Падение с высоты. Глава 7

Ожидаемый ответ из прокуратуры района: «Ваши доводы в ходе проверки не нашли подтверждения... Решение следователя об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти несовершеннолетней Ивановой О. Ю. является законным и обоснованным... бла-бла-бла... Оснований для отмены постановления следователя, и возбуждения уголовного дела не имеется... бла-бла-бла... Прокурор района старший советник юстиции бла-бла-бла...»

Давыд отбрасывает отписку в сторону, поднимает уставшие глаза на меня:

— И вот это мы получаем за деньги налогоплательщиков. Вот что, Виктор, подавай-ка ты жалобу в суд. Заключение доктора Гринёва присовокупи.

Жду своей очереди у канцелярии суда.

— Да-да! Непременно приезжайте к нам, промедление смерти подобно, сейчас приезжайте! — слышу за своей спиною зычный голос. Оборачиваюсь: по мобильнику-раскладушке трёт упитанный субъект респектабельного вида в костюме-тройке с отливом (самый тот прикид для жары) — круглая лысоватая голова, похожая на бильярдный шар, сальное лицо, бисеринки пота на лбу, массивный золотой перстень на безымянном пальце:
— Приезжайте, спасайте сына! Как фамилия? Гасанов? Когда задержан, говорите? Какая статья? Двести двадцать восьмая? Наш профиль! С каким наркотиком взяли? Героин?? Без нашей помощи — тюрьма однозначно! Да, юридическая консультация «Бультерьер» — нам нет равных, все завидуют нашей хватке! Да, новые технологии по развалу дел о наркотиках! Мать плачет? Боится, что посадят? Везёте деньги? Отлично — примем все усилия к освобождению, договоримся! Любая милиция трепещет при нашем появлении! За ценой не постоите? Отлично! У Вас свой бизнес? Какой, если не секрет? Ларьки? Замечательно, можем заодно предложить наши услуги по юридической защите бизнеса!
Но сперва, да — сын! Приезжайте, привозите деньги, спасайте сына! Да-да, утешьте маму, ох уж эти избалованные дети! Приезжайте, спасайте сына! Деньги не забудьте привезти...

Голова болит от трескотни этого жирного с перстнем... Мля, оказывается, есть «новые технологии» по развалу дел о наркотиках. Надо же, как сильно продвинулась юридическая мысль — а мы и не знали, всё по старинке работаем. Коллега, это ничего, что я к Вам спиной?...

Сидим с Пашей Сидоровым в кабинете, уставившись в телевизор — смотрим криминальные новости.

— Слышь, ВиктОр — отвлекает меня от экрана Сидоров. — А Давыд-то что так печётся об этом деле, гонорар ведь не он, а ты получил...
— Ну ты же знаешь его бескорыстие и совестливость — загружается чужой бедой и чужими проблемами по полной. Он спасатель по натуре. И потом, это его знакомые...

Стоп! Что-то приковывает внимание к экрану: Ба, знакомые всё лица! Задержан глава ООО «Забота и участие» Букашкин — за аферы с квартирами пожилых людей. Много обманутых...
Ну что ж, привет тебе, Букашкин, от Виктории Францевны...

Рабочая рутина. Арсенальная женская тюрьма, где у меня две новые клиентки-узницы. Обеих приняли, разумеется, по 228-й — за сбыт наркотиков, нынче это модно.
Стою перед входом в следственные кабинеты. На железной двери табличка: «два звонка», ниже в скобках явно женской рукою приписано «нежно». Не смея ослушаться, следую инструкции — звоню наинежнейше. Открывает ангельского вида создание — выводная в сержантских погонах. Прям стюардесса, не меньше. Из-под пилотки лезут кудри красоты невиданной...

