. Всё как бы омертвело. Работа затянула меня, словно болото. Нужно вернуть. Обязательно вернуть наше прошлое. Наше утерянное.

— Как. Не понимаю. Ты фантазируешь. Прошлое нельзя вернуть. Трудно найти утерянное.

— Можно. Это не фантастика. Где нам больше всего нравилось быть? Где мы больше всего чувствовали друг друга? Где для нас время не существовало?

Она встала и направилась в смежную комнату. Вернулась с большой куклой и ворохом фотографий, разложила на столе.

— А кукла зачем?

— Моя подруга. Я часто разговариваю с ней, чтоб не так чувствовать одиночество. Она тебе нравится?

— Да.

Помолчал, а потом стал рассматривать фотографии.

— Это она, — говорил он. — Именно она. Дорожка, речка, пристань. Какое замечательное название. Белая Церковь. Речка Россь. Недалеко от Киева. Мы хотели даже купить там дом, но эта глупая привычка иметь своё мнение, но поступать, как советуют другие. Менять Москву на провинциальный городок. Мы едем.

— Куда?

— В Белую Церковь.

Она недоверчиво посмотрела на него.

Он засмеялся, увидев её растерянное лицо.

— Это первый смех в моей квартире за несколько лет. Как был ты сумасшедшим, таким и остался. Ты не медлил ни в решениях, ни в поступках. Белая Церковь. А сколько туда километров?

— Не знаю. Посмотрю в справочнике, но сколько бы не было, это не сорок лет жизни друг без друга.

Через полчаса они вышли к машине.

— Поедем в ночь. Ночью легче ехать. Мы там встретим самих себя. Я только сейчас понял. Всё, что было между нами раньше, игра страсти. Игра чувств. Фальшивка любви. Копия, поэтому мы и расстались, а возвращение с душой к своему прошлому, чтобы дать ему будущее — настоящее. Оригинал.

Она сидела рядом, Ей казалось, что происходящее не более, чем сон, который в любую минуту может прерваться, и она останется одна.

Дождь набирал силу. Обрушился ливень. Бегунки, словно бешенные заметались по лобовому стеклу. Дорога просматривалась плохо. Она попросила его подождать, пока схлынет дождь, но он отрицательно качнул головой и включил свет фар.

Они уехали, чтобы вернуть утерянное и дать своему прошлому будущее.