Хроники Доктора. Начало (на конкурс)
Глава 1
Все события происходят в параллельной вселенной. Совпадения имён и событий - случайно. Общее лишь дураки, дороги и рубли.
В общении с прекрасной половиной человечества мне катастрофически не везло. Не скажу, что урод, может просто навыков общения не хватало, или просто этой темой особо не заморачивался. Но факт вещь упрямая: моя восемнадцатая днюха прошла в гордом одиночестве. Баба Нюра не в счёт. Хотя, если бы не она, утренний хавчик пришлось готовить самому.
- Сергей! Ну и горазд же ты спать! Поднимайся, завтракать будем!
Да, такую квартирную хозяйку надо ещё поискать или заслужить. И постирает, и пожрать приготовит и денег за жильё не возьмёт. А что, я честно заслужил. Самое главное – как снимать жильё. Кто-то выбирает престижный район, кто-то заморачивается ценой за будку. Я искал хорошую хозяйку, а уж потом будку.
Снимать жильё надо не через газеты - там одно жульё! В риэлтерских конторах пытаются впарить буйных соседей или просто другие неудобства, тяпнув свой процент. Или просто прощупывают карман – сколько оттуда можно вытянуть. Может я и не прав, есть нормальные компании, но мне они не встречались. Я придумал свой способ.
Жильё я искал сидя на скамейке неподалёку от соцзащиты населения. Поначалу долго не клевало: шумной толпой вышли цыгане, оформлявшие пособие по многодетности, нет, мне шум ни к чему, люблю тихое одиночество, хотя в толпе легче затеряться, потом вышел качественно матюгающийся мужик неопределённого возраста с сизым носом, нет, с таким квартиродателем точно свихнусь, да и вливаться в его коллектив придётся регулярно, а мне работать и думать надо. С другой стороны, мужик может быть художником, а без ста грамм и мук творчества хорошую картину не напишешь. Но я сам художник, но, правда, другого, более криминального профиля, а двум художникам точно не ужиться под одной крышей.
День катился к вечеру, когда ко мне на лавочку сама подсела тяжело вздыхающая старушка. Серая застиранная юбка была раньше видимо синей, а непонятного цвета кофта наверно красной. Туфли были более презентабельного вида, но не потому что новые, а потому что раньше делать умели, да делали из натуральной кожи.
Я с грустью посмотрел на свои «кожаные» кроссовки. Ещё не прошло и три месяца, а дерматин весь потрескался, ой, простите, экокожа. Но как дерьмо не переименуй – дерьмом и останется. Ладно, к чёрту лирику, проверну дельце, куплю себе новые. Бабка опрятная, не скандальная и не причитающая. Но непозволительно бедная, ну, это мы исправим.
- Проблемы, мать? - я участливо подсел ближе.
- Нет, полная катастрофа! Меня лишили надбавки к пенсии до сраного прожиточного минимума. У вас есть дополнительные доходы! Да какие в задницу доходы? Дочка из столицы денежку ко дню пожилого человека прислала, говорю, чтоб протез вставной себе в рот новый заказала, какой доход говорю, вот смотрите, выписка из банка, что это разовое поступление. А она мне: мне делать больше нечего кроме как в ваших бумажках копаться… Стерва очкастая! Вот и выбирай теперь: или за квартиру платить, или протез заказывать.
- А жильца возьмёшь себе? Мне ненадолго.
- Работаешь где? Небось менеджером сраным?
- Выше бери. Старшим помощником младшего заместителя уборщика в банке «Монолит».
- Юморист. Люблю таких, вот дед мой тоже юмористом был. Есть у меня комнатка. Тебе перекантоваться или… Гляди! Девок и собутыльников ко мне не водить! У меня не блатхата.
- Годится. Тогда у меня встречное условие: дурные вопросы не задавать, в комнату не соваться без спросу. Учусь заочно и люблю тишину.
- Ага, как же. Из тебя студент, как из меня балерина! И кто ж ты на самом деле?
- Кажется мы договорились дурных вопросов не задавать?
