ИСПОВЕДЬ ГОМОФОБА

Пили водку: запасы привезённого мною с Родины коньяка иссякли, и видимо, именно отсутствие любимого напитка настроило Жорика на пессимизм и натолкнуло на печальные воспоминания.

-Баб слушаться — себя не уважать, — мрачно проговорил он, — стопудово в непонятное влетишь

Я промолчал: ясно было, что этой фразой он не ограничится, это увертюра к основному рассказу.

— В 92-м дело было. Жил я в Тарту, а в тот день поехал в Эльву, небольшой такой городок, минут 20 ехать. Поделал дела, обратно намылился, вдруг кишка запищала: хули, с утра не ел ничего. А тут и кабак по пути нарисовался, название странное: «Содомаа», подумал, может, не зря так называется, может, там вправду непотребства всякие творятся, и я себе тёлочку на ночь отхвачу, если повезёт? Короче, заехал туда, «селяночки» две порции употребил, чухонцы знатно её готовят, и чекушку под неё съел «Столичной», из Москвы с собой привёз. Ну, и тёлочку подклеил, молоденькую, из себя нестрашную, а очень даже казистую, главное — в нужных местах округлую. Чухонского тогда ещё не разумел толком, втолковал ей на пальцах, мол, «Куле, тудрук, ляхме ко мне в гостиницу, устроим сабантуйчик». Они, чухонки эти, как собаки прямо: всё понимают, только говорить не могут! И она мне на пальцах ответила, типа, «Ляхме, конечно, самой сабантуя хочется»! Сели, короче, в лайбу мою и поканали в Тарту. Положил я руку ей на коленку — не дёрнулась, даже своей сверху накрыла, и трындит без продыху на своём, а я киваю важно, типа, умный, и всё понимаю. Едем, трещит она, а я прикидываю, как сабантуй грамотно организовать, вдруг как заорёт громко, причём, по-русски:

— Пидор!!!

Я, честно сказать, прихуел малёхо. Вдарил по тормозам, съехал на обочину, спрашиваю вежливо:

— Кто тут, эскузе муа, пидор?

А она опять, даже громче ещё, орёт:

— Пидор!!!

— Куле, ламас, (это «овца» по- ихнему), — говорю,- ты в курсах, что за «пидора» я тебя казнить буду?

А она пальцем куда — то за окно показывает и частит:

— Пидор — пидор — пидор!!!

Время позднее было, но видимость неплохая: до них огрызки питерских белых ночей доползают. Глянул, куда она пальцем тычет, а там — лось! Здоровенный такой сохатый, стоит прямо у обочины противоположной и ветки грызёт! Раньше часто видал, как косули прям у дороги пасутся: чухонцы молодцы в этом деле, не изводят живность по беспределу, вот они людей и не менжуются. А вот лося впервые увидел, да ещё близко так. Спрашиваю девочку:

— Значит, это его ты пидором называешь?

— Йа, — говорит?

— А ты точно знаешь, что он пидор? Такими словами не бросаются! За базар ответишь?

— Йа-йа!

— Ну, раз такое дело,- говорю, — то не жилец он на этом свете. Очень не уважаю я эту публику.

Пошарил под сиденьем и достал наган, который накануне в баре у Тойцо Пунана отнял: перебрал он, козёл, водки, быковать начал и в людей из него целиться. А машинка знатной оказалась: «Его величества Тульский Императорский оружейный завод № 2, 1905 г.», а сама как вчера с конвейера спрыгнула: в стволе ни щербиночки и воронение целое, будто всё это время в масле пролежала! Один только минус был — солдатский вариант, без самовзвода: шмальнул — и курок взвести надо, ещё раз шмальнул — опять взводи, прямо как ковбои свои «кольты» старые в фильмах пиндосских.

