Дневник ведьмы (на конкурс)

Вторник,  14  сентября

 

      Сегодня  я  приняла  окончательное  решение:  буду  вести  дневник.  Вообще-то,  эта  мысль  и  раньше  приходила  мне  в  голову,  да  все  как-то  не  получалось.  Но  теперь  я  уже  точно  не  передумаю. 

      Дело  в  том,  что  последнее  время  со  мной  стало  твориться  что-то  непонятное.  А  я  где-то  читала:  если  ты  хочешь  в  чем-то  разобраться,  то  для  начала  надо  все,  что  с  тобой  происходит,  как  можно  подробней  изложить  на  бумаге,  а  потом  внимательно  перечитать.  И  один,  и  другой,  и  третий  раз.  И  тогда  в  голове  у  тебя,  возможно,  что-то  такое  включится  -  произойдет  как  бы  просветление  в  мозгах.  Честно  говоря,  я  не  очень-то  в  это  верю,  но,  как  говорится,  чем  черт  не  шутит.

 

 

      Начну  с  самого  начала,  с  того,  что  произошло  со  мной  в  понедельник. 

      В  этот  день  все  начиналось  как  обычно.  Я  позавтракала  и  пошла  в  школу.  Я  не  очень-то  торопилась,  потому  что  первой  была  физика,  а  Крокодилыч  ко  мне  неравнодушен  -  даже  если  я  являюсь  на  урок  с  опозданием  на  15  минут,  он  только  смешно  хмурит  брови  и  сопит  обиженно.  Даже  в  дневник  не  пишет.  Ну,  в  крайнем  случае,  спросит:  «Лидочка,  что  на  этот  раз  случилось?»  (он  меня  всегда  Лидочкой  называет).  Я  же  в  ответ  лишь  плечами  пожимаю  и  спокойненько  так  прохожу  на  свое  место.

      Но  сегодня  вышло  по-другому.  Чуть  только  я  переступила  порог  кабинета,  как  сразу  почувствовала:  что-то  не  так.  Во-первых,  в  классе  царила  какая-то  напряженная  тишина  -  такая  бывает  разве  что  во  время  контрольной.  Но  контрольную  мы  писали  на  позапрошлом  уроке  и  справились,  по-моему,  неплохо.  Во-вторых,  сам  Крокодилыч,  который  вообще  был  на  себя  не  похож  -  сидел  за  столом  так,  словно  аршин  проглотил,  а  при  моем  появлении  еще  и  напыжился,  как  индюк.

      -  В  чем  дело,  Воронова?  Почему  опоздала?  -  голос  у  Крокодилыча  тоже  был  какой-то  не  такой  -  лающий,  резкий,  и  посмотрел  он  на  меня  эдак  свысока,  как  жираф  на  пони.  Странно!  И  потом,  что  это  еще  за  «Воронова»  вместо  привычного  «Лидочка»?  Он  что,  совсем  ошизел?  Забыл,  как  на  прошлой  неделе  оставил  меня  после  уроков  под  предлогом  того,  что  я  не  разобралась  в  домашке,  и,  пока  объяснял,  все терся  коленкой  о  мою  ногу,  да  еще,  старый  козел,  и  за  бедро  приобнять  норовил?  Ну  ничего,  я  ему  сейчас  напомню!    

    -  А  что  вас  так  удивляет,  Сергей  Рафаилович?  -  я  специально  прикинулась     дурочкой.    -     В    первый    раз    что    ли?     -    и,    ожидая  полагающейся  мне  доли  смешков,  с  победным  видом  повернулась  к  классу.

      Но  никаких  смешков  не  последовало.  Наоборот,  в  кабинете  стало  как  будто  даже  еще  тише.

      И  тут  я  все  поняла.  Поняла  за  секунду  до  того,  как  разглядела  в  конце  класса  до  боли  знакомую  физиономию  нашей  завучихи  Анаконды  Федоровны.  Оказывается,  все  это  время  она  тихо,  как  мышь,  сидела  за  последним  столом  первого  ряда  (видимо,  явилась  на  урок  Крокодилыча  с  проверкой),  почти  незаметная  за  широкими  спинами  моих  одноклассников.  Вот  это  вляпалась  так  вляпалась!

