Кто выходит из тумана
День сегодня начался неправильно. Я безнадежно опаздывал на службу. Сначала меня заперли на выезде, потом попал в пробку и как итог - мое парковочное место было занято. Пришлось припарковаться в каком-то дворе и со всех ног нестись в отдел по коварным осенним лужам, глубина которых скрывается под ковром желтых листьев. Красиво, конечно, но только не когда ты опаздываешь. И только я влетел в кабинет, с промокшими ногами, забрызганными до колена брюками, как тут же Ленька сообщил, что меня уже 10 минут как дожидается начальство, совещание с утра пораньше.
Сердце тяжело ухнуло. Есть у меня ритуал, я из-за него приезжаю пораньше: завариваю ложку молотого кофе кипятком и 10 минут просто его пью. Мужики сначала подшучивали, потом - привыкли. Пробовали повторить - плевались: кофеинки попадают в горло, мне же лучше - кофе никто не таскает, а для меня это некое затишье перед бурей. Никто не знает когда я в следующий раз чего-нибудь выпью или съем, жизнь у оперов непредсказуемая. И если утро я начинаю без чашки кофе - все летит кувырком.
Ну совещание, так совещание. Я тихонько прокрался в кабинет Петровича и сел на свободное место. Давно заметил, что если у человека отчество Петрович, то будь он хоть Александр, хоть Петр или вот как у нас Вениамин, он все равно будет Петрович. Феномен.
Мать, мать, мать, следователь Исаев, чтоб ему. Значит точно маньяк, он другие дела редко ведет, узкопрофильник. Не люблю я такие дела, а может лично следователя Исаева.
- Итак, дела объединены в серию, девочки старшеклассницы, за месяц третье убийство, первая найдена в Академгородке, вторая в Черемушках, третья, сегодня утром в Зеленой Роще. Все девочки задушены руками, следов сексуального насилия нет, - монотонно рассказывал следователь. - У каждой с шеи сорвали цепочку с крестиком, так что вполне возможны и религиозные мотивы.
- Нужно установить круг общения, были ли они знакомы, как попали в безлюдные парковые места и т.д. подробный план работы до у Петровича. Последний раз всех девочек видели в школах на дискотеках, в это время как раз проходят Осенние балы. Нужно в первую очередь искать молодого привлекательного мужчину, такого с кем девочки могли бы уйти добровольно.
- Или женщину, - вставил я свои пять копеек, - если девочка поссорилась с парнем или подружкой и ушла одна с дискотеки, она вполне могла уйти с девушкой или женщиной, чтобы было не так страшно идти ночью.
- Здравствуйте, капитан Корольков, - заметил меня Исаев, - рассмотрим и эту версию главного специалиста по маньякам.
Ну заслужил, конечно, нечего лезть вперед батьки в пекло. Ну а что делать, если я их чую как собака. Но нюх к делу не подошьешь.
День был длинный, нудный и, как и предполагалось, безрезультатный, когда я закончил последнюю бумажку с опросом свидетелей был глубокий вечер или уже ночь.
Город уже накрыл белый и плотный туман. Я очень люблю туман, растворяюсь в нем, наполняюсь им, и я решил идти пешком - добывать машину в лабиринте дворов, а ее опять кто-нибудь запер, не было никакого желания. Да и идти то всего минут сорок если через пустырь.
В осенних ночах есть свое очарование - чуть горчит палая листва, воздух чист и пронзителен, ветер несет запахи и звуки.
Видит Бог, сегодня я совсем не хотел охотиться, но воздух уже дрожит, отзываясь во всем моем существе, старой детской считалочкой:
Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана,
Буду резать, буду бить,
Все равно тебе водить.
***
Всю следующую неделю я приходил на работу за полчаса до начала. Мне нужен мой кофе, чтобы не случилось!
А то внезапно приедет Исаев и снова - пиши пропало.
Ну вот, как в воду глядел...
- Здравствуй, Леня, и тебе доброе утро!
- Володя, бегом к Петровичу, там уже Исаев дожидается!
Ну бегом так бегом, кофе-то я выпить успел.
Сегодня в кабинете присутствовали только следователь Михаил Исаев, Петрович и я. И это мне совсем не понравилось.
- Садись, Володя, - устало сказал Петрович, - новые вводные.
