Дворник. Окончание

— Это что творится, майор?! — кричал городской глава, мелкими глотками поглощая воду с успокоительными каплями. Стакан стучал о его зубы. — В моём доме... убийство... столичного чиновника...

Во дворе суетились сотрудники полиции, медики, эксперты, сверкала вспышка фотоаппарата.

— Успокойтесь, Владлен Викторович, — скривился Бойко. — Мы ведём следственные мероприятия.

— Ведёте... — нервно усмехнулся мэр. — Вот кто мне теперь денег даст?

Майору надоело слушать причитания городского главы, и он вышел к эксперту, который рассматривал пулю, лежащую в прозрачном пакете.

— Что скажешь? — спросил Бойко.

Эксперт удивлённо поджал губы.

— Я в шоке, майор! Пуля весьма странная и довольно любопытная. Мы вряд ли сумеем определить тип оружия.

— Это как? — Бойко был ошарашен.

— Калибр пули, на глаз, не подходит под существующие образцы вооружения снайперов. Оружие сделано по специальному заказу и не имеет аналогов. Также и сама пуля. Проведу тщательный анализ, потом доложу подробнее.

Майор почесал затылок, сдвинув кепку на лоб. Чертыхнулся, заметив подъехавшую машину местного отделения ФСБ. Невысокий мужчина в тёмных очках быстро подошёл к Бойко, пожал руку. Потом медленно осмотрелся.

— Попали мы с тобой, майор, по самые не балуйся, — сказал он, снимая очки. — Мне уже звонили из столицы. К нам прибывает какой-то спец. Говорят, в помощь. Ты сам что думаешь?

— Я в полном ауте, Палыч, — признался Бойко. — Сам посмотри. Возможная позиция снайпера может быть только вон на том холме, — он махнул рукой, показывая на пригорок, покрытый снегом и редкими деревьями. — А до него... больше километра! По словам эксперта, пуля не поддаётся идентификации. Он даже не сможет определить тип оружия, из которого стреляли! Сейчас опрашиваем всех, кто был в доме. Мэр в панике...

— Ну, это понятно, — махнул рукой руководитель ФСБ района. — Ладно. Ты посуетись пока. А я поеду спеца встречать.

Бойко кивнул и вдруг встрепенулся.

— Что?! — спросил Палыч.

Майор подхватил его за локоть, отвёл в сторону.

— Понимаешь, — Бойко пожевал губами, — история тут недавно произошла в городе.

— Ну?!

— Убиенный чиновник — бывший муж директрисы нашей музыкальной школы. В субботу днем он накуролесил. Приехал к ней, ну и... избил, снасильничал жёстко. В больнице она.

— Это проверено?! — взвился Палыч.

— Да, — отмахнулся майор. — Соседи видели и его, и его машину, и его охрану. И пострадавшая подтвердила. Но... заявление писать не стала.

— Почему? Ах, да, — Палыч сплюнул. — Толку-то его подавать...

— Вот!

— Стоп! Ты думаешь, что кто-то из её знакомых, или сама директриса наняла киллера? Из мести?

— Ну, как одна из версий... хотя, Алла Павловна вряд ли наняла кого. Врачи её сном лечили. Да и телефона при ней нет. Думаю, надо поискать заказчика среди конкурентов чиновника. Такую операцию готовить надо. Исполнитель вряд ли из местных, а это время.

— Да, — протянул Палыч, — задачка не из лёгких. Похоже... висяк. Ох, чую, полетят головы!

Он потёр шею.

— Черт! Мне до пенсии три года осталось... Миш, ты уж пошустри, покопай. Ты же можешь. Вот что. Давай со мной, встретим спеца. Вот и выложи ему все. А твои пусть продолжают здесь. И чтоб никто не расходился.

 

 

Высокий человек в чёрном плаще, сощурив глаза, осматривал местность вокруг особняка мэра. Глубокий шрам на щеке придавал его лицу какое-то звериное выражение, плотно сжатые тонкие губы упирались одним краем в этот шрам, падающий к подбородку.

— Тот холм осмотрели? — он показал рукой на возвышенность, обращаясь к майору Бойко.

