Крабито (на конкурс)

Меня никогда не тянуло на Кубу – до тех пор, пока Куба меня не позвала. Я услышала ее зов, будучи в Майами. Чего, казалось бы проще – бери билет да лети себе! Да… обычный турист так бы и сделал. Но дело в том, что я – не совсем обычный турист. Я – путешественник, и не простой. Я – путешественник с ограниченным бюджетом. Передвигаюсь с помощью автостопа, на ночевку останавливаюсь в гостях у местных, пользуясь сервисом гостеприимства под названием каучсерфинг. У меня есть всего лишь три доллара в день: деньги я всегда трачу исключительно на еду, другие статьи расходов в моем финансовом плане не предусмотрены.

И все же, все же… для Кубы мне почему-то хотелось сделать исключение. Перелет стоит сущие копейки – каких-то 40 долларов. И они у меня были. В Майами я разжилась баблишком, занимаясь стритованием – продавая фотографии красивых пейзажей за донейшн. В общем, я готова была без раздумий расстаться с сорокетом, чтобы побывать на острове свободы. Меня останавливалась мысль о том, как я буду справляться на месте. Знакомая путешественница, объехавшая полмира вообще без гроша в кармане, отговаривала меня от этой затеи. Когда в ее присутствии я произносила слово «Куба», она лишь вздыхала и качала головой.

«Каучсерфинга там нет и в помине, равно как и нормально функционирующего интернета. Местные жители хоть и дружелюбны, но лишний раз рисковать не станут, приютив у себя иностранца в обход закона. Страна коммунистическая, и каждого гостя необходимо регистрировать, а если этого не сделать, соседи могут обратиться в полицию, и тогда никому мало не покажется, – объясняла мне съевшая собаку на безбюджетных путешествиях финка по имени Ив. – Я была там задолго до того, как отправилась в свое большое путешествие через весь континент, и не могу со стопроцентной уверенностью убеждать тебя в том, что ничего не выйдет, но всё же на твоем месте я бы не стала рисковать. Это, возможно, одна из худших стран для путешественников без денег. Подумай хорошенько, надо оно тебе или нет».

Я ушам своим поверить не могла! И это я слышала от девушки, для которой не существует границ, которая своим примером ежедневно доказывает, что в этой жизни возможно всё! В том числе, и такая элементарная и даже повседневная вещь, как путешествия без денег. А тут такой скептицизм! С одной стороны, мне хотелось доказать ей, что она неправа, что её представления о Кубе – всего лишь стереотипы, которые она приобрела ещё до того, как начать своё большое путешествие без денег. А, с другой, некий маленький человек во мне, преклоняясь перед её авторитетом, робко шептал мне свои возражения: «Ну, подумай, Ив – настоящий асс в путешествиях без денег, она куда смелее и опытнее тебя. И раз уж даже она утверждает, что на Кубе без денег делать нечего, то тебе-то и подавно не стоит туда соваться!».

В поисках дополнительной информации я оставила запрос в интернете в сообществе, посвященном Кубе. Все ответы сводились к одному: «Без денег там делать нечего, не езжай туда, а то огребешь проблем». Но внутренний голос упорно говорил мне обратное, настаивая на том, чтобы я забронировала билет. Помня предыдущий опыт путешествия по коммунистическим Лаосу и Вьетнаму, повторять такое путешествие, где усталости получаешь больше, чем удовольствия, мне не хотелось. В итоге между мыслями и чувствами возник конфликт, который вскоре неожиданно разрешился.

В один из дней, прогуливаясь по Майами, я присела на лавку возле кафе, где раньше пользовалась вай-фаем. В тот день я прошла пешком около двадцати километров, так и не сумев остановить попутку, которая сократила бы мой путь. К тому же я была голодна, но дешёвой еды в округе, как на зло, не было. Отложив мысли о том, как я буду добираться обратно и что я буду есть, я решила сконцентрироваться на другой задаче – решить вопрос с моим отъездом. Внутренний голос шептал: «Куба, Куба!», а разум занудно бубнил своё: «Один факт, что ты не знаешь, будет ли у тебя крыша над головой этой ночью, сам по себе выматывает. Пару дней ты продержишься, а потом будешь валиться с ног от усталости. Тяжелый рюкзак за плечами поубавит твою прыть. Зачем нам этот риск, когда можно выбрать что-нибудь попроще?».

