Почему я не участвую в блице

Я тут подумал, вдруг этот блиц опять выиграю, а приз забрать не смогу. Тогда в редакции придется прибивать полку с моими трофеями. Дмитрий Соколовский принесет шуруповерт, Вячеслав Петров - дверь от шифоньера, Аля - электрический лобзик, а prosto_chitatel - кулек с гвоздями и стамеску.

- Где будем вешать? - мрачно оглядев собравшихся рукожопов, спросит Дмитрий.
- В приемной, где ж еще, - скажет Аля.
- Ну, как ты себе это представляешь? Рядом с ликом ШГБ в позолоченном окладе будет стоять шампанское, открытка, двухтомник и кепка!? - возмутится Петров.
- Да это будет филиал музея "Поля чудес". Огурцов маринованных можно баночку десятилитровую поставить, - добавит chitatel. - А рядом - чучело мобилшарка в костюме мукомола.
- Давайте, возле туалета ее прихерачим. Там же еще ежедневник есть. Если бумага закончится, можно надергать незаметно, - предложит Дмитрий.
- Я мелованной подтираться не люблю, - скажет Вячеслав Петров. - Она царапается. Мне как-то подарочное издание "Гастарбайтера" Багирова в общественном сортире попалось, так я всю жопу...
- Не надо этих подробностей, прошу вас, - взмолится chitаtel. - Вы сможете ровно распилить дверцу?
- На три одинаковые половинки? Легко!
- Лобзик я вам не дам, - взвизгнет Аля. - В прошлый раз, когда мы икону ШГБ вешали, вы молотком себе чуть глаз не выбили.
- Ну, во-первых, не молотком, а вилкой, во-вторых, не себе, а Чекунову, а в третьих, это было не здесь, а на новогоднем корпоративе - он мне "Страну яблок" в сотый раз расхваливал.
- Ну и послушали бы в сто первый. От вас кусок бы отвалился? Одно дело делаем.
- Можно ли остаться человеком, когда ничего не осталось от нарезки и сырной тарелки? А?! Он же все в одну каску смолотил и давай мне втирать про то, как крыс в постапокалипсис правильно готовить. Вот я и рассвирепел, - разведет руками Петров. - Дайте сюда лобзик.
- Подождите, надо сначала разметить.
- Если бы видели, какие я табуретки из скворечников на уроках труда мастерил... Трудовик, когда вешался, именно мою выбрал, - выхватывая лобзик, скажет Вячеслав.
- А я на уроках труда научилась делать студенческий борщ из соленого кипятка и красной тарелки. Лихие, но голодные девяностые... - умилится chitatel.
- Я когда не был жырненький, - оживится при слове "борщ" Дмитрий, - любил, знаете ли, вчерашний густой борщик достать из холодильника, нарезать кусками, на сковородке его поджарить до золотистости, маянезика нашвыркать и кээээк...
- Боже, Дима, я даже не представляю, как ты после этого пердел… - ужаснется Аля.
- Можно без этих сортирных шуток?! - снова возопит chitаtel.
- Мы и так держимся изо всех сил, - вздохнет Аля. - Что поделать? Тяжелое прошлое на галерах удафкома.
- Вжжжжжух! - Вячеслав Петров, нащупавший наконец кнопку включения, вдруг полоснет лобзиком по дверце. Но не удержит равновесия и снесет бюстик Достоевского, вылепленный когда-то фкусножратчиком Бобром из хлебного мякиша. Потом рухнет на стол с рукописями и, развалив его вдребезги, поднимая ворох бумаг, все перемешает. Лежа на спине и держа работающий лобзик на вытянутых руках, он скажет:

- Ничего, друзья, ничего…, самое главное я сделал – отрезал идеально. Овальная полочка – это сейчас модно. А вы мастера хотели вызывать…

В этот момент войдет ШГБ:
-  А что здесь происходит? Вы что, коллеги хреновы, совсем осоловели? - вежливо спросит он, но очень громко и матом, оглядывая происходящий мезембош.
- Полочку вешаем, - скажет Дима, роняя чемодан с шуруповертом себе на неосторожно выпяченную ласту сорок седьмого размера.
- У-у-уй, сука! - пнет он здоровой ногой подлый инструмент и еще больше разозлится. - Да пошел этот Мобил на прозу.ру со своей полкой! В кулек вон от гвоздей ему призов насыпьте, приедет - заберет. Все - расход по камерам. Всем хвалить новых авторов полчаса!

Редакция разбредется по рабочим местам. И где-то у шифоньера горестно вздохнет одинокая старушка, у которой ее сосед Вячеслав Петров под предлогом реставрации ветхой мебели похитил дверцу... 

Именно так, мне кажется, все и будет. Согласитесь, коллеги, создавать своим участием в блице столько хлопот этим хорошим людям было бы с моей стороны форменным свинством. Такие дела.