Голова в облаках
Этой встречи я ждала долго. Таинственная, дикая, и такая манящая Бирма зазывала мантрами буддийских монахов, подмигивала узорчатыми лицами намазанных танакой младенцев, слепила блеском золота многочисленных пагод.
Кульминацией путешествия должно было стать покорение горы, на которой находится одна из святынь азиатского мира — камень, который, по легенде, держится на волоске Будды. Называется он Голден Рок. Путешествие к нему оказалась непростым. В пикап с грузовым кузовом загрузилось человек тридцать. На лицах многих было радостное предвкушение. Собравшиеся вели себя довольно буднично: некоторые протирали объективы фотоаппаратов, другие искали что поесть, третьи были озабочены поиском подходящих к дороге саундтректов из своих плейлистов. До самого отправления среди пассажиров творилась суматоха: каждый старался занять удобное положение, чего достичь оказалось не так-то просто. Узенькие скамеечки были расположены достаточно близко друг к другу, да и держаться тем, кто садился посредине, было не за что. Когда же наконец все утрамбовались, машина с ревом двинулась в путь. Сорок минут вверх по серпантину, к вершинам гор, покрытых вечнозелеными лесами — туда, где слоями стелются облака, а солнце рисует причудливые узоры на бархатном ковре джунглей. От увиденного одна из пассажиров, немецкая пенсионерка, не смогла сдержать чувств — вскочила со своего места, вскинула руки в воздух, а лицо подставила навстречу ветру. Однако остальные сочли такое поведение старушки недопустимым ввиду угрозы общей безопасности. Некоторое время фрау пыталась сопротивляться давлению толпы, но водитель дал ей понять, что если она не сядет обратно, пикап не сможет двигаться дальше. Когда этот незначительный инцидент был полностью исчерпан, оставалось только наслаждаться видами вокруг, упиваться скоростью и жадно ловить носом проносящиеся мимо запахи. К тряске в кузове, тесноте и неустойчивому положению я привыкла довольно быстро, так что вскоре совсем перестала замечать какие-либо неудобства. Когда машина остановилась, я даже немного расстроилась.
Дальше нужно было идти пешком. Опять же, вверх по серпантину, причем с достаточно резким уклоном. Уже через несколько минут после начала восхождения, стал чувствоваться дискомфорт: загудели ноги, на лбу выступили капли холодного пота, во рту пересохло, волной накатила усталость. Вообще-то, для таких неподготовленных туристов, как я, на этом отрезке работают портеры — услужливые местные жители, готовые за символическое вознаграждение понести тебя на носилках. Несмотря на то, что бирманцы низкорослые и выглядят весьма субтильно, силушки у них хоть отбавляй. Сухопарые, но жилистые и мускулистые, они чуть ли не бегали там, где обычные люди позли как черепахи. Обычно одного туриста несли 2 аборигена, но если речь шла о типично-шаблонных американцах, прописавшихся в забегаловках и закусочных, то тут уж на подмогу приходили еще двое. Хотя тех, кто пользовался услугами носильщиков, все же было меньшинство. Пожилые европейцы с неизменными улыбками и гордо поднятыми вверх волевыми подбородками бодренько шагали вверх, выполняя картинно-правильные синхронных движения руками и ногами. А когда видели таких, как я, утомленных и засомневавшихся, делали зазывающий жест, мол «давай за нами, не отставай» и призывали сделать «еще один шаг, и еще один шаг».
Бороться с непривыкшим к таким нагрузкам организмом было непросто: лицо раскраснелось, дыхание сбилось, а когда мучениям настанет конец, было неизвестно. Казалось, дорога и не собирается заканчиваться: за одним поворотом неизменно следовал другой, и каждый следующий отбирал все больше сил. Но все же спортивный азарт помогал двигаться дальше, вперед гнала одна мысль «я смогу, я дойду, и это того стоит». И вот когда у меня уже практически открылось второе дыхание, и подъем перестал восприниматься как одна большая проблема, наш путь подошел к концу. Мы оказались в небольшой деревушке на вершине.
И тут нас ждала неприятная неожиданность: всепоглощающий туман. Небо как будто обложило: не то, чтобы оно было затянуто тучами - нет, его просто было не видно. Вообще, видимость н верху была в пределах всего нескольких метров. Как же так? Неужели весь этот сложный путь мы проделали напрасно? Неужели мы ничего не увидим? Не сделаем ни одной удачной фотографии? До спуска у нас оставалось всего пару часов, а это значит, что надеяться на то, что погода изменится, было глупо. Да и второго шанса посетить Голден Рок у нас уже не будет. По крайней мере, в эту поездку точно. Наше расписание составлено так плотно, что в нем нет ни одной лишней минуты. Выходит, мы просчитались, потерпели фиаско. Конечно, над природой никто не властен, да и сезон для посещения страны мы выбрали не самый удачный, но раньше-то нам с погодой везло... Ну почему, почему ненастье застало нас на одной из главных точек по маршруту?
