Три недели летом в провинции (на конкурс)

    ДЕНЬ ПЕРВЫЙ…

     11 июля 2001 года. Один из городов средней России. Жара с самого утра. Следователю Заречного райотдела милиции Олегу Анатольевичу Глебову у себя в кабинете тошно. С окончания  юридического института не прошло и года, а человек уже устал от работы этой. Мыслимо ли,  что ему, двадцатитрёхлетнему парню нагружают постоянно двадцать с лишним дел. Проводи тут, пожалуй, расследование. В соседнем отделе, говорят, такой же молодой следователь, доработавшись до ручки, поприбивал все свои дела гвоздями к полу по всему кабинету вместе с удостоверением и скрылся. Отыскали, говорят, только через два дня. Разбираются до сих пор…

     С такими мрачными мыслями встречал утро рабочего дня молодой лейтенант Глебов, пока не зазвонил телефон – Слушаю, Глебов…

- Алло, это Олег Анатольевич? – приятный женский голос  явно сочувствовал.
- Он самый.

- Это вас из вендиспансера беспокоят…тут у нас заявление от одной особы. Якобы она Вас… Короче, надо бы приехать, сдать анализы…

- Приеду – буркнул Глебов и бросил трубку. Тупо уставился в стену. Постепенно стал осознавать только что услышанное. Потом мучительно  перебирал в памяти последних своих подружек – ни на кого и не подумаешь…

     В это время дверь отворилась, чинно и важно прошёл коллега Глебова – следователь Андрей Павлович Крассовский, двадцативосьмилетний мужчина среднего роста и выше средней упитанности. Весь сияя и светясь, протянул руку – Как дела?

- Спасибо, ни к чёрту – пожал протянутую руку – Успел уже опохмелиться?…Эх и отважный ты, Палыч…- И тут Глебову «выстрелило». Глядя в довольную физиономию Крассовского, глухо спросил – Ты звонил?... Из диспансера?…

-Да ладно ты, не кипятись – Крассовский светился всё ярче и ярче, гордясь своими способностями – милая дружеская шутка.
 
- Шутник ты, однако – немного успокоился Глебов – Зачем пришёл?

- Как зачем? – удивился Крассовский – Посплетничать пришёл…

- Некогда мне, давай…до скорых встреч – не смог сразу простить Глебов.

     Через двадцать минут позвонил дежурный Скоков. Как всегда, не поздоровавшись, прогудел трубку – Олежка, тебя шеф твой срочно вызывает…

 - Здравствуйте, Александр Валентинович, я очень рад, что позвонили мне – начал церемониться Глебов, но продолжить не смог - дежурный положил трубку. Устало поднявшись из-за стола, Олег Анатольевич направился к начальнику следствия. Сорокалетний майор юстиции Анатолий Сергеевич Прошкин был кадровым следователем, прекрасным специалистом. Безусловно обладал тонким чувством юмора, что не мешало ему, однако, временами быть страшным занудой.

     В кабинете начальника следствия на одном из готовых  рухнуть от старости стульев с ангельским выражением лица сидел Крассовский, уставившись своими маленькими пьяненькими глазками на носки своих же ботинок. Во даёт, подумал Глебов, только вот почти  был трезвым.

- Он у тебя был сейчас? – указывая ладонью на Андрея Павловича и принюхиваясь к Глебову, брезгливым тоном спросил у последнего Прошкин. Когда успели стукануть, опять подумал Олег Анатольевич, отвечая утвердительно.
 
- Так ты как считаешь – продолжил начальник следствия – Трезвый сейчас Андрей Палыч, или не совсем?

- Да, вроде, трезвый, товарищ майор – призадумался Глебов.

- Я тебя, Андрей Палыч – начальник вернулся к Крассовскому – при свидетеле последний раз предупреждаю… Ещё одна твоя пьянка   и ты вылетишь из органов, как пробка из стакана…

- Из бутылки, Анатолий Сергеевич... – встрял было в разговор Глебов.

- А тебя, умник, не спрашивают – распалялся начальник – Тебе, Крассовский, ясно!? А сейчас, будь любезен, вон из моего кабинета и из отдела. Завтра в восемь зайдёшь ко мне. Вопросы есть?

- Всё понял, Анатолий Сергеич. Больше такого не повториться. Я отработаю – Крассовский как мог стремительно поднялся со стула и покинул кабинет.