Внутренний диалог прервал голос седовласого джентльмена, проходившего мимо. Он поздоровался и, всматриваясь в мое лицо, поинтересовался, не меня ли это он видел сегодня на дороге. В итоге между нами завязался диалог, в процессе которого выяснилось, что мужчина – совладелец кафе, возле которого мы находились. Он пригласил меня на ужин, разрешив выбрать всё что хочется. Хосе оказался кубинцем, много лет назад эмигрировавшим в Штаты, а придорожный ресторанчик, который он держит, – местом с кубинской кухней. Мы мило поболтали, а после он отвез меня домой, завернув с собой большую порцию еды и десерт.

И хоть мой новый знакомый и не рекомендовал его родную страну для посещения, а скорее наоборот, я всё равно решила, что наша встреча была ответом на мой вопрос. В тот же вечер я забронировала билет до Гаваны и уже через пару дней приземлилась в кубинской столице.

В первые мгновения, выйдя из аэропорта, я испытала легкий шок. Я как будто вернулась в прошлое на двадцать лет назад. Главный город Кубы выглядел как большая деревня: пыльно, грязно, никакой инфраструктуры. Прогулявшись от аэропорта на пару километров, я решила попытать удачу и попробовать постопить. Перспектива выглядела удручающе: мимо проносились одни сплошные такси и автобусы, а редкие фуры были битком набиты людьми. Тем не менее, табличка «Гавана. Бесплатно» сделала своё дело и привлекла внимание двух местных пареньков. Их английский оставлял желать лучшего, но оказался достаточным для того, чтобы объясниться. В итоге молодые кубинцы, не раздумывая, решили мне помочь и остановили для меня коллективное такси, заплатив за меня и попросив водителя высадить меня в центре.

Выйдя из машины, я оказалась в самом сердце туристической жизни. Меня быстро окружили местные водители с предложениями прокатиться на ретро-автомобиле. У одного из них я поинтересовалась, где могу обменять деньги. Кубинец вопроса моего не понял и переадресовал меня своему коллеге, который прекрасно владел английским. Мы разговорились, и Хильберто предложил свою помощь. Первым делом он отвел меня в кафе и угостил завтраком.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Двадцать девять.

– Ого! Прямо как мне!

Я посмотрела на него с удивлением. Мой новый знакомый был чернокожим улыбающимся человеком, довольно спортивным и подтянутым, его возраст трудно было определить. И всё же я была уверена, что он старше меня.

– Ладно, ладно, шучу. Мне почти столько же, сколько и тебе. Только на двадцать лет больше! – прояснил ситуацию он.

– Значит, сорок девять?

– Да. По паспорту. Но в душе-то, как ты понимаешь, я намного моложе.

– Конечно, конечно! Кто же спорит!

Когда мы вышли из кафе, Хильберто стал обзванивать своих друзей, расспрашивая их о возможности приютить иностранку на пару дней. Никто из них не был на это готов, из возможных вариантов ночевки вырисовывались только платные опции, на которые, конечно, я не могла согласиться. Поблагодарив кубинца за помощь, я уже собралась было уходить, но он сказал, что не может меня отпустить, не поняв, как я буду действовать дальше. Я попыталась убедить его за меня не беспокоиться, но он никак не успокаивался со своими расспросами. «Ты не будешь спать на улице! Я размещу тебя у себя. Я живу один. Условия у меня очень скромные, но это лучше, чем ничего!» – в итоге заявил он.

Радости моей не было предела. Мы договорились встретиться позже, когда Хильберто закончит работу. Я оставила рюкзак в его машине и пошла гулять по городу. Вечером мы поехали к нему домой на розовом кабриолете его друга Эсекьеля. Эсекьель был за рулем, а мы с Хильберто сидели сзади, на пассажирском сиденье. По дороге мы остановились у какого-то магазинчика, и мой новый знакомый вернулся оттуда с упаковкой пива. Он торжественно вручил мне жестяную банку с надписью «Буканеро»: «За удачное завершение рабочего дня! И за знакомство!» – произнес он тост. Мы чокнулись, вновь расселись по своим местам и поехали дальше.

