Потустороннее (примеряя на себя одежды мракобеса)
Двадцатый век сделал нас всех «реалистами», а многих и атеистами. В школах нас учили теории Дарвина, законам Ньютона, закону Архимеда – законам природы, короче, где присутствие самого законотворца и законохранителя не предусматривается.
Верить во что-то такое, что не описывается формулами и логическими заключениями стало не модным, стало признаком человека недалекого, хорошо – верующего, а если просто суеверного? Пинком в пятую точку были отправлены в дальние дали разнообразные русалки, домовые, змеи-горынычи и драконы-бляго, и стал человек жить-поживать окруженным объективной реальностью.
Но отправленные за сто первый километр духи-домовые иногда прорываются сквозь кордоны и заслоны, выползают темными ночами из-под кроватей, пообщаться приглашают. То перепившийся основательно субъект встретит зеленых чертей, и черти эти зеленые предложат сообразить на троих. То экзальтированная тетушка свою умершую прабабушку в полусне увидит. Люди научного склада ума объясняют все эти явления происками больного сознания и причисляют очевидцев этих явления к мракобесам, но число мракобесов множится и сокращаться не желает.
Запишите в мракобесы и меня, а что, я тоже был свидетелем чего-то этакого, необъяснимого и наукой отвергаемого.
Первое событие произошло во время службы в армии в конце восьмидесятых. Еще был жив Советский Союз – доживал, вернее. Еще по телевидению показывали «Прожектор перестройки», мы уже дружили с американцами и твердо встали на путь «общечеловеческих ценностей».
Военный городок, куда я попал, назывался Чаган (можете поинтересоваться в Википедии). Располагался он на берегу Иртыша в восьмидесяти километрах от Семипалатинска и километрах в пятидесяти от станции Конечной (она же Курчатов), где находился атомный полигон. Иногда в одиннадцать утра по местному времени и в восемь по московскому начинала дрожать земля, и все окрестные жители знали – на полигоне бухнул очередной ядерный заряд.
Месяц в «карантине», курс молодого бойца в роте охраны и гордое звание «зелепана» - низшая каста в армейской иерархии, присяга… и я солдат. Потом в роту вдруг является товарищ капитан, и мне сообщают, что из роты охраны меня переводят в отделение охраны, но уже другой части. «Служба ваша, товарищ боец, ответственная, будете хранить военные секреты и секреты тех, кто хранит военные секреты».
Ну и ладно, ну и пусть, секреты – значит, секреты. Будем хранить, к тому же секреты эти по секрету нам никто не выдавал.
И пошла рутина. День через два: дневальный – свободен, дневальный – свободен. Между дежурствами могут на работу куда-нибудь отправить: замороженных баранов в офицерской столовой разгрузить, или в лимонадном цехе алюминиевые бочки с эссенцией переставить. Два раза в неделю ФиЗо, когда шесть солдат и шесть офицеров в смешанных командах играют в волейбол.
Суббота, воскресенье – лафа, брат. Цветной телевизор (начальник разрешал забирать из своего кабинета), и мультики. Именно мультики, тогда весь Союз спасали Чип с Дейлом, а Скрудж Мак-Дак со своими племянниками попадали в разные неприятности.
Спустя пару месяцев меня из отдела определили на «старую казарму», и потекла моя служба ни шатко ни валко, без распространенной в те годы дедовщины – сельская такая жизнь.
«Старая казарма» была старым облупленным одноэтажным зданием где-то в двести квадратных метров с двумя входами с противоположных концов. Здесь находилась каптерка, неработающая банька человек на пять максимум, бильярдная, где офицеры иногда коротали свой досуг, подвал командира части, кладовая командира части и моя комнатушка. В «казарме» хранили разный хлам, и сюда периодически приходили информаторы КГБ. Да, забыл сказать, часть, в которой я служил называлась: Особый отдел комитета государственной безопасности дивизии дальней авиации.
Сейчас дивизии уже нет, нет «старой казармы», да и поселок под названием Чаган превратился в руины. После закрытия части потерявшее работу местное население вначале разобрало здания на кирпичи, а потом вообще разбежалось.
О «старой казарме» рассказывали разные истории: мол, ночью в окне появляется белая рука, скребет когтями стекло и пальцем грозит. Короче, своеобычная детская страшилка. Каждому вновь прибывшему старослужащие рассказывали эти байки, приговаривая: Не дай бог попадешь в «старую казарму».
Однако спустя некоторое время я понял, что байки имеют под собой определенную почву. Что-то незримое, но тем не менее ощущаемое, присутствовало в этих старых комнатах с облезлыми обоями, в шкафах со старыми журналами и книгами. Нечто потустороннее, короче.
Как ощущалось это ощущаемое? Да трудно объяснить, какое-то присутствие, словно ты знаешь, что за стеной находится некто и за тобой наблюдает. Ладно, разнообразные ночные шумы можно было списать на ветхость здание и происки мышей. Что двери периодически открываются – это тоже ветхость здания, это не тревожило. Странные ощущения проявлялись на внутреннем, так сказать, уровне. Входишь, например, в помещение и чувствуешь, что здесь кто-то был. Все на месте, ничего не украдено, ничего не пропало, но кто-то здесь был. Или запахом непонятным повеет. Когда в мое отсутствие какие-то мудаки проникли в помещение, сломав замок, и разворошили старые газеты – замок и газеты вот и весь ущерб, их присутствие чувствовалось по-другому.