- История снова повторяется, - Исаев вытащил из портфеля тонкую кожаную папку, - пять дней назад на пустыре на Шахтеров была найдена мертвая женщина. Сейчас проводятся экспертизы, но по ряду признаков можно сказать, именно она душила девчонок. Дело в том, эксперты так и не смогли определить причину смерти. В моей практике это третий случай.
Первый был связан с тобой, Володя. Я понимаю, что тебе не очень хочется это вспоминать, но, может быть хоть что-то...
- Михаил Афанасьевич, - взмолился я, - во время нападения на меня маньяка мне было 5 лет, и я почти сразу потерял сознание, я ничего не помню. Чудом было то, что я вообще выжил. Меня много раз допрашивали, даже гипноз применяли - и ничего.
- Ладно, - примирительно отозвался Исаев, второй случай был 5 лет назад, ты тогда нашел выжившую девочку и мертвого маньяка.
- И здесь все запротоколировано. Ничего нового я не могу добавить, тем более, что мне нужно было быстро доставить девочку в больницу.
- С тобой все понятно, просто показания девочки были очень странными: когда маньяк тащил ее к старой пристани, их окутал плотный туман, ее отшвырнули в сторону, так что она не могла ни кричать, ни убежать, и в это же мгновение она увидела, как нож маньяка вспарывает ей живот, ну не ей, а девушке в руках маньяка, но девушка была похожа на нее как две капли воды. А потом все скрылось в жемчужно-белом тумане, а когда он рассеялся, ты ее нашел, позже нашли и мертвого маньяка.
Третий случай бессимптомной смерти был неделю назад. Женщину нашли не сразу, но эксперты твердят в один голос - у нее не было ни травм, ни болезней, несовместимых с жизнью.
- Мне не чего сказать, все, что я знал, я уже рассказал, - вздохнул я. - Да и у девочки был шок, кто знает, что может померещится.
А про себя подумал: мой косяк, ой мой...
- Мы, конечно, проведем, все следственные действия, но очень большая вероятность, что снова глухарь, - резюмировал Петрович.
- Начальство, конечно, бушует, но даже это не главное, вероятно у нас снова будет серия, осень, все маньяки и маразматики активизировались.
В прошлом году на острове Татышев были найдены тела двух девочек 10 и 12 лет, с разницей в 2 недели, в серию не объединили, вот, вчера снова наши. девочка 11лет, вся истерзанная, объединят в серию, будет наше дело, только улик нет, видимо, снова глухарь. И здесь сразу возникает две проблемы - маньяк и охотник на маньяка.
- Не парься раньше времени. будет дело - будет и расследование, мрачно подвел итог Петрович.
***
Стелется туман. Я впитываю его всем существом, стелется туман. Я в тумане вторую неделю. Я люблю туман, он начинает вибрировать, он звучит:
Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана,
Буду резать, буду бить,
Все равно тебе водить.
А на следующую ночь
Я твою зарежу дочь.
Я на охоте, я слышу и чувствую всем своим существом. Сегодня я и есть туман...
А когда я возвращаюсь в тело, у моего виска Петрович держит ствол:
- Что ты такое, мать твою за ногу? Что ты за тварь?
Я вернулся. Я проиграл.
-Петрович, убери оружие, я все тебе расскажу, хочешь - поедем в бар, хочешь - в отдел, хочешь - ко мне домой, я не уйду.
Петрович отводит ствол и хрипит: - В отдел!
Ну что ж, я никогда и никому не рассказывал, почему бы и не Петровичу. В машине ни один из нас не произнес ни слова. Прошу пять минут, бегу к своему столу за коньяком, там,, в хитром тайнике я храню неприкосновенный запас, я не любитель выпить, держу для компании.
А потом звоню сестре. Я не знаю, смогу ли быть на дне рождения племянника и вообще, смогу ли быть: - Таня, купи племяшу лего, то что хочет. Знаю, дорого, сейчас переведу, да двадцать тысяч, да сошел с ума, но помню, как ты хотела куклу и я разносил газеты, чтобы ее купить, а лего лучше куклы. Ты купи и спрячь, если не смогу приехать - подари от меня. Я люблю тебя, Таня, не спрашивай, пока.
Ну что ж, время срывать покровы. Наливаю коньяк в два стакана - себе меньше, Петровичу больше: - Что ты хочешь узнать?
- Все, все с самого начала, - говорит Петрович.