Эсекьель, тоже получивший свою порцию пенного напитка, заметно повеселел. Он включил магнитолу, из которой с треском стали вырываться звуки музыки, и, передергивая плечами в такт заводной латинской мелодии, выжал педаль в пол. Машина рванула вперед. Мы ехали по разбитой дороге между стройными рядами пальм по городу, на который уже опустились сумерки. Мне на секундц показалось, что я где-то в Индии: сладкий запах тропиков и влажности, смешанной с пылью, ударил в нос. Мне хватило одного глотка пива, чтобы опьянеть: новые ощущения захватили меня с головой. Я пока ещё совсем не понимала, куда же всё-таки попала, и не представляла, что ждет меня впереди, но ощущение того, что я оказалась в нужном месте в нужное время пронзило меня насквозь.

В компании Хильберто я чувствовала себя в безопасности: не знаю почему, но этот мужчина с первых же минут знакомства вызвал у меня доверие. Он был, кажется, единственным местным жителем, уверенно владеющим английским – и как же должно мне было повезти, что в день своего приезда на Кубу я встретила его. Масштаб личности Хильберто мне удалось оценить лишь намного позже, а пока я лишь присматривалась к нему.

Дом, где жил мой приятель, находился на окраине города. Это было небольшое двухэтажное здание с крошечными балкончиками. Выглядело все достаточно прилично – зря Хильберто пугал меня тем, что жилищные условия у него не очень. Квартира его оказалась действительно маленькой, но довольно уютной. Одна большая кровать, плазменный телевизор, плита, раковина и душевая – всё здесь было буквально на расстоянии вытянутой руки. Довольно скромно, но всё же вполне пригодно для жизни – вовсе не те курятники, которые я до этого видела где-нибудь во Вьетнаме или Камбодже. В общем, я была рада. Электричество работало исправно, воду не отключали. Более того, у Хильберто был даже водонагреватель. Зачем он нужен в такой жаре, для меня оставалось загадкой. Когда я пошла в душ, Хильберто врубил колонку на полную мощность, и я чуть не получила ожоги: до того горячей мне показалась вода. Я крикнула хозяину из ванной, чтобы он сбавил обороты, и только после этого смогла домыться.

– Ты что, не любишь горячую воду? – посмотрел на меня Хильберто с непониманием.

– Люблю, но не в таком климате. В России зимой горячая вода очень кстати. Но тут, на Кубе, наоборот хочется освежиться и обмыться холодненькой.

– О, нет! Ты не понимаешь! Как раз-таки по такой жаре горячая вода очень показана: она убивает все бактерии, а холодной ты фиг что смоешь. Я только горячей и моюсь!

– Интересно! Ладно, пускай каждый останется при своем мнении.

Приняв душ и смыв с себя следы усталости, я смогла внимательнее рассмотреть обстановку. На стенах я разглядела постеры со всякими смешными или вдохновляющими цитатами, которые я привыкла видеть в гостях у людей, принимающих меня по каучсерфингу. Здесь, в Гаване, такой вид декора вряд ли был распространён, поэтому увиденное показалось мне странным. Я уже начала догадываться о том, что наша встреча с Хильберто была не случайной: я явно притянула к себе своего человека. Мой приятель носился со мной как курица с яйцом: постоянно интересовался, хорошо ли я себя чувствую и не нужно ли мне чего. Заметив, что я собираюсь расстелить на полу свой спальник, он возмутился: «Ложись на кровать!».

– Честно тебе скажу, я не люблю спать вместе с кем-то на одной кровати, мне нужно собственное пространство. Я буду чувствовать себя намного комфортнее, если размещусь на полу. К спальнику я привыкла, мне в нем удобно, я хорошо сплю. Так что не стоит из-за этого волноваться!

– Нет, я просто не могу позволить, чтобы моя гостья спала на полу. Если ты боишься, что я буду к тебе приставать, то это напрасно – можешь не переживать, я и пальцем тебя не трону.

– Не в этом дело. Просто мне нужна свобода движений, а, лёжа рядом с кем-то, я её не ощущаю. Начинаю нервничать, и в итоге плохо сплю.

– Хорошо, я тебя понял. В таком случае ты будешь спать на кровати, а я лягу на пол.

– Мне такой расклад тоже не очень нравиться. Я не хочу, чтобы из-за меня ты испытывал какие-то неудобства. Я-то к спальнику привычная, а вот ты – вряд ли.

– Да брось ты! Это меня не затруднит. Что ты там себе думаешь: ты можешь спать на полу, а я – нет?