Субъективные ощущения на то и субъективные. Их другому не передашь. Скажут: фигней страдаешь ты, братец, подлечись, валерианочки попей. Вот я и молчал. Никому о своих переживаниях не докладывал, тем более кагэбешному начальству… И еще был один интересный компонент моих переживаний – это нечто относилось ко мне нейтрально, без враждебности, не то чтобы дружественно, терпимо, скорее. Однако ночью я ставил старенькое кресло перед входной дверью в мою комнату. Кресло упиралось в диван, диван в стену, и проникнуть ко мне мог бы разве что какой-нибудь спецназ.
Ну ладно, это внутренние переживания. Кто жил в то интересное время срывания материалистических покровов помнит и телевизионные пассы Алана Чумака, и Кашпировского с его демоническим взглядом, и газеты разнообразные, журналы, где то барабашки, то тарелочки инопланетные. Нас приучали к потустороннему, и мы привыкли, что потустороннее где-то там существует… по ту сторону. Но потом потустороннее вдруг пришло на эту сторону и проявило себя реальными звуками и уже не субъективными ощущениями.
Был вечер. Время года уже не помню, скорее – зима. Я сидел в своей каморке и читал книжку. В каморке после прошлых солдат осталась неплохая библиотека: Куприн, Джек Лондон, Роберт Хайнлайн… А (!) Симона Шварц-Барт! (эту книжку я спер и привез домой, сильно рекомендую). Но я читал «Почти как люди» Саймака. Сижу, читаю… Вдруг из глубины дома доносятся шаги. Отчетливые такие шаги, человеческие. Первая мысль, - заднюю дверь я не закрыл, и кто-то проник в дом сзади. У меня такое уже случалось, когда наш прапорщик-секретчик не смог ночью до меня докричаться и полез через забор с колючей проволокой. Пьян был, шельмец.
Вторая мысль – горит ли в коридоре свет? Короче, каких-то измышлений насчет потусторонности происходящего у меня не было.
Шаги приблизились к двери и затихли. Я резко открыл дверь, ожидая увидеть вечернего визитера с погонами. Свет в коридоре горел, но за дверью никого не было.
Я обошел все здание, я залез в каптерку, в подвал спустился. В комнату начальника особого отдела заглянул, где начальник хранил свою резиновую лодку и шмотье для охоты. Никого. Вышел во двор. Во дворе проживали две немецкие овчарки Инга и Гриф. Они встретили меня радостным повизгиванием. Похоже, никого постороннего они не увидели.
Ну и ладно, - подумал я, - ну и фиг с ним! Мало ли что померещится, особенно если тарелочки с инопланетянами по небу летают, и Кашпировский по телевизору швы рассасывает. Никому о происшедшем я не рассказал.
А потом я заболел. Бронхит, отит, и так недели на три. Отправили меня в санчасть, где не столько лечили, сколько калечили. Вместо меня в «старую казарму» определили другого солдата, на год моложе меня. Молодость в армии определяется не возрастом, а временем призыва. Я на тот момент был уже «дедушкой», а этот солдат еще «молодым». Кажется, его Сергеем звали.
По возвращении начальник особого отдела комитета государственной безопасности подполковник Иванов задал странный для меня вопрос: «Как ты договорился с нечистой силой?»
Нечистой силой? Про нечистую силу я никому не рассказывал, про шаги, звуки, свои субъективные ощущения тем более. На заданный вопрос я просто неуверенно пожал плечами, начальник больше тему не поднимал.
С этим же вопросом ко мне обращались и другие оперативники особого отдела. Вова, - спрашивали они, - что там с домовым? - А что там с домовым? - Да ничего, просто твой преемник сильно назад просился, когда его в «старую» определили, домовой его донимает.
Да, преемнику не повезло. В первую же ночь рядовой Сергей был слегка придушен неким существом, которое заперлась ему во сне на грудь. Во всяком случае, он так мне рассказал, а врал он или не врал… По отупевшему от страха выражению лица можно было судить, что не врал - по крайней мере, верил.
На следующую ночь ситуация повторилась. Только придремал рядовой Сергей, как мягкие лапы опустились ему на грудь, не позволяя дышать. Иногда существо устраивалось в кресле и позыркивало оттуда красными светящимися глазами. По комнатам любило ходить, двери открывать, бормотать и повизгивать. Мои субъективные ощущения и шаги за дверью не шли ни в какое сравнение с переживаниями моего преемника.
