БРЫЗГИ ШАМПАНСКОГО

«Лихие 90-е»... Страна недавно вырвалась из цепких когтей плановой экономики в «свободный рынок», дикий и беспощадный, появились новые, доселе неизвестные профессии: коммерсант, рэкетир, а чуть позже — киллер. Первые кинулись активно «рубить капусту», вторые настойчиво пытались отобрать у первых нарубленное, а третьи с упоением «валили» и тех, и других. Появилась ещё одна каста — отморозки: злобные, узколобые существа с пустыми глазами, явные результаты пьяных зачатий. Эти могли «вальнуть» за пачку сигарет, а иногда даже просто так, «ради прикола».
«Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужное время», так говорил киношный Абдулла, и был прав: опасно было не иметь оружие в ту пору, это даже считалось моветоном. Желая идти в ногу со временем, я тоже обзавёлся целым арсеналом, украшением коего была великолепная, но негодная для скрытого ношения «BERETTA 92», а носил с собой обычно «ТК»: пистолет системы Коровина, небольшую, относящуюся к категории «дамских» 8-зарядную машинку, для ближнего боя очень даже неплохую, главное — даже под летней одеждой незаметную.
Был в те годы у меня приятель Серёга. Жил он в Минске и являлся соучредителем белорусско-шведского совместного предприятия. До развала Союза он был партаппаратчиком, но невесть откуда разжился удостоверением подполковника управления уголовного розыска Беларуси, и однажды эта его ксива нам сильно помогла: надо было провезти в Россию три фуры с водкой, а лицензии не было, и мы, нацепив на его машину мигалку, подъехали к таможне, он продемонстрировал свой документ, меня представил как своего российского коллегу и сообщил, что скоро на Москву проследуют три груженные водкой фуры с липовыми документами, но их необходимо пропустить, так как идёт совместная российско-белорусская спецоперация, цель которой — взять с поличным получателя груза, крутого мафиози. Мы оказались убедительны, таможенники прониклись важностью момента и беспрепятственно пропустили наши фуры. Серёга тоже ходил с оружием, у него всегда висел на поясе наган, грозное оружие красных комиссаров.
Была у него уникальная черта: из всех видов жидкостей он потреблял исключительно шампанское! Как-то сказал мне: «Я всё перепробовал: и воду, и водку, и чай, и кофе... Они жажду не утоляют»! Поэтому выпивал по бокалу шампанского каждые полчаса и был всё время в одной и той же кондиции: музыкально поддатым.
Летом 1992-го позвонил он мне в Москву и попросил свести кое с кем из эстонской «братвы»: ему надо было в Швецию «контрабасом» партию редкоземельных металлов переправить. В то время я часто бывал в Эстонии и имел обширные связи среди широко известных в узких кругах людей. Пообещал помочь, вскорости приехал в Минск и поехали мы с Серёгой на моей машине в Тарту.
Багаж его составляли саквояж с вещами и авоська с шампанским, ну, и, само собой, наган, который не давал Серёге покоя: нам предстояло пересечь три границы и шесть таможен, и беспокойство его было понятно: он то прятал револьвер под сиденье, то клал его в «бардачок», а потом попросил меня остановиться, чтоб спрятать под капотом или в багажнике.
— Угомонись. Они могут ошмонать машину, да и то вряд ли, а личного досмотра не будет. Мой ствол в кармане, видишь? Вот и ты свой за пояс заткни и свитером прикрой,- посоветовал я.
Но совет мой не помог: он продолжал психовать и регулярно успокаивал нервы шампанским.
Подъехали к белорусско-литовской границе. На вопрос — «Что везёте?», я с серьёзным видом ответил: «Оружие и наркотики». Погранцы рассмеялись и «таможня дала добро». Такой же ответ на тот же вопрос развеселил и литовцев: вечно серьёзные «лабасы» с улыбками пожелали нам счастливого пути.
Повеселевший Серёга откупорил новую бутылку, выпил бокал, потом снова заткнул её пробкой, поставил на пол, и удерживая её вертикально ногами, стал делиться со мной своими планами на будущее: переправив свой скандий в Швецию, он рассчитывал получить весьма солидный навар и намеревался на радостях окунуться в пучину разврата с белокурыми эстонками. Предложил увлечь в эту же трясину меня и, само собой, оплатить все грядущие мои удовольствия, но я его трёп всерьёз не воспринимал, слушал вполуха, а сам обдумывая предстоящие дела. Играла весёлая музыка и мы резво катили, полные радужных ожиданий...