– Ну ладно, но помни: ты всегда можешь передумать. Только свистни – и мы тут же махнемся местами.

Я растянулась на кровати Хильберто. Он же расположился на полу. Хоть и пытался не подавать виду, но выглядел он довольно несчастным – как бесприютный зверь, выгнанный обстоятельствами с насиженных мест и вынужденный искать укрытие на незнакомой территории. При взгляде на него у меня начинало щемить сердце. Я растянула руки по сторонам, пытаясь измерить ширину кровати – место ещё оставалось.

– Ладно, забирайся в кровать, – сказала я Хильберто. – Попробуем тут вдвоем уместиться. Только, пожалуйста, держи дистанцию. И сразу предупреждаю: если мне станет некомфортно, я прямо среди ночи перелягу на пол, так что не обессудь.

Приятель тут же просиял и с готовностью переместился на свободный край кровати. Ночь прошла спокойно. Вопреки своим ожиданиям, чувствовала я себя абсолютно расслабленно, чего, по-моему, нельзя было сказать о Хильберто: я видела, как он осторожничал, стараясь ко мне не приближаться, чтобы не спугнуть.

С утра он познакомил меня со своей семьёй: его брат жил в квартире напротив, а мама с сестрами – в соседнем доме.

– Мне повезло, что вокруг все свои. Никто не стуканет куда не надо, что у меня тут иностранная гостья. Другой бы, честно тебе скажу, на моём месте не рискнул бы позвать к себе туриста – несмотря ни на какие личные симпатии и желание помочь. У нас тут с этим строго.

– А в чём проблема? Разве пригласить в гости понравившегося тебе человека – это преступление?

– Ну, в понимании нашего правительства никаких понравившихся тебе людей не существует. Есть только туристы, на которых ты, не будь ты дураком, непременно попытаешься заработать. Если ты кого-то к себе зовёшь, значит, делаешь это не бескорыстно. Значит, получаешь деньги. А деньгами нужно делиться с государством. Поэтому каждого постояльца-интуриста нужно регистрировать в иммиграционной службе и платить ей процент от дохода. А если не представишь рапорт, на тебя обязательно вскоре донесут соседи –  и тогда проблем не оберешься. Вот поэтому никто и не хочет связываться с иностранцами. Кроме того, многие и вправду рассматривают приезжих только как людей, с которых можно что-то поиметь. Так что тебе со мной сильно повезло!

– Да, я это уже заметила!

После завтрака мы отправились в центр. Хильберто нужно было ехать на работу. За нами заехал Эсекьель на розовом кабриолете, и мы помчали в самый центр туристической жизни. Хильберто работал зазывалой: он знакомился с туристами и предлагал им экскурсии. Свой машины у него не было, но он сотрудничал сразу с несколькими владельцами ретрокаров. Сам частенько бывал и гидом, иногда садился и за руль – в общем, крутился как только мог. С учётом того, что он был очень общительным и любознательным, по-настоящему любил людей и один из немногих уверенно болтал по-английски и даже чуть-чуть по-немецки, конкурентов у него не было. Да и вообще дела шли хорошо: отбоя от туристов у него не было. Когда мы подъехали к Централ-парку, где стояли все прогулочные машины и такси, Хильберто огорошил меня неожиданным предложением. «Я сейчас поеду с туристами на экскурсию. Если хочешь, можешь присоединиться», – сияя, произнес он.

Я просто поверить не могла, что смогу насладиться всеми прелестями Гаваны, доступными обычному туристу и прокатиться по центру на кабриолете. Конечно же, я согласилась. Гостями Хильберто была пожилая немецкая пара. За рулем был какой-то ещё не знакомый мне кубинец. Хильберто же выполнял роль экскурсовода, в которой он не просто хорошо смотрелся, а прямо-таки блистал. Он был по-настоящему увлечён своим делом и с энтузиазмом рассказывал о своем городе и свой стране, блистая глубокими познаниями истории и общей эрудицией.

Периодически он вставлял фразочки на немецком – больше, конечно, для себя, чем для гостей: они-то и так прекрасно понимали всё по-английски. А вот Хильберто не упускал шанс лишний раз попрактиковаться и закрепить свои знания языка. Он был настолько позитивным и жизнерадостным, что обычная, казалось бы, экскурсия в его компании превратилась в настоящее шоу. Уделяя внимание гостям, он не забывал и про меня – постоянно следил за тем, чтобы настроение мое оставалось на той же неимоверной высоте, куда он его закинул. От поездки я осталась в полном восторге.