- Ладно, по рукам, тащи свои вещички.
Да уж, вся подготовка коту под хвост, прокололся на первой бабке. Обидно! Потом поинтересуюсь, как она меня раскусила, внесу коррективы в образ. Учится никогда не поздно.
Той же ночью пришлось наведаться в соцзащиту с ревизией. Замки послушно открылись, сигнализация не сработала, да и не было её. Как оказалось, охранять тут было нечего. Папки с бумагами, бланки никому не нужных документов, кулер с водой для работников, да старый допотопный компьютер. Под столом, рядом с системным блоком стоял сейф с суфельным замком.
Придётся повозиться. Кофе, который я нашёл в тумбочке, оказался кстати. Прошло около часа, и «медведь» сдался. Три стопки, начатый пузырь коньяка, конфеты «Красный мак», денег не было! Кто-то прячет в сейфе наличность и ценные бумаги, кто-то – дурные привычки. Но денежки должны же где-то быть?
Разочарованию моему не было предела, но уйти и не напакостить я не мог. У чутких работников конторы были прекрасные и мягкие кожаные кресла. Посетители должны были ожидать своей участи стоя. Какая невнимательность! Все кресла пришлось вынести в коридор для посетителей. Я вернулся к сейфу за коньяком и конфетами, взгляд мой упал на монитор.
В таком неправильном заведении и электронные документы не в порядке. Ну конечно! Вот файл моей новой знакомой. Слово «отказать» меняем на «утвердить», добавить разовую выплату… Ой, как всё запущено, сколько ошибок! Чтобы на мою новую знакомую, бабу Нюру, не пало подозрение, мне пришлось исправить финансовое состояние у стариков почти со всего района.
Заселялся я с чувством выполненного долга. Хозяйка моя стала инвалидом второй группы (хоть какая-то прибавка к пенсии), ветераном труда (а такое звание теперь почему-то присваивают только работникам штанино-протирочной направленности или близким родственникам). Баба Нюра была очень удивлена, когда её вызвали для получения материнского капитала, тут я конечно погорячился, но и мне тоже деньги нужны.
Позже, на покров, я достал коньяк и конфеты, пригласил бабу Нюру отпраздновать мой день рождения. Разлили по стопкам, чокнулись. Баба Нюра понюхала коньяк и вылила. Выхватила рюмку и у меня. Я застыл в ступоре непонимания.
- А скажи-ка милок, где ты взял это пойло? – Баба Нюра стала пристально на меня смотреть. Врать ей почему-то не хотелось.
- Ну, скажем так, я туда больше не пойду, - я смотрел на бабку, думая, что она повернулась рассудком.
- Вот и правильно, не ходи туда, там плохие люди. Такие как они обычно ставят в сейф водку со снотворным, а эти не пожалели коньяка с ядом. Если бы ты тяпнул тогда хоть рюмашку пока работал, квартировал бы в деревянном пиджаке. Молчи! Знаю я, куда ты ночью ходил. Не в чём тебя не упрекаю и даже скажу спасибо. Человек ты, как я погляжу порядочный, двери не ломаешь, бережёшь чужой труд. Я тебе говорила, что дед у меня был юморист?
- Ага, а что?
- Вот тебе подарочек. На память о нём оставила, да видно теперь тебе эти железки нужнее будут. А пить мы будем мою наливочку.
Баба Нюра принесла отмычки очень тонкой работы и на все случаи жизни. Эх был бы жив их прежний хозяин, но увы!
Однако ж сопли в сторону. Плотно позавтракав, я освежился пивасиком и пошёл делать себе подарок ко дню рождения. Кто-то находит себе подарок в магазине, кому-то по душе кабак, мой подарок готовился в банке. Не в той банке, где солёные помидоры, а в большом красивом банке, где денежки лежат.
Когда я приблизился к главному входу банка «Монолит», автоматика уловила мое присутствие и двери гостеприимно разъехались в стороны. Я вошел, но тут же остановился. Створки поехали навстречу друг другу, сейчас они сойдутся, а потом разойдутся снова - я же не вышел из поля сенсоров, а в закрытом состоянии пробудут секунду шестьдесят семь сотых. Это я уже проверил во время предыдущего посещения банка. Ничего, управлюсь.
