ОТРАВИТЕЛЬНИЦА (на конкурс)
Алексей ГОРШЕНИН
На конкурс повестей
ОТМЩЕНИЕ
Повесть
1
Николай Шумаков нашел Юлю по объявлению в толстенной, как «Нью-Йорк Таймс», рекламной газете «Доска объявлений». Одна из ее страниц пестрела завлекающими приглашениями к интимным встречам. Познакомиться для любовных утех предлагали «изящные брюнетки», «аппетитные шатенки», «длинноволосые, длинноногие, эффективные блондинки», «красивые в чулочках», «ласковые, темпераментные, гостеприимные девушки с яркой внешностью», «красавицы Сибири», «соблазнительные массажистки», «принцессы нежности и ласки», «элитные», «пышногрудые», «фигуристые» с «круглой попкой» и просто «маленькие, худенькие», но «сладенькие девочки», готовые удовлетворить любые фантазии и возбудить «даже мертвого»…
Ассортимент был на любой вкус, цвет и кошелек. Николай от души повеселился, читая объявления. Глаза разбегались от предложений одно зазывнее и экстравагантнее другого. Но по своему предпринимательскому опыту он знал: чем бросче и назойливей реклама, тем, как правило, хуже товар. Поэтому после некоторых размышлений остановился на скромном объявлении: «Симпатичная блондинка Юля познакомится лично». Николай набрал указанный телефон…
Такого рода способ завязывания интимных связей был им еще не опробован. Пользовался, правда, пару раз услугами девочек по вызову, которых, как пиццу на дом, доставляли клиентам шоферы-охранники, но эти встречи оставили у него ощущение наспех и всухомятку съеденных не первой свежести дешевых бутербродов, которыми ни голода не удовлетворил, ни удовольствия не получил. Одна изжога.
Впрочем, женским полом Николай по жизни вообще особо не увлекался. Появлялись, конечно, время от времени подружки, завязывались отношения, но потом это как-то само собой рассасывалось, исчезало. Позже и вовсе не до того стало: слишком многое в последние годы на него навалилось: смерть старшего брата, затем матери, разрыв с отцом… Ну и небольшой бизнес свой надо было ставить на ноги. А это нескончаемые хлопоты, когда с темна до темна крутишься, как белка в колесе. Не до баб! Теперь, слава Богу — тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо! — дело вроде бы налаживается: успел и квартирку купить, и машину, и перспективы просматриваются неплохие. Так что можно себе позволить и расслабиться немного…
Интуиция Николая не подвела. Юля оказалась весьма привлекательной и интересной особой. Она не смотрелась секс-бомбой, но все у нее было на месте, все ладно пригнано. И, что поразительно, ни в миловидном мягкого овала открытом лице ее, ни в сине-зеленоватых больших глазах, меняющих цвет (как позже заметил Николай), словно морская волна в разную погоду, ни во всем остальном облике девушки не просматривалось еще той печати порчи и порока, которую неизбежно и очень быстро накладывает древнейшая профессия. Юля была пока свежа, не залапана, не замусолена множеством чужих губ и рук. Когда Николай впервые увидел ее на пороге своей квартиры — саму скромность и чистоту, которые еще больше подчеркивали ее простенькая синтетическая курточка, а под ней незатейливое платьице с белым шелковым воротничком и дешевые туфли, — он невольно подумал, что с такой, как она, хоть сейчас можно смело отправляться к родителям на смотрины. Но показывать ее ему было некому и незачем. Да и жениться в обозримом будущем Николай не собирался.
Первое впечатление, впрочем, было обманчивым. Во всяком случае, в постели Юля оказалась куда искуснее Николая. Но шло это, как все больше убеждался он, скорей не от большого собственного опыта, а от самой ее натуры, отмеченной и чувственностью, и внутренним темпераментом, и фантазией, и даже артистизмом. В ней каким-то непостижимым образом уживались современная, без лишних комплексов «герлз» и тургеневская барышня.
С Юлей Николай по-настоящему отдыхал. И не только в постели. Она была разносторонней девушкой. Хорошо пела, аккомпанируя на гитаре, знала уйму стихов, вообще отличалась начитанностью, в отличие от Николая, «искурившего», как в той поговорке, «один букварь с братом на двоих». И Николай сначала никак в толк не мог взять, отчего такая интересная и развитая девушка пустилась по волнам эротического бизнеса. Однажды он прямо спросил ее об этом. Юля болезненно поморщилась, словно ей наступили на больную мозоль, и сказала:
— Зачем тебе знать?
