Ночёвка в доме хороших людей

Вам знакомы аббревиатуры АВП, ДХЛ и ДДВ? Если да, тогда вы знаете и кто такой Антон Кротов.

Я об Антоне Кротове впервые услышала от своей подруги, бывшей партнёрши по дому путешественника gfhome. ru, Инны Табаковой. Мол, есть такой известный автостопщик, проехавший автостопом почти весь наш шарик, ещё и писатель. И когда услышала, что он скоро приедет к нам в Абакан и проведёт встречу, пошла. Увидела этакого Буратино-Карабас-Барабаса. Буратино, потому что фигура у него такая худая, угловатая. А суровые черты лица без улыбки и чёрная длинная борода — это Карабас-Барабас. И такое же двойственное впечатление, как от внешности, осталось и о нём самом. Оратор он отличный, и чувство юмора есть, книг очень много написал. Но при этом есть его мнение и неправильное. Но миссия его мне понравилась: показать людям, что можно путешествовать почти без денег.

На той же встрече он рассказал про свой проект «Дом для всех». Что в разных точках мира люди на свои деньги арендуют дома, и любой может там пожить, если не пьет и не курит. И что такой дом летом откроется во Владивостоке. Я сразу подумала — мы, девочки, ведь обожаем так думать, — «Это — судьба! Мы же как раз во Владивосток и едем!»

И вот уже на «подъездах» к Владивостоку говорю мужу:

— Давай, переночуем в таком доме.

Мужу эта идея не понравилась. Чего интересного ночевать в таком доме на спальниках, если мы и так постоянно спим в палатках на спальниках? Но когда Андрей увидел, что во Владивостоке квартиры сдаются по пять тысяч рублей в сутки, и те заняты, он решил, что всё это не так уж и глупо.

И вот мы приезжаем во Владивосток, уставшие и с большим желанием помыться. Погодка во Владивостоке хмурая, то льёт, то накрапывает. Но Антон нас раньше шести вечера не ждёт. Так что, делать нечего, решили размять ноги.

Дождь моросит, владивостокские девушки — под зонтами и в резиновых сапожках, на горизонте унылый сухогруз, на пирсах белые бакланы с пестрыми чайками, а мы гуляем. Догуляли кое-как до пяти. И в этот час такое движение началось! Владивостокчане со всех сторон подрезают, без поворотников перестраиваются. Андрей говорит:

— Во Владивостоке больше всего машин на душу населения.

Но когда мы подъезжаем к дому по адресу, данному нам Антоном, многоквартирному трехэтажному, с тремя подъездами, то возле него ни одной машины. Только ржавая водяная колонка.

— Давай переставим машину, — спрашиваю мужа. — Ну чтобы не выделяться.

А вечер всё сгущается. Из магазина «продукты» на углу дома такой жирный желтый свет на двух мрачных колдырей с пивом падает. На подъездах ни номеров квартир, ни номеров самих подъездов.

Наконец, на третьем этаже находим квартиру номер десять, а ней объявление:

«Не стучим, как дятлы, а тихонечко поворачиваем ручку вниз».

Мы повернули ручку... И тут на нас большим количеством деталей начала валиться реальность. Под ногами груда обуви во главе с чёрными галошами. И объявление на двери: «В сортир ходить — только в галошах!». А справа проход в такую... э... как бы сказать?.. винтажную комнату, и там с продавленного дивана двое молодых людей на нас взирает.

— Проходите, проходите, — слышим голос Антона.

В комнате рукомойник вместо раковины. Рядом вода в бадьях. Почерневший холодильник «Зил» и плитка на табурете. Впрочем, ободрано, но чисто. Сам Антон Кротов — за столом. Ест йогурт из пластикового стаканчика. И в этот самый момент мой мозг объявляет организму чрезвычайное положение! Аппетит пропадает, желание выпить чаю тоже. Я, видимо, представила, как мы в туалет будет ходить на улицу...

 

И Андрею так тихонечко:

— Посмотри, пожалуйста, может быть, все-таки есть места в хостеле?

А Антон нас тем временем знакомит с правилами. Правил там довольно много. Они все тоже на листочках зафиксированы. Там все стены в листочках, рисунках, объявлениях. Спрашивает:

— Вопросы есть?

— А за сколько вы снимаете этот «дом для всех»?

— Это не «дом для всех». Попрошу не путать. Это «дом хороших людей».

— А в чём разница?

— В «доме для всех» может переночевать любой. А тут — только тот, кто заранее написал мне, и кому я разрешил. Плюс тут поощряются пожертвования или вклад какой-то. Прошу всех, кто умеет писать, записать про себя вот в этой тетради. Кто, что, куда едете, — и Антон протянул нам тетрадь. 

Тут я осознаю, что покушать всё-таки надо. Спрашиваю:

— У нас с собой огурцы, помидоры, перцы. Я собираюсь салатик нарезать. Будете?