- Вот сволочь, не был бы классным следаком, давно бы выгнал – майор Прошкин на полном серьёзе, долго и занудно стал оправдываться перед лейтенантом Глебовым, что в следствие сейчас толковых мужиков не заманишь, что работать становится совершенно не с кем и так далее и так далее…

     Неизвестно, как долго бы это продолжалось, но дверь распахнулась и в кабинет, не спросив разрешения, стремительно прошла  Татьяна Николаевна Иванова, двадцати трёх лет от роду. Высокая симпатичная брюнетка со вздёрнутым носиком, который придавал ей ещё большее очарование. Несмотря на юный возраст, Иванова имела уже почти трёхлетний стаж работы в следствии.

 - Анатолий Сергеевич, эта сволочь от всех подписей отказывается! – возбуждённо, со свойственной ей простотой и непосредственностью пожаловалась начальству Иванова.
 
     Следует отметить, уважаемый читатель, что определение «сволочь» все следователи переняли от своего начальника и применяли его намного чаще других подобных определений.

- Какая «сволочь»? Хватит вопить! – Прошкин в глубине  души своей всё ж любил своих следаков и следачек, правда - не всех.

- Да Колесников, сволочь, по грабежу который – захлёбывалась от возмущения Татьяна Николаевна – С делом ознакомился, а протокол не подписывает, свиданку требует с мамашей…

- Ну и дай им пять минут – облегчённо вздохнул начальник следствия.

- Некогда мне, Анатолий Сергеевич – надула губки Иванова, не найдя поддержки у начальства – да и не хочу, сколько он мне крови попортил...

- Эх Танюша – вступил в разговор Глебов, любуясь красивыми округлостями  под блузкой  Ивановой – тебе ж с твоими данными фотомоделью быть, а ты в следствии себе нервы гробишь за гроши…

- Ты, умник, помолчи – оборвал  Глебова начальник – никто тебя не спрашивал.

- Ну, если что,  я зайду ещё, посоветуюсь – Танюша направилась к выходу.

- Подожди-ка, милая – остановил Прошкин – На ножевое вчера ты выезжала? –  принялся листать одно из свежих дел – И как это понимать? – стал зачитывать вслух: «Местом происшествия является строительный вагончик, осмотреть который не представилось возможным, так как внутри сидит злая собака и никого не пускает». Ты что, Татьяна Николаевна, совсем рехнулась или так прикидываешься – возмущению начальника не было предела – Ты что тут понаписала!…

- Как есть, так и написала – вспылила Иванова не столько от нападок начальства, сколько от довольной  физиономии Глебова – Что я там в час ночи сделаю…

- Если ты такая умная, езжай на попутных и делай повторный осмотр , как положено. И такую галиматью я больше чтоб не видел. Вечером доложишь – закончил дебаты начальник.

     Карие глазки Танюши предательски заблестели, набрав в лёгкие воздух, она хотела что-то съязвить, но смогла только хлопнуть дверью.

- Беда с этим бабьим царством – вздохнул Прошкин – одно хорошо – водку не лопают. А ведь десять лет назад их в следствии и не было практически. А сейчас что творится! Толковые мужики в барахольщики всё подались, бизменсмены все крутые, спекулянты грёбаны... – Анатолий Сергеевич явно заводился и явно надолго.

- Может я пойду – подал голос Глебов.

- Подожди, я тебя для чего вызвал-то…

- Засвидетельствовать пьянство Крассовского.

- Не ехидничай, а слушай. У Батманова в кабинете находится Галя Майрова. Даёт расклад на шесть квартирных краж. Явку с повинной у ней отобрали. Ты посмотри, что у нас возбуждено, что нет. Подними дела, организуй оперов. Закрепись хорошенько и закрывай её. В пятницу веди к прокурору на арест. И смотри, чтоб розыск ей лишнего не навешал, не расхлебаемся потом. Вечером доложишь…
- Да  Вы что – возмутился Глебов – мне ж два дела к понедельнику надо закончить. Я не успею…

- Успеешь, молодой ещё, не переломишься. Да и поручить-то больше некому – Прошкин уткнулся в список личного состава – Ивановой дело завтра прокурору нести, Курчатова не потянет, Нигматуллин  в отпуске, завтра только выйдет, Кочкин дежурит, Воронова и Дергунова на сессии, Крассовский… сволочь, Стасова в декрете… Когда  всё это кончится, не доработаю до пенсии…

     Глебов понял, что не отвертится,  и  вышел из кабинета.

