Встреча (на конкурс)
Посвящаю Марине Валерьевне Ганичевой, благодаря знакомству с которой жизнь моя приобрела духовный смысл.
Не героями в раме,
Не кремлёвскими башнями –
Русь держалась веками
Деревнями да пашнями.
Корни прочные, древние,
Ни срамного, ни пошлого,
Родом все из деревни,
Из далёкого прошлого.
И не будет иного.
Дым в субботу над банькою,
Чтобы не было снова
Встанет ванькою-встанькою.
Сколько бед пересилили,
От земли по природе мы.
Без деревни в России –
Всё равно что без Родины…
Николай Рачков
В С Т Р Е Ч А
повесть
Молодой специалист
Конец ноября 1983 года. Настя, молодой специалист, после окончания культпросветучилища была направлена в село Петровку Николаевского района. С красным дипломом библиотекаря она могла остаться работать в городе, но были две причины, по которым Настя стремилась уехать из родного дома. Жила девушка с мамой, папой, сестрой и с её мужем. У молодожёнов в марте месяце должен был родиться первенец, и даже трехкомнатная квартира станет тесной. Это, конечно, была причина, о которой она говорила и в комиссии по распределению молодых специалистов, и своим подругам, но на самом деле ей, как и всем в её возрасте, хотелось быть самостоятельной, почувствовать новую жизнь.
Хотелось ей неудержимо
Быстрей в большую жизнь войти.
Всё представлялось достижимым.
Казалось, что к любым вершинам
Легко открыты все пути.
(автор неизвестен)
В деревне Настенька никогда не была. Ну что ж, когда-то надо всё познать. Её радостно-романтическое настроение прервал вопрос пассажира-соседа:
– Милая, и к кому ты в Петровку едешь, в гости али насовсем?
– Насовсем, работать.
– Работать?! Дояркой али телятницей?
Немногочисленные пассажиры автобуса откровенно рассматривали попутчицу. На Насте было шикарное оранжевого цвета зимнее пальто с воротником-чернобуркой, на ногах – модные сапожки.
– Нет, я – библиотекарь.
Пассажиры притихли и насторожились.
– Вон оно как! Дак у нас, вроде, есть библиотекарь, уважаемая всеми Клавдия Васильевна, – задумчиво произнёс сосед.
– Знаешь что, девонька, заворачивай-ка ты назад. Присылали к нам уже заместо Клавдии Васильевны одну фифу, вроде тебя, и недели не прошло – сбежала, – серьёзно произнесла молодая женщина в полушубке.
Настя насупилась и молчала.
Приехали к вечеру. Начальник отдела культуры района дал ей адрес Валентины Климовой, которая работала в школе учителем начальных классов. Именно с ней предстояло жить молодому библиотекарю.
Настя нашла нужный дом, постучала.
– Заходите, открыто.
Её встретила красивая молодая девушка. Распахнутая серая телогрейка не могла скрыть тонкий стан хозяйки. Волнистые светлые волосы рассыпались вокруг головы. Большие карие глаза с интересом рассматривали вошедшую. Настя расстегнула пальто, хотела его снять, но Валя движением руки остановила её.
– Как я поняла, ты – Настя. Меня председатель сельсовета предупредил, что мы будем жить вместе. Ну, добро пожаловать. Это что, все твои вещи? – показывая на чемодан и сумку, спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила, – не раздевайся. Холодно. Сейчас я затоплю печку. Знаешь, как надо?
Валя открыла дверцу печки, кочергой пошуровала в ней, потом из поддувала выбрала всю золу в ведро. Сложила в топку приготовленные дрова, настрогала мелких щепок, положила их внутрь дров, попробовала зажечь спичкой. Дрова были сырые и никак не хотели гореть.
– А сейчас я вас! – с этими словами она достала пол-литровую бутылку, открыла сверху один кружок у плиты и, немного плеснув жидкости на дрова, подожгла их спичкой. Дрова дружно взялись, и вскоре по комнате разлилось волной тепло. Настя достала городских гостинцев, Валя разлила по чашкам чай и изучающе посмотрела на девушку.
– И как же ты жить здесь собралась? Это ведь не город. У тебя кроме этого царского пальто есть ещё что-нибудь?
– Нет, если надо, я в магазине куплю.
«И что они все привязались к моему пальто? Ведь не свинаркой я работать собираюсь», – с раздражением подумала Настя.