      Мои  слова  привели  завучиху  в  состояние  легкого  шока.  Она  аж  подпрыгнула  на  месте,  решительно  выкатившись  в  проход  между  рядами  -  маленькая,  круглая,  в  любую  минуту  готовая  взорваться.  Точь-в-точь  бомба  с  подведенным  к  ней  горящим  бикфордовым  шнуром.

      -  Эт-то  еще  что  за  фокусы!  -  завучиха  не  говорила,  а  шипела,  как  змея,  за  что,  конечно  же,  и  получила  свою  кличку  (настоящее  ее  имя  Антонина  Федоровна). -  Как  ты  разговариваешь  с  учителем,  Воронова?!

      Еще  одно  сходство  с  анакондой  -  неподвижный  парализующий  взгляд  острых  глазок  завучихи,  почти  не  видных  за  стеклами  узких,  как  у  Берии,  очочков.  Я  с  честью  выдерживаю  этот  взгляд,  отчего,  чувствую,  моя  противница  готова  меня  четвертовать.

      -  Я,  кажется,  к  тебе  обращаюсь!  Что  ты  молчишь?!

      -  А  что  говорить-то!  -  стараюсь,  чтобы  голос  у  меня  звучал  ровно,  не  дрожал. -  Ну,  опоздала.  С  кем  не  бывает.

      -  Я  сейчас  не  об  этом!  -  физиономия  Анаконды  еще  больше  багровеет;  кажется,  из  ушей  у  нее  вот-вот  повалит  дым. -  О  твоем  опоздании  у  нас  будет  отдельный  разговор!..  Меня  возмущает  тон,  который  ты  позволяешь  себе  в  разговоре  со  старшими!

      -  А  что  такого  особенного  в  моем  тоне!

      -  Да  как…  да  как  ты  смеешь!  -  от  возмущения  завучиха  хватает  ртом  воздух,  как  выброшенная  на  берег  рыба. -  Сергей  Рафаилович  тебе  в  отцы  годится!

      Тут  уж  я  не  выдерживаю:

      -  Ох,  не  хотела  бы  я  иметь  такого  отца!

      Я  произношу  это  совсем  негромко,  как  бы  про  себя,  но  так,  чтобы  услышали  все.  Моя  фраза,  без  сомнения,  должна  их  добить.  Обоих  сразу.  Что,  в  общем-то,  и  происходит.

      На  минуту  в  классе  воцаряется  мертвая  тишина.  Даже  слышно,  как  какая-то  училка  этажом  ниже  что-то  монотонно  диктует  по-английски.

      А  потом  разражается  буря. 

      Анаконда,  физиономия  которой  из  багровой  становится  фиолетовой,  начинает  вопить,  что  я  хамка,  грубиянка,  наглая  особа,  что  я  вконец  распоясалась  и  что  она  за  меня  возьмется.  Крокодилыч   при  этом  сидит,  вобрав  голову  в  плечи  и  не  поднимая  глаз.  По  всему  видно,  что  он  в  жутком  напряге  и  от  стыда  готов  провалиться  под  пол.           

      Я  же  на  удивление  спокойно  выдерживаю  этот  град  обвинений.  Лишь  отворачиваюсь  к  окну,  чтобы  ненароком  не  рассмеяться.  Это  окончательно  выводит  завучиху  из  себя.  Ба-бах!  Бомба,  наконец,  взрывается.

      -  Вон  из  класса!!!  -  от  вопля  Анаконды  мелко  подрагивают  стекла  в  шкафу,  а  портрет  Склодовской-Кюри  над  доской  вдруг  начинает  угрожающе  раскачиваться. -  Немедленно  во-о-он!!!  И  без  родителей  чтобы  не  появлялась!!!

      Подумаешь,  испугала!  Пожав  плечами,  я  не  спеша  направляюсь  к  двери.  Но  у  самого  порога  оборачиваюсь,  чтобы  бросить  последний  -  презрительный  -  взгляд  в  сторону  завучихи.  По  рядам  прокатывается  шепоток  изумления.  Это  значит:  враг  окончательно  повержен,  победа  осталась  за  мной.