Сначала приводят в кабинет напуганную юную первоходку. Обсудив перипетии и перспективы нехитрого дела, перехожу к тому, что интересует задержанную более всего — как вести себя в тюрьме. Да всё элементарно, дочка. Не бойся. В женских первоходковых камерах не наезжают, не бьют, и ничего не отнимают. Веди себя скромно, но с достоинством, не тихушничай, но и не выпирай, будь нейтрально-доброжелательна, и люди потянутся. С теми, кто тянется слишком, будь настороже — либо «наседка» (то есть, стукачка, поменьше болтай с такими о деле) , либо имеет на тебя виды. В каком смысле? В розовом, не удивляйся, такие здесь тоже бывают. Будут притеснять, обращайся к смотрящей — старшей камеры. Ну-ну не реви, постараемся побыстрее тебя вытащить. Так, следующая...

О, эта тёртая, прошаренная. Две ходки за плечами, начинала с малолетки. Интересное для девочки-наркосбытчицы погоняло (кличка) — «Хожу-брожу». Этой ничего объяснять не надо — жёсткая, деловитая, в камере явно будет смотрящей. Вопросы только по существу, никакого нытья: жалобу на арест подали? Отлично, спасибо, Виктор Николаевич. Родители оплатят Ваши труды. Как умудрилась загреметь в третий раз? Судьба такая, бог любит троицу. Буду надеяться, последняя ходка. Давайте по делу: расскажу, какие могут быть ещё «скелеты в шкафу», эпизоды нераскрытые. Как-то взяли меня с «чеком» (щепоткой героина) на кармане в баре одном. С операми тогда удалось договориться, отпустили, но в связи с нынешним делом может всплыть. В каком баре? В «Аризоне», да, недалеко от Авиамоделистов. Знаю ли Шмакова? Не придурок ли в красной олимпийке? Конечно, знаю, он тоже дрянью приторговывает. Убийство девочки? Не та ли малолетка, что в апреле с балкона выпала? Что-то он по пьянке болтал на эту тему, вроде даже был там на месте происшествия, но я не вникала, обстоятельств смерти девочки не знаю. Там ещё долговязый такой в баре появляется, Шмаков у него шнырём прислуживает. Да, точно, Прибор. Ещё Бигуди с ними — красавчик такой. Какая-то грязь за ними — девчонок подсаживают на героин и трахают... А с какой целью интересуетесь? Показать всё это на протокол? А что мне за это будет? Какой мне с этого интерес?

Однако, как тесен этот мир...

Возвращаю отмеченные талоны на обеих арестанток красавице-выводной. Приколоться хочется — страсть.

— Ну как, успешно поработали? — интересуется ангельское создание в фасонной пилотке.
— Не то слово, обе ушли от меня оплодотворёнными.
— В каком смысле??
— Да в юридическом, конечно, не подумайте чего...

За работой время летит незаметно, мелькают дни, и безвозвратно погибают белые ночи. Всё хорошее быстро кончается...

На приёме у председателя Балтийского райсуда — Зои Егоровны Васильковой. Дама в изрядном возрасте, с копной крашеных волос на голове. На лице — полкило штукатурки.
Смотрит на меня как на инородное тело, как солдат на вошь:
— Не надо мне ничего объяснять, своими жалобами мешаете людям работать. Родителям померещилась криминальная смерть дочери, а Вы за ними ведётесь.
— Вы говорите прямо словами следователя Смирнова. Ну хорошо, а как же медицинское заключение о происхождении кровоподтёков на руках погибшей?
— Оно имеет вероятностный характер. Я изучала это дело, все травмы от падения. Это обыкновенное самоубийство. Не надо искать криминал там, где его нет.
— Мы ещё не вышли в процесс, а у Вас уже заранее готово решение..
— Не учите меня жить, молодой человек. Суд примет то решение, которое сочтёт нужным.
— По-моему, Вы за суд уже приняли своё собственное.
— Ну-ка выйдите из кабинета и закройте дверь с той стороны...