     - Заходи, заходи, Олег Анатольевич – встретил Глебова у себя в кабинете начальник розыска Вадим Ильич Батманов. Двадцативосьмилетний  Батманов всем своим видом: высокий рост, ранняя седина, благородные правильные черты лица, безупречно отглаженная одежда -  даже чисто внешне вызывал только уважение. Уважали его сотрудники и как классного оперативника, и как умелого руководителя. Несмотря на сравнительно молодой возраст, Вадим Ильич был человеком на редкость рассудительным, досконально знал психологию уголовного мира, выводил на признательные показания, не притрагиваясь пальцем. По законам жизни должны были присутствовать у Батманова и отрицательные черты, но я их, уважаемый читатель, честно говоря, не помню.
 
- Поздоровавшись, Батманов увёл находившуюся у него женщину. Вернулся  и стал вводить Глебова в курс дела – Эта Галя Майорова – кивнул головой на стул, где сидела женщина – отсидела лет десять. Освободилась весной. Мы её давно пасём. Сегодня утром взяли прямо в подъезде со шмотками.

- Кто взял-то?

- Саша Игнатьев, участковый. Он живёт в одном подъезде с терпилами. Поднимается по лестнице, а эта красавица с баулами – ему навстречу. Сейчас всё рассказывает, даёт ещё пять квартир. Три у нас висят, остальные – не помню, может не заявляли – Батманов сузил глаза. Потом закурил и продолжил – Проблема в том, что пока мы не знаем, где вещи с других краж. Галя барыг не сдаст и, наверное, ничего по этому поводу не скажет…

- А где живёт? Обыск надо делать срочно – разгорячился молодой Глебов.

- Живёт со старенькой бабулей. Мы там уже смотрели. Не понесёт Галя ворованое домой... Надо связи трясти. Поэтому, Олег, давай пока закрепимся выводками. Пусть на местах всё покажет, расскажет. Только я попрошу, ты с Майоровой - попроще и полегче. Характер у ней скверный, может и замкнуться. Сигареты и чай для неё гарантируем…

- Разрешите – в дверь робко проследовал вчерашний выпускник средней школы милиции Александр Александрович Быков. Имел этот молодой человек, которого все в отделе, понятное дело,  звали Сан Санычем, две отличительные черты: необычно скромный характер и огненно рыжую шевелюру. За ним прошествовала сама Галя Майорова, довольно зрелого возраста женщина с давно не мытой головой и изрядно помятым лицом. Одетые на ней блузка и юбка давно требовали стирки и глажки. Галя сходу уселась напротив следователя и сразу закурила «примину». Насмешливым взглядом уставилась на молодого симпатичного Глебова и развалилась на стуле.

- Шибко на раскачивайся, стул не совсем надёжный – начал разговор следователь – Всё правильно здесь написано? – показал протокол явки с повинной, выполненный мелким убористым почерком Быкова. Галя небрежно кивнула и позевнула – Ты что ль следак-то?…Ну набрали салаг…

- Галь, ты не хами, это ж твой следователь – строгим тоном высказался Быков.

- А тебе, Рыжик,  слова не давали – не унималась Майорова – Короче, пиши, командир, показания давать отказываюсь. Помещай, давай, в хату. Завтра поговорим… может быть.

- Не хочешь, как хочешь, а  может покурим сначала хороших? – следователь протянул Майоровой сигарету «Парламент», пачку которых всегда держал в столе для особых случаев. Галя, имевшая не самый высокий в городе интеллект, была явно польщена таким обхождением со стороны «учёного следака», и с удовольствием затянулась, щуря опухшие глазки.  «Всё ты у меня расскажешь и покажешь» - подумал Глебов, довольный начавшейся, конечно не очень мудрёной, но всё же психологической игрой. Следователь не ошибся. Майорова со своими четырьмя судимостями за плечами оказалась, на удивление, человеком весьма сентиментальным…

- Представляешь – глаза её повлажнели – поехала я как-то к тётке в Воронеж. В ноябре – и дождь, и холод. Пересадку делала на какой-то глухой станции. А билетов нет, замёрзла вся. Пожалела меня одна проводница. Взяла, в своём купе уложила. Я ночью встала по нужде, а вагон-то плацкартный. Пассажиры все дрыхнут без задних ног. А я ведь ничего не взяла, не стала проводницу подводить – Галя гордо окинула взглядом Глебова и Быкова – Это был единственный  в моей жизни случай, когда я не своровала.