— Да, — ответил тот. — Но следов там много. Дети с этой горки катаются. Кто на лыжах, кто на санках. Мы все склоны облазили, следов пороха не обнаружили.

Высокий кивнул, соглашаясь.

— Работал крутой профи, — сказал он. — Стрелять можно только оттуда. А ни следов маячка, ни следов приборов не нашли? Дистанция выстрела запредельная, без прибора измерения изменений силы и направления ветра не обойтись. И их, как минимум, должно быть два. Где-то перед домом и посреди дистанции.

— Все обшарили, полковник, — ответил Бойко. — Ничего не нашли. Да пуля эта странная. А зачем стрелку приборы? Были случаи, когда и с двух километров попадали.

Высокий усмехнулся.

— Это чистая случайность. Тогда поехали со мной, майор, — сказал он, направляясь к машине с синей мигалкой. — Времени у нас до вечера завтрашнего дня. Потом будем делать выводы.

— А куда ехать? — спросил Бойко, догоняя полковника.

— В столицу, — ответил спец. — Есть у меня один знакомый. Спросим у него совета. Только, майор, держите язык за зубами. О нашей поездке никто не должен знать.

— Может, тогда я не поеду? — жалобно попросил Бойко.

— Не дрейфь, без тебя никак. Ты в курсе всего, а у человека могут быть вопросы, на которые я не смогу ответить.

 

 

— Приехали?! — тяжёлую дверь квартиры в центре Москвы им открыл седой дед. — Привезли?

Полковник кивнул, доставая две бутылки «Московской».

— Проходите, — буркнул дед, пропуская гостей вглубь тёмного коридора. — Идите на кухню, я только очки прихвачу.

Бойко не отставал от высокого полковника, который решительно прошёл в большую кухню с одиноким столом посередине.

— Берите стул, майор, присаживайтесь.

На кухню вошёл хозяин квартиры, шаркая ногами, нацепил очки на нос, присел на табурет, достал гранёный стакан.

— Ну, с чем пришли?

Полковник кивнул Бойко, и тот выложил пакетик с пулей. Дед заметно дёрнулся, посмотрев на неё. Дрожащей рукой открутил пробку с одной из бутылок, налил полный стакан. Медленно выпил. Крякнул от удовольствия.

— Это было в начале восьмидесятых, — начал он говорить. — По приказу Андропова сформировали особое подразделение стрелков. Об этом знали немногие, а курировал один человек, я не знаю ни его фамилии, ни его звания. Обращались к нему — командир. Я обучал группу стрелковой подготовке. Бою на сверхдальние дистанции. Оружие конструировали по спецзаказу в закрытом цеху. Все было тщательно рассчитано. И калибр, да и сама винтовка с оптикой. Скажу я вам — произведение искусства! Длинноствольная, но лёгкая. На стволе насадки, как говорится, без шума и пыли. Людей в группу набирали разных, но их лиц я не видел. Под масками все были. Да, помимо стрельбы их обучали ещё невесть чему. В общем, это были законспирированные убийцы со своим индивидуальным оружием. Умеющие ждать своего часа и не теряться в любой ситуации.

Он налил водки на полстакана, опять медленно выпил.

— Когда Союз развалился, командир сжёг все документы и застрелился.

Полковник подскочил на стуле.

— Значит, по стране гуляет толпа хорошо обученных киллеров с оружием?

— Сядь, не маячь, — осадил его дед. — Насколько я знаю, стрелять они будут только по приказу, который получают вместе с инструкциями. А приказ может быть только от одного человека — их куратора, который... мёртв.

— Они люди, — махнул рукой полковник, — что им стоит начать палить без приказа.

— За последние двадцать лет ты находил подобные пули?

— Нет, — остановился полковник.

— То-то, — протянул дед. — Тогда люди были другими, не то, что нынешняя молодёжь. Отбирали самых устойчивых и надёжных, проверяли несколько раз.

— А почему кто-то начал стрелять?!

— Вот! — дед поднял палец. — Значит, не мог решить проблему иначе. Загнали его в угол. Они же все — простые человечишки. Живут нормальной жизнью, но, да... в какой-то момент могут встать перед выбором. Но... тот, кто стрелял, не видел другого выхода либо его очень сильно разозлили, до печёнок. Хм... кстати, а кого шлёпнули?