После первой экскурсии последовала вторая – уже с другими туристами и по другому маршруту. Она оказалась не менее впечатляющей. Всего за один день в Гаване Хильберто сумел подарить мне столько эмоций и впечатлений, сколько другие не получают и за весь отпуск.

В следующие дни он тоже брал меня с собой на работу. Постепенно белых пятен на карте Гаваны для меня становилось все меньше. Когда у Хильберто не было туристов, мы ездили с ним своим ходом в те части города, где я ещё не успела побывать – это ещё больше расширяло мои представления о жизни на Кубе. Я узнала, что такое бодега – небольшой продуктовый склад, где кубинцы получают социальную помощь по талонам.

Я поняла, что с интернетом в стране полная беда. Вай-фай здесь можно было поймать всего в паре мест, и то за деньги. Сначала нужно было купить карточку с кодом у одного из уличных продавцов, потом активировать его на специальном сайте и только потом «наслаждаться» доступом в интернет. Связь дорогая – 3 бакса в час, а качество её оставляет желать лучшего. Я могла позволить себе пользоваться ею только потому, что Хильберто со своим гостеприимством избавил меня от остальных расходов: он кормил и поил меня, угощал в кафе и ресторанах, платил за проезд в общественном транспорте. Однажды, желая помочь мне сэкономить, Хильберто повел меня в офис компании ETESCA – государственного провайдера, который единственный в стране и предоставлял услуги беспроводного интернета. Карточки для подключения к вай-фаю там стоили на треть дешевле, чем у перекупщиков.

Когда мы добрались до этой конторы, я была удивлена, увидев там длинную очередь. «Вообще-то, у них тут постоянный дефицит: карточек обычно просто не купить. В те редкие моменты, когда они всё же появляются в продаже, за ними тут же выстраивается очередь. Нам придется проторчать тут как минимум полчаса, а то и час», – пояснил Хильберто. Я была в шоке! Дефицит, очередь – это были понятия родом из СССР, о существовании которых я давным-давно забыла. Определенно, кубинские общественные порядки мне не нравились – с этим тотальным повсеместным коммунизмом получалось так, что государство полностью решает за человека, как ему жить и чем заниматься – скромно, не выделяясь, не придумывая ничего нового, словом – как все.

Что меня при этом поражало – так это то, что сами кубинцы вовсе не чувствовали себя при этом угнетёнными, не ощущали себя заложниками обстоятельств. Фокус тут, очевидно, был в том, что им просто не с чем было сравнивать свою жизнь. А что? Интернет дорогой и лимитированный, в прессе и по телеку – цензура. Рассказать им о том, как живет весь остальной мир, им могли разве что туристы – но, во-первых, их тут было не так уж и много, а во-вторых, мешал еще и языковой барьер. Кроме того, многие приезжие считали местную разруху очаровательной и вовсе не спешили рассказывать кубинцам, как там, у них, все по-другому. Впрочем, вмешательство государства в жизнь граждан избавляло последних от чрезмерной ответственности: упахиваться тут просто негде, поэтому свободного времени у среднестатистического кубинца хватает.

Здесь никто никуда не торопится, понятия «сервис» и «оптимизация» никого не волнуют. Частенько в каком-нибудь из магазинов создаётся очередь просто на пустом месте. Кассирши, как правило, совсем не спешат выполнять свои прямые обязанности – вместо того, чтобы обслуживать посетителей они сплетничают, обсуждают личную жизнь или телесериалы. Ну, а когда они все же изволят обратить внимание на покупателей, диалоги с каждым из них всегда затягиваются – по причине того, что в наличии никогда ничего нет. Общение складывается примерно так:

– У вас есть мыло?

– Нет, но есть два вида одеколона и зубная паста.

– Есть подушка?

– Нет, но есть одеяло.

– Есть газировка?

– Нет, но есть сок.