Створки сошлись, мой усиленный электрошокер зажужжал, выбросил хорошую дугу и намертво сварил половинки двери друг с другом. В автоматике что-то защелкало, двери попытались снова разойтись, но не тут‑то было, они напряглись, крякнули, начали искрить и отрубились навсегда.
- Вы арестованы за нанесение ущерба имуществу банка! - Ко мне, протягивая лапищи, уже несся охранник.
- В другой раз, - Я рванул вперед и успел даже отодвинуть от окошка кассы какую‑то подвернувшуюся тётку. Достав из сумки самый большой пистолет, я навел его на кассиршу и приказал ей не вполне деликатно:
- А ну-ка, киска, сыпани мне в эту сумку шуршунчиков.
Ну, вышло почти ничего, разве что в конце фразы голос немного дрогнул и съехал на визг. Тут кассирша усмехнулась и заявила:
- Иди лучше домой, мальчик. Это тебе не… - Дальше она не успела досказать, потому что я швырнул большую петарду, которая бабахнула как граната. Впрочем, ее не задело, хотя и могло. Ее глаза закатились, и она медленно сползла куда‑то под кассу. Подумаешь, Серёжу Быстрицкого бабскими обмороками не проймешь! Я перемахнул через барьерчик и навел пушку на остальных, уже вполне струхнувших клерков.
- Все на шаг назад! Быстро! И не нажимать кнопок! А теперь ты, толстяк, - я поманил толстого кассира, всегда относившегося ко мне не вполне доброжелательно, зато теперь весьма внимательного, - набей-ка емкость бумажками, да покрупней.
Тот повиновался, работая с большим энтузиазмом и обильно потея. Кругом, застыв от ужаса, торчали остальные служащие и клиенты.
Дверь управляющего была закрыта; похоже, его на месте не было. Толстяк набил сумку всей имевшейся наличностью и протянул ее мне. Полиция не появлялась, и шансы смотаться еще оставались. Я смачно выругался, надеясь, что это прозвучало достаточно круто, и указал на мешочек с монетами.
- И мелочь тоже сыпь туда, - одновременно грозно и высокомерно потребовал я у толстяка. Тот незамедлительно исполнил приказание, а полиция так и не ехала. Что ж такое, неужто ни один из служащих так и не нажал на кнопку тревоги? С них станется, что же делать?!
Я протянул руку и схватил еще один мешочек с мелочью.
- Загрузи и это, - приказал я толстяку, швыряя ему мешок.
Проделывая это, я исхитрился нажать локтем на кнопку. Что за дела, ни на кого нельзя положиться?
Слава богу, кнопка сработала. Когда толстяк ссыпал третий мешок и я, взяв сумку, тащился к двери, шатаясь от тяжести, полиция наконец объявилась. Но как?! Две патрульные машины умудрились столкнуться прямо у входа в банк (впрочем, в наше время вызов полиции – дело редкое, практики у ребят маловато). Постепенно все же копы разобрались и взяли оружие на изготовку.
- Не стреляйте! - провизжал я. Это вышло вполне естественно, поскольку вид полицейских нельзя было назвать дружелюбным. Сквозь стекло услышать меня они не могли, но видеть‑то видели.
- Это пугач! - крикнул я. - Смотрите!
Приставив дуло к виску, я несколько раз нажал курок. Пистолет - брызгалка облил меня водой. Тьфу, зато хоть стрелять не будут. Ругаясь и корча рожи, полицейские начали выламывать двери. Тут до меня дошло, что стрелять через двери копы не смогли бы. Стекло стояло армированное и бронебойное. Долго будут мучаться.
Если вам все это странновато - я вас понимаю. Гоп‑стоп - одно дело, а подстроить так, чтобы вас непременно взяли, - совсем другое. Но зачем же такие глупости? - спросите, наверное, вы. Извольте, я вам объясню.
Серая жизнь - скучна.