Дед произнёс это так, будто муху прибили, а не человека.

— А, чиновника одного, — ответил полковник. — Берега тот потерял.

— Значит, так оно и надо, — пьяно кивнул дед. — Могу совет дать.

— Говори, — насторожился полковник.

— Вам, бедолаги, надо найти какого-нибудь идиота и повесить на него эту стрельбу. А о стрелке забудьте. Будете рыть — трупов станет больше. Оно вам надо? Пройдёт ещё лет тридцать, так они сами вымрут — ребятки из того подразделения. Да и не найдёте вы их, уж прятаться они обучены.

 

 

Подполковник Бойко сидел за столом в отделе и читал распечатку с данными по Тимофею Сергеевичу Кузнецову.

С момента убийства столичного чиновника минуло уже три месяца. ФСБ нашла исполнителя и заказчика, и после короткого следствия дело закрыли. Досталось и Бойко. Его произвели в подполковники, поблагодарив за оперативную работу. Правда, перед этим высокий полковник со страшным шрамом провёл с Бойко, так сказать, приватную беседу, на которой будущий подполковник подписал кучу всяких бумаг.

Но Бойко не успокоился. Ему не давала покоя мысль о том, что профессиональный убийца ходит по его городу и способен в любой момент открыть стрельбу. Мало ли какая вожжа ему под хвост попадёт.

После того как Алла Павловна вышла из больницы, он долго с ней беседовал. Женщина была удивлена, ошарашена, и, как показалось Бойко, сильно обрадована смертью своего бывшего мужа, хотя тщательно это скрывала. То, что он от неё услышал, ввергло его в лёгкий шок. Подполковник поначалу не поверил, думал, нарочно наговаривает, но по мере опроса окружения Вадима Антоновича и столичных знакомых Аллы Павловны, коих оказалось очень немного, Бойко понял, что женщина не врала.

Он собрал справки из больниц, в которых побывала Алла Павловна, потому что это происходило ежегодно, и портрет олигарха был составлен.

— И как таких людей земля носит?! — пробормотал Бойко, начиная испытывать уважение к стрелку, который внял этому вопросу.

А ещё он стал понимать — все сходилось к дворнику Тимофею, поскольку о том, что произошло на квартире Аллы Павловны, знали немногие. И Бойко по-тихому стал «копать» под него.

Распечатка с данными удивила подполковника. Родился, учился, прописан. Будто кто-то умело стер всё, что относилось к жизни дворника. Да и сам Тимофей не выглядел как деревенский простак. Чувствовалась в нём какая-то «порода», внутренний стержень, непонятная сила.

 

 

— Здравствуйте, Тимофей Сергеевич, — подполковник Бойко протянул руку для приветствия. — Я из полиции, помните? Мы встречались в больнице.

— Добрый день, — ответил дворник, пожимая руку полицейского.

— Я хочу с вами поговорить... наедине, — сказал Бойко.

Тимофей посмотрел по сторонам.

— Так нет никого.

Подполковник, будучи умелым сыщиком, поразился мгновенной смене выражения глаз дворника. От безразлично-тёплого в начале встречи, до проницательно-холодного после предложения разговора. Из слегка сутулого, небрежно машущего метлой человека, Тимофей преобразился в напряжённого и сильного зверя, готового к прыжку. Бойко даже слегка испугался. Но совладал с собой и протянул Тимофею распечатку с его данными.

— Что это? — удивился дворник.

— А вы почитайте.

Тимофей пробежал глазами по бумаге, усмехнулся.

— И что?

— А ничего не смущает? — удивился подполковник.

— Да нет, — пожал плечами Тимофей, — все правильно.

— Это то, что есть по полицейской базе. Смотрите, после учёбы в школе тут же место вашего жительства здесь. А между ними ничего, будто вас и на свете не было.

— А я-то здесь при чём?

— А притом, что о случившемся с Аллой Павловной знали немногие. И вы, в том числе.

Тимофей продолжал смотреть на Бойко вопросительно, но уже с некоторой долей насмешки.