      Однако  не  успеваю  я  сделать  и  пяти  шагов  по  коридору,  как  дверь  кабинета  с  треском  распахивается.

      -  Воронова,  стой!  -  настигает  меня  задыхающийся  голос  Анаконды. Я  делаю  вид,  что  не  слышу,  и  продолжаю  свой  путь.

      -  Воронова,  я  кому  сказала!  Немедленно  остановись!

      Быстрые  семенящие  шаги  и  учащенное  дыхание  за  спиной.  Потом  я  чувствую,  как  что-то  противное,  хваткое,  намертво  вцепившись  в  рукав  моей  кофточки,  решительно  тянет  меня  назад.  А  я  терпеть  не  могу,  когда  кто-нибудь  ко  мне  прикасается,  тем  более  так  грубо.  Я  от  этого  просто  сама  не  своя  делаюсь.

      -  Да  пошла  ты!  -  эти  слова  вырываются  у  меня  как  бы  помимо  воли.  При  этом  я  поворачиваюсь  лицом  к  Анаконде  и  резко  встряхиваю  рукой,  пытаясь  освободиться.

      И  тут  происходит  удивительное.  Моя  преследовательница  вдруг  начинает  как-то  странно  пятиться  от  меня,  причем  совсем  не  помогая  себе  ногами  -  они  двигаются  по  полу  сами  собой,  словно  на  эскалаторе.  Их  движение  все  нарастает,  нарастает…  Я  глазом  не  успеваю  моргнуть,  как  завучиха  оказывается  в  другом  конце  коридора,  и,  если  бы  не  стенка,  о  которую  она  хлопается  со  всего  размаха  спиной,  наверно,  она  бы  уехала  еще  дальше,  куда-нибудь  за  пределы  школы.

      Все  это  продолжается  не  более  минуты,  то  есть  настолько  быстро,  что  ни  я,  ни  она  даже  не  успеваем  толком  сообразить,  что  же  все-таки  произошло. 

      Первой  прихожу  в  себя  я.  Уж  больно  рассмешил  меня  вид  Анаконды,  распластанной  на  стене,  как  жаба,  с  глазами  навыкате  и  трясущейся    нижней    губой.    Кажется,  она  еще  что-то  пытается  сказать,  но  изо  рта  у  нее  вылетает  какая-то  невнятица  с  хрипами  и  бульканьем  вперемешку.

      Я,  конечно,  не  стала  разбирать,  что  она  там  лепечет,  а  просто  повернулась  и  ушла.

 

 

     

      Все  это,  повторяю,  случилось  со  мной  в  понедельник,  но  до  сегодняшнего  дня  я  так  и  не  поняла,  что  же  это  было.  Вчера  до  поздней  ночи  думала  только  об  этом. 

      В  школу,  конечно,  больше  не  вернулась.  Вместо  этого  отправилась  слоняться  по  городу.  Бродила  часов  до  пяти,  потом  завернула  в  какой-то  двор  и  уселась  там  на  скамейке.

      Я  пыталась  сосредоточиться,  но  мне  мешали  малыши,  которые  играли  неподалеку  в  песочнице  и  при  этом  ужасно  вопили.  Они  до  того  меня  достали,  что  я  уже  подумывала  встать  и  уйти. 

      Но  тут  мне  в  голову  пришла  интересная  мысль  -  еще  раз  проверить  свои  неожиданно  открывшиеся  способности.  А  вдруг  никаких  способностей  и  нет,  вдруг  случай  с  Анакондой  -  просто  дурацкое  совпадение. 

      Я  быстро  сконцентрировалась  и  послала  малышам  несколько  мысленных  приказов.

      Ой,  что  тут  началось!  Через  минуту  самый  старший  из  них  мутузил  что  есть  сил  того,  кто  был  к  нему  поближе.  Тот  неуклюже  отбивался.  Девчонка,  все  это  время  игравшая  особняком,  сначала  с  интересом  наблюдала  за  дракой,  но  потом  не  выдержала:  подлетела  к  ним  и  ну  охаживать  обоих  песочной  лопаткой.  Тут  уж  началась  настоящая  потасовка  -  с  визгом,  с  ревом,  с  криками.  На  помощь  своим  чадам  прибежали  невесть  откуда  взявшиеся  мамаши,  которые  стали  разнимать  драчунов,  для  острастки  награждая  их  шлепками  и  оплеухами,  отчего  те  завыли  в  три  раза  громче…  Словом,  было  довольно  весело.

