Достояние государства

 

 

                                                                                                         Людям, которых ты любишь, говорить «нет» нельзя, во  всяком                                                                                                                 случае часто. В этом весь секрет. Когда же все-таки приходится,                           ,                                                                              то твое «нет» должно прозвучать,  как «да». Или добейся, чтобы         ,                                                                                                они сами тебе сказали это «нет».

                                                                                                                                                                     Марио Пьюзо. «Крёстный отец».

 

 

На майские праздники 1989 го года полетели с женой в Кавминводы, на открытие скакового сезона на Пятигорском ипподроме. Прямо из аэропорта заехали в Новотерский, где у подножья горы Змейка расположен знаменитый Терский конный завод, начконом которого был мой добрый друг Александр Пономарёв. Попали удачно: он как раз собирался готовить шашлык. Сели за стол, пообщались от души, выпили благообразно, а когда пришло время прощаться Саша позвонил в «Интурист», нам выделили хороший номер, и мы укатили в Пятигорск.

Наутро посмотрели скачки, посидели в ресторане... Пятигорск — городок небольшой, развлечениями не особо богат: Провал, Цветник, место дуэли Лермонтова, вот, пожалуй, и всё. За день везде побывали, всё осмотрели, что ещё 8 дней тут делать? Решили, что на следующий день полетим догуливать каникулы в Вильнюс, но с утра снова поедем в Терский: Саша обещал устроить для нас выводку жеребцов.

Всё прошло великолепно: жена заворожённо смотрела на Гусара, Вымпела, Балатона, покормила их сахаром с руки, прокатилась верхом на Машуке, сфотографировалась, а после обратилась ко мне:

— Я даже не представляла, что арабы такие красавцы! На фото они выглядят хуже, совсем не так, как в жизни.

И, после небольшой паузы:

— Купи мне лошадь.

— Зачем? —  искренне удивился я, — у тебя же Ассоль есть! Прекрасная кобылка, чем не нравится?

— Я не сказала, что не нравится. Но я хочу ещё и арабскую!

— Перебьёшься,- не очень ласково ответил я.

— Ну, пожалуйста... Купи, очень тебя прошу, — заканючила она.

В то время в мире был бум на арабских лошадей: Песняра Саша продал Арманду Хаммеру за миллион, Пеленга — в Нидерланды почти за два с половиной, а Менеса сдал в аренду в США за три миллиона долларов! Понятно, что об этом классе я даже не мечтал, но и самый обычный араб стоил недёшево. Супруге я уже подарил Ассоль, прекрасную будённовскую кобылу, сам её заездил и великолепно выездил, и араб являлся не необходимостью, а просто женской прихотью, желанием заполучить приглянувшуюся блестящую безделушку, невзирая на то, что стоит она немало. Во мне начали бороться вполне оправданная рачительность с нежеланием огорчить отказом любимую женщину. Борьба оказалась упорной, в итоге победил разум и он же подсказал выход из этой ситуации.

— Ладно. Пойдём выбирать!

Запрыгала от радости, захлопала в ладоши, полезла обниматься-целоваться, но я прервал этот шквал эмоций и повёл её по конюшням. Пару раз она указывала мне на лошадей, которые ей понравились, но я сразу же находил у них какие-нибудь мелкие изъяны и предлагал поискать ещё. Под самый конец, когда всех «простых» уже осмотрели, привёл её в «экспортную», где стояли те лошади, которым предстояло участие в международном аукционе. Она пошла по коридору, а я остался курить у входа.

Смотрю — остановилась у одного из денников, вцепилась в решётку руками и окаменела. Когда подошёл, обернулась и выдохнула:

— Вот эту хочу!

Сказать, что кобыла была хороша — ничего не сказать! Она была великолепна, просто восхитительна! Безукоризненный экстерьер её дополнялся каким-то необъяснимым шармом, какой-то неописуемой харизмой, если, конечно, эти понятия могут быть применимы к лошадям.

— Да, слов нет, хороша... Но ты представляешь, сколько она может стоить? — строго поинтересовался я.