- Адвокат нужен? – перевёл беседу в другую плоскость следователь.

- Да на хрена он мне, я ж всё Ильичу рассказала. Пиши давай.

- Ну дело хозяйское – Глебов понял, что Галя и Батманов меж собой уже порешали: она полностью «грузится», а он  сквозь пальцы смотрит на её подельника.

     К вечеру Глебов, обкуренный в тесном кабинете до одурения, запись признательных показаний Майоровой закончил. Та подробно рассказала о всех шести кражах. Поведала, как в дневное время выбирала в подъездах двери «средней приличности» с замками по проще. Если на звонок никто не открывал, универсальной отмычкой отпирала замок и, закрывшись в квартире, собирала вещи. Врала безбожно, что все украденные вещи продала неизвестным лицам, а универсальную отмычку выбросила с балкона последней обворованной квартиры, так как «решила встать на путь исправления и идти с повинной в милицию». Фантазировала Галя по этим вопросам с нескрываемым удовольствием и воодушевлением. Глебов только поддакивал, свою основную задачу он выполнил: разговорил подозреваемую на событие преступления. Короче, по окончанию допроса оба остались довольны и собой, и друг другом.

     Закончив, следователь позвонил потерпевшим - паре молодожёнов. Велел находиться дома для проведения следственного эксперимента на месте происшествия. Быков привёл двух понятых из «суточников». Пришёл эксперт с фотоаппаратом. Тут выяснилось, что машина следствия сломана и ехать не на чём. Глебов позвонил в дежурную часть, помощи попросил.

 - Мне ведь ведро дают на сутки, а ещё ночь впереди – прогудел в трубку Скоков
 –  С начальством решай.  

   Через час – решили, но отказался ехать один из понятых. В начале девятого вечера на место происшествия всё же выехали. Следователь даже разволновался, не раздумала ли Галя  всё на месте показать, пока вопросы организационные решали. Слава Богу, Майорова уверенно провела к входной двери квартиры молодожёнов. Подробно и обстоятельно рассказала и показала, где и какие вещи забирала. Всё сходилось. Для приличия обыскали все кусты под балконом, отмычку, естественно, не обнаружили.

-  Упёр кто-нибудь – поведала понятым Галя – Жалко так…- Глебов тоже был доволен – один эпизод закрепили.

     Вернувшись в отдел, подозреваемую поместили в камеру. Глебов засел за составление протокола. Вскоре позвонила потерпевшая и растерянно сообщила: «Олег Анатольевич, после вашего ухода у нас с трильяжа  часы пропали наручные и духи французские…Вы уж извините…» Олег Анатольевич и сам растерялся, пообещал перезвонить. Положив трубку, заорал на дремавшего Быкова – Ты какого хрена смотрел! Давай сюда эту сволочь!

    Майорова отпираться не стала, тут же  из лифчика достала и вернула  часики и флакончик духов, правда долго потом возмущалась мелочностью «терпил, которым шмоток два мешка вернули, и опять – недовольны». Когда не менее возмущённый Быков стал спрашивать, зачем  так подвела их перед гражданами, напомнила: «Я ж предупреждала днём, что не ворую очень редко.»

    Ещё один рабочий день прошёл...

      ДЕНЬ ВТОРОЙ... 

     12 июля 2001 года. Четверг. Около десяти часов утра. Жарко.

      Собрав у себя в кабинете следователей, Прошкин с мрачным видом  просматривал списки уголовных дел. Затем перевёл взгляд на подчинённых, те притихли. Планёрка началась.

- Во-первых, разрешите поздравить с праздником Рината Мингалиевича. Он сегодня вышел с отпуска и приступил к работе.

   Все устремили взгляд на старшего следователя Нигматуллина. Вновь оживились.

- Успокоились – прервал всеобщее воодушевление начальник – Докладываю. На сей момент, а половина месяца, считай, прошла – тембр голоса Прошкина ничего хорошего не предвещал – мы общими усилиями направили в суд аж одно дело. Начнём… – остановил взгляд на сидевшей ближе всех Ивановой – с Татьяны Николаевны.

   Все знали, если начальник злой, будет разговаривать на «Вы» и называть по имени отчеству. Все морально стали к этому готовиться.