— Да так… — отчего-то смутился Николай. — Вроде бы не один уже день вместе, хочется побольше о человеке узнать.
— Ничего интересного, — отмахнулась Юля. — Обычная история. Деньги нужны. — Помолчала и, вздохнув, сказала: — За учебу платить надо. Я на четвертом курсе филфака в педуниверситете учусь. Да и одеться-обуться прилично тоже хочется. А Жизнь-то нынче вон какая дорогущая! Чтобы дешевое бельишко купить, месячной стипендии не хватит.
— А родители?
— Разошлись они. Отец свалил неизвестно куда, а мать с новым мужем живет. Им совсем не до меня. Да и они мне оба по барабану.
— Ну а другим способом нельзя заработать?
— Можно, наверное, но у меня как-то не получалось. Я и официанткой в пиццерии была, и уборщицей в офисе, и всякие рекламные листовки по почтовым ящикам раскидывала. Везде гроши, да и те сразу не получишь, вечно задержки. А у меня и так кругом долги.
— А что… здесь больше выходит?
— Если судить по моим однокурсницам, — да. У нас полгруппы этим делом занимается. Кто в массажных салонах, кто по вызову. У всех прикид отличный, косметика, кольца-перстеньки, ни в чем себе не отказывают. Я среди них как золушка.
— И тогда ты решила, что панель — лучшее место для заработков? Сам того не желая, съязвил Николай.
— А что — думаешь, когда на фирме бизнесменишки, вроде тебя, пытаются оттрахать за просто так прямо на рабочем месте, — это лучше? — с вызовом ответила Юля. — Понимаю, что за все надо платить! Так уж лучше я сама предложу свой товар и цену ему назначу. На панель я, конечно, не пошла бы. Там и противно, и опасно. Можно так нарваться…
— Нарваться можно везде, — заметил Николай.
— Можно, — согласилась Юля. — Но тут ты как бы сама себе хозяйка: не нравится клиент — откажись от него.
— И многим ты уже отказала в своей индивидуальной трудовой деятельности? — уже предчувствуя ответ, поинтересовался Николай.
Юля потупилась и смущенно призналась:
— Не успела я еще никому отказать. Я только начинаю…
— Дай Бог, чтобы и остальные клиенты у тебя были такие же хорошие, как я, — самодовольно сказал Николай.
— И чтобы их было как можно меньше, — со значением, смысл которого, впрочем, Николай сразу же просек (девушка явно искала долговременного партнера-спонсора), уточнила Юля.
— Слушай, а возраст для тебя значение имеет? — вдруг спросил Николай, осененный какой-то мыслью.
— В каком смысле?
— Ну, к примеру, пожилого человека будешь обслуживать?
— Почему бы и нет, если он того стоит? — пожала плечами Юля.
— Стоит, стоит… — невнятно пробормотал Николай, захваченный какой-то идеей…
2
Вот он, — показал Николай на вышедшего из подъезда мужчину. Юля подалась вперед, к лобовому стеклу, чтобы лучше разглядеть, но Николай резко осадил ее:
— Еще высунься, ручкой помаши…
Мужчина тем временем приближался. Стройный, подтянутый, фигурой своей он никак не походил на человека, которому, по словам Николая, было под шестьдесят. Темно-русые вьющиеся волосы слегка тронуты сединой. Как и небольшая аккуратная бородка, завершающая продолговатое с правильными чертами лицо мужчины. Легкую горбинку его прямого носа оседлали солнцезащитные очки. Вполне, в общем, привлекательная внешность. Как-то не похож он на отморозка, которого рисовал Юле Николай, уговаривая ее на это щекотливое дело…
Связь их длилась уже не одну неделю. Николай то пропадал на какое-то время, то звонил, вызывая Юлю к себе на квартиру, и она честно отрабатывала свои деньги. Было бы лучше, если б Николай вообще взял ее на содержание, но он не спешил и расплачивался за каждый визит отдельно. И вот однажды он сделал ей предложение. Не в смысле замуж пойти, но тоже заставившее ее задуматься.