Женя, несмотря на мои уговоры не приходить, решает явиться в судебное заседание. Какой-то фарс с самого начала. Сановный Смирнов явку игнорирует, и судья Василькова постановляет рассматривать жалобу без него. Прокурорша, демонстративно зевая, разгадывает сканворд. Молоденькая секретарь мечтательно глядит на манящую зелень за окном. Наша жалоба и гибель Оли всем пофиг, кроме нас с Женей. Василькова смотрит своим коронным взглядом: какие ходатайства, адвокат? Ах, отвод судье? Шурша мантией, гордо и обиженно удаляется в совещательную. Такой у нас интересный закон: отвод, заявленный судье, решает сам судья. Сильно, ничего не скажешь, но никто эту абсурдную норму пока не отменил. Минут десять отсутствует. Неуж сама себя отведёт? Не тут-то было. Возвращается с поджатыми губами, провозглашает: отвод отклонён, ибо судья объективен и беспристрастен.

Исход процесса ясен заранее, моя риторика и аргументы не производят никакого впечатления. Страна глухих. Картавая прокурорша, досадливо оторвавшись от сканворда, сонно бубнит что-то вроде «бла-бла-бла... решение следователя об отказе в возбуждении дела законно и обоснованно... прошу жалобу отклонить... бла-бла-бла...». Что-то это мне напоминает. Ах да, ответ прокурора. Наверное, это «бла-бла-бла» , то есть пустословие — основной стиль работы местной прокуратуры. Василькова, гордо неся себя, как будто шествуя по важному делу, удаляется в совещательную — писать отлуп, и пить чай. Нас с Женей выпроваживают в коридор. 
Открываем дверь, и с той стороны отшатывается какой-то долговязый хлыщ с тонкими усиками над губой, и неприятной физиономией. Щерясь, улыбается:
— Здравствуйте — и быстро, почти бегом, удаляется.
— Кто это? — спрашиваю у Жени.
— Прибор...

Сидим втроём, невесело хлебаем традиционный чай в кабинете.
— Да, в общем- то, это был прогнозируемый результат — нарушает молчание Давыд — какая-то чёрная полоса судебных фиаско у нас с тобой, Виктор. Ладно, лирика это всё. Как Женя отреагировала?
— С пониманием.
— Надолго ли ей хватит этого понимания. Благодаря нашей системе кривоохранительной, и нам с тобой в частности, она уже второй круг ада проходит — мало ей было смерти ребёнка. Не бери её больше в суд, хватит ей фарс весь этот наблюдать — получать психотравмы. А этот урод что там делал, процесс за дверью подслушивал?
— Прибор? Вроде да.
— Вот твари, ничего не боятся. Даже в суде уже пасут. Он же, гадёныш, так обнаглел, потому что уверен: за ним не придут.
Всё равно им будет кара — не людская так божья...
— Ну и каков ваш выбор, коллеги — вмешивается Паша. — Так и будем катать по инстанциям эту вату, или мне подключить свои связи? Придурка в красной олимпийке быстро приземлят, в тюрьме язык развяжут. И родителям дешевле обойдётся, чем ваш «законный» путь.
— Паша, зачем мутить эту провокацию — мрачнеет Давыд. — Пока будем действовать законным путём. Не все судьи такие как Василькова. Несмотря на развал системы, люди остались. Надежда есть. Мать ведь не крови жаждет, а справедливости, чтоб всё было по закону.
— Ах вот оно как... Так может тогда по сто пятьдесят накатим, коллеги — за справедливость по закону? — вносит предложение Сидоров.
— В самый раз было бы — вздыхает Давыд. — Жалобу на решение Васильковой в горсуд подал? — обращается ко мне.

Хмуро киваю, и вдруг отчетливо осознаю: прогноз Сидорова о бесполезности хождений по инстанциям начинает сбываться...

Поздним вечером телефонный звонок:
— Алло, Виктор Николаевич, это Женя! У меня новости — сама не знаю: хорошие или плохие.
— Говорите как есть.
— Пинкину изнасиловали. Жестоко, с разрывами промежности.
— Когда, кто??
— Сегодня вечером, зверьё какое-то залётное, групповуха...
Мамаша её считает, что я всё подстроила — из мести. Клянусь, я не при чём.
— Ей восемнадцать-то сейчас есть?
— Уже есть.

Даже не знаю как реагировать. Случай или кара божья? Ну дела...

(Следующие три главы — ФИНАЛЬНЫЕ)