- Какие проблемы у Вас, Татьяна Николаевна?

- Никаких, Анатолий Сергеевич.

- А какого тогда чёрта, пардон, до сих пор не принесли мне дело Колесникова?!

- Принесу…скоро.

- Милые мои – заводился Прошкин – Вы клялись мне это дело закончить ещё к пятому числу…

- Я не … - подала было голос Иванова – но потом решила отмолчаться.

    Анатолий Сергеевич не был любителем поорать на подчинённых, всегда старался сдерживаться, не выражаться матерными словами, что ему, надо отметить, в общем и целом удавалось – Так где же дело? Ещё раз спрашиваю.

- Обвинительное доделываю.

- Да что Вы говорите. И когда доделаете?

- Ну я ж сказала, Анатолий Сергеевич, дело принесу. Часам к четырём…

- Вечера или утра? 

- Сегодня, сегодня же – доказывала Таня, не замечая подвоха.

- Короче, Татьяна Николаевна, я знаю, что верить Вам можно, что через трое суток дело это Вы наверняка закончите. Но на этот раз номер не пройдёт. Если завтра в девять утра у меня дела не будет, минимум Вам обеспечен. Сейчас оклад средний?…Хорошо, будет минимальным. Хватит, разговоры по-хорошему на Вас не действуют. Вы – начальник  обвёл всех взглядом – касается не только Ивановой, изрядно обнаглели и продолжаете наглеть дальше. Так, кто у нас следующий…

    В кабинете повисла жуткая тишина. Начальник посягнул на святое,  уменьшением зарплаты угрожает. Это уже серьёзно…

- Ладно, молодые люди – неожиданно сменил тон начальник следствия – Чувствую беседа на  эту тему  у нас затянется. Не будем с утра время терять. Поговорим вечером… в девятнадцать часов… на этом же месте.

   «Молодых людей» немного отпустило.

- А теперь – вновь заговорил Прошкин – послушаем Вас, Андрей Павлович. Вы сегодня, надеюсь, трезвые? Вы бы всё же поднялись, когда начальник обращается. Кто не знает – обвёл взглядом всех присутствующих – Андрей Павлович вчера находился на службе в не очень трезвом состоянии…с утра. Вынужден был отстранить его от работы. Слушаем Вас, Андрей Павлович.

   В кабинете вновь воцарилась гнетущая тишина. Наконец Крассовский, прокашлявшись  и устремив взгляд через окно куда-то вдаль, начал выступление.

- Больше такого не повториться, Анатолий Сергеич… Я отработаю…

- Совершенно верно, Андрей Павлович, Вам я верю даже больше, чем Ивановой. Так вот, заявляю официально и в присутствии свидетелей… Ещё одна такая пьянка и работать Вы у нас не будете. Так что выбирайте, уважаемый… Всё понятно?

- Так точно, товарищ майор…

- Вопросы есть?

- Может его закодировать? – внезапно из всеобщего молчания раздался голос Ивановой.

- Ты себе язык лучше закодируй! – в момент рассвирепел Крассовский – Лезешь, куда тебя…

- Свободны – прекратил дискуссию начальник, выпроваживая всех из кабинета.

     Глебов, Нигматуллин и Крассовский направились курить в кабинет последнего – Чего лопаешь-то? – продолжил тему Глебов, обращаясь к Андрею Павловичу. Крассовский, настроение которого было явно хуже вчерашнего, не удостоив молодого взглядом, начал разговор с Нигматуллиным – Как отдохнул, Ринат? Соскучился, небось, по работе в усмерть…

- Соскучился, соскучился – обнаглел и Нигматуллин – Имей в виду, Палыч, я тебя пьяного у себя в кабинете больше прятать не буду…

- Да пошли вы оба! – возмутился Крассовский – Докуривайте и знать вас больше не желаю…

     Двадцатидевятилетний Нигматуллин работал в следствии седьмой год и считался неплохим специалистом. Высокий, широкоплечий, отличался громадной работоспособностью и молчаливостью. Года два назад развёлся с женой. Тяжело переживал и замкнулся  ещё больше. Никто в отделе толком не знал, что у Нигматуллина случилось в семье, но все знали, что по нему давно сохнет, и, видимо, безответно, Таня Иванова.

- Я зайду? – дверь приоткрылась и в кабинет Нигматуллина прошла сама Татьяна. Была слегка взволнована, отчего смотрелась ещё очаровательней – Как дела, Ринат? Можно я у тебя покурю?