Будто отгадав её мысли, Валя задумчиво сказала, как вынесла приговор:
– Трудно тебе придётся, трудно. Ладно, давай ложиться спать. Я – на кровати, тебе на диване постелю. Завтра рано ухожу на работу, ты будешь пока дома. Утром принеси из колодца воды, он недалеко от нашего дома, увидишь. Затопи печку и что-нибудь приготовь к моему приходу, где продукты – покажу.
Утром, когда Настя проснулась, Вали уже не было. Ну что ж, надо хозяйничать. Девушка надела пальто, взяла ведро и пошла за водой. Колодец увидела сразу, он стоял на небольшой возвышенности, которая обильно была полита водой; получилась круговая горка. С большим трудом она взобралась на эту горку, открыла деревянную крышку колодца, взяла ведро и стала соображать, как можно его надеть на длинную цепь, заканчивающуюся железной палкой, и так, и сяк крутила эту палку и никак не могла понять: как к ней прицепить ведро? Заметив приближающегося к колодцу мужчину, Настя подождала его и попросила помочь надеть ведро на цепь. Мужчина усмехнулся, встал рядом, ловко просунул железную палку через дужку ведра и, закрепив её на цепи, ушёл. Настя взяла ведро двумя руками и, посмотрев в зев колодца, кинула его в бездну. Деревянная вертушка, на которой была накручена цепь, с сильным шумом стала раскручиваться и железная ручка больно ударила девушку. Она упала и покатилась с горки. Настя лежала, закрыв руками уши. Цепь с грохотом раскручивалась, потом плюхнуло и смолкло. Полежав ещё немного, девушка поднялась, снова взобралась на горку и, с большим трудом вращая железную ручку, подняла ведро.
Пришла домой. Теперь надо было затопить печку. Вспомнив науку Вали, Настя выгребла золу, положила в топку дрова, попыталась разжечь – не получилось. Найдя заветную бутылочку с жидкостью, плеснула её на дрова и подожгла. Но что это!? Печка, как живая, вдруг раздулась, ухнула, и со всех щелей из неё повалила сажа. Мало того, из открытой топки вырвалось пламя на Настино пальто, которое сразу загорелось. Девушка догадалась выскочить во двор и упасть в снег. Испугавшись пожара, она вскочила и вернулась в дом. К счастью, пожара не случилось. Горящие угольки вывалились на железную пластину, которой был обит пол около топки.
Когда Валя пришла домой на обед и увидела раздутую печку, вся побелка на которой осыпалась, сажу на потолке и стенах, плачущую Настю на диване, она долго стояла в растерянности и не могла сообразить, что же делать. Почему-то ей стало очень жалко эту глупышку.
– У тебя деньги есть?
Настя, шмыгая носом, протянула ей все деньги, которые дала мама.
– Сиди и жди меня, – приказала Валя.
Пришла она не одна, вместе с высоким, крепким парнем.
– Ну что, Гена, сможешь горю нашему помочь? – спросила Валя.
– Ничего себе, тут работы на целую неделю, её же перекладывать надо, и как вас угораздило?
– Да понимаешь, я переборщила, бензина лишку налила.
Удивлённая Настя вскинула заплаканные глаза на Валю, но промолчала.
– Ну и глупая ты, Валюха. Кто же бензином печку разжигает? Сушить надо дрова лучше, сушить! Так и дом подпалить недолго. А это что за мокрая курица? – заметив Настю, сидевшую на стуле, спросил Геннадий.
– Настя это. Работать приехала библиотекарем, вместо Клавдии Васильевны. Третью уже присылают, – и, обращаясь к Насте, подавая ей свёрток, сказала: – На, надевай.
Настя встала, развернула свёрток, сняла своё замызганное мокрое пальто. Перед ребятами предстала хрупкая девушка в чёрном облегающем платье, с короткой стрижкой тёмно-каштановых волос, вздёрнутым носиком и синими-пресиними мокрыми глазами.
– Геннадий Шариков, – неожиданно для самого себя представился парень.
Валя внимательно посмотрела на друга.
– Надевай, тебе говорят, – раздраженно сказала она Насте.
Настя надела стеганую телогрейку и громадные серые валенки.
– Не понял, она же в одном валенке вся спрячется, ты где их взяла?
– У Катьки, в магазине.
– Ох уж эта Катька! Доберётся до неё ОБХСС, всё под прилавок прячет. Андропова на неё нет. Дай валенки.
