Костер. Вечер. Женщина

Хорошо, что спилил это дерево по периметру участка. Все руки не доходили. Получились дрова, впрочем, и так их более чем достаточно. Приехала подруга, надо что-то делать, формально потрахались, вроде нужна романтика в сельском доме. Зажег костер и разгорелось быстро, август. Яблок полно в моем саду, слив, но совершенно нет покоя в душе. Не знаю о чем говорить, но тему поддерживать надо. Говорим о соседях, погоде, куда-то убежавших котах, я беспокоюсь об аквариумных рыбках, оставшихся в городе, и она соглашается со мной. В копанке завелись ужи, она боится их, даже видела одного. Скользкий негодяй напугал, когда она собирала огурцы. Мы слышим, как поют свои песни кузнечики, ее кусают комары из-за крема на лице, а меня нет. Вот подоспели куски курицы на решетке, которую я сделал над кирпичами. Ей хочется, чтобы все было прожарено, так и получается. Мы собираем зелень с огорода, шутим, понимая, что нескоро теперь встретимся. Тоска пронзает меня насквозь, поскольку я знаю, что мы никогда больше не встретимся. Я разлюбил ее, а она меня, и наша встреча просто судорожные потуги восстановить когда-то горячие, ка угли в мангале, отношения. Мы входим в дом, она суетливо начинает хлопотать по хозяйству, я приношу воду из колодца. Приходит ободранный кот, жертва кошачьей любви, мы рады встретить его и даем вкусных косточек от шашлыка. И мы едим эту обгорелую на мангале курицу и разговариваем о политике. Я знаю, что ее не интересует эта бесконечная нелепая тема про чудовищ у власти. Но что делать, она интересует меня, а она вежлива. Мы оба уже очень плохи, она пьет много таблеток, а я водки, нам ничто не поможет, хоть призрак иллюзорного счастья, когда я с ней, словно в каком-то мареве, левитирует над моей головой.

— Ты знаешь, мне опять надо в Бурденко.

— Я знаю..

— Три, их аж три.

— Да.

— Я не такая буду уже, понимаешь?

— Да.

— Я и сейчас нервная, дерганая, я ненавижу тебя.

— Я знаю.

— Пошел ты, подонок, мне страшно.

Я прощаюсь с ней, она уезжает в Москву. Там ждут ее мытарства и двадцать два круга ада.

Впрочем, как известно, время это иллюзия, когда-нибудь, как ободранный кот, я приду к ней.