Вдруг в салоне раздался выстрел. Серёга подскочил в кресле, а после завалился вправо и замер...
Рефлекторно вдарив по тормозам я съехал на обочину и остановился. Сказать, что был в шоке — ничего не сказать: я просто похолодел от ужаса! Серёгу, конечно, было жалко: бесславно сдох, ни за что, можно сказать, но больше одолевали меня в тот момент, врать не буду, совсем иные думы, откровенно шкурные: а мне-то как быть? Нас ведь было только двое в машине, и хрен я после докажу, что он сам застрелился: молодой, успешный, беззаботно живущий «коммерс» Серёга не имел ни малейшего повода для суицида! Единственно логичная версия — его замочил я, а почему — «следствие установит». Но брать ни за что на себя «жмура» мне никак не хотелось! Закурил, чтоб немного привести мысли в порядок, и стал искать выход из создавшегося положения.
«Нет тела — нет дела», это всем известно: и если труп Серёги не найдут, то инкриминировать мне убийство не получится. Значит, он должен исчезнуть! В тот миг я был настолько зол на него, что готов был отдать на растерзание воронью и шакалам, но решил всё таки закопать по-христиански его бренные останки в литовскую землю, а потом всем рассказать, что уже в Вильнюсе он встретил каких-то друзей и уехал с ними. «Отмазка», конечно, гниловатая, но если твёрдо её придерживаться, может прокатить.
Вдоль дороги тянулась широкая лесопосадка, там я и решил упокоить Серёгу. Закопаю, разровняю, засыплю сверху валежником — и хрен кто найдёт! И сопровожу его погребение воинскими почестями: трижды отсалютую из его же нагана, с горьким юмором подумал я.
Кстати, о нагане: где он? Оглядел салон и с изумлением заметил, что револьвер лежит на полке под перчаточным отделением стволом в сторону двигателя. Как так? Это же не возможно! Рывком развернул к себе труп Серёги, чтоб найти рану. Осмотрел грудь, крови не нашёл, поднял глаза к лицу...
Он смотрел на меня, часто моргая. Крови на лице тоже не было, но челюсть капитально распухла. Видимо, прочтя немой вопрос в моём ошалелом взгляде, он тихо и нечленораздельно промычал:
— Фампанфкое...
Давление в бутылке шампанского достигает уровня 6 атмосфер, именно поэтому его разливают в толстостенные сосуды. Видимо, от неровной дороги бутылку растрясло, выделилось много газов и вылетевшая со страшной силой пробка, попав Серёге под подбородок, просто нокаутировала его.
Через полминуты он уже жалел, наверно, что не застрелился: меньше бы мучился, ибо я, обычно милейшее, добрейшее и лучезарное созданье, даже на рыбалке плачущее, насаживая червячка на крючок, превратился от пережитого чудовищного потрясения в страшного, кровожадного монстра: с диким рёвом выскочил из машины, обежал её, выдернул из салона ставшего ватным Серёгу и начал нещадно его истязать! Но какой-то сторожок в мозгу всё же работал, и я, памятуя о предстоящих ему «тёрках» с бандюками, по морде не бил, «работал в корпус»...
К Тарту подъехали ближе к вечеру. Всю дорогу молчали: я не желал говорить, а он просто не мог. Заехали в кабачок перекусить, и когда он сел за стол напротив меня, я не смог сдержать смеха: с грустными глазами и распухшей челюстью Серёга напоминал печального бульдога. Официантка принесла мне шашлык и водку, а ему — знаменитую эстонскую «селянку». Жевать он, естественно, не мог, макал хлебный мякиш в бульон и держал во рту, пока растает. Мне стало его искренне жаль, настолько, что не поленился, вышел, принёс из машины бутылку шампанского, сам её открыл и налил полный стакан. Глядя на меня преисполненным благодарности взором он махом выдул его и взглядом попросил ещё....
Встречу с бандосами и досуг с блондинками пришлось отменить: Серёга не годился для подобных действий. Одиноко сидел он в номере, тупо пялился в порноканалы, ел исключительно вымоченный в бульоне мякиш и вёдрами пил своё шампанское. Однажды, зная его пристрастия, я отвёз этого бедолагу на рыбалку в Калласте, чтоб хоть немного развеялся, а через неделю привёз обратно в Минск и высадил у подъезда.
Больше он мне не звонил...