Короче, приспустил я стекло своё, ствол на него положил и высунул подальше, чтоб звук наружу весь ушёл, а то оглохли бы в машине, стал пидору в голову целиться, а башка-то у него такая, сука, здоровая, что даже захочешь — не промажешь, и даванул на спуск. Громыхнул мой наган, а он как стоял, так и стоит, разве что жевать перестал, и не убегает, мразь, типа, клал я на тебя с прибором! Ты, наверно, слыхал анекдоты про чухонцев, какие тормоза они? Так, вот: там всё правда, они по жизни такие, я даже не раз им говорил: у ваших мамок в титьках не молоко было, а жидкость тормозная, накачали они вас ею, потому вы такими тугодумами выросли! А ещё я заметил — там у них даже кофе медленно растворяется! Гадом буду, не вру! Вот и стоит пидор этот, а я гадаю: тормозит, или борзый попался такой, как эти, которых теперь по ящику постоянно крутят, а они позор свой напоказ выставляют. Ну, думаю, падла, не захотел ты лёгкой смерти — тогда лютую принимай: щас весь барабан в тушу твою выпущу! Но не успел: подломились вдруг все четыре ноги его разом и наебнулся он на траву! Тоже чухонцем оказался чистокровным, в смысле — тормозом: долго думал, падать или нет. Запомнил я номер столба километрового, возле которого он лежать остался, поехали дальше, а девчонка моя опять затрещала, можно подумать было, будто, сука, каждый день на глазах её пидоров мочат! Короче, приехали в Тарту, забежал я в «Рютли кельдер», где по вечерам пацаны мои зависали, говорю им: «Братва, я там пидора одного завалил, поезжайте, привезите». Тут Рустам Младший подскочил ко мне, зашипел, мол, чего орёшь, не видишь, что ли: недалеко Ханнес сидит, стукач мусорской. Херня,- говорю, — поезжайте, но джипарь либо грузовик возьмите, здоровый он, падла, на куски порубить придётся, так вы и клеёночку не забудьте постелить, чтоб тачку не замарать. Глянул чечен на меня понимающе и свистнул своим, мол, подъём, братва, деляга нарисовалась, а я покатил дальше с девочкой своей, в нумера. Там «Столичную», в себе сидящую, шампанским сбрызнул, взбодрило оно меня, да и девочка сильно заводной оказалась, короче, от души с ней повеселились, удался сабантуй на славу! Но когда проснулся утром, да какое там — утром, обед уже был, одолели меня думы стрёмные: а прав ли был я вчера, когда бабу послушался и сохатого по запаре завалил? Может, никакой он и не пидор был вовсе, а правильный лось, и жил честно, по понятиям, а я взял да замочил его не по делу? Надо было, сука, разобраться сперва конкретно, а потом уже шмалять, а я как чёрт поступил. Нехорошо вышло, беспредел получился! Хотел тёлку ту поподробнее расспросить, да не было её уже, слиняла, сучка, пока я дрых, но не прихватила ничего, я проверил потом. Испохабилось, короче, настроение всё, сел и начал «Столичной» душу лечить. А тут Рустам подрулил, поехали, говорит, лежит там твой лось весь в жутких розочках да под соусами разными, и братва в сборе, тебя ждём! Но я не пошёл: кушайте сами свои оладьи, говорю, а я воздержусь.

— Что ж не поел-то? — удивился я, — сам завалил, а трофей свой не попробовал даже?

— Поостерёгся. Я же масть его так и не выяснил: а вдруг он вправду пидором был? Съешь такого, не подумав, и получится, что зашкварился, порядочные люди никогда больше руки тебе не подадут.

— А тёлку ту не встречал больше? Не спросил, за что она его запарафинила? — поинтересовался я.

— Да в хрен она мне не упёрлась,- махнул он рукой,- я и без неё разобрался! Оказалось, это язык чухонский такой мудацкий, и «лось» по-ихнему так и называется — «пидор»! Они ж, суки, перед финнами лебезят, как шестёрки шерстяные, а сами их же за глаза лосями обзывают! «Пидор он пидор», так и говорят, в смысле — «Лось есть лось»! А знаешь, как по ихнему будет «козёл»?

— Откуда мне знать? — улыбнулся я.

Джонсон разлил по рюмкам водку и взял свою:

— А козёл по-ихнему — «Сок»! Представляешь? — выпил залпом и прорычал, — уррроды, блядь...