— Знаешь, — сказал Николай, — ты можешь заработать куда больше, чем я тебе сейчас плачу, и не в час по чайной ложке, а почти сразу.
— Как это? — удивилась Юля.
— А вот так, — сказал Николай. — Надо сделать одно дело…
Дело же состояло в следующем. Есть на земле один злобный монстр-старикан. Этот страшный человек появился в их доме после смерти отца Николая, погибшего несколько лет назад в Таджикистане, где служил в дислоцированной там 201-й российской дивизии. Гость представился сослуживцем и другом отца и попросился к ним на постой на некоторое время, пока не обустроится в незнакомом городе. Мать по доброте душевной и в память о муже согласилась. Она и предположить не могла, какие беды тем самым навлекает на свой семейный очаг. Позже оказалось, что этот монстр занимается наркоторговлей и возглавляет организованную преступную группу, поставляющую наркотики из Средней Азии. В нее вовлек он и старшего брата Николая — Бориса. Во время операции по захвату накодельцов он был убит. Узнав об этом, мать наложила на себя руки. Монстру же удалось ускользнуть. Николай оставался последним из их семьи свидетелем его злодеяний, поэтому вынужден был бежать и скрываться. Но вечно скрываться невозможно, да и терпение лопнуло, Пришла пора навсегда «закрыть» негодяя. Однако сделать это не так просто. За ним не только мафия, но и коррумпированные органы, благодаря которым он всегда может вывернуться, выйти сухим из воды. А если от него не избавиться раз и навсегда, будут продолжать страдать честные, ни в чем неповинные люди, литься реки крови. Поэтому надо действовать осторожно и хитроумно — чтобы комар носа не подточил…
— У меня есть один план, который поможет нам нейтрализовать этого упыря… — понизив голос, хотя никого, кроме них двоих в комнате не было, говорил Николай.
План был гениально прост, хотя исполнение его требовало определенных усилий и времени. И Юле отводилась в нем главная роль. Заключался план в следующем. Юля должна была обаять и влюбить в себя старого негодяя, вступить с ним в длительную связь…
— Как с тобой? — уточнила с каким-то царапнувшим Николая вызовом Юлия.
— Со мной, не со мной… — поморщился он. — В такую, которую ему не хотелось бы прерывать. Поняла?
— А дальше?
— А дальше мы будем сживать его со света, — нехорошо усмехнулся Николай, и тут же лицо его сделалось серьезным и жестким.
— Каким образом?
— Будешь подсыпать ему один порошочек, который станет его и убьет… Впрочем, когда до этого дойдет, поговорим отдельно.
— Значит, хочешь использовать меня в качестве киллера? — возмутилась Юля.
— Ой, только не надо этой дешевой криминальной мелодрамы! Просто стоит задача быстрее очистить землю от злодея и преступника и получить за это… ну, скажем… — наморщил на секунду лоб Николай, — три тысячи баксов.
— И всего-то? За такого можно было б и больше! — окончательно завелась Юля.
— А сколько ты хотела? — раздраженно спросил Николай.
— Да раза в три больше!
— В три раза?! — изумился он. — Девять штук только за что, будешь подсыпать ему порошочек?..
— Который сведет его в могилу, а меня — за решетку, — закончила Юля.
— Ну, его и в самом деле отправит куда надо, но тебе-то бояться совершенно нечего.
— Да, конечно, я с ним буду жить, он при мне умрет, и мне нечего бояться… Ври да не завирайся. Начнется следствие, и я первая подозреваемая. Так?
— Не совсем. Понимаешь… — Николай погладил Юлю по плечу. — Порошок действует медленно, постепенно и незаметно. Он доводит организм до критического состояния — и наступает смерть. Но самое главное — через два-три часа после приема от него не совершенно остается следов. И никакие криминалисты с любыми их анализами его не смогут обнаружить. Все чисто. Представляешь!
— Так не бывает, — недоверчиво сказала Юля.
— Бывает… — возразил Николай. — В наше время все бывает.
— Ну, хорошо, а если он догадается про меня… Мне ж тогда не жить!
— А ты сделай так, чтоб не догадался. За хорошие деньги можно и постараться.