Но больше всего меня поражали платные туалеты. Везде, кроме, разве что гостиницы «Инглатера», у вдоха в уборную стоил какой-нибудь привратник, который собирает деньги. Иногда привратников было несколько. Помню, в музее рома у дверей с надписями «М» и «Ж» стояли аж пять человек! Один показывал направление, вторая брала деньги, третья выдавала на руки четко регламентированное количество туалетной бумаги, а остальные двое страховали первых трёх. Все они при этом работают на правительство и получают зарплату! Это не укладывалось у меня в голове – настолько абсурдной казалось мне эта имитация бурной деятельности.

Переваривать суровые кубинские реалии помогал только Хильберто, который ко всему относился с юмором и, в отличие от многих своих соотечественников, способен был мыслить масштабно – out of the box, как сказали бы в Штатах. В Америке у моего приятеля, кстати, было несколько друзей – туристов, с которыми он из года в год поддерживал дружеские отношения. Благодаря им он имел представление о том, что твориться за пределами Кубы и даже мог попробовать другую жизнь на вкус: американцы часто привозили ему подарки с родины – в основном, одежду или технику.

Ассортимент товаров, которые можно приобрести на Кубе, конечно, сильно ограничен. Чтобы, к примеру, купить хороший мобильник, обычному кубинцу придется обратиться к тем, кого в советские времена называли фарцовщиками – людям, которые продают запрещёнку из-под полы. И только если все звёзды сойдутся, рядовой кубинец сможет стать счастливым обладателем какого-нибудь примитивного смартфона за 150 баксов, который за пределами Кубы можно купить как минимум вдвое дешевле. Такое положение вещей меня возмущало: я считала это ущемлением прав и свобод местных жителей. А вот самих кубинцев отсутствие рыночной экономики, кажется, совсем не волновало: они были рады тому, что у них есть.

Вообще, спустя время, я тоже смогла разглядеть в этом свои плюсы: там, где нет конкуренции, нет и мук выбора. Не надо тратить время на сравнение товаров, искать выгодные условия покупки, пытаться сэкономить – просто берёшь что есть и не паришься. За счёт этого высвобождается огромное количество времени, сил и энергии, которые многие кубинцы, как я смогла заметить, предпочитают тратить на веселье. Сальса-вечеринки в стране мегапопулярны.

В первый же вечер Хильберто позвал меня на одну из них. Клуб назывался «1830», он представлял из себя желтое здание в колониальном стиле. Внутри было несколько залов – ресторан, бар, патио, сцена и танцплощадка. Всё достаточно современно, но при этом атмосферно и довольно изящно – как в голливудских фильмах 70-х годов. Публика здесь – самая разношерстная: много местных, но и туристов хватает. На танцполе яблоку негде упасть. Кубинцы выделывают па и пируэты так, как будто им этого ничего не стоит – с удовольствием, не задумываясь, растворяясь в музыке и совершенно не беспокоясь о том, как они выглядят со стороны. Туристы же, приехавшие на Кубу исключительно с целью отточить своё танцевальное мастерство, демонстрируют технику и артистизм и выглядят куда более сосредоточенными в танце, нежели местные. Однако все вместе они выглядят просто феерично: веселье, энергия и сексуальность просто разлиты в воздухе.

Хильбертно сразу же потянул меня на танцпол. Я смущалась и совершенно не горела желанием показываться на всеобщее обозрение. Вряд ли, конечно, кто-то стал бы не меня глазеть: танцоры были заняты делом, а зрители – едой или наблюдением за самыми виртуозными парами. Но всё же при мысли о том, что придется танцевать, меня одолевал ступор. Заметив это, Хильберто тут же нашёл выход из ситуации.

– Я закажу нам чего-нибудь выпить и перекусить. Но потом... потом тебе будет уже от меня не отвертеться! – заявил он и куда-то убежал. Вернулся он с двумя бокалами пина колады.

– Такое чувство, что у вас в стране танцуют все кому не лень. А не лень, кажется, всем.

– Да, ты совершенно права! Музыка у нас в крови! Мы чувствуем ритм! Грех этим не воспользоваться! Ты же на Кубе, среди кубинцев! Ты просто обязана здесь танцевать!

– Но я-то не кубинка! У меня в крови – ни музыки, ни ритма. И вообще я никогда не смогу чувствовать себя на танцполе настолько свободно и уверенно, как это делаете вы.

– Да, брось ты! Это проще пареной репы! Я тебя научу.