      Когда  малышей,  наконец,  увели  и  наступила  долгожданная  тишина,  я  снова  вернулась  к  своим  мыслям.  Да,  теперь  не  оставалось  никаких  сомнений  в  том,  что  я  стала  обладательницей  сверхъестественных  способностей.  Но  откуда  появились  эти  способности?  Почему  вдруг  ни  с  того  ни  с  сего  обнаружились  во  мне? 

      В  тот  день  я  так  и  не  смогла  найти  ответа  на  все  эти  вопросы.

     

 

     

      Когда  я  пришла  домой,  матери  еще  не  было.  Я  наскоро  перекусила  и  расположилась  на  диване  с  телевизионным  пультом  в  руках.  Но  по  «ящику»  в  это  время,  как  всегда,  была  одна  мура:  базары  о  политике,  очередное  ток-шоу  и  рекламы,  рекламы,  рекламы.   На  одном  из  каналов, правда,  крутили  какой-то  известный  триллер,  но  я  его  уже  видела  -  и  не  раз.

      Вообще-то,  триллеры  я  люблю,  особенно  про  маньяков-убийц,  изощренно  расправляющихся  со  своими  жертвами.  По  правде  говоря,  когда  я  вижу  на  экране  лужи  крови  вперемешку  со  слизью,  проломленные  черепа,  распоротые  животы  с  кишками  наружу,  на  меня  это  действует  возбуждающе.  Во  всем  теле  сразу  ощущается  такая  приятная  ломота,  а  в  трусиках  становится  мокро  -  даже  не  надо  теребить  себя  за  клитор…

      Только  на  этот  раз  ничего  не  вышло,  и  все  из-за  дурацких  мыслей,  что  постоянно  лезли  мне  в  голову.

      В  полседьмого  вернулась  с  работы  мать.  Про  школу  я  ей,  конечно,  ничего  не  рассказала,  да  она  и  не  спрашивала.  Вообще-то,  мать  редко  вмешивается  в  мои  дела,  так  только,  поворчит  иногда  для  виду  и  все.  Мои  проблемы  ей  до  лампочки  -  у  нее  своя  жизнь,  в  которую  она  посвящает  меня  только  изредка,  да  и  то  под  настроение.      

      Мать  работает  продавщицей  в  отделе  трикотажа  и  последнее  время  озабочена  только  одним:  подцепить  себе  хорошего  мужика  -  непьющего  и  с  деньгами.  Желание  на  сегодняшний  день  почти  несбыточное,  так  как,  по  словам  самой  матери,  сейчас  тот,  кто  не  пьет  и  имеет  «бабки»,  обязательно  либо  импотент,  либо  «голубой».  В  этом  вопросе  я  с  ней  полностью  согласна.

      Хотя  мать,  конечно,  надежды  не  теряет.  С  тех  пор  как  от  нас  ушел  папик  -  это  случилось  года  два  назад,  я  тогда  еще  в  8  классе  училась  -  идея  вторично  выскочить  замуж  превратилась  для  нее  в  какую-то  манию.  Почти  каждый  вечер,  сильно  наштукатурившись  и  надев  свой  самый  лучший  прикид,  мать  линяет  из  дома  и  со  своей  подружкой  тетей  Риммой,  такой  же  как  она  разведенкой,  шатается  допоздна  по  городу.  Бывает,  ее  прогулки  затягиваются  до  самого  утра,  а  иногда  мать  и  вовсе  не  возвращается.  Говорит  потом,  что  ночевала  у  Риммы  -  врет,  конечно  же.

      Вот  и  сегодня  вечером  она  тоже  куда-то  намылилась.  Наскоро  поужинав,  долго  крутилась  перед  зеркалом,  выбирая  наряд  «поэротичней»,  а,  уходя,  как  всегда  предупредила,  что  вернется,  наверно,  поздно  -  так  чтоб  я  ее  не  ждала  и  ложилась  спать.  Можно  подумать,  что  я  ее  когда-нибудь  ждала!