— Это ты называешь — хорошие деньги?
— Да ты их своим промыслом и за полгода не заработаешь.
— Зато и без риска.
— А тут что за риск? — начал злиться Николай. — Ну… минимальный…
— Для тебя… — не сдавалась Юля. — Ты в сторонке останешься, в тенечке. А я жизнью буду рисковать
— Ладно — пять и по рукам, — назвал новую цену Николай.
Юля задумалась.
Если все так, как говорит, Николай, то, правда, чем она рискует? Юля и сама где-то слышала или читала об удивительном порошке, который чудесным образом заметает за собой следы. Но это, кажется, секретное изобретение спецслужб?.. Впрочем, сегодня все тайны продаются и покупаются, и у Николая тоже вполне может оказаться нечто подобное. С другой стороны, убийство есть убийство, как его ни обставляй. Но ведь и старикан, если верить Николаю, убийца, на совести которого не одна загубленная душа. Так что одним больше, одним меньше… Вокруг столько крови, что лишняя капля ничего не изменит… Еще и доброе дело она, глядишь, сделает: избавит мир от такого… Тоже мне, Робин Гуд в юбке! — тут же усмехалась про себя Юля.
Однако, как ни крути, Николай предлагал хорошие деньги, на которые она смогла бы серьезно поправить свои дела и решить большинство текущих проблем. Надоело уже вот так жить, не имея ни опоры, ни поддержки…
Жалкая провинциалка из глухого райцентра, где можно только тихо умирать от беспросветной тоски, Юля поехала после окончания школы в областной город, полная радужных надежд. Ей казалось, что ждет ее здесь прекрасное будущее: получит хорошее образование, заведет семью и будет жить красиво и счастливо, как в дамских романах, которые обожала ее мать. Однако реальность очень быстро рассеяла розовый туман ее мечтаний.
Юля хорошо сдала вступительные экзамены в педуниверситет, но, в результате, ей предложили только платное обучение. И лишь благодаря отцу, который на первых порах, когда после развода еще продолжал жить в райцентре, как мог, поддерживал ее, оплачивая учебу и общежитие, чем вызывал раздражение и злость матери, уверенной, что он выбрасывает деньги на ветер, а девке надо искать выгодного мужа, Юля продержалась в в вузе два года. А потом отец куда-то уехал, не оставив никаких координат, исчез, растворился, словно и не существовало его никогда. Может, уже и в живых нет. Мать же, найдя себе нового мужа, на дочь смотрела теперь как на досадную в ее жизни помеху.
Надеяться больше было не на кого, Юля осталась один на один со своей жизнью, которая зияла пугающей финансовой брешью. Надо было добивать университет. Правда, сейчас Юля, уже имевшая некоторое представление, как живут российские педагоги на свою нищенскую зарплату, вовсе не была уверена, что вузовский диплом существенно изменит ее дальнейшую жизнь. Тут мать, возможно, была и права. Но по врожденной привычке доводить начатое до конца, Юля решила вуз не бросать и упросила ректорат отсрочить ей сроки выплаты за очередной семестр. Но уже и эти сроки проходили, а положение почти не менялось. Еще и из общаги попросили за неуплату. Хорошо хоть подруга Ленка выручила: на квартире, которую снимала, приютила. В общем, куда ни кинь, везде клин. Случайные же заработки никак не спасали.
Однажды им с Ленкой попалась на глаза рекламная газета, где «милашки» и «обаяшки» предлагали себя желающим. Они зачитывали объявления вслух и от души хохотали. А потом Ленка сказала: «А что — может, и нам с тобой попробовать? Чем мы хуже всех этих «кошечек»? Дадим о себе в эту же газету объявление, укажем телефоны. Работать будем без посредников».