Посмотрев на ноги Насти, Геннадий ушёл. Вскоре он вернулся и подал девушке красивые черные катанки.
На время, пока Геннадий перекладывал печку, Валя с Настей ночевали в медпункте. Валя призналась, что Геннадия любит давно и после уборочной они решили пожениться.
– Знаешь, он какой? Все девчонки по нему сохнут, вот и Катьку уболтал валенки тебе поменять. Он всё может: и печку сложить, а на баяне так играет, что заслушаешься. Мы работаем вместе в школе, он – учитель пения, но и в электричестве разбирается; в уборочную трактористом, комбайнёром работает. Предупреждаю сразу: глаз на него не клади. Мой он, никому не отдам, и не тешь себя надеждой, когда он маслеными глазками смотрит. Смотреть-то он на всех смотрит, но любит меня. Я это точно знаю.
На следующий день утром Настя с Валей пошли в библиотеку. У Вали был ключ.
– Ну, осваивайся, а я в школу пошла.
В уютной, просторной библиотеке одну половину занимали стеллажи с книгами, на другой стояли столы и стулья – читальный зал. На столах лежали подшивки газет и журналов. Внимательно просмотрев книги, Настя с удивлением обнаружила полный непрофессионализм бывшего библиотекаря. Книги стояли ровными рядами и исторические, и медицинские, и научные в алфавитном порядке авторов, библиотечно-библиографическая классификация не соблюдалась. Не было ни каталога, ни картотек, ни формуляров. Читатели записывались в общую тетрадь. Настя полистала её; ей было любопытно, что читают жители села. Разнообразие их интересов порадовало нового библиотекаря. Самыми читаемыми оказались книги Александра Дюма, Конан Дойля, Ивана Ефремова, Александра Беляева, Юрия Германа, Михаила Шолохова, Константина Симонова, конечно, классиков: Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Чехова и других. Дети читали Гайдара, Фадеева, Александра Грина, Вениамина Каверина «Два капитана», Лагина «Старик Хоттабыч». Эту книгу, судя по записям, прочитали все дети Петровки. «Вот тебе и непрофессионализм Клавдии Васильевны», – с удивлением подумала девушка. Сама Настя больше всего любила поэзию. С большим трудом среди медицинской, сельскохозяйственной и художественной литературы она обнаружила томики стихов Льва Ошанина, Людмилы Татьяничевой, Юлии Друниной. Нашла даже сборник своего любимого поэта Максимилиана Волошина, открыла наугад и удивилась, – на этой странице было напечатано стихотворение, которое знала наизусть:
Обманите меня... но совсем, навсегда...
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда...
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум...
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке...
А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман...
Обманите и сами поверьте в обман.
Однако инвентарную книгу девушка тоже не нашла. Работы предстояло много. Первым делом она решила оформить формуляры, но бланков нигде не было, зато увидела на столе закрытую кипами газет пишущую машинку. Печатать на машинке Настя умела, и ей не составило труда напечатать формуляры.
Читатели в библиотеку не пришли ни в этот день, ни на следующий. Через неделю Настя забеспокоилась и сказала о своей тревоге Вале.
– Ты ещё не поняла? Бойкот тебе устроили. А давай-ка сходим к Клавдии Васильевне, только она может повлиять на ситуацию.
Клавдия Васильевна была дома, лежала на диване и даже не встала встретить гостей, сказала, что ничем помочь не может, болеет.
* * *
К заведующему отделом культуры Тихомирову Сергею Ивановичу, который был ещё и секретарем парткома, пришёл секретарь райкома комсомола Дронов Юрий Петрович.
– Юрий Петрович, а ты почему на партийном собрании не присутствовал? Ты обязан быть на собрании как секретарь комитета комсомола и доводить до сведения комсомольцев политику партии и правительства.
– Я же вам говорил, что у меня мама заболела, я в город ездил.
– Ах, да, я забыл. В следующий раз напиши письменное заявление на моё имя. Я вот зачем тебя пригласил: мне доложили, что Катерина больно много языком болтает. Откуда она взяла, что в Москве директоров магазинов расстреливают. Ты прищеми-ка ей хвост.
– Ладно, что-нибудь придумаю.
– Как там новая библиотекарь, работает? У неё красный диплом, так что она – настоящий специалист.
– Но может она и настоящий специалист, но читатели к ней не ходят.