     Нигматуллин достал из стола и подал Тане пепельницу, продолжая просматривать списанные ему материалы.

- Как отдохнул, куда съездил?

- Отдохнул нормально, съездил – никуда. А что?

- Да ничего, соскучилась по тебе, месяц не видела…

- Ну-ну, смотри, пока куришь.

- А что тебе шеф списал? Можно посмотреть? – зашла за спину сидевшего на стуле Нигматуллина, сделала вид, что читает через его плечо. Наклонившись, чуть прижалась упругой грудью, а нежным ушком своим – к щеке любимого… Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет стремительно прошёл Батманов – Хорош влюбляться в рабочее время! С праздником тебя, Ринат. Ваш шеф послал меня к тебе. Говорит, ты отдохнувший, полон сил и готов к делам великим – Батманов явно был в приподнятом настроении.

- Тань, ты иди – Ринат посмотрел на Иванову – Тебе ж дело надо к утру заканчивать – Татьяна молча и стремительно удалилась.

- А ничего девочка – Батманов кивнул на закрывшуюся за ней дверь – Любит она тебя…

- Без тебя разберёмся – не поддержал тему Нигматуллин.

- Без меня, так без меня – не обиделся начальник розыска – Я не затем сюда пришёл. Группу ночью взяли, автомобили бомбили, магнитоллы там и всё такое. Прошкин сказал, ты будешь заниматься. Они малолетки все. Двое рассказывают, а третий…наглец такой, семнадцать лет человеку. Может закроем?

- Судимый?

- Похоже нет, но…

- Тогда не закрою. Бесполезно. Прокурор всё равно санкцию не даст. Колонём, думаю, и так. Давай его сюда, вместе поговорим.

     Через десять минут на столе у Нигматуллина лежали три заявления обворованных автовладельцев, рапорта милиционеров патрульно-постовой службы, задержавших троих  молодых людей при совершении кражи из салона «Жигулей». Напротив на стуле сидел парень и демонстративно дремал. Следователь начал беседу – Как звать? – Парень слегка приоткрыл глаза и опять сделал вид, что спит. Батманов вплотную подсел к задержанному и дотронулся до плеча. Тот внезапно и резко вскочил со стула и высоким, переходящим в визг голосом закричал: «Посажу обоих, только троньте!...»

      Милиционеры сначала опешили, потом рассмеялись. Первым успокоился Батманов – Ты чего визжишь-то? Никто не собирается о твои сопли руки пачкать. Ты лучше со своим следователем познакомься. Ему ж сейчас судьбу твою решать.

- Нечего тут решать – успокоился немного молодой человек и, обращаясь к Нигматуллину – А вам ещё не звонили?

- А кто должен позвонить?

- Да так… Позвонят скоро, а пока мне адвокат нужен и…

- А когда воровал, адвоката с собой не брал что-ли – перебил Батманов.

- Ничё я не воровал, гуляли просто…

- А почему друзья твои, заметь-не наши, говорят, что вместе с тобой машины бомбили?

- Я не знаю, что эти дураки там делали. Мне сказали, что отлить пошли…

- А почему у тебя в карманах оказались ворованные зеркала?

- Не знаю, менты подкинули…

- Ах менты! Далеко пойдёшь, молодой человек – поднялся со стула Батманов – Я оставлю Вас, Ринат Мингалиевич, на полчасика.

- Ну и какой тебе нужен адвокат? – продолжил беседу следователь – Лично ваш семейный, или просто знакомый?

- Родители должны привезти.

- И кто ж твои родители?…

     Раздался телефонный звонок. В трубке послышался голос начальника розыска – Может закроем, всё ж наглеца-то этого? Верняком за ним ещё краж куча. Поработать бы вплотную. Доказательста есть. Давай закроем…

- Хорошо, посмотрим. – Нигматуллин положил трубку – Так как тебя звать-то?

- Давыдов я, Николай Ильич. А это по поводу меня звонили?

- А как ты догадался?

- Ну вот – заулыбался Давыдов – давно бы так, а то пристали, как банный лист к ж….- привстал со стула, сладко потянулся – Домой мне надо, выспаться, отдохнуть.

      Следователь позвонил Батманову уже сам – Пришли кого-нибудь, пусть сто двадцать вторую от моего имени нарисует. Я – подпишу.