Решили, что каждый должен представлять себя сам, но достаточно скромно и со вкусом. Ленка написала о себе: «Умна, красива, молода! Приеду в гости хоть куда!», а Юля — совсем лаконично: «Симпатичная блондинка познакомится лично». Ленка сама же оба объявления в газету и отнесла. Юля при этом ни на что особенно не рассчитывала, отнеслась скорее как к шутке. Но через несколько дней сначала «клюнули» на Ленку, и Юля спешно ретировалась, уступая подруге жилплощадь, а потом и ее «вызвонили» и пригласили на интимное рандеву…
И не так оказался страшен черт, как его малюют. Наверное, потому, что первые Юлины клиенты не были ни бандитами, ни сексуальными маньяками или извращенцами, а были просто затурканными своими женами и семейными проблемами мужичками в поре «кризиса среднего возраста», решившими хоть разок в жизни поискать приключений на стороне. При немалом своем семейном стаже были они неловки и неуклюжи в постели, и Юле приходилось самой брать инициативу на себя. Зато каждый изливал душу по полной программе, словно приходил не к проститутке за любовными утехами, а к попу на исповедь. И это было куда неприятнее и утомительнее, чем чувствовать на себе чужое нелюбимое тело. Но поскольку теперь это становилось частью ее работой, приходилось терпеть, изображая, с одной стороны, страсть, а с другой — участливое внимание. Впрочем, и то, и другое удавалось ей без особого труда, как нечто вполне естественное, включающееся в нужный момент само собой.
Николай на ее «профессиональном» счету стал не то не то шестым, не то седьмым. И, можно сказать, постоянным клиентом. Во всяком случае, Юле очень хотелось бы на это надеяться. Не только потому, что он приносил ей довольно ощутимый для ее положения доход. С ним было проще и легче. Он был достаточно молод, недурен собой, хорошо сложен, неплох как сексуальный партнер. И, слава Богу, не лез с душевными излияниями. С ним можно было беспечно поболтать, посмеяться, даже стихи почитать. Юля не загадывала далеко, и нынешние достаточно теплые, непринужденные их отношения ее вполне устраивали. И вдруг это неожиданное предложение…
Сполохи сомнений, впрочем, мелькали в голове Юли недолго. В зеленом дьявольском свете вожделенных баксов, застилающем ее сознание, растворялись последние рефлексии…
Мужчина поравнялся с их машиной — Николай поспешно прикрылся газетой — и, не обратив на авто ни малейшего внимания, повернул направо.
— Куда он? — спросила Юля.
— Есть неподалеку одна кафушечка, «Зеленый попугай» называется. Любит он там посидеть, пивка попить. Кстати, удобное место для знакомства. Твоих «коллег» там не бывает, поэтому все сойдет за чистую монету. Еще и за непорочную деву примет, если постараешься, — хмыкнул Николай.
Он легонько надавил на педаль газа и медленно двинулся следом за «клиентом».
— На вот тебе его фото, пригодится, — протянул он небольшого размера фотографию явно из семейного альбома.
— А как его звать?
— Анатолий Борисович. Надеюсь, скоро он тебе сам представится. А вон и заведение, — показал Николай на кирпичную пятиэтажку старой постройки. В глубину ее полуподвала вела каменная лесенка в несколько ступенек, увенчанная с улицы аркой, на которой красовалось — «Зеленый попугай».
«Клиент» уже спускался вниз. Вот он потянул на себя золоченую ручку и скрылся за темно-коричневой входной дверью.
— Действуй! — сказал Николай.
Юля вздохнула, и стала выбираться из машины.
3
Юля потянула золоченую ручку двери на себя и прошла внутрь. Здесь оказалось довольно уютно. Интерьер кафе был стилизован под старинную таверну. На краю стойки бара Юля увидела клетку с большим зеленым попугаем, который, заметив ее, закричал надтреснутым голосом: «Добр-р-ого здр-р-авия!» Видимо, приветствовать этой немудреной фразой каждого вновь пришедшего входило в его обязанности дрессированной птицы.
Юля прошла к стойке и огляделась. Посетителей было немного. Несколько парочек за массивными деревянными столами в интимном полусумраке подвальчика потягивали кто пиво, кто напитки покрепче. «Клиент» сидел в дальнем углу в одиночестве. Юля почувствовала на себе его заинтересованный взгляд. Тем лучше! Оставалось только решить: самой, подсев к нему за столик, завязать знакомство, или подождать у стойки в надежде, что он возьмет инициативу на себя и подойдет ее «снять». А если не возьмет, не подойдет? Будет из своего угла на нее пялиться, а дальше — тишина. Юля заказала коктейль и с робостью человека, впервые попавшего в подобное заведение, направилась в сторону «клиента».