- Хорошо, я обещал.
***
- Я было всегда. Я не знаю когда я появилось, но и вы, люди, знаете об этом только со слов родителей. У меня же их не было. Я стелилось по земле, текло, светилось. Чтобы существовать, мне нужны были жизненные силы, я их брало понемногу у травы, у животных, у людей, совсем понемногу, я не любило почерневшие поля, пустые сады, я никогда не забирало последнее. Как не любило и поля боев, хотя во время боя и после остается много жизненной силы, мне не нравился их вид, но вы, люди, часто убиваете друг друга. Я не знаю сколько это длилось. Время текло, мир постепенно менялся, менялось и я, только мне это было еще не ведомо.
Больше всего я любило туманы, в них легко затеряться, спрятаться, раствориться, пройти совсем незамеченным. В один из таких чудесных летних туманов я стало свидетелем жестокого убийства. Мужчина насиловал и убивал юную девушку, не бил, именно убивал, а главное, с каждым ударом он забирал ее жизненную силу. Он ей питался. Я не знаю как объяснить понятнее, это не душа, это та сила, которая позволяет существовать всему живому. Он убивал и наслаждался этим. Я не знало, что предпринять. Когда мужчина ушел, я окутало несчастную, убрало ее боль, я забрало последний глоток ее силы, и во мне остались ее мысли, ее воспоминания, ее голос.
Ее убил отчим. Мать тоже все знала, она отдала ему дочь, чтобы он не тронул младших детей, его детей. Девушка лежала на траве обнаженная, юная и прекрасная, и безвозвратно мертвая.
Вот тогда что-то пошло не так. Я приняло ее образ, но мне казалось неправильным, что она будет обнаженной, я придумало ей платье. Белое в пол платье. Вечером по туману я добралось до ее дома и зашло в него. Сначала я забрало жизненные силы убийцы, и это было как наркотик, потом его жены, она тоже была виновата, а потом и детей.
Соседи слышали голос убитой девушки и ее последние слова: - За что?
Я прошло сквозь деревню, люди, видя меня, крестились, кричали про призрак Марии, я больше никого не тронуло, просто ушло.
С тех пор я чувствую тех, кто пьет жизненную силу других людей, и для меня их жизненная сила - самая желанная.
Знаешь, Петрович, те кто убивает жертву - не самые страшные, это хищники, а сколько рядом с нами паразитов, тянущих жизненную силу окружающих день за днем, капля за каплей. Больше всего их в больницах и школах. А когда прихожу я, про таких говорят: захлебнулся собственной злобой. Но я вижу таких если они уже забрали жизненную силу хотя бы одного человека.
Следующий раз я забрало весь хутор, там все пили жизненную силу сиротки-горбуньи. Меня стали называть маревом.
Я не знаю, что я такое, но с тех пор я тоже себя называю маревом.
Спустя время я встретило человека, который заманивал маленьких девочек в лес, здесь я успело почти вовремя, душа ее уже отлетала, но жизненная сила еще оставалась. Девочка страдала, что больная мать останется одна, и я заполнило эту девочку собой. Это было мое первое тело.
Раны быстро затянулись. Мать была тяжело больна, она не заметила подмены, тем более, что многие воспоминания и чувства я сохранило. Тогда меня звали Дуней. Мать умирала и я впервые попробовало забрать больную жизненную силу. Я понимало, что это опасно, но рискнуло. Я забрало у нее год жизни, вместе с дурной жизненной силой, вы называете это болезнью. Она дожила до 97 лет, что по человеческим меркам вполне достойно.
Потом были другие тела, женщин и мужчин, чаще женщин, у них чаще предпочитают выпивать жизненные силы. Вот я и охочусь на тех, кто их пьет, я долго думало почему именно они для меня так желанны - может быть потому, что мы хищники одной породы, кто знает.
Я закашлялся и плеснул себе и Петровичу еще коньяка.
- Моя бабушка часто говорила мне маленькому: не ходи в густой туман, оттуда вместо тебя может выйти кто-то другой...
- Мудрая женщина была твоя бабушка - из тумана могу выйти я.
- А ты их любишь, - тихо спросил Петрович, - родителей?
- Я не знаю, что люди вкладывают в это понятие, я, наверное, в чем-то зеркало, когда они рядом, я чувствую что-то теплое внутри, стараюсь продлить им жизнь, помочь, рядом с ними я ощущаю спокойствие, а иногда что-то щекочет меня внутри.