И самое смешное, что я, пожалуй, единственный в нашей глубинке, кого это не устраивает. Окружающие считали меня чудаком, отец в свое время решил, что это возрастное, и прибег к испытанному народному средству от всех напастей, - отцовскому ремешку. Маменька, та вообще решила, что я не в себе, и регулярно таскала меня к психиатру. Но тот никак не мог найти у меня отклонений. Мне просто было скучно.
Когда мне было пятнадцать лет, отец выгнал меня из дома, так что с тех пор родительская опека мне не досаждает. А выгнал он меня после того, как, обшарив мои карманы, обнаружил там денег больше, чем сам зарабатывает за месяц. Мать против не была и даже сама открыла передо мной дверь. Думаю, теперь они счастливы. Слишком уж я мешал их спокойствию. Сначала было тяжковато, я набил не мало шишек, пока не понял, что не всё чему меня учили предки полная хрень, за одно научился думать самостоятельно и прогнозировать будущие последствия своих действий.
Что, как я себя чувствую? Бывает иногда слишком одиноко, а что поделаешь? По‑другому я жить не могу. Проблемы у меня бывают, так ведь на то и проблема, чтобы нашлось и решение.
Вот, например, была такая: меня регулярно лупили старшие. Началось это с первых дней в школе. Я допустил ошибку - дал им понять, что умнее их всех, вместе взятых. И немедленно получил по физиономии. Так и пошло. Хулиганью это так понравилось, что они даже установили на битье меня предварительную запись. Что было делать? Пришлось пойти учиться драться к казакам-пластунам. Попотел немало, прежде чем почувствовал, что готов к схватке. И одного за другим отделал трех самых отъявленных хулиганов. Смею вас заверить, после этого остальные оказались моими вернейшими друзьями, постоянно твердившими мне, что более упоительного зрелища, чем то, когда я гнал драчунов до конца квартала, им видеть не доводилось. Я уже сказал, что проблема порождает решение, но не только - еще и удовольствие.
Откуда я добыл деньги на тренировки? Да уж не у папочки одолжил. Мне там полагалось только на школьные обеды. Но я не в претензии. Тогда, впрочем, как и всегда в стране было тяжёлое время. Первый урок бизнеса преподала мне нужда, а не жадность. Дешево купи, дорого продай, а выручка - твоя. Конечно, заметив во мне предпринимательскую жилку, ко мне подкатывали барыжники, но торговать дурью я наотрез отказывался – не мой предел мечтаний.
Понятно, без начального капитала купить я не мог ничего, так что решил за товар не платить вовсе. Своей мишенью я выбрал магазин. Но в магазинах тащат все подростки. Потом их хватают, ставят на учёт и выбивают дурь из головы. Всю эту механику я видел и решил сначала хорошенько изучить поле деятельности и лишь затем взяться за дело. Могу дать совет.
Не суйтесь в мелкие лавочки. Тамошние продавцы знают свой товар наизусть и берегут как зеницу ока. В маленьких магазинах всю недостачу повесят на ни в чём не повинных продавцов. Идите в большие магазины, скорее всего товар там застрахован. А там надо сначала выяснить, как устроена сигнализация, и запомнить в лицо охранников. Некоторые из них бывают одеты как обычные покупатели. Изучите их поведение.
Самое первое мое изобретение было жутко примитивным – даже теперь, как о нем вспомню, так краснею - книга‑коробка. Просто-напросто я сделал коробку, которая выглядела как книжка, а ее корешок был откидным, на пружине. Этой вещицей я пользовался довольно долго и уже было решил использовать более серьезную модель, как подвернулся замечательный случай. Можно было разделаться с Какашкой.
Вообще‑то его звали Аркадием, но мы нарекли его Аркашка - Какашка. Знаете, бывают прирожденные танцоры или, скажем, художники. Вот так и Какашка. Он родился стукачом. Самым большим наслаждением для него была слежка за одноклассниками. Подсматривал, вынюхивал - и стучал. Доносил даже о самых невинных шалостях. За то учителя его и любили - можете представить, что за педагоги у нас были. Поколотить его поэтому было невозможно. Его словам верили на сто процентов, и любой борец за справедливость был бы неминуемо наказан.