– А ты помоги ей влиться в коллектив, она на учёт встала? Комсомолка ведь наверняка? Слушай, а давай-ка вместе съездим в Петровку, наведаемся к ней в гости.
– Сергей Иванович, тут Вам презент к Новому году.
Дронов протянул Тихомирову свёрток. Тот приоткрыл пакет, понюхал:
– Ну, Катерина! И где она всё это достаёт? Ну, ладно, ты там не очень с ней. Но предупреди!
* * *
Валя решила помочь подруге и привела к ней своих учеников. Помещение библиотеки огласилось шумом ребячьих голосов.
– Здравствуйте, ребята! Давайте знакомиться, меня зовут Анастасия Сергеевна. Я рада видеть вас у себя в гостях и очень надеюсь на нашу дружбу. Вы любите читать книги?
– Да!
– А скажите, какие вам больше всего нравятся?
– «Чипполино», «Старик Хоттабыч», «Мойдодыр», «Чук и Гек», «Четвёртая высота», «Приключение Незнайки».
– Молодцы! А что вы знаете о пионерах-героях? Вот посмотрите на этой полке, «Маленькие герои большой войны», стоят книги, в которых рассказывается о настоящих героях. До войны это были самые обыкновенные мальчики и девочки. Учились, помогали старшим, прыгали, бегали, как вы, а когда началась война, они сражались рядом с отцами, братьями – рядом с комсомольцами и коммунистами. Многие юные участники войны были казнены гитлеровцами, погибли в боях. Вот книга Льва Кассиля «Улица младшего сына» про героя-пионера Володю Дубинина. А каких маленьких героев знаете вы?
– Валя Котик, Зина Портнова, Леня Голиков, Павлик Морозов – выкрикивали ребята.
– А я знаю песню о пионере-герое Вите Черевичкине, – сказал вихрастый мальчик лет 10-ти.
– Конечно, ведь Стёпа известный голубятник, и фамилия у него подходящая – Голубев. Витя Черевичкин тоже любил голубей и отказался их убить, как требовали фашисты, тогда они убили всех Витиных голубей и его расстреляли, – сказала Валя.
– А зачем немцы голубей убивали? – спросила серьёзная девочка с большой русой косой.
– Ирочка, дело в том, что фашисты думали, что голуби у Вити не простые – почтовые, и с ними сообщения передавались партизанам, – пояснила Валя.
В это время в библиотеку вошли Тихомиров Сергей Иванович и Дронов Юрий Петрович. Ребята дружно встали.
– Сидите, сидите. Можно, мы тоже посидим, послушаем?
Гости сели рядом с ребятами.
– Я смотрю на вас, вы ещё не все пионеры? На некоторых нет пионерских галстуков, – обратилась к школьникам Настя.
– Да, четвероклассники – все пионеры, а третий класс будут принимать в пионеры торжественно в мае, в день Пионерии.
– А клятву юных пионеров все знаете?
– Да!
И дети вразнобой начали говорить слова клятвы.
– Так. Давайте дружно, все по моей команде: «Я – юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей…».
– Очень хорошо. Вас обязательно всех примут в пионеры. Я рада была с вами познакомиться и надеюсь, что вы будете активными читателями библиотеки.
Когда ребята ушли, между Тихомировым, Дроновым и Настей состоялся разговор о политической ситуации в стране, реформах Андропова.
– Ты уже 10 дней работаешь и ни разу не поинтересовалась, как встать на комсомольский учёт, – сказал Дронов.
– Я, конечно, виновата, но у меня всё готово: и заявление, и открепительный талон, – Настя достала из сумочки документы и протянула их Дронову.
Тихомиров внимательно просмотрел выставку, оформленную Настей: «Политические реформы Ю.В. Андропова». На полке стоял журнал «Коммунист» № 3 за 1983 год, открытый на странице, где напечатана статья Ю.В. Андропова «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР». Подборка его статей из газет, журналов.
Парторг мельком просмотрел другие выставки: «Маленькие герои большой войны», «Ветераны войны села Петровки», «Книги из серии ЖЗЛ» и другие. Похоже, что он остался доволен увиденным.
– Ну, а как у Вас с посещаемостью, – спросил Настю.
– Пока только дети ходят, но у меня есть план самой побывать с книгами у рабочих МТС, птицефабрики, сделать библиографический обзор поступившей литературы, очень надеюсь, что посещаемость будет.
– Юрий Петрович, советую Вам на ближайшем комсомольском собрании, во-первых, обсудить рефор