- Вы что, сажать меня хотите? – парень опустился на стул – Вы знаете, что я племянник Елчева! Вам может работа надоела?

- Вот оно в чём дело-то – заулыбался Нигматуллин, услышав фамилию заместителя прокурора Заречного района. В этот момент дверь приоткрылась и показалась алая голова Быкова – Заходи, Сан Саныч.

- С выходом Вас, Ринат Мингалиевич. Меня в ваше распоряжение прислали.

- Ты забери, пожалуйста, вот этого крутого и помести в камеру. Я все бумаги подпишу.

     Через час позвонил дежурный – Ринат, к тебе тут родители Давыдова просятся. Что сказать?

- Скажи, чтоб тащили сынуле адвоката. А встречусь я с ними не раньше семнадцати часов – Нигматуллин положил трубку и через запасной выход здания удалился на обед. Вернувшись, стал допрашивать подельников Давыдова. Вскоре позвонил Прошкин – Зайди ко мне, срочно.

     В кабинете у начальника следствия находился, как и ожидалось, заместитель районного прокурора. Елчев поднялся со стула, протянул и пожал в приветствии следователю руку. Сам же начал разговор – Как в отпуске? Хорошо отдохнул?

- Да, нормально, Владимир Борисович…
 
     После небольшой паузы разговор продолжил Прошкин – Ринат, ты человека сегодня задерживал?… Давыдова?

- Вынужден был, Анатолий Сергеевич.

- А к чему такая спешка!? Почему мне не доложил?  Или в отпуске запамятовал, что есть начальник следствия, который за все задержания отвечает…

- Сам я отвечу. Все законные основания для задержания есть…

- Хорош, мужики, не кипятитесь – вмешался зам.прокурора и, обращаясь к Нигматуллину – Давыдов этот – сын моей родной сестры. Родителей  достал уже. Правильно сделал, что закрыл, но может решим без прокурора? Думаю и так поймёт.

- Сомневаюсь, что поймёт, Владимир Борисович, да и в отказе он полностью. Кстати, вашим именем прикрывается, обещал меня с работы снять.

- Вот гадёныш – Елчев поднялся со стула – Ты приведи его, пожалуйста, сейчас ко мне и дело принеси.

     Нигматуллин вернулся в кабинет, принялся подшивать дело. Вновь позвонил дежурный – Ринат, бегом в актовый зал. Там замполит всех собирает на стрельбы и физподготовку. Четверг сегодня…

-Скажи, некогда мне…

- Щ-щас! Ты уж двадцатый отказываешься. Я укажу в рапорте и сами объясняйтесь...

- Пиши, что хочешь…

     Вскоре в кабинете у Елчева находились и следователь Нигматуллин, и племянник Давыдов. Владимир Борисович молча пролистал дело, потом откинулся на спинку кресла и обратился к подозреваемому – И что с тобой делать?…  Тебе что в жизни не хватает?… Может голодаешь?

- Не воровал я, дядь Вов, честное слово не воровал…

- Короче так, Коля – не стал выслушивать родственника Елчев – Или ты сейчас следователю всё чистосердечно рассказываешь и каешься, чтобы уйти сегодня домой, или я звоню отцу с матерью, чтобы сушили тебе сухари…

      Ближе к ночи следователь Нигматуллин вынес постановление об освобождении подозреваемого Давыдова под подписку о невыезде.

     Ещё один рабочий день прошёл…

     
        ДЕНЬ ТРЕТИЙ...

    13 июля 2001 года. Пятница. Половина шестого утра. В квартире следователя Крассовского звонит телефон...

- Алло...

- Палыч, это ты? - в трубке слышится взволнованный голос дежурного Волкова.

- Нет, Перес де Куэльяр...

- Слушай ты, Перец, некогда хохмить! Сейчас пришлю машину, тут у нас разбой, а ты по графику дежуришь...

- Я в восемь заступаю...

- Прошкин велел тебя поднять, Курчатова дежурит, сам знаешь, какой специалист. Короче, криминал серьёзный, чисти зубы - в трубке послышались гудки.

    6 часов 20 минут. В кабинете начальника уголовного розыска, кроме самого Батманова, находятся Крассовский, дежурный оперативник
Филиппов, участковый Игнатьев, эксперт Бородуллин, милиционер патрульно-постовой службы Лыков, дежурный Волков. Последний докладывает: Короче, в четыре пятьдесят мне по рации эки