— Хорошо, — продолжил подполковник, — послушайте минут пять. Я расскажу вам одну историю.

Дворник повёл плечом. Мол, валяй — рассказывай.

— Некий молодой человек лет тридцать назад, — начал Бойко, — проходил обучение в одном секретном подразделении тогда ещё КГБ. После этого, снабдив оружием, документами и тщательно законспирировав, его отправили в жизнь. Но раз в месяц он должен был появляться в нужном месте в определённое время, что и делал. Потом страна, которой он служил, перестала существовать. А молодой человек, вернее, уже зрелый человек, подчиняясь инструкции, все равно приходил на место, хотя сильно рисковал — времена были смутные и непростые. Затем он решил, что вся эта бандитская катавасия пусть пройдёт мимо, и перебрался в глухую деревеньку, продолжая раз в месяц приезжать в условленное место. Только не знал, что куратор сжёг все документы и покончил с собой.

Тимофей при этих словах едва заметно дёрнулся, и это увидел Бойко.

— Он перестал ездить в столицу и зажил размеренно и спокойно, — продолжал подполковник. — Так бы все и закончилось, но... он влюбился. А возлюбленная оказалась бывшей женой одной... сволочи, который раз в год её насиловал и избивал. Причем в её день рождения.

Желваки на скулах Тимофея заходили ходуном. Он сжал рукоять метлы, и Бойко даже послышалось, что дерево со стоном скрипнуло.

— А в этот раз, — давил подполковник, — бывший муж перестарался. И не учёл, что у Аллы Павловны появился поклонник, обладающий смертельными навыками.

— А вы зачем это говорите? — не сдержался Тимофей.

Бойко, не страшась, подошёл вплотную к дворнику и быстро зашептал ему на ухо:

— Я знаю, что это ты. Меня интересует только одно — будет ли ещё стрелять твоя метла.

Тимофей усмехнулся, отстранился от полицейского.

— Знаете, Михаил, — дворник посмотрел на свой инструмент, задумался.

Пришла очередь дёргаться подполковнику. Он не представлялся по имени, но понял, что человек даёт ему понять, с кем Бойко разговаривает.

— Я выслушал вашу историю, а теперь послушайте мою.

— Я готов, — кивнул Бойко.

— Видите эту метлу и вот этот окурок, что лежит на асфальте?

— Да.

— Так вот. Я медленно, одной веточкой своего веника смахиваю окурок с дорожки. И видите, как ловко получилось. Это потому что я делаю так каждый день, кроме выходных, конечно. Но со временем метла приходит в негодность. Древко темнеет, веточки веника ломаются и сохнут. Тогда её надо менять. И даже если она бездействует, как вы думаете, сколько она так сможет простоять? На ветру, морозе и в дождевой воде? Ну, махну я разок — и рассыплется в труху. И это не все. Согласно жёсткому правилу, я должен метлу сжечь. Поскольку в прутья забиваются всякие микробы, блохи и прочие ненужные элементы. А другой инструмент мне никто не даст. Потому что не знают, что я могу ловко смести с дороги окурок. А когда и практики нет, так даже метлу не доверят.

Тимофей замолчал. Подполковник смотрел на здание музыкальной школы и раздумывал. Можно ли верить этому человеку, стоящему перед ним в ватнике? Ведь он дал понять, что оружие уничтожил, значит, и стрельбы больше не будет. А кто ещё, кроме Бойко, знает, что этот дворник — уникальный снайпер? Да, никто. Значит, только от подполковника зависит, будет ли Тимофей стрелять. Вот и весь расклад.

— Я услышал все, что нужно, — сказал Бойко, собираясь уходить. Сделав шаг, остановился.

— Удачи вам.

— И вам удачи, Михаил.

 

 

Тимофей смотрел в спину уходящего полицейского не жалея ни о чём. Радость любви и обретённой свободы наполнила его сердце. Он вскинул подбородок, стараясь унять её, чтобы моментально увлажнившиеся глаза не уронили слёзы. Тимофей не замечал свинцово-серых зимних туч. Сквозь влажную пелену видел только её... стройные ноги, подрагивающие пухлые губки и летящие параллельно земле длинные чувственные пальцы...