Еще до поездки, разглядывая фотографии этой святыни, я представляла тот миг, когда увижу ее своими глазами. Такую же, как на изображении — ослепительную, яркую, величественно возвышающуюся над обрывом, откидывающую золотистый отблеск на все вокруг. Этот камень напоминал мне лик самого Будды, улыбающегося одними глазами и распространяющим свое сияние на мир под ним. А тут — такое разочарование. Похоронив свою мечту и не ожидая получить от увиденного хоть какие-то эмоции, мы направились к камню. Дорога к нему походила на какой-то сюр: я как будто бы очутилась в другой реальности или стала героиней артхаусного фильма. Все вокруг было в белой дымке, потоки ветра и дождя непрерывно сталкивались, как будто пытаясь увлечь и редких прохожих вслед за собой. Периодически нам навстречу выплывали из тумана фигуры монахов в багрово-красных одеяниях, откуда-то, сверху и снизу, доносились звуки колокольчиков и обрывки мантр. Мы двигались вперед как будто по наитию, не зная точно, в ту ли сторону идем и как скоро достигнем цели. Однако сам камень мы различили сразу, как только он обозначился на горизонте. Он утопал в водяной дымке, как в облаке. Стоял над самым обрывом и падать не собирался. Невозмутимый, величественный и по-буддийски умиротворенный. Ему, казалось, не было никакого дела ни до погоды, ни до туристов, суетившихся у его подножия с фотоаппаратами. Когда мы подошли поближе, то заметили, что кроме нас, рядом с камнем никого нет — последние зеваки только что покинули смотровую площадку и отправились восвояси. Мы остались наедине со священным граалем буддийской действительности.
И тут пришло оно — озарение. Это было чувство полного единения и слияния с миром. Водяные вихри кружили вокруг нас, оседая каплями на ресницах. Листва на склонах преклонялась перед бурлящим потоком в благоговейном трепете, уши ласкали доносящиеся отовсюду молитвенные песнопения, ритмы которых совпадали с биением сердца. А внизу, заботливо укутанный высшими силами, жил целый мир. В тот момент мы были богами, сидевшими на мягчайшей перине из облаков, и созерцали то самое движение жизни, производимое не людьми, а силами природы, дышавшей в полную силу своих воздушных легких. Здесь теряется счет времени, здесь нет проблем и волнений, здесь больше нет никого — есть только мироздание, и ты видишь его целиком, и ты осознаешь, что — ты его частичка. Теперь ты точно знаешь: счастье — есть. Эту истину тебе по секрету на ушко шепнул Творец, и отныне вы с ним друзья. Священная гора меня изменила, с нее я возвращались совсем другой — собой настоящей.
На обратном пути нас застиг мощнейший ливень. Укрыться было негде, и мы промокли до нитки. Однако этот факт меня ничуть на расстроил — дождь казался вполне закономерным ритуалом очищения; он стал контрастным душем, смывающим с души налет пустых переживаний и отпечатки былых горестей. Сама природа ознаменовала этим мое обновление. Тогда меня не беспокоило ничто: ни возможность простудиться, ни опасность поскользнуться, ни то, что вся техника в рюкзаке насквозь промокла. Я жила здесь и сейчас, не думая о том, что будет потом. Теперь уже ни тропическому ливню, врезавшемуся холодными каплями в кожу, ни ветру, своими потоками застилавшему глаза, было не под силу заставить меня оторваться от жизни, от переживания момента, в котором находишься. И хотя всю обратную дорогу осадки не прекращались, это не мешало беспрестанно вертеть головой по сторонам и широко распахивать глаза, пытаясь не упустить ничего из того прекрасного, что приготовил нам этот мир.
Когда, добравшись до дома, я выложила из рюкзака насквозь промокшие фотоаппарат, телефон и плеер, и просушив полотенцем, попыталась проверить их работоспособность, ничуть не удивилась тому, что ни один предмет не пострадал. Вся техника работала без каких-либо сбоев. Мироздание способно делать подарки смелым, тем, кто иногда может ослабить контроль и отдаться на милость естественному течению жизни.