После трех ночей общения с существом рядовой Сергей решил бодрствовать и оставшиеся ночные дежурства проводил за чтением книг – тут-то библиотека и пригодилась. В детстве этот человек книг не читал, в юности тем более – бабы, водка, мотоциклы, но здесь вдруг ощутил могучую потребность к знаниям. После армии я его не встречал, не знаю, как живет, чем занимается, но не исключаю, что ночные чтения оказали на Сергея положительное влияние, что тяга к знаниям не пропала, и трудится он теперь каким-нибудь ответственным руководителем, если только… если только не сидит в местах не столь отдаленных.
Что же касается меня, то по возвращении из санчасти я был снова водворен в «старую казарму», прожил там пару недель и отправился на дембель. Нечистая сила, хотя и субъективно ощущалась, никаких неприятностей мне не доставила.
***
На дембеле меня ждала новая череда переживаний и испытаний.
На первом году службы у меня вдруг ослеп отец. Меня в это не посвящали, чтобы не расстраивать – так, какие-то полунамеки. По рассказам матери случилось это как-то резко: вначале один глаз перестал видеть, потом второй. Мать работу потеряла. На этой почве у нее случился сердечный приступ. А брат только школу заканчивал… Короче, моя семья в это время переживала не лучший период жизни.
В стране же в это время!.. Перестройка, гласность, генерал Калугин с открытым, обличающим КГБ, письмом, Алан Чумак, Кашпировский, Джуна, Павел Мухортов со своими летающими тарелочками и летающие тарелочки уже без Павла Мухортова. В магазинах кое-что есть, но все по талонам-купонам, а что не по талонам – там успей схватить. И деньги еще есть, еще в фантики не превратились, но мало что на них купишь. Нет, появился новый товар: разные акции, чеки «Урожай», какие-то расписки каких-то обществ. До прихода счастливого рыночного капитализма оставалось еще годика полтора, но народ уже глотал эту наживку, надеясь разбогатеть.
Медицина в те славные времена, особенно у нас на периферии, оставляла желать лучшего, и к лечению отца, кроме официальных врачей, подключили знахарок. Первая же знахарка побормотала что-то в банку с водой, после чего распорядилась эту воду пить. «В течение трех дней к вам будут приходить разные люди и что-то просить, – сказала тогда ворожея. – Вы никому ничего не давайте».
По словам матери, все окрестные соседки вдруг воспылали желанием что-либо у нас попросить: то лестницу, то топор, то соли с сахаром. Нужно было проявлять чудеса фантазии, чтобы сформулировать отказ. Ну ничего, мать с этим делом достойно справилась.
И я, вернувшись из армии, стал свидетелем похожего явления.
Надо сказать, отец свою слепоту переживал тяжело: страдал, мучился, вешаться пытался, из дома уходил, пытаясь под машину броситься. Ему что-то все время мерещилось. Как-то среди ночи ему показалось, что мать собирается сбежать от него к любовнику, ну и он стал бить ее, лицо разбил, походу ребро сломал, потом сам, осознав, каяться начал, расплакался. Наутро после происшествия мы с матерью отправились… В церковь! Ну а куда еще? К психологу? – Нет психологов. К психиатру? – Психиатр деньги зарабатывает, разным сволочам диагнозы ставит, чтобы от тюрьмы и армии откосить. Так что в церковь!
У церкви нас встретил высокий священник, странное дело – не толстый, с пронизывающим взглядом. Выслушал, подумал. «Вы сейчас отстоите службу, освятите воду, – сказал священник, – и… (коронные слова!) в течение трех дней у вас будут что-то просить, но вы не давайте, и какой-то мощный конфликт должен произойти, но этот конфликт окажет очищающее действие».
Трех дней ждать не пришлось. Прямо во время церковной службы какая-то опрятно одетая дама стала просить у матери налить ей немного освящаемой воды. «Ну что вам, жалко, что ли?» - умоляла женщина. «Кран в трех метрах, там и баночки приготовлены, сходите, наберите, делов-то», - ответила мать. Женщина все более распалялась, забилась в истерике, перешла на крик, материться начала, а потом, сыпля проклятиями, убежала…
Какие выводы я тогда сделал? Что есть, если отбросить пространные рассуждения, некая технология, придуманная предками. Что технология эта не описывается современными формулами, косинусы с интегралами к ней не применишь. Но технология эта работает, если воспроизводится разными специалистами в этой области независимо друг от друга. И, наверное, помогает. Так-то, а вы говорите: Джуна!..
Прошли годы. И страна прежняя канула в небытие. Плохо ли – хорошо, исчезли доминирующие теории, им на смену пришел оголтелый шизофренический бред из социальных сетей. Если раньше, чтобы стать идеологическим гуру, нужно было пройти худсовет из таких же идеологических гуру, то теперь Ея Величество Сеть за тебя решает, и тебе радость с общением причиняет. На все находится объяснения, и ежели тебя лично эти объяснения не удовлетворяют, поройся на пространствах интернета, найдешь удовлетворимые. Но никто не объяснил мне череду случившихся со мной событий, как бы не пыжился, какие бы термины не использовал. Не можем мы объяснить не то что механизм горения звезд и появления в мире человеков (некоторые пытаются), мы череду обыденных явлений и поступков объяснить не можем…
Посему не выеживаемся!..
27.07.2022.