Какашка однажды подстроил мне какую‑то пакость. В чем там было дело, я уже и не помню, главное - я задумал месть. И придумал. Всякий подросток любит прихвастнуть, вот так и я - взял, да и рассказал о своей книжонке одноклассникам, что лишний раз укрепило мой авторитет. Особенно после того, как еще и угостил их своей добычей. Но авторитет - ладно, главное, я подстроил так, что все это подслушал Какашка. Ей‑богу, сколько лет прошло, а словно все было вчера - это воспоминание до сих пор греет душу.
-Здорово работает! - сказал я. - Слушайте, давайте я вам покажу как! Пошли в универмаг Копеечка!
- В самом деле, Серёг?!
- Конечно. Только не толпой. Заходите по одному и становитесь так, чтобы видеть прилавок с конфетами. Ровно в 15.00.
Но дела должны были развернуться интересней, чем они могли себе представить. Я понимал, что Какашка отправится сообщить новость директору, и, когда он ушел, я забрался к нему в ранец.
Все прошло как по маслу. Это был мой первый криминальный сценарий, в котором действовали другие, и я до сих пор этим горжусь. В назначенное время я был в универмаге возле прилавка с леденцами, старательно делая вид, что не замечаю дежурных по залу, которые, в свою очередь, делали вид, что не обращают внимания на меня. Небрежным движением я положил книгу возле леденцов и нагнулся, чтобы завязать шнурок на ботинке.
- Попался! - заорал самый дюжий из детективов, ухватив меня за шиворот.
- Что, доигрался?! - ухмыльнулся второй, забирая книгу.
- Эй! - прохрипел я, поскольку воротник сильно сдавил мне горло. - Ты что?! Отдай «Историю», знаешь, сколько моя матушка горбатилась чтобы купить мне учебники!
- Учебник? - осклабился бугай. - Знаем мы, что это за учебник. Вызывай патруль!
И рывком раскрыл книжку. До сих пор приятно вспомнить выражение его лица, когда он увидел там нормальные страницы.
- Меня подставили! - заверещал я и вырвался на свободу. - Я знаю, кто! Это тот воришка, что тырит конфеты! Это Какашка, вон он, держите его, пока не смылся!
У Какашки челюсть так и отвисла, когда охранники кинулись к нему. Из его сумки вытряхнули содержимое, и лжекнижка раскрылась, вывалив на пол леденцы.
Прелесть, а не картинка. Крики, угрозы, слезы. Замечательная рабочая обстановка. Все столпились у Какашки, за мной никто не смотрел. Я выбрал место, которое не просматривается камерами и набил карманы, но не леденцами, а конфетами «Красные маки». Но никто так и не взглянул, и бодрой, хотя и тяжелой походкой я вышел из магазина.
Конечно, все это еще никак не объясняет, почему я решил ограбить банк, да еще в день своего рождения, да еще и подстроил так, чтобы меня схватили.
Тут полицейские наконец сломали дверь и ворвались внутрь. Я поднял руки и встретил их теплой улыбкой. Шоу начинается! Вам интересно, за чем я это сделал?
Так вот, главная причина - именно день рождения. Мое восемнадцать. Это очень важная дата в жизни любого человека.
Глава 2
Дежурный в участке подался вперед и взглянул на меня безо всякой враждебности. Ага, знаем эту игру: добрый полицейский и злой полицейский.
- А ну-ка, сынок, поведай, зачем ты затеял весь этот цирк?
- Я вам не сынок! Меня зовут Сергей Быстрицкий, начальник. Давайте обойдемся без фамильярностей.
И вы знаете, эти слова сильно улучшили цвет его лица. А его здоровенный, а теперь - красный нос с раздувающимися ноздрями выпирал из лица, как лыжный трамплин.
