Про «Алые паруса» и Боярского
Путевые заметки
В июне 2019 меня внезапно продали в рабство питерскому Минкульту, отправив на «Алые Паруса» с дорогущей камерой, кабелями и инструментом. Тамошняя накрылась медным тазом, а тут праздник, все дела, надо их спасать, срочно, НО сейчас «Белые ночи», все билеты на «Сапсан» раскуплены, поэтому меня отправили рейсовым «Аэрофлотом», экстренно.
Подлетая к Пулково вспомнил Розенбаума:
Как люблю, как люблю я домой возвращаться
Продираясь сквозь толщи знакомых сплошных облаков
Было именно так! Вышел, огляделся и допел:
Как молитву читать
номера ленинградских машин
Залез в такси, и погнали мы на Васильевский остров к станции «Спортивная», где мне был оплачен скромный отель.
— Едем по платной или медленно? — спросил водитель-одессит, сразу же в вопросе раскрыв всю его Суть.
— В 500 влезаем, быстро? — ответил я вопросом на вопрос.
В итоге идём по платной, я снимаю из окна. Красота-то какая! Как будто в 21 век попал.
Позже я эти фотки выложил в интернет, написав, что это дорога из Дании в Швецию, по мосту, над морем. И добавил, что у нас в России такого, наверное, никогда не появится.
Удивительно, но в комментариях мне стали поддакивать, убеждая меня в том, что в России такого не будет никогда, «даже не надейся», что Россия это «ОПА мира», делать там нечего, туалеты у половины населения на улице, правители-хапуги, олигархи у власти, диктатура, «тюрьма народов» и т. д.
Периодически я сам тех же «плоскоземельщиков» подобным образом тролю, но тут был не глум, а уверенность! Я ожидал, что через пару комментариев буду раскрыт, но... увы.
Впрочем иногда я запускаю в обсуждения самодельную шутку о том, что надо бы уже заключить мир с этой Японией, раз они так сильно этого хотят, отдав им пару островов (Хоккайдо и Хонсю), и на этом всё! Мир.
И обычно первые же десять камментов это гневные, яростные посты про то, как это я сам за всех решил, что они нам не нужны? Как посмел?!!! «Ни пяди земли русской!» и так далее.
Доехал, разместился, вымылся, поспал и на следующий день с камерой в руках предстал перед Заказчиком на «базе» в Театре на Васильевском, готовый монтировать и... И тут камеру у меня забрали, поблагодарили и сказали, что я могу быть свободен: — Погода отличная. Можете гулять где хочется.
— Ээээ... Мммм.... А как же камера? Надо ведь смонтировать!
— Так у нас ещё прежняя исправна, её достаточно.
— А на зачем тогда нужна была вся эта спешка, истерика, срочность и «погоня» с самолётом?
— А всё просто: если сейчас её не забрать, то пропадёт. Так же пришла, приспособим. Когда-нибудь, потом. Только чур молчок? Хорошо? Пару лет хотя бы. По документам будет монтаж и всё такое. Всё закроем! В полной мере! Без вопросов. Уже сейчас замечаний к монтажу нет!
— А что будет потом, через два года? — наивно спросил я.
— А потом будет война, Кризис, катастрофа, метеорит на город упадёт, чума начнётся, начальство сменится, не знаю. НО уверен, что через пару лет всем уже будет ПО.
Удивительно, но КОВИД’19 действительно всё списал.
И в 2020-ом «Алых Парусов» уже не было. И «Знаменки» не было. И Олимпиады в Токио. И футбола. Ничего не было! Даже «Ночь музеев» и ту тогда отменили.
Так что камеру бы им в 2020-ом уже не факт что дали бы.
Мораль: надо успевать, а там «или осёл умрёт, или султан». Как говорят японцы: «Куй железный пока горячий».
Тогда же я не поняв сути рвался в бой, и меня посадили на праздник в операторскую машину, велев там ничего не трогать, а сидеть тихо и лишь следить, чтобы пьяные выпускники на крышу не полезли. А то в том году им тут толпа крышу продавила, провалившись внутрь. Если полезут, то вот рация, звать ментов, самому не лезть, а то убьют нафиг. Это Питер!
