Побег

Будучи уже в преклонном возрасте, Лев Николаевич взял за обыкновение тайком покидать усадьбу. Одетый в армяк, холщовые порты и лапти Толстой, помахивая узелком, двигался в направлении к одному ему известной цели. Проходя придорожные деревни, граф проповедовал и наставлял.
Первые побеги довольно легко пресекались полицией. Стражи закона, поднятые на ноги перепуганной Софьей Андреевной, легко вычленяли из странников мощного седобородого старца с горделивой осанкой. Учтиво, но строго, усаживали в пролётку и доставляли нахохлившегося Толстого в родовое гнездо. Там он обиженно запирался в кабинете, где немедленно принимался строить план нового побега.
Отныне, проанализировав все неудачные попытки, мятежный граф отправлялся в путь переодевшись то книгоношей, то углежогом, а бывало, и монахиней. Посыпал следы смесью махорки и перца. Не пользовался мостами, преодолевая реки вплавь. Избегал постоялых дворов, ночуя в лесу.
Каждое исчезновение Льва Николаевича немедленно становилось достоянием общественности. В трактирах и чайных делались ставки на «сколь долго не изловят», и горячо обсуждались причины побега.
— Было ему видение, — уверяли одни, — что есть под Обдорском-городом озеро. Ежели граф окунётся в него три раза, то враз помолодеет и ещё одну жизнь прожить сможет.
— К государю с грамотой идёт, — поднимали вверх палец другие. — В той грамотке обо всех народных обидах прописано.
— Бога, — шептали третьи, — он ищет. И знамения ждёт.
***
Софья Андреевна села за письменный стол мужа и на мгновение, собираясь с мыслями, замерла. Затем, тряхнув головой, решительно взялась разбирать разбросанные бумаги. Бегло просмотрела черновики писем. Разгладив ладонью, внимательно изучила несколько скомканных счетов. Переворошила стопку газет. Поочерёдно открыла все папки с набросками новых повестей. Заглянула даже в корзину. Ничего! Вздохнув, она достала из волос шпильку, и отомкнула ящик стола. Выдвинув на треть, безошибочно нашарила в глубине Дневник в коленкоровом переплёте. Поморщившись, открыла на последней странице и прочитала:
«Если представить себе народы исповедующими такую религiю, которая требовала бы, главное, энергическихъ порывовъ, легкомыслiя, веселости, то въ народахъ, исповедующихъ такую религiю, самый большой успехъ имели бы Цыгане».
— Вот оно как, милый друг, — Софья Андреевна, взяв медный колокольчик, несколько раз позвонила.
— Всю усадьбу, барыня, обыскали, — затараторил с порога, тотчас явившийся слуга. — Нет нигде. Видать, ночью утёк, а куда — никому не ведомо. Не дай бог...
— Табор цыганский есть поблизости? — перебила Софья Андреевна.
— В Селиваново. С неделю, как встали.
— Ступай на конюшню, вели запрягать. Сей же час едем.