- Охреневшей бабки внук! Не сомневайся, парнишка, к тебе отнесутся со всей серьезностью. Обвинения, выдвинутые против тебя, это вполне позволяют. Так что лучше будет, если ты не станешь распускать язык. Рассказывай, что и как. Или будешь ждать адвоката?
- Мне адвокат не нужен. Тем более - бесплатный. Кстати, вы не скажете, сколько лет назад вы в последний раз видели его трезвым?
Тебя поместят в исправительный дом для малолетних правонарушителей сроком не менее чем…
- Извините, начальник, - перебил я, - но это невозможно. Если бы я совершил эту глупость месяц назад или хотя бы на прошлой неделе! Закон суров, и я обречен. Но я совершил преступление в мой день рождения. В восемнадцать лет.
- Значит пойдёшь топтать зону туда, где даже летом холодно в пальто!
- Ваши слова да Богу в уши, начальник.
- Увести.
Дело пришили быстро, следствие не затягивалось, так как я полностью во всём сознался. Вот и суд, и приговор, по этапу катит вор.
Вот так‑то оно лучше. Я грозно потряс на прощание наручниками, осыпал судью бранью - затем, чтобы он вдруг не дал слабины. Двое здоровенных ментов подхватили меня под локотки, выволокли из зала суда и засунули в машину. И только после того, как дверь за мной закрылась, я позволил себе откинуться на спинку и расслабиться - можно было порадоваться победе.
Да, именно победе. Цель всей операции в том и состояла, чтобы попасть в тюрьму. Не подумайте, что я придурок, просто я испытывал необходимость в профессиональном росте. А где учиться, как не в тюрьме? Опять звучит безумно.
В моем безумии была четкая логика. С младых ногтей, с мелких краж всех этих леденцов я всерьез задумывался о карьере преступника. Побудительных мотивов у меня было несколько, но главный - мне нравилось быть преступником. А что? Заработки приличные, работенка не особо пыльная, и, если честно, мне нравилось чувствовать свое превосходство, оставляя остальных в дураках. Нехорошо? Возможно, но это приятное ощущение.
Тут я столкнулся с весьма серьезной проблемой. Как подготовить себя к будущему? Преступность - нечто большее, чем кража леденцов. Кое‑что я уже понимал. Мне хотелось иметь деньги. Чужие деньги. А деньги хранятся под замками, так что - чем больше я узнаю про замки, тем проще окажется добраться до денег. И я засел за учебу. Мои оценки так стремительно взлетели вверх, что учителям показалось, будто я не так уж и потерян. И особенно горячо они одобрили мой выбор, когда я заявил, что собираюсь выучиться на слесаря. Курс был рассчитан на три года; я, впрочем, управился за три месяца. Тут я попросил, чтобы у меня приняли экзамен. Но мне отказали.
Так дела не делаются - объяснили мне. Надо продвигаться вперед вместе со всеми, так что всего через два года и девять месяцев я получу диплом, и отправлюсь вкалывать.
Однако. Я попытался им втолковать, что уже выучился, а мне объяснили, что это невозможно. Видно, у меня на лбу уже было написано «слесарь». Так, по крайней мере, полагали они.
Я стал пропускать занятия, не ходил в школу по нескольку дней. Им приходилось ограничиваться устными выговорами, поскольку на экзаменах я получал высшие баллы. И по праву получал, между прочим, - потому что много практиковался. Свои личные делишки я обделывал так аккуратно, что никто ничего не подозревал. Однажды ночью несколько сот рублей принес мне торговый автомат, потом настала очередь кассы автостоянки. Такая практика не только шлифовала мое мастерство, но и давала средства на обучение. Разумеется, не на школьное - там я и так должен был тянуть лямку до упора, - а на внеклассное.
Никаких руководств по преступлениям не существовало, так что учиться приходилось как придется. Однажды в словаре я отыскал слово «подделка», и это послужило толчком к изучению фотографии и печатного дела. Искусство рукопашного боя в жизни мне очень помогало, так что я продолжал совершенствоваться в нем, пока не получил «черный пояс» в школе шотокан. Техническими сторонами моей будущей профессии я также не пренебрегал: к шестнадцати годам я знал о компьютерах все, что можно, - к тому же приобрел самоучкой квалификацию микро электронщика, или как там их правильно называют
Все это было славно, но - что мне все это даст? Пока я не знал. Поэтому и решил сделать себе на совершеннолетие подарок. Сесть в тюрьму.