Когда пина колада была допита, Хильберто потянул меня на танцпол. Я уже понимала, что избежать танцев никак не получиться, и нехотя поплелась в центр зала, уже заранее краснея внутри себя от стыда. Даже не знаю, почему я так смущалась. Вообще-то в детстве танцевать я очень даже любила, а вот в последнее время почему-то резко охладела к движениям под музыку. Да и парные танцы я ни разу не пробовала – похоже, больше всего меня пугала именно необходимость взаимодействия с партнером.

Хильберто для начала показал мне базовые шаги: вперед-назад, вправо-влево, покачивая бедрами. Всё выглядело просто, но синхронизировать эти движения с партнёром и успевать поворачиваться в такт музыки оказалось нелегко. Хильберто это не смущало: он не собирался сдаваться – наоборот, намеревался во что бы то ни стало разжечь во мне страсть к сальсе. Он кружил меня, разворачивая то в одну, то в другую сторону, заставляя совершать один за другим обороты вокруг своей оси – так, что от этого у меня кружилась голова. Однако определенный кураж я всё же поймала.

Не затанцевать, находясь в руках у настоящего кубинца, было просто невозможно: с хорошим учителем, как говорится, и бревно затанцует. В следующие дни к делу моего раскрепощения в танцах Хильберто подключил тяжелую артиллерию – попросил взяться за меня свою племянницу, не попасть под очарование которой было просто невозможно. Девушке было около двадцати, она была юна и задорна. Кроме того, она была обладательницей тонкой талии и огромной, не побоюсь этого слова, по-настоящему огромной, даже гигантской попы. Тем не менее, габаритная запчасть была для неё предметом гордости, а вовсе не поводом комплексовать – она так виртуозно вращала ей в разные стороны, что заворожила даже меня.

Как и большинству её соотечественников, девушке безумно нравилось танцевать – это раз, а, кроме того, получив от дяди задание меня растанцевать, она подошла к его выполнению со всей ответственностью – это два. В итоге семейному подряду удалось сделать почти что невозможное – заставить чувствовать меня на танцполе менее скованно. Я всё ещё двигалась неуклюже, часто не попадала в такт и путалась в шагах, но теперь всё это смущало меня намного меньше, чем в начале.

В течение пары дней я изучила центральную и историческую части Гаваны весьма основательно. Кубинец заботился обо мне как мог. Кормил, поил и всячески помогал. И вот, когда я уже собралась уезжать из города, чтобы продолжить свое путешествие по стране, он поинтересовался, насколько я довольна его гостеприимством. Я ответила, что очень довольна, но в то же время мне есть с чем сравнить. Я вспомнила своего хоста в Португалии, который уделял всё своё внимание гостям. «Он дал нам самое ценное, потратил невосполнимый ресурсо – своё время», – сказала я. Для Хильберто это был вызов, который он принял самым достойным образом. «Никуда ты завтра не поедешь! Завтра я покажу тебе места, которые ты ещё не видела», – заявил он.

В следующие дни мы побывали на пляже в престижном районе Мирамар, где расположены шикарные виллы, совсем не похожие на те полуразвалившиеся дома, которыми наводнен центр. Прогулялись по парку Джона Леннона, который, как оказалось, был назван в честь музыканта совершенно случайно – исключительно ради того, чтобы привлечь сюда туристов. Кубинское правительство создало достопримечательность на пустом месте, поставив здесь памятник: легендарный фронтмен «Битлов» никогда не бывал на Кубе. Впрочем, музыка ливерпульской четверки была так же популярна на острове свободы, как и во всем мире – а это уже служило достаточным основанием для того, чтобы выразить кумирам респект, а заодно и продемонстрировать приезжим, что и Куба – не такая уж и отсталая страна.

Ярким событием стало посещение дома-музея Хэмингуэя. Вообще-то, в одной из резиденций писателя я могла побывать ещё в Ки-Уэсте, но тогда особого интереса к его материальному наследию я не испытывала. Да и дом в Гаване, честно сказать, не значился в моих личных списках «must see», но Хильберто всё же уговорил меня на экскурсию. Никаких особых впечатлений от этого места я не ждала, но, как ни странно, оно сумело меня удивить. Наверное, это была заслуга Хильберто: он с таким энтузиазмом показывал мне каждый уголок и делился фактами из биографии Хэмуингуэя, что я живо смогла представить себе портрет писателя. Старик Хэм буквально-таки ожил перед моим мысленным взором. Харизматичный нарц