      Как  только  за  матерью  захлопнулась  дверь,  я  решила  позвонить  Ольге.  Ольга  -  моя  одноклассница,  с  которой  мы  сидим  за  одним  столом.  Она  не  то  чтобы  моя  подруга  (подруг  у  меня  вообще  нет),  просто,  как  выяснилось,  по  некоторым  вопросам  у  нас  совпадают  взгляды.  И  потом  в  нашем  дебильном  классе  хоть  с  кем-то  ведь  надо  поддерживать  отношения!  Тем  более,  Ольга  всегда  в  курсе  того,  что  происходит  вокруг  -  в  этом  плане  мне  с  ней  очень  удобно.

       Мы  минут  пять  поболтали  о  разной  ерунде,  потом  я  как  бы  невзначай   спросила,   что   было   в   школе  после  моего  ухода.  Оказалось,  ничего  особенного.  Анаконда  появилась  в  кабинете  какая-то  пришибленная,  быстро  собрала  свои  бумаги  и  умотала,  даже  не  попрощавшись.  А  на  Крокодилыча  было  просто  жалко  смотреть. 

      Конечно,  в  этот  день  только  и  разговоров  было,  что  о  моей  выходке  на  физике.

      -  Все  просто  в  восторге, -  тараторила  Ольга, -  хотя  кто-то  из  пацанов  -  кажется,  Толик  Скороходов  -  сказал,  что  ты  все-таки  ненормальная.

      -  Сам  он  ненормальный!..  Ну,  а  как  там  Анаконда?

      -  Без  понятия.  В  школе  ее  никто  больше  не  видел.

      Узнав  все  что  нужно,  я  быстренько  распрощалась  и  положила  трубку. 

      Новости,  конечно,  не  очень  утешительные.  То,  что  завучиха  так  скоро  слиняла,  могло  означать  все  что  угодно:  либо  она  решила  пока  не  предавать  это  дело  огласке,  либо,  наоборот,  на  завтра  надо  ждать  серьезных  разборок.  Ладно,  поживем  -  увидим.

     

 

      Ночью  мне  неожиданно  приснилась  моя  бабка.  Она  смотрела  на  меня  укоризненно  и  как-то  печально,  ничего  при  этом  не  говоря.  К  чему  бы  это?  Раньше  она  мне  никогда  не  снилась,  да  и  вообще  я  ее  плохо  помню.  Когда  бабка  умерла,  мне,  кажется,  еще  десяти  не  было.  Я  с  ней  почти  не  общалась,  потому  что  жили  мы  в  то  время  у  тети  Нади  с  дядей  Колей  (это  родители  моего  папика)  и,  когда  предки  ходили  ее  навещать,  меня  почему-то  с  собой  не  брали.

      Помню,  я  один  раз  спросила  у  матери,  отчего  мне  нельзя  видеться  с  бабушкой,  и  она  пустилась  в  объяснения,  что  та,  мол,  не  совсем  здорова  и  с  головой  у  нее  не  все  в  порядке,  поскольку  она  старенькая.   

      Я  ей  тогда  не  очень-то  поверила.  Дело  в  том,  что  я  несколько  раз  издали  видела  свою  бабку,  и  она  совсем  не  была  похожа  на  сумасшедшую.  Наоборот,  взгляды,  которые  она  на  меня  бросала,  были  настолько  осмысленными  и  пронзительными,  что  мне  иногда  даже  не  по  себе  делалось.  Нет,  что-то  во  всей  этой  истории  было  не  так.

 

 

 

      Сегодня  я  решила  в  школу  не  ходить  -  переждать,  когда  там  улягутся  страсти.  С  оценками  у  меня  пока  вроде  бы  нормально,  а  один-другой  прогул  погоды  все  равно  не  сделают.

      Мать  вчера  опять  не  ночевала  дома,  так  что  мне  не  пришлось  даже  притворяться,    что    я    спешу    на    урок.    Я   не   торопясь   позавтракала,  привела  себя  в  порядок  и  снова  отправилась  бродить  по  городу.  Мне  многое  нужно  было  обдумать.

      Чтобы  не  встретиться  ни  с  кем  из  одноклассников,  я&nbs