Глупо? А что делать?! Надо же отыскать преступников, а где их искать, как не в тюрьме? Согласитесь, смысл есть. Ведь тюрьма мой дом родной, раз там мои близкие. Я буду их слушать, глядеть на них и, когда почувствую себя готовым к трудовой деятельности, достану из башмака отмычку и уйду на волю.
Но все оказалось не так, как я ожидал.
Прежде всего меня остригли, обработали антисептиком, выдали тюремные одежду и обувь. Правда, сделано все это было настолько непрофессионально, что у меня оказалось достаточно времени, чтобы перепрятать отмычку и деньги. Отправили меня не в камеру, а в психушку, проверять зачем-то на вменяемость. С другой стороны там ждут проверку самые отъявленные отморозки, будет у кого поучиться.
Меня отвели можно сказать в обычную палату, открыть которую из нутри не составляло для меня проблем. Внутри было две кровати, на одной из них сидел толстяк моего возраста. Это было большое разочарование.
- Вечер в хату!
- Да ты реальный придурок, ещё обед не приносили, - пробормотал он, едва взглянув на меня, и продолжал ковырять под ногтями.
Итак, вот и первый урок. Здесь не в чести вежливые формы общения. Что же, крутая жизнь - крутое общество. Я изобразил на лице улыбку и заговорил снова. На этот раз порезче.
- Тебя и самого повязали, чистюля. Меня зовут Серёга. А тебя?
По правде говоря, насчет сленга я был не слишком уверен, поскольку изучал его исключительно по видикам…
Он медленно поднял голову - взгляд его был полон ненависти.
- Меня не повязали, я здесь кошу от армии. Ты знаешь, кто у меня отец? Еще никто, заруби себе на носу - никто таким тоном со мной не разговаривал. Сейчас ты у меня станешь красавчиком. Сейчас я тебя слегка разукрашу – напишу на твоей роже свои инициалы. Сначала букву В - Валера.
- Да ты просто говнюк из золотых мальчиков?
Это окончательно вывело его из себя:
- Ты, козел! Сейчас я тебя попишу!
Кипя от злости, он довольно долго шарил под матрацем. Наконец извлек оттуда остро заточенную пику. Неприятная штучка. Он подбросил ее, поймал, осклабился и кинулся на меня.
Я даже не стал делать вид, что испугался. Господа, вы же понимаете, что таким манером к «черным поясам» приближаться не следует. Дело нехитрое - я отступил в сторону, рубанул ладонью по запястью и ударил по коленке сзади. Парень въехал башкой в стену. И отключился. Придя в себя, он обнаружил, что я сижу на его койке и чищу его ножичком ногти.
- Меня зовут Сергей, - процедил я сквозь зубы. - Повтори‑ка: «Сергей».
Он взглянул на меня, его лицо вдруг исказилось, и он - заплакал! Я так и обалдел. Что ж такое творится, а?
- Все меня достают. И ты тоже. Ржут надо мной. А ты вот нож отнял. Я его целый месяц делал, штуку, кстати, за лезвие заплатил…
И расстроился вконец. Я заметил, что он старше меня всего года на два, да и гораздо слабее. Вот и пришлось утешать моего первого знакомца из уголовного мира, вытирать ему мокрым полотенцем сопли и даже всучить тысячную бумажку - лишь бы он только не хлюпал. М‑да, что‑то преступный мир оказывался не вполне таким, каким я его себе представлял.
И пошло‑поехало. Я сидел на кровати и слушал его унылые воспоминания о тяжелом детстве. Двоечник, вечная мишень для чужих насмешек, слабак, нюня. И однажды, совершенно случайно схватившись в очередной потасовке за горлышко разбитой бутылки, понял, что тоже может стать хулиганом. А что? Для этого нужно только оружие. Тут к нему пришло признание - чему, понятно, способствовали нелепые угрозы и беспардонное хвастовство, подкрепленные публичным расчленением птичек и прочих безобидных тварей. Далее - или срок за издевательство над животными, или армейка. Повезёт - признают дураком и отпустят на волю Ну и карьерка, прости господи.
