Печальный москвич

Как живопись больна супрематизмом,

Так и душа болеет лунатизмом.

Со мною, что ни ночь, одно и тоже:

Страсть к перемене мест мне сердце гложет.

Со мною, что ни ночь, одно и тоже:

В ночном тумане я брожу, как ежик.

И, словно груши, бью тогда баклуши.

И всё политика мне лезет в уши.

Пустой Москвой иду я за грибами.

Идут в тумане мыши за гробами.

Они толкают по Солянке санки,

Как будто по Полянке едут танки.

По берегам реки ищу я клюкву,

А нахожу потерянную куклу.

Ее забыла вечером хозяйка.

Лежала кукла, словно мёртвый зайка.

Должно быть, будет завтра день погожий.

Пуста Москва и ни один прохожий

Ее не портит и пейзаж не рушит,

Москва на детскую похожа душу.

А люди в час ночной играют снами

В домах своих за хлипкими стенами.

Спит люд рабочий, как и люд служивый,

Не произносят слов привычных, лживых,

Больных и злобою, и фанатизмом,

Как корпуса домов — супрематизмом.