— Нет, — честно призналась она, — но ты всё равно её купи, а я больше никогда ничего у тебя не попрошу!

— Послушай, я не Рокфеллер! Давай выберем что-нибудь попроще! — возмутился я.

— Нет! Эту, и только эту! Я в неё уже влюбилась, и никакую другую не возьму, клянусь мамой!

— Даже так? Ну-ну...

— Да, клянусь: или эту, или никакой мне не надо! — это уже был откровенный шантаж.

— Хорошо, — удручённо согласился я, — тогда запомни кличку, чтоб Саше назвать.

Она взглянула на табличку над денником и прочла вслух:

— Мамба, 1986, Балатон — Малютка. Погоди, я запишу, чтоб не забыть.

— Не надо, достаточно клички, — успокоил я её.

— Так ты точно мне её купишь? —  с лёгким недоверием уточнила она.

— А куда денусь? — ответил я, пряча глаза.

Опять последовали обнимашки, чмоки-чмоки, «какой ты хороший», «как я тебя люблю»...

А меня грызла совесть. Но поддерживал разум!

Вышли из конюшни, прошли немного и увидели Пономаря, идущего в нашу сторону своей быстрой, деловитой походкой.

— Вот он идёт! Скажи, что покупаем её!, — и вцепилась мне в локоть.

Когда он подошёл, мы подстроились под его шаг, пошли вместе и я обратился к нему:

— Слушай, Саш, решил вот жене кобылку прикупить.

— Правильно решил, — улыбнулся Саша — если для неё, то отдам по шкале, (в смысле, по госцене, без накруток), — идите, выбирайте.

— А мы уже выбрали.

— Да? И как её зовут?

— Мамба, Александр Михайлович, — радостно ответила жена.

Он резко остановился и изумлённо посмотрел на меня:

— Ты с ума сошёл? Да она стоит больше, чем вся твоя Армения!

— И, что? Я хочу сделать подарок своей супруге! — высокомерно возразил я

— Да перестань, — отмахнулся Саша.

— Послушай! Я покупаю эту лошадь! И цена меня не волнует! — повысил я голос.

— Прекрати! Ты же видел её, должен был всё понять! — он практически выдал меня, но жена, слава Богу, этого не поняла.

— Ну, продайте, пожалуйста, Александр Михайлович,- жалобно попросила она.

Саша сердито посмотрел на меня, потом повернулся к ней и ответил строго, чеканя каждое слово:

— Эта лошадь продаже не подлежит! Она является достоянием государства!

Развернулся и так же быстро пошагал дальше, возмущённо сопя.

Я повернулся к жене. Глядя на меня грустными глазами, она проговорила негромко:

— А ты говорил, что он хороший...

— Он очень хороший. Но есть закон, и он не может его преступить.

— Нет, он плохой. А вот ты — хороший, — и прильнула к моему плечу.

Возникло острое желание провалиться сквозь землю, но отступать было некуда, надо было авантюру довести до финала.

— Пойдём другую выберем,- бессовестно предложил я.

— Нет, — покачала она головой, — я же поклялась. Да, и зачем мне вторая? У меня Ассоль есть!

— Правильно! — поддержал я её, — Ассолька — классная! Но на следующий год мы обязательно снова приедем сюда и купим себе по арабу. А сейчас давай уедем: надо ещё вещи собрать, у нас же самолёт вечером!

Остаток каникул мы провели великолепно, Вильнюс — прекрасный город: есть, на что посмотреть, где отдохнуть и развлечься, она была в восторге! Потом вернулись домой, и потекла обычная, будничная жизнь, а вскоре у нас родилась Манюня, и ей стало как-то не до лошадей.

Года через три нашёл я где-то статейку о том, что Мамба была признана победительницей многих мировых выставок и шоу. Дал прочесть жене, она опять всё это вспомнила, обозвала «жадиной» Сашу Пономаря и вновь восхитилась, каким я оказался добрым и щедрым.

А мне было совестно от её незаслуженных похвал, ибо точно знал, что не являюсь ни тем, ни другим.

Просто немного разбираюсь в лошадях...