Я слушал его вполуха и думал. Что такое «не везет» и как с ним бороться? А может, меня специально засунули к нему в камеру, чтобы оградить от крутых ребят, находящихся в этой психушке? Должны же здесь быть нормальные психопаты или уголовники?
Тут отключили свет, и я улегся на койку. Утро вечера мудреней. Выйду на прогулку, присмотрюсь к остальным, соображу, кто тут чего стоит, и начну настоящую карьеру. Все будет как надо.
И я спокойно уснул, убаюкиваемый нескончаемым хныканьем соседа. Ну, ничего. Просто не повезло, что подсадили к Валерке. Вот такой он неудачник. Я смотрел в коридор на докторов Завтра все будет по-другому. А может врачом заделаться? Белый халат мне к лицу, да и денег они зарабатывают путёво? Нет, надо довести дело до конца!
Глава 3
Психушка – скучное место, особенно скучно, если ты нормальный. Хотя нормальных людей, как говорил один доктор, не бывает. Завтрак оказался не лучше и не хуже тех, которые я стряпал себе сам или готовила в последнее время для меня баба Нюра. Ел я чисто механически, прихлебывал хорошо разбавленный чай, лениво жевал кашу, приглядываясь к сидевшим по соседству. Тут их было человек тридцать, все жевали крайне старательно и увлеченно, а я перебирал их взглядом, чувствуя, как во мне растет отчаяние. Не так я себе всё это представлял.
Во‑первых, все они казались безнадежно тупыми, совсем как мой сосед. Я, конечно, понимаю, что преступный мир должен включать в себя и людей не шибко умных, да и просто идиотов, но ведь не только же их! Должны же, черт возьми, тут быть и другие?
Во-вторых, все они были не старше двадцати лет. Где же матерые мужики? Или преступность - это что‑то вроде грехов молодости, которые легко устраняются медикаментозной корректировкой? Нет, что‑то тут не так. Они, похоже, все, как один, - неудачники. Неудачники и неумехи. Да знай они свое дело, не сидели бы! Не лежали бы в психушке. Не вписались в жизнь и только нагадили себе же. Как и я сам себе. Ладно, признаюсь, затупил конкретно, но руки опускать не буду. Сам себя суда засунул, сам себя и вытащу. Вернее, сам не смогу, а кто у нас вокруг? Правильно, дурики.
Придется мне использовать их, это ясно, как дважды два. Если мне у них учиться нечему, то, по крайней мере, они могут навести меня на тех, у кого поучиться можно. Через них я выйду на тех, кто на свободе, на неуловимых профессионалов. А мне именно это и надо. Вычислить нужного мне среди этой толпы унылых болванов не составило труда. Небольшая группка собралась вокруг крепкого парня с перебитым носом и шрамами на лице. Казалось, даже санитары стараются держаться от него подальше. Так и на прогулке - никто не подходил к нему близко, все держались поодаль.
-А кто это? - спросил я Валерку, который, сгорбившись, сидел рядом со мной на лавке, интенсивно ковыряя в носу. Он долго и энергично моргал, пока наконец не уловил суть вопроса. А сообразив, в отчаянии всплеснул руками.
- Осторожней с ним! Держись подальше, это же Савелий‑убийца. Так мне сказали, и я в это верю. Первый по мордобою. Лучше не связывайся.
Хм, уже хоть что‑то. Про мордобой я, конечно, слыхивал, но сам не видел ни разу, поскольку жил недалеко от города. В нашей округе было слишком много полиции, и этим у нас не занимались. Мордобой, иногда стенка на стенку - это противозаконная забава, довольно крутая, популярная в глухих фермерских поселках. Раньше бились в деревнях, мне отец рассказывал, а потом деревни все разор