В итоге просидел я там, никто в тот год на машину не залез, никаких проблем не было, старая камера не сломалась, кабели не порвались, ничего делать не пришлось. Совсем. Получился тур в жаркий летний Питер с проживанием там, в самый сезон и за счёт Минкульта.
Дальше я выспался, по Лиговскому побродил, от Кузнечной до Расстанной, а потом уехал на «Спортивную» — там под Невой Афффигенный эскалатор! Я 2 раза вперёд-назад проехал, вышел, сел на 6-ой трамвай и поехал, как я думал в сторону Зимнего. Еду, смотрю по сторонам и понимаю, что не туда еду. Ой не туда! А в планшет глядеть нельзя, это подсказка получится. И тогда вышел я и попытался понять где же я и где тут Кремль, — Тьфу! Зимний. — А там улица Талалихина. Который таран первым применил. Когда с трамвая идёшь, то там по правую руку паб в ирландском стиле. И подумал я: — Хм! А ведь давно уже обед. А я не ел. — И зашёл туда. И взял холодный борщ и ростбиф с картофелем. И лимончеллу за 120 р. 40 гр. Куантро у них не было. Ростбиф, правда, так себе, я к другому привык. И чтобы с подогревом. Но на чужбине и такой потянет. А вот холодный борщ это ПЕСНЯ. Я ещё один заказал.
И что-то всего с одной рюмки мне тааак похорошело почему-то. А до того добрался я до Дворцовой площади. Я там 100 лет не был. А тепло, солнечно. Полежал на сухих горячих камнях Дворцовой площади (они там 356 дней в году холодные и мокрые, а тут нагрелись), рассказал какому-то гитаристу, выступавшему на публике почему Гоголь сжОг второй том «Мёртвых душ», причём, в красках рассказал, с эмоциями и детальным показом кто где тогда сидел, как кот пил водку и ел сосиску, воспроизвёл монолог того человека лет 40-ка и получил от этого удовольствие. Дальше в кабаке на Талалихина повстречались мне такие же «свободные» как и я ребята, вроде бы из Самары, тоже пьяненькие, и когда я уже собрался уходить, то ихний Паша предложил сходить к Боярскому и позвать его (??!).
Удивительно, но столь бредовая идея в тот момент показалась мне очень даже смешной и интересной. Как ни странно. Хотя я так-то считаюсь вменяемым, разумным человеком, даже избыточно «правильным» и «скучным», порой.
Зашли во двор (Паша где-то раздобыл нужный адрес), парни построились в ряд и начали довольно слаженно орать в цикле: «Боярский! Вы-хо-ди! Боярский! Вы-хо-ди!» на манер «Спартак — чемпион!». В конце каждой кричалки, когда вдох, я подвывал им мерзопакостным голосом «Выходи, подлый трус!» (Вот сейчас пишу это «по-трезвому» и сам удивляюсь себе и своей дурости. А тогда было весело, и максимум на что тянуло, это на штраф в 15 000 р.).
В конце-концов дверь подъезда отворилась и оттуда вышел... Боярский?!! В тапках, трениках и без шляпы. Он посмотрел на нас и горестно сказал:
— Что, нажрались? А ну быстро все по домам!
Тут Паша зарядил речь к которой явно готовился заранее. Он воодушевлённо рассказывал Мише, что мы выросли на его фильмах, его творчестве, что для нас большая честь видеть его воочию. А признаюсь, я так-то не был уверен, что дом этот именно Боярского, что он непременно будет дома, и что выйдет к нам, пошёл просто потому, что погода отличная, я в командировке, сыт и счастлив, деньги есть, ничего не болит, и мне в общем-то ПО куда и с кем идти, и что там делать. То есть, в принципе, это мог быть совершенно любой двор. Вообще.
И когда там из темноты и смрадного околоподъездного воздуха вдруг соткался Боярский, то я просто офигел. Я не ожидал этого! Для меня всё происходившее было чем-то вроде утренника в детском саду с вызыванием Деда Мороза.
...Боярский стоял слегка покачиваясь, едва касаясь спиною двери, и смотрел на нас, балбесов, вроде бы как рассерженно, но чувствовалось, что он доволен тем, что его ещё помнят и любят. Разумеется, что я никоим образом не хочу обидеть Михаила, подозревая его в том, что он был пьян; постился, наверное, был ослабший, вот его ветерком и подкачивало...
