Поля

— Здесь?
— Здесь.
— Не найдут?
— Нет, место безлюдное. Либо сам сдохнет, либо звери сожрут.
— Может, грохнуть?
— Приказано оставить ублюдка живым.
Меня достали из багажника, отнесли от дороги на несколько метров и бросили на землю. Я слышал, как взвизгнув шинами, отъехала машина. «Бежать!» — была первая мысль, но со связанными руками и ногами особо не разбежишься. Да ещё этот проклятый мешок на голове. «Угораздило ж меня связаться с бандитами. Первый и последний раз, — подумал я и нервно рассмеялся. — Похоже, встреч больше не будет вообще ни с кем». Подёргавшись, как червяк, с трудом поднялся на колени, прислушался. Говорят, у слепых обострённый слух и обоняние. Я сейчас от них мало чем отличался, тоже ничего не видел, одно чёрное пятно перед глазами.
Где-то вдалеке послышался протяжный волчий вой. Я вздрогнул, упал на бок и затих. «Всё-таки, один митинг сегодня состоится. Чёрт, и ведь не отменишь, не перенесёшь на завтра». Лихорадочно соображая, я пытался найти выход из сложившейся ситуации, но чем больше думал, тем яснее понимал, что смерть моя неизбежна. В голове рождались страшные картины. Вот волчьи зубы впиваются в плоть, разрывают её на куски. Вот медведь вспарывает живот когтями и достаёт мои внутренности. Вот... и тут я услышал тоненький голосок над ухом:
— Извините, вы мне вход в домик загородили. Подвиньтесь, пожалуйста.
Само собой, я удивился, но всё-таки подвинулся.
— Ты кто?
— Мышь. Полевая. Можно просто — Поля.
— Юра, очень приятно. Верёвку сможешь перегрызть?
— Запросто.
Освободившись, я скинул картофельный мешок с головы и увидел свою спасительницу. Заострённая мордочка с усиками, глаза-бусинки, ушки круглые, шёрстка белая. Она держала масляный фонарь в лапке и мило улыбалась.
«Боже, какое чудо», — подумал я и улыбнулся в ответ.
Луна заливала светом большое поле, по которому то там, то тут, пробегали пушистые снежные комочки.
— Спасибо, Поля! — кричал я, уходя.
Мышь некоторое время смотрела мне вслед, а потом, махнув на прощание хвостиком, скрылась в норке.