Антон отвечает: 

— Зачем тратить четыре калории на то, чтобы съесть две? Помыть, нарезать, потом снова мыть! Зачем это всё? — И встает изо стола со словами: — Мне надо пойти посмотреть одно видео. Вы располагайтесь.

А молодые люди поясняют, что они питаются просроченными йогуртами. Нашли палатку такую, и там продаётся просроченный сыр, просроченные йогурты. За копейки. Вообще молодые люди на диване оказались весьма милыми. Один из Челябинска. Поступил на филфак, а через полгода его бросил, потому что скучно, и уже полгода путешествует по Азии.

В это время дверь ДХЛ открылась и зашла девушка, серьёзная, светловолосая, в очках. Отличница, короче. Я, кстати, давно заметила, что самые крепкие союзы образуются отличниками и двоечниками. Вот у нас в семье, например, Андрей — отличник, а я — двоечница. Очень крепкий и счастливый союз. А тут, явно, девушка — отличница, а Антон — двоечник. Она взглянула на нас, поздоровалась, затем прошла в комнату и выложила свои покупки в холодильник. Это были две пачки йогуртов и сыр косичкой.

— Катя

— Лена, Андрей.

— Вам уже все показали?

— Не совсем.

— Давайте я вам покажу, как душ принимать!

Катя провела меня в ванную.

— Я когда моюсь, — сказала она серьёзно, поправляя очки, — вначале грею воду, наливаю вот в это ведро, а под слив ставлю тазик. Потом сливаю из тазика в ведро и выношу сразу же на улицу.

Я умножила это всё на пять и решила, что сегодня мы тоже обойдёмся без душа.

— Куда вы отсюда путешествуете?

— Зимой, — Катя поправила очки, — проехали всю Центральную Америку.

— Что вам там больше всего понравилось?

Все страны интересные, — Катя взглянула на меня. — Никарагуа, там тоже «дом для всех» открыт был этой зимой, приятная и безопасная страна. Коста-Рика — тоже очень красивая, Сальвадор — очень опасный, Гватемала — интересная. Мы там прожили неделю в благотворительной клинике «Help and Helth». Её наша соотечественница организовала, Викой зовут.

— О, я про неё слышала, — обрадовалась я, — и даже пожертвование делала. Она собирала деньги на строительство клиники на Бумстартере! Как здорово, что у неё всё работает. И как у них?

— Хорошо, волонтёры к ним приезжают. Причём, чтобы приехать, волонтёры должны оплатить своё проживание и питание. Но поскольку это очень хорошая практика, то студенты-медики из Европы с удовольствием приезжают. 

— О, это правильно, ведь когда люди платят деньги, они ценят эту услугу. А так понаехал бы непонятно кто... А мы вот только в Мексике жили. С удовольствием бы попутешествовали больше по ней. Но ужасно дорогие билеты на автобусы.

— Это автобусы первого класса. А там есть еще автобусы второго и третьего класса, они очень дешевые.

— А как их найти?

— Ой, вот это Антона надо спрашивать. Я сама удивляюсь, Антон идёт так уверено, хотя вокруг ни остановок, ни надписей. Подходит к какому-нибудь старичку на стуле и оказывается, ровно здесь остановка.

Тут как раз Антон зашёл в комнату.

— Антон, не подскажешь, где в Мексике искать автобусы второго и третьего класса?

— Пожалуйста. Надо купить мой путеводитель по Мексике. Там всё написано.

— Антон, а можно ещё задать вопрос?

— Пожалуйста.

— А почему ты никогда не улыбаешься? Это что, стиль такой, чтобы в путешествиях тебя принимали за начальника, боялись, везде бы пропускали?

— А зачем эти дешевые американские улыбки? Это всё Карнеги придумал, чтобы впаривать свой товар людям. Делать надо добрые дела, а не улыбаться.

А вечером, когда Антон делал обход, чтобы дать отбой, мой Ярослав, уже запаковавшись в спальник, спросил:

— Можно мне тоже задать вам вопрос?

— Давай — милостиво кивнул Андрей Кротов.

А вы не боитесь есть просроченные продукты? А то можно ведь заболеть, а в путешествиях это неудобно.

— Болезни, — ответил Антон, — справки, доктора — это для тех, кто работает, хочет прогулять школу, сад. А я не работаю, я занимаюсь тем, что люблю. Поэтому не болею.

Ответ Ярослава, похоже, удовлетворил. Он кивнул и завернулся в спальник.

Тогда Антон сказал:

— Ну, одиннадцать вечера. Отбой. Гашу свет.

— А я думала, ты хочешь спросить про его путешествия, — шепотом обратилась я к Ярику, — где он был или не был.

— Зачем, — тоже шепотом ответил мой сын, — когда здесь всё написано? — он указал на стену, на карту мира, где было написано «Путешествия Антона Кротова» и большая часть стран отмечена флажками. 

Но тут на пороге возник молодой человек:

— После одиннадцати разговаривать запрещено, — вежливо, но твердо пояснил он. — Это правила ДХЛ — дома хороших людей.