- Это похоже на любовь...А что для тебя было самое трудное?
- Быть ребенком. Это тело было самое маленькое, которое я заполнило. Никто не заметил подмены, кроме маленькой сестренки, но ее никто не слушал. А потом и она привыкла. Мне было сложно играть и еще смеяться, но я училось...
- А ты не боялся, например, во сне, забрать всю их жизненную силу?
- Тело человека - прочный замок, я не могу взять силу в теле. Знаешь, сейчас тело для меня как одежда, ты чистишь костюм, я тренирую тело, кормлю его правильными продуктами, придумываю себе ритуалы - типа чашки кофе по утрам, даю высыпаться, но чтобы я продолжало существовать, мне приходится выходить из тела и охотиться. Если охоты нет, я могу взять совсем немного...
- Можно я задам тебе нескромный вопрос? А как же секс?
- А секс он в голове, - улыбнулся я, - совершенно никак. Я был женщинами и мужчинами, даже десять лет пробегал в теле собаки, и считался очень умным кобелем...
И вот здесь Петрович засмеялся, точнее заржал, он упал животом на стол, лицо его покраснело, из глаз брызнули слезы, он хохотал и повторял: надо же, очень умным кобелем!
Я, глядя на него, тоже рассмеялся.
Когда Петрович успокоился и вытер рукавом глаза, я, плеснув нам еще коньячку, осторожно спросил:
- Петрович, ты меня отпустишь? Я уеду и ты больше обо мне ничего не услышишь...
- А разве тебя можно задержать или убить?
- При желании все можно. Например, ты можешь убить мое тело, родителям и сестре будет горе. А убить можно все, с современными-то технологиями. Так отпустишь?
Петрович встал, распахнул окно, и высунувшись в него почти наполовину, закурил, он курил, я ждал, потом он неинтеллигентно бросил окурок вниз, повернулся и сказал:
- А зачем тебе уезжать? Этот кабинет слышал много тайн, но твоя не самая постыдная, самая таинственная и странная - это да. Я тебя в командировки отправлять стану, будешь профили маньяков составлять. Лучше бы, конечно, чтобы до суда они были живыми, но это не критично. Тут в Новосибирске очередной объявился...
- А следователь Исаев?
- А что тебе Исаев, у него не вся информация по странным трупам. Ты просто его не любишь. Да и я, если бы сам не видел - не поверил.
- Петрович, а как догадался ты?
- Слишком много совпадений. Ты часто оказывался там, где тебя не должно было быть. А потом, помнишь, ты закрыл Ваську Павлюченко своим телом во время перестрелки? Ни один человек не может двигаться так быстро. У него не было шансов. Одно плюс другое, я все-таки на своем месте почти двадцать пять лет.
- Ну да, понимаю, не нужно было соваться к профессионалам, ну уж очень привлекательной была возможность приблизиться к информации о маньяках. А то находило их больше случайно. Я их чувствую, только если они рядом. Кстати, будь осторожен с Исаевым, он подпитывается чужой силой. Может быть, конечно, и бессознательно. Вот тебе и вся причина моей нелюбви к нему.
- Так ты останешься?
- Останусь. Нечисть на службе у правосудия.
- Ну если в корень смотреть, наши маньяки - куда большая нечисть.
Что и говорить, хороший мужик Петрович.
Крепкое мужское рукопожатие на прощание. Я ведь соврало ему, что в теле не могу забирать жизненную энергию. Могу. И я ее забрало, как и полтора месяца его жизни. Вместе с ними ишемическую болезнь сердца, простатит, начинающийся цирроз печени и еще так, по мелочи, узнает на следующем медосмотре. Теперь при его образе жизни он проживет еще лет сорок, я хорошо это знаю, два последние тела я было врачом.
***
Я бесшумно иду по городу, я бреду спрятавшись в туман. Туман скрывает очертания, сглаживает, выправляет, меняет реальность. Я вдыхаю его полной грудью. Я - марево, я - древнее зло, а в этом теле - славный парень капитан Володька Корольков, который спешит на день рождения племянника.
Вышел месяц из тумана,
Вынул вечность из кармана,
Подарил мне все, что вынул,
И опять в тумане сгинул.