Написал и вспомнил сад «Аквариум» на Большой Садовой, где в мае 2019 оказался днём в воскресенье. Я тогда сидел, наслаждаясь воздухом, запахами, смотрел на липы и цветущие каштаны, а потом решил сходить в театр «Имени МОССОВЕТА», который находится как раз на месте сгоревшего театра Варьете, в котором Воланд устроил своё знаменитое представление.
Это была классическая бродвейская рок-опера «Иисус Христос Суперзвезда», на русском. Музыка, свет, декорации, игра, всё прекрасно. И вот в середине спектакля происходит встреча Ешуа с Пилатом. Музыка стихла и Пилат строго спросил:
— Так это ты подговаривал народ разрушить здание храма?
— Что ты, иегемон! — ответил Ешуа. — Разве я похож на сумасшедшего? Я лишь говорил, что наступит царство Истины и возникнет храм новой веры, а тот, с козлиным пергаментом, он всё ходит и записывает за мной, но однажды я заглянул к нему туда и обомлел, ровно ничего из того, что там написано, я не говорил! Сожги ты его, ради бога! — просил я, но он бросил деньги на дорогу и пошёл странствовать вместе со мной...
— Сборщик податей бросил деньги? На дорогу? О боги, боги! О город Ершалаим! Чего только не услышишь в нём. Ты лжец! И тут написано достаточно, чтобы повесить тебя.
Дальше Пилат как-то незаметно «вырулил» назад к рок-опере, после чего она пошла своим чередом; включили музыку, начались песни. Может быть эту вставку из «Мастера и Маргариты» сделали сами артисты (вместе с Режиссёром, конечно же), отдав таким образом дань тому месту, где служат, а может Пилат просто забыл слова и понёс «отсебятину». НЗ.
Так-то это обычное дело при нестыковках и в случаях, когда один из артистов забыл слова. Тогда он начинает исполнять мимические композиции, вращает руками или же вещает что-то известное, знаменитое, привычное для него.
Тогда все понимают, что его надо поддержать, включаются в игру, и иногда из такой аварийной импровизации появляется альтернативная ветвь спектакля, порой даже затмевающая собой базовый сценарий, и становящаяся основой.
У меня такое тоже было: на конкурсе КВН СИПИ, где мы заняли первое место, мой партнёр по сцене (совсем ещё малоопытный) не понял, что происходит, и когда я «понёс пургу», то стал пшикать мне, напоминая слова, хотя я их и не забывал, просто мне на ум пришла новая Мысль, смешной оборот, которым я и дополнил своё выступление, причём, Зрители ничего не поняли, ибо на репетиции у нас они не были и как там что должно было быть — не знали. Интересно, что мой партнёр по сцене тогда вскипел и почему-то обиделся на меня, несмотря на занятое нами первое место. Обиделся настолько, что мы с ним больше никогда уже и не работали вместе.
Пока писал, вспомнил спектакль с Боярским, во время которого из зала на сцену поднялась сильно пьяная женщина, которая подошла к Мише, обняла его, залезла под шляпу, поцеловала в щёку и сказала: — Какой же ты мерзавец, Усатый! Но я всё-равно тебя люблю... — и ушла, сама, без охраны.
Боярский помолчал и пояснил залу: — Соседка, за солью
приходила, пьёт ужасно... — после чего спектакль пошел дальше своим чередом, словно бы это и был эпизод из него.
Я уже всё оформил, но тут вспомнил рассказ коллеги про то, как в 2019-ом он поехал на поезде в Питер. Времени заложил мало, думал, что за полчаса с Бауманской нормально доедет до Ленинградского вокзала, ведь это совсем рядом! Однако приехал впритык, уже дали отправление, бежит и видит, что поезд ещё не ушёл — у последнего вагона стоит проводница и знаками показывает ему, чтобы он залезал в последнюю дверь.
Рома туда впопыхах заскочил, после чего проводница доложила в рацию: «Всё в порядке. ОН СЕЛ. Можно ехать!»
Роман удивился подобному вниманию к своей персоне, оглянулся назад и увидел, что следом за ним стоит... Боярский.
Это Боярского, оказывается, ждали, а вовсе не Ромчика.
Аркадий Глазырин-Уральский
15.05.2021
Москва, Измайлово