По совету Николая Юля надела то самое темно-синее платье с белым шелковым отложным воротничком, в котором он впервые увидел ее на пороге своей квартиры. В сочетании с меняющимися, как морская волна, сине-зеленоватыми глазами оно подчеркивало в ней столь неожиданный на фоне нынешней отвязной молодежи и пленительный для настоящего гурмана-ценителя женской красоты облик тургеневской барышни. «Он человек несколько старомодный, в таком виде ты ему больше понравишься», — уверил Николай. — И вообще, я думаю, чем сильнее ты будешь прикидываться скромной овечкой, тем больше у тебя шансов на успех нашего мероприятия».
Возле столика «клиента» Юля приостановилась, словно раздумывала, где бы устроиться: здесь, или подсесть к парочке по соседству.
Анатолий Борисович любил коротать в этом уютном кафе свободные вечера, разглядывая из дальнего своего полутемного уголка посетителей. Юлю он заметил сразу, как только она вошла. И тут же у него возникло удивительное предчувствие, что с этой девушкой у него будет многое связано. Удивительное потому, что он был мужчиной уже далеко не первой молодости, и разве может быть что-то общее между ним и этим юным современным созданием. Вот только на нынешних девиц она не очень походила. Было в ее облике нечто такое, что навевало на воспоминания о собственной молодости. Словно и пришла она оттуда, а, может, и из еще более давних времен, отмеченныхэ заповедной чистотой и возвышенностью чувств.
— Девушка, присаживайтесь сюда, — пригласил Анатолий Борисович. — Разделите мое одиночество.
— А если я тоже хочу одиночества? — помимо воли вырвалось у Юли, и она испугалась: ведь ее задачей было как раз, наоборот, в ближайшее время, по крайней мере, разделять одиночество этого, пока еще совсем незнакомого ей человека.
— Ну, тогда за одним столом окажутся два одиночества, — мягко улыбнулся «клиент». Он кого-то напоминал ей. Только вот вспомнить не могла.
Юля осторожно поставила на массивную столешницу свой коктейль и нерешительно села напротив.
— Что-то я вас здесь раньше не видел.
— Я случайно сюда заскочила… На минутку…
Вспомнив, что за «случай» привел ее сюда, Юля слегка поперхнулась, поднеся к губам тыльную сторону ладошки, кашлянула разок-другой, собираясь, настраивая себя на нужную волну, и спросила:
— А вы здесь часто бываете?
— Да можно сказать — регулярно. Если только дела не заставляют куда-нибудь на время уехать. Я живу неподалеку. Но дома в пустых стенах не очень весело, а здесь люди. В то же время, спокойно, уютно. А что еще старику надо!
— Да какой же вы старик? — удивилась Юля, и удивление ее было вполне искренним.
Его стать и выправка, многим нынешним молодым с их ранней сутулостью или пивными животиками — на зависть, были видны в нем даже сейчас, когда он расслабленно сидел за столом, поглаживая аккуратной ладонью пивную кружку. И чуть впалые щеки его, и с небольшой ямочкой подбородок были тщательно выбриты, что тоже придавало ему моложавости. Волнистые волосы над высоким любом непослушно распадались на два темно-русых крыла. Если что и выдавало его возраст, так это борозды трех глубоких морщин на лбу и совершенно седые виски. По всей видимости, он не пользовался парфюмом — от него не пахло ничем, кроме чистой здоровой мужской кожи, и это Юле понравилось: иные мужики по полведра всякой дряни на себя выливают. Один из Юлиных клиентов заявился к ней, распространяя такой густой аромат хвойного дезодоранта, что когда вспотел, перейдя к «делу», Юлю чуть не вырвало: было ощущение, будто лежит она рядом с елкой, под которую только что нагадили.
Солнцезащитные очки Юлин визави снял, и теперь она видела его глаза: большие, чуть скошенные к скулам, в полусумраке заведения казавшиеся темно-синими, почти черными. Они смотрели на нее внимательно, но не было в них, к удивлению Юли, того животного похотливого интереса, к которому в последнее время она уже почти привыкла, также воспринимая его как часть своей новой работы. Глаза были теплыми, немного грустными. От них не хотелось отворачиваться или опускать взор.
— Старик, конечно! — снова улыбнулся «клиент». — Скоро шестьдесят стукнет. Но за комплимент все равно спасибо!
«Кто ж так клеится? — подумала Юля. — Другой бы на его месте половину лет себе скостил да хвост павлином распустил, а этот — мои года — мое богатство!..»
И это ей тоже понравилось.
— Тогда вы просто чудно сохранились для своих лет, — сказала Юля. — Вы, наверное, бывший спортсмен? — предположила она.
— Скорее бывший военный, — сказал он. — Разрешите представиться: Анатолий Борисович. А вас?
— Юля.
— Вы очаровательны, Юленька! — с чувством сказал Анатолий Борисович, потянул ее ладошку к себе, и Юля почувствовала тепло его чуть жестковатых губ.
Рук ей никогда не целовали, и ощущение было непривычным. Настолько трогательным, что чуть слезы не навернулись.
— А вы?..
— Что я?
— Попробую сам угадать… Вы скорей всего студентка.
— Вы так проницательны! — сделала удивленные глаза Юля, а про себя с тоской подумала, что в таком сиротском «прикиде» ее, кроме студентки из провинции, живущей вдалеке от бедных родителей, разве что еще за детдомовку или бомжиху можно принять. — Но мне пора, — привстала со своего места Юля.
— Посидите еще! — стал упрашивать Анатолий Борисович, однако Юля, решив, что на первый раз, пожалуй, хватит, а то как бы не переиграть, на уговоры не поддалась. Проводить себя тоже пока не позволила, но пообещала заглядывать сюда почаще, чем необычайно, заметила она, окрылила «клиента», еще раз поцеловавшего ей руку на прощанье.
4
В следующий раз они встретились через день — здесь же, в «Зеленом попугае», столкнувшись прямо у входа. Анатолий Борисович был в синих джинсах и в тон им легкой спортивной куртке на молнии, еще больше подчеркивавших его стать и моложавость.
— Может, погуляем? — предложил он, и Юля не заставила себя упрашивать.
Стояла середина августа, лето шло к исходу. Было еще тепло, но уже не жарко. В кронах деревьев пробивалась золотые осенние пряди.
Они бродили по скверу неподалеку от «Зеленого попугая». Потом сидели на открытой почти пустой террасе летнего кафе. Анатолий Борисович угощал Юлю мороженым, и все больше задумчиво молчал.
Уж не пронюхал ли он чего о ней, не догадался ли, зачем она рядом с ним оказалась? — пугалась Юля, ощущая на себе его взгляды и боясь оторвать глаза от мороженого. — А теперь вот соображает, как расправиться, — передергивало ее от страха. — Он же — мафиози, — вспоминала она рассказы Николая, — главарь банды! Что ему стоит выхватить сейчас пистолет с глушителем, как в телесериалах, и — пук! — ее прикончить! Да он сам, наверное, и мараться не станет. Подойдут сзади два его братка-бандюгана, завернут ей руки назад, запихают в багажник и увезут в лес. А там наиздеваются и живьем закопают. Или сожгут, облив бензином. Боже, и зачем она только согласилась на это дело!..
Холодея от ужаса, Юля оглянулась. За спиной никого. На асфальтированную площадку перед кафе выходили лучи трех аллеек, обрамленных ровно подстриженным низкорослым кустарником. По ним катали коляски молодые мамаши и бабушки водили за руку внуков. Машин поблизости не было…
— Что с вами, Юля? — вернул девушку к действительности встревоженный голос Анатолия Борисовича.
Юля повернулась, встретилась с ним взглядом и успокоилась. Взгляд этот не предвещал ей ничего плохого. Скорее наоборот. Его синие глаза (на солнечном свету они уже не казались темными) излучали сразу и восторг, и обожание, и влюбленность, и… печаль. Так смотрит ребенок на игрушку в магазинной витрине, о которой давно мечтал, но которая ему пока недоступна.
И разве же такие глаза могут быть у злодея, которому нет места на земле?..
— Все нормально, Анатолий Борисович, все нормально, — тряхнула головой Юля, отгоняя свои страхи, и снова подумала, что он ей кого-то напоминает. Какого-то киноактера из старых советских фильмов. И кого-то еще…
Теперь они встречались почти каждый вечер. И каждый из этих вечеров был